- Игорь Валентинович! Вот уже много лет Вы
проводите на Святой Горе серьезную и очень важную работу по знакомству
со святынями Афона многих наших соотечественников. Это и иерархи нашей
Церкви, и священники, и миряне. Хотелось бы, чтобы Вы поделились своими
воспоминаниями, впечатлениями о праздновании в минувшем году тысячелетия
пребывания русских на Афоне, которое мы активно старались освещать на
своих страницах. Вы знакомы с очень многими интересными и влиятельными
людьми. Мне кажется, что это будет интересно широкому кругу наших
читателей.
- Огромное спасибо за теплые слова, сказанные в мой адрес. Для меня великая честь, что Вы пригласили меня побеседовать с Вами в редакцию вашей замечательной газеты, которая читаема на Афоне и не только в Пантелеимоновом монастыре, но во всех русских кельях. Отвечая на Ваш вопрос, хочу сказать, что когда меня спрашивали в 2016 году: «Вы, наверное, часто бываете на Афоне? Сколько раз Вы были в этом году?», - я отвечаю: «В России я был 28 раз за 2016 год, все остальное время я пробыл на Афоне».
Как
прошел 2016 год? Знаете, он для нас, афонитов - этот праздник - начался
давно, потому что подготовка велась, наверное, всю тысячу лет. Конечно,
на 2016 год были обращены все взоры к нашему монастырю и к нашим
монахам, поэтому большая помощь была оказана именно из России. Было
много официальных делегаций, они до сих пор продолжают приезжать. В
апреле-мае 2016 года игумены многих российских монастырей уже побывали
на Афоне. Мы собираем группы по 10-12 человек и они постоянно приезжают.
В 2016 году, официальные мероприятия проводились в мае. Побывали на Святой Горе Афон и Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин, и Патриарх, и сопровождающие их лица. Любой приезд людей такого уровня, конечно, требует особого внимания. Со всех сторон велась специфическая подготовка.
Шесть лет назад у нас был создан Международный фонд восстановления и сохранения культурного и духовного наследия Свято-Пантелеимонова монастыря. И идея создания этого Фонда зародилась тоже на Афоне. Когда мы спускались с вершины Святой Горы, мы с Александром Дмитриевичем Бегловым шли вместе, и вот произошел разговор, как помогать Афону. Он подумал и говорит: «Мы к этому разговору вернемся в Москве». И в сентябре 2011 года был открыт Фонд. Соучредителем этого Фонда стали Патриарх Кирилл и на тот момент Президент России Дмитрий Медведев. Все эти годы шло бурное строительство и реконструкция. В основном в скитах Ксилургу, Русик и в Пантелеимоновом монастыре. Это такие три отправных точки, откуда зарождалось наше православие. Ксилургу - это первый скит, по многим свидетельствам был основан еще до Крещения Руси. Он упоминался как существующий уже в 1016 году. Сейчас все больше и больше документов находится о том, что именно оттуда Антоний Печерский ушел в Киев. 23 июля 2016 года на память преподобного Антония был освящен храм св. Антония Печерского. Для этого приезжал Блаженнейший Онуфрий митрополит Киевский и всея Украины со своей делегацией.
На Русике были проведены колоссальнейшие работы. Целый год шла реставрации всего Русика, и год наши российские художники его расписывали. Святейший Патриарх Кирилл освятил храм и теперь там идут службы.
Пантелеимонов монастырь - основное место, где живут русские монахи, их уже более 100 человек. Совсем недавно постригли инока из Белоруссии, который провёл уже 11 лет на Афоне.
На Афон я езжу уже 13 лет. Когда впервые вступил на афонскую землю, во мне все перевернулось. Я многое повидал в своей жизни, посещал и православные, и католические храмы, хотел найти истину. Я не сентиментальный человек, но когда побывал на Афоне первый раз, я был, не сказать, что удивлен, но впечатлен в хорошем смысле слова всем, что там есть: и монастырями, и скитами, и природой, птицами, - сложно все перечислить. В нашей группе было четыре человека, два Игоря, два Александра. и когда вернулись в Москву, то договаривались через неделю собраться вместе, обменяться фотографиями, подарками. Когда они все втроем собрались, они мне звонят и говорят: «Ты когда подъедешь?» А я отвечаю: «Я на Афоне». Тогда, вернувшись с ними в Москву, я ровно три дня пробыл в Москве и улетел обратно. Пошел по нашим местам, где мы с ними ходили, но уже один, наслаждаясь, любуясь той тишиной и тем великолепием.
Для меня Афон - это, прежде всего, люди и молитва. Конечно, там очень много чудотворных икон (около 50), много святынь, но монахи, которых я видел в скитах, в монастырях, это удивительные люди. Такая доброта. Я читаю письма старцев, что Господь - это Любовь. Там получаешь любовь. Я получал ответы на незаданные вопросы. Ты сидишь, перед тобой целый лист бумаги с вопросами, исписанный ночью. Кладешь в карман, идешь, а потом понимаешь, что его и не доставал. Он так и остался в кармане, по этим вопросам многое само собой отметается, остается самое важное.
Я полюбил Афон, и очень важно, что я понял, что полюбил его. И не побоюсь сказать: и меня полюбил Афон. Потому что я был готов пожертвовать всем: продал квартиру, в который родился, начал восстанавливать келью Воздвижения Креста Господня, все имеющиеся средства вложил туда. Я это делал 6 лет. Келья находится в монастыре Каракал.
Как-то не сложилось сразу с Пантелеимоновым монастырем. Это по моей вине, потому что я привык быть лидером и настойчиво начал давать советы отцу Философу. Он замечательный монах. Я ему благодарен, что он меня тогда вразумил. Я говорил: «Это надо так, это надо делать быстрее...». Он говорил: «Кому надо? Зачем надо? Мы монахи. Нам надо помолиться, взять затем благословение и приступать к делу». А я из Москвы, и стараюсь делать все по-своему. Он говорит: «Не должны монахи превращаться в обслуживающий персонал». Я это сейчас с улыбкой вспоминаю. Отец Философ мне сейчас дорог и близок, а тогда я был обидчив, для меня было тяжело слышать: как так, я сделал все, что могу... И я отдалился от Пантелеимонова монастыря. Начал восстанавливать келью, заказал в Тутаево колокола, иконостас в Волгодонске, иконы написали в Астрахани, купола сделали в Курске, иконы писали и в Ростове, то есть строили всем российским миром. И мне сказали: оставайся здесь, принимай постриг. Я подумал и вернулся в Пантелеимонов монастырь. И как ни в чем не бывало. Никто меня не укорил, что я грекам помогаю. Меня снова приняли. Я с удвоенной силой, чтобы наверстать упущенное, начал помогать монастырю. Помощь может быть разной, и у каждого своя.
В первую поездку к афонскому старцу папе-Янису нас было человек восемь в делегации. Были настоятели монастырей, главы администраций. Мы приезжаем, кружочком сели, а он остановил взгляд на мне и начал со мной разговаривать. Разговаривал так, как будто мы вчера или позавчера расстались. Мне все шепчут: «А ты говорил, что его не знаешь». А я его в первый раз видел. Он начал меня ругать за что-то: почему мало пишешь письма, почему это не сделал, почему то не сделал. Они были обескуражены. Он говорит: «Вопросы есть?» Мы говорим: «Нет». Но когда мы выходили, я уже его немного сторонился. Он говорит: «Сынок, Божие благословение на людей по-разному снисходит. На тебя оно сошло тем, что твое послушание - соединять людей». Я тогда этому не придал значения, но уже уезжая с Афона, я понял, что это на самом деле тот крест, который я должен нести.
Я не ставил себе задачи какие-то. Я человек небогатый и не мог быть ктитором монастыря, но чем мог, начал просто помогать. Надо мной иногда смеялись, что я таскать сумки помогал. Но я этого не чурался. Каждый должен выполнять свою работу. Что-то необходимо? Какие-то посылки для монахов, лекарства еще что-то, всегда что-то есть. 10 килограмм, 250 килограмм, 10 сумок или 5, тяжелое или легкое, я и сейчас продолжаю. От этого радость испытываю и к этому очень трепетно отношусь.
Плюс еще начал развивать паломничество на Афон и в русский монастырь. «Святогорец» - это не туристическая фирма, которая занимается отдыхом пляжным и совместно еще православным туризмом. Нет, мы хотели создать именно паломническую службу Пантелеимонова монастыря, чтобы люди с пониманием ехали на Афон, чтобы они знали, куда они едут и зачем, что они хотят. Многие владыки жаловались, что планка завышена. Афон - это такая святыня, все туда стремятся, а в соседнем с домом храме они, к сожалению, не бывают, не знают, как зовут настоятеля и не исповедовались, не причащались, но зато уже три раза на Афоне причащались и поднимались на вершину. Хотелось бы объяснить: это одна из высших точек православного мира, и здесь надо помогать, и в своем доме. Как сказал мне один человек, что после Афона мы все равно возвращаемся домой.
Однажды мы плыли на пароходе, который везет паломников. Стоит батюшка в залатанной, застиранной одежде. К нему все за благословением подходят. Я подбежал тоже, а как звать - не знаю, никаких знаков отличия на нем нет. Он говорит: «Сынок, вот мы и дома». Я по наивности говорю: «А где Ваш дом?» Он говорит: «Дом - это весь наш Афон».
Для монахов, священнослужителей мы стараемся подешевле приобрести билет, как-то им помочь, где-то машину предоставить, с кем-то посадить их, подвезти. Потому что на самом деле они едут туда молиться за своих чад.
Однажды поднимались на вершину. Со мной был монах, который нес большой рюкзак еще советского образца, с которыми мы ходили в конце 60-х - начале 70-х в туристические походы. Там было две банки шпрот, а остальное все записки. Был страшный ливень и все это намокло. Как он переживал, когда стоял в храме, записки слиплись, было непонятно, что написано. Но потом все что мог прочитал, а что не разобрал - встал на колени и молился Господу, чтобы Господь прочитал эти записки.
За эти годы много чего можно вспомнить. Я стесняюсь, но скажу, что немного пописываю и написал уже 3-4 книжечки. Каждый раз кажется, что книга закончена, все отлично, можно пойти куда-то, показать, опубликовать, но возвращаешься из очередной поездки и думаешь, надо что что-то дополнить, что-то уже не так.
Есть келья Димитрия Солунского на Афоне. Иеромонаху Хризостому уже 80 с лишним лет, из них 50 лет он прожил на Афоне. Живет он в келье с послушником Димитрием Я прихожу к этим дедушкам, весь пыльный, уставший, они усаживают за стол. Все всегда вкусно, по-домашнему. Они как «деды морозы» для меня из сказки. Спрашивают: «Ну как, ты Афон уже знаешь?» Я говорю: «Да, там я был, то видел, обошел даже те места, где никто не бывал». В такой гордыне, наверное, сказал это. Он говорит: «Да, как я тебе завидую. Я вот 50 лет на Афоне прожил, а Афон еще не знаю». И после этой фразы я замолчал. У меня, наверное, уши покраснели вместе со щеками. Больше я так не дерзну сказать, что я там все знаю.
Я
стал любить ходить пешком на Афоне, четыре раза обошел его против
часовой стрелки. Мне нравилось не просто ходить, на вершину подниматься
только с молитвой. Если не молюсь, отвлекаюсь, то сразу останавливаюсь. Я
нигде так не молюсь, как только когда иду на вершину. Читаю
Богородичное правило, просто «Господи, помилуй». Знаю случаи, когда люди
кричали: «Молись!». Они так громко молились, что, казалось, на соседнем
острове слышно, но шли, шли и доходили, удивительно, откуда силы
брались.
Кто побывал на Афоне, не может не измениться. Я вел учет. За 69 моих подъемов на вершину Святой Горы, было 876 человек. Я всегда молюсь за тех, кто в последний раз поднимался со мной, потому что их помню. Мне говорят: ты наверное, уже бегаешь туда? Нет-нет. Каждый раз для меня это испытание. И возвращаясь думаю, что это в последний раз. Ходим, чтобы службу послужить. Люди искренне верят, что они дойдут до вершины, помолятся, и что-то у них изменится к лучшему, что-то получится. Конечно, главное - это молитва, а также это люди на Афоне. Каких только не было чудес, сколько исцелений. Я привез в Россию, наверное, около 200 веточек лозы из Хиландарского монастыря, и были случаи, когда мне приносили младенцев, на стол ставят люльку и говорят: вы будете нашим крестным. У одних не было детей 6 лет, у других - 8 лет, у одних людей много лет не было, а потом погодки пошли подряд один, второй, через год третий ребенок. Сколько было исцелений у главы св. Пантелеимона! Царство Небесное отцу Анфиму! Он всегда выносил главу, когда это было нужно. А сколько у «Всецарицы», сколько у «Скоропослушницы» чудесных исцелений. Все паломники хорошие, удивительные, замечательные люди. За все годы разве что один-два человека но точно меньше, чем пальцев на руке говорили что Афон - это не мое. Я за них молился, хотя вроде верующие люди. Не знаю, с какой целью ехали на Святую Гору?
У нас был замечательный случай, когда приехал один известный человек. Ко всему с недоверием относился. Хотя у него брат был верующий, вся компания была воцерковленной. Он говорит: «Вы мне обещали чудо». Какое чудо? Он не хотел ехать, а ему чудо обещали. Он пробыл на Афоне два дня, мастер спорта по альпинизму. Взбежал на вершину, спустился раньше всех. То есть не молясь. И замучил нас этим вопросом. Местный батюшка устал и сказал ему: «Сынок, чудо, что ты сюда попал». Эта одна-единственная фраза была произнесена, мы и забыли о ней. Вспомнили уже в самолете о том, что мы уже два дня этого человека не слышали. Он два дня молчал. Мы его спрашиваем: «Что с тобой, Алексей?» Он говорит: «Я был наказан за свое богохульство». Его это остановило и настолько засело в голове. Сейчас он ездит на Афон и уже помогает церкви восстанавливать. Он помогал и до этого, но относился как к работе какой-то, а не как к духовному.
Возвращаясь к тысячелетию, надо отметить, что для монахов это, конечно, было большое испытание. Если вернуться назад в историю - раньше было 2 тысячи монахов, 500 паломников. Но когда 50 монахов и 500 паломников, это уже тяжело. И я всех паломников призываю, чтобы они с пониманием относились. Монахи не должны превращаться в обслуживающий персонал. У них главное - молитва, послушание и смирение. Кто-то из мирян сказал: «Нам, мирянам, очень важно не соблазнить монахов и не испортить их, не быть для них искушением». Как сегодня замечательные слова прозвучали: все обещают, но не все делают. Многие говорят: мы вам то сделаем, хотите, это пришлем. Монахи, как дети. Они верят, а потом ничего нет, и происходит разочарование.
Есть очень много людей, которые любят Афон не на словах, а на деле. И очень хорошо, что члены нашего правительства, ответственные чиновники и состоятельные люди помогают Афону и будут, надеюсь, в дальнейшем помогать. Тысячелетний юбилей, конечно, дал толчок. Насколько я знаю, помощь будет продолжаться. Сейчас Новая Фиваида стала восстанавливаться. Очень важно, что помимо просто стройки, открылось два музея. В ближайшее время я полечу на Афон с людьми, которые поедут смотреть мельницу Силуана Афонского, чтобы восстановить ее. Есть святыни, о которых человек только читал, спрашивает, где они? «Да вот на этом месте была мельница, где трудился отец Силуан, а на этом месте был скит».
Сначала ездил на Афон со своими друзьями. Затем многие мои друзья, да и я сам привозили своих отцов на Афон. Потом стали дети подрастать, стали возить детей. А сейчас я уже дожил до того, что дети возят своих родителей. Это всегда приятно, когда мой друг, его отец, его сын едут на Афон. Семейственно помогают Афону.
- Важнейшим событием, с моей точки зрения, было посещение Святой Горы Афон Президентом и нашим Патриархом в мае прошлого года.
- Как сказал наш Патриарх Кирилл, была бы возможность, он бы намного чаще ездил на Афон. Он еще не будучи владыкой посещал Афон. Но удивительно, мы отслужили службу и в Пантелеимоновом монастыре, и на Русике, и в Ксилургу. Примечательно, что он поименно помнит многих монахов. Он следит внимательно за тем, как идет строительство, как идет финансирование. Сейчас Новую Фиваиду начали строить, и Святейший интересуется всем этим, всегда рад афонитов принимать в гости.
Что касается Владимира Владимировича, то это был уже второй его визит на Афон. Жаль, что он был сокращен до минимума. В этот раз наш Президент всего два часа находился в Пантелеимоновом монастыре. Он был на молитве в храме, приложился к главе великомученика Пантелеимона, побеседовал с игуменом монастыря, отцом Иеремией, поговорил с отцом Макарием.
2016 год был ознаменован такими событиями, которые, даже не знаю, как вместить в один год: празднование тысячелетия присутствия русского монашества на Святой Горе Афон, кончина схиархимандрита Иеремии, выборы нового игумена монастыря. Монахи выбрали отца Евлогия. По приглашению Патриарха Кирилла отец Евлогий в ноябре месяце прибыл в Москву на празднование 70-летия Патриарха. Я тогда сопровождал игумена. И для меня было полной неожиданностью, какой живой интерес проявили к нему Президент страны Владимир Владимирович Путин и Премьер-министр Дмитрий Анатольевич Медведев, пригласив его на аудиенцию. В других странах, не думаю, что игумены ездят в гости к президентам. Состоялись продолжительные личные беседы с отцом Евлогием. До этого был полный осмотр всего Кремля и его святынь, нам было уделено внимание как самым почетным гостям.
Наш игумен участвовал с Патриархом во всех праздничных мероприятиях. Были Патриархи, руководители Поместных церквей. Само отношение настоятелей из Поместных церквей было знаменательным. Они подходили к нему, знакомились. Всем было объявлено, что это новый игумен Свято-Пантелеимонова монастыря. Это говорит о проявлении любви и внимания к игумену, а значит и ко всему нашему монастырю.
Я могу сказать, что очень большую роль в этом играет постоянный полномочный представитель Президента в Центральном Федеральном округе Александр Дмитриевич Беглов. Он является таким связующим звеном между Пантелеимоновым монастырем и Россией. Я приезжаю с Афона и иду к нему с какими-то просьбами, приезжаю на Афон, от него привожу послания, бумаги и документы. Все эти годы мне повезло как руководителю паломнической службы монастыря, что есть такой у нас покровитель, который помогает нам.
Что уже сейчас говорить о том, что мы хотели сделать на тысячелетие? Конечно, мы хотели крестный ход организовать, хотели три дня праздничных богослужений. Но все равно получилось торжественно, радостно, с подарками, с молитвой, со службой, было очень много гостей. Надеемся, что следующее поколение, когда будут юбилеи, а у нас уже в 2018 году грядет юбилей Русика, другие круглые даты, достойно проведет торжества.
Внимание к монастырю и доброе отношение нашего государства к нему вызвало значительное увеличение числа паломников. Я не помню за все эти годы, чтобы был такой интерес к Афону в России. Я не скажу, что мы не справляемся, это приятно, радостно. Но главное, чтобы люди ехали с добром, с пониманием, чтобы увезли полезное для своей души, с желанием вновь приехать.
Я для себя очень много почерпнул. На Афоне много приходилось ходить пешком. Идешь и надо людей как-то поддержать, потому что для меня всегда проверка, может ли человек идти перед тем, как подниматься на вершину. Это ближайшие наши монастыри Ксенофонт и Ксиропотам, и когда человек идет и начинает ныть, начинаешь рассказывать ему про Афон, и видишь, как человек меняется. Он начинает слушать тебя, как будто это про него. Удивительно. Со мной на вершину поднимался человек, у которого даже протеза не было. С костылями. И он дошел. Мальчишка пятилетний поднимался. Когда меня спрашивают: «Мы дойдем?» Я говорю: «С молитвой доходят все». Люди и с клапаном в сердце поднимаются. По вере будет дано. У меня чемпион один семитысячники прошел: Пик коммунизма, Пик Ленина, Пик Победы и не поднялся на вершину, потому что он шел, то по телефону болтал, то еще что-то, и не было той мощи и силы.
- Несколько слов о почившем игумене Иеремии, поскольку Вы с ним часто общались. Я тоже имел честь с ним дважды беседовать.
- Да, это было бы большим упущением не вспомнить и не сказать о нем. На протяжении всех этих лет он никому не докучал и не менялся. Его греки звали вечным. В 90 с лишним лет ему операцию делали под наркозом. Выживет - не выживет. Показатель был, когда мы организовывали Фонд, надо было лететь в Москву, и мы полетели в составе официальной делегации. Игумен отец Иеремия, отец Макарий, отец Философ и отец Кирион. За день до этого вечером выясняется: игумен не летит. Я в шоке: как не летит, ведь он на самом деле лицо монастыря. А ехали к первым лицам: Президенту и Патриарху. Отец Иеремия говорит: «Ну что мне там делать, у меня возраст...». Мы на колени: «Батюшка, надо». Он говорит: «Ладно, полечу. А как я полечу? В тапочках? Ноги-то болят...» И вот он в тапочках в самолете и мы вылетаем в Москву. И когда уже ехали по Москве, он говорит мне: «Ты покажи мне, где Кремль». Мы приехали, нам показывают святыни, ждем аудиенцию с Патриархом. Подходят под благословение все молодые дьяконы, протодьяконы, батюшки... его спросили: «Когда Вы в последний раз были в Москве?» Он сказал: «37 лет назад». Они друг на друга посмотрели, самому старшему 25. Они не видели той Москвы. Батюшка ждал, хотел увидеть Кремль. В здании храма Христа Спасителя на лифте мы его подняли на смотровую площадку, он увидел Кремль и говорит: «Стоит, все, значит, нормально».
Было предложение: что бы Вы хотели? Хотите на Байкал слетать? Хотите на Соловки, на Валаам, еще куда-нибудь. Он говорит: «Живем только на подворье Пантелеимонова монастыря, через два дня улетаем снова на Афон». Это было его пожелание.
Когда мы ждали, все-таки напряженная была встреча, как его здоровье себя поведет. Мне запомнилось, что уже на обратном пути мы сели в самолет, я уже расслабился, все состоялось, все было принято, подписано и службу отслужили на подворье. Я сел в самолет, взял газету, начал читать. А все монахи молятся. А я так устал, что хотелось как-то отвлечься. Взял «Советский спорт», полистал, полистал и в сумку положил. Когда приехали в монастырь, я открываю сумку, а там уже нет «Советского спорта». Там лежит Псалтырь. На память о нем у меня осталась Псалтырь отца игумена. Выходя, он эту газету убрал и положил туда Псалтырь с закладочкой. В последнее время, конечно, его интересовало все: кто приедет, кто эти люди, помогают ли, что мы строим, как делаем. Он каждую неделю выезжал в Салоники за продуктами для братии монастыря и мы встречались на Кунаке. Это наше представительство в Уранополисе - прибрежном городе, где я постоянно перед заездом на Афон и выездом ночевал. Он приезжает, встанешь на колени, он голову возьмет руками, целует, слезы из глаз идут. Он говорит: «Я все вижу, сынок. Главное, чтобы был мир». Что он там видел? Непонятно. Это уже как исповедь была. Он так переживал, когда произошли события на его долю: война в Украине, междоусобица. Было тяжело ему. Сейчас он покоится в самом монастыре в могилке. Все подходят, молятся.
Мы верим искренне, что у него достойный преемник, и отцу Евлогию предстоит, наверное, долгий путь продолжать и приумножать традиции нашего монашества. В монастыре идет возрождение, надо чтобы все это наполнялось бы достойными монахами, теми, которые не просто хотят пожить на Афоне, а связать свою жизнь с монастырем.
- Дорогой Игорь, я хочу поблагодарить Вас за эту интересную беседу и пожелать, прежде всего, продолжать служить связующим звеном между Афоном и нами, потому что в наше время очень редко встречаешь поистине счастливых людей, а Вы, по-моему, действительно, счастливый человек, потому что Вы живете в полной гармонии и с Богом, и с народом. Спасибо вам.
- Спасибо огромное. Пользуясь возможностью, хочу Вас пригласить в совместную поездку по Афону попаломничать. Помолиться. Наша задача какая? Помолиться за родных, близких, кто никогда не сможет быть на Афоне по каким-то причинам, за умерших и за тех, кто рядом с нами. Спасибо еще раз. Храни Вас, Господь!
С Пасхой Христовой всех читателей нашей газеты!
Беседовал Андрей ПЕЧЕРСКИЙ
http://rusderjavnaya.ru/news/moj_krest_soedinjat_ljudej/2017-04-14-3231
- Огромное спасибо за теплые слова, сказанные в мой адрес. Для меня великая честь, что Вы пригласили меня побеседовать с Вами в редакцию вашей замечательной газеты, которая читаема на Афоне и не только в Пантелеимоновом монастыре, но во всех русских кельях. Отвечая на Ваш вопрос, хочу сказать, что когда меня спрашивали в 2016 году: «Вы, наверное, часто бываете на Афоне? Сколько раз Вы были в этом году?», - я отвечаю: «В России я был 28 раз за 2016 год, все остальное время я пробыл на Афоне».
Как
прошел 2016 год? Знаете, он для нас, афонитов - этот праздник - начался
давно, потому что подготовка велась, наверное, всю тысячу лет. Конечно,
на 2016 год были обращены все взоры к нашему монастырю и к нашим