«Безнаказанное воровство действует на чиновников завораживающе»

Вопрос о причинах коррупции довольно сложный. Давайте начнём с того, что все подсистемы управления, включая министерства и ведомства, выполняют определенные функции, в том числе, распоряжаются финансами. Каждый год в рамках бюджета выделяется определенный объем финансов на функционирование министерств, решения предстоящих проблем. И именно чиновники решают вопрос распределения денежных средств на те или иные направления в рамках министерства. При этом отсутствует должный контроль над финансовыми потоками, придумываются различные схемы и т.д. В любом министерстве расписан бюджет и присутствуют четкие целеполагания, поэтому отступление от дат поступления финансов является по существу должностным нарушением. Так и нужно трактовать подобные действия чиновников. В отлаженной же, нормально функционирующей системе подобные махинации не должны происходить.

Почему имеется увод или воровство бюджетных денег? На казнокрадство влияет отсутствие должного контроля, изобретение хитроумных, незапрещенных законодательством, схем – откаты, направление финансов через различные агентства и т.д..

Еще одной веской причиной коррупции является низкий уровень морали чиновников (конечно, тех, кто осуществляет подобные махинации). У государственного служащего имеется относительно немаленький оклад (если сравнивать с иными профессиональными группами в экономике) в силу того, что высота оплаты чиновников объясняется как раз необходимостью противодействия коррупции. Государство вынуждено назначать более высокую оплату труда с целью предотвращения коррупции. Это справедливо, но, имея не самую маленькую зарплату, чиновники, наблюдая за неконтролируемым безнаказанным обогащением в экономике, соблазняются, ведь им трудно справиться с искушением – когда они имеют возможность распоряжаться финансами и влиять на финансовые потоки. Конечно, не все госслужащие воры, много добросовестных людей, работающих во благо Отечества, но присутствует определенная доля вороватых чиновников, которые и формируют долю коррупции в экономике. Мало того, казнокрады придумывают специальные схемы и проекты для отмывания денег, обходя разными способами законодательство. Чиновник делает все как бы легально, но преследует корыстную цель – получение любой незаработанной выгоды с использованием служебного положения (примерно таково определение коррупции, данное Комиссией ООН)

Приведём свежий пример. Недавно Президент России лично обратил внимание на колоссальные задержки зарплат работникам космодрома. А это ведь наши деньги, которые мы, налогоплательщики, доверили правительству. Правительство решило построить новый космодром, дабы Россия не зависела от иных площадок. Было выделено целевое финансирование из бюджета – деньги, по всей видимости, должны поступить на банковский счет этой стройки. Поэтому, как может не выплачиваться зарплата?! Как такое возможно? Президент страны возмущается этим вопиющим безобразием! Он заверил россиян, что теперь лично проследит за развитием ситуации на космодроме. Конечно, ту или иную локальную проблему Президент может лично решить, но дело «Оборонсервиса» и задержки выплаты заработной платы на строительстве космодрома, как и другие нарушения такого типа, вопиют о грубейших системных пороках в распределении финансов. Ни на одном управленческом звене совершенно не действуют контрольные функции. Прокуратура занялась проблемой космодрома только лишь после личного распоряжения Президента. На местах сидят прокуроры, есть закон о прокуратуре – они должны контролировать правильность исполнения законов, реагировать на обращения граждан и проверять каждую жалобу. В этом случае, рабочим космодрома пришлось дозваниваться до самого Президента, когда им, видимо, не помогла ни прокуратура, ни МВД. Но почему? В этом состоит главный вопрос!

Возникает вопрос, карать ли за коррупцию смертной казнью? Я убежден, что в России нужна смертная казнь, в ограниченном объёме, и только для следующих преступлений: 1) распространение наркотиков в крупных размерах; 2) педофилия (может быть рецидив); 3) умышленное убийство одного и более лиц. Ныне убийце дают 15 лет, и он через 7 лет выходит на свободу по условно-досрочной схеме. Конечно, если убийство произошло случайно, например, в драке или в автомобильной аварии, то оно не должно караться высшей мерой наказания – достаточно лишения свободы на определенный срок. Но если это заказное убийство, да еще в составе бандформирования, то должна применяться смертная казнь; и, наконец, заключительная статья, по которой может и должна, на мой взгляд, применяться смертная казнь – это 4) террористическая деятельность.

Да, воровство государственных средств в особо крупных размерах может караться смертной казнью, но я бы применял за экономические преступления всё-таки сильные, но такие наказания, как, например, конфискация, поражение в избирательном праве (мошенник и укравший государственные средства не должен никуда избираться, даже если уже понёс наказание), запрет на трудоустройство в органах управления всех уровней и лишение свободы.

Мне кажется, что мораторий на смертную казнь совершенно непродуктивен для указанных преступлений.

Более того, к казнокраду и к его родственникам должна быть применена экономическая обструкция. Коррупционер переписывает имущество на родных, легализует через них активы – это должно выявляться следственным путём, сопоставляя доходы и расходы конкретных граждан, то есть, применяя принцип баланса доходов и расходов. Это довольно сильный способ борьбы с экономическими преступлениями.

Сегодня в мире наблюдается процесс сращивания государственного и частного сектора (правительства и бизнеса), о чем писал в своей работе-завещании «Экономика невинного обмана» Джон Кеннет Гэлбрейт в 2006 году. Это явление задаёт благодатные условия для коррупции. В связи с этим, почему коррупцию нужно приписывать только к госсектору? Коррупционные контракты и проекты проводятся многими крупными транснациональными корпорациями, бюджет которых сопоставим с бюджетами отдельных государств. Иерархические цепи корпоративной бюрократии сосредотачивают в себе не меньшую коррупцию, чем в госсекторе. В бизнесе обворовываются частники и акционеры (а также по отдельным проектам - государство), а в государственном секторе – налогоплательщики. И для общества опасны оба вида преступлений.

Какой же тогда может быть борьба с коррупцией? Ответ банальный – только системной:

1. Необходимо развернуть систему мероприятий по формированию государственной идеологии, укреплению общественной морали и нравственности (взять подношение за выполнение своих функций должно быть стыдно).

2. Роль Православной Церкви здесь не малая. Принципы «не воруй», «не лги» являются важнейшими ограничениями поведения людей в обществе.

3. Необходима ротация чиновников на всех уровнях, надо создавать правила отбора и продвижения по иерархии добросовестных (честных, не сервильных!) и компетентных людей. Выборность и общественные оценки, а также лишение возможностей управлять финансами – являются важнейшими атрибутами такой ротации. Чиновнику должно быть предписано, что он обязан направить финансы строго по определенным каналам, на указанные объекты и по чётко установленным датам. В случае нарушения, чиновник должен автоматически лишаться своего поста. Необходимы продуманные должностные, управленческие инструкции, точно выверенные на предмет лишения возможности коррупции, обеспечивающие возможность контроля.

Главное – простота принятия управленческого решения, прозрачность и контроль при любых тендерах и конкурсах. Кстати, я написал книгу «Информационная экономика» (вышла в 2015 году), где посвятил параграф разбору тендерных торгов - их неэффективности и коррупционной составляющей. А ещё в своем двухтомнике 2007 года предлагал методы ликвидации откатов, даже разработал «условную теорию откатов», выявив их экономическую суть и возможности с ними бороться. Но это темы отдельного разговора. В России необходимо практиковать целевые счета, целевые финансовые назначения, в том числе, через институт казначейства, как было в Советское время. Если законодательно ужесточить ответственность за экономические преступления, то это будет работать, то вся совокупность этих, а также многих иных мер, о которых здесь не сказано, будет действовать в сторону снижения потенциала коррупции.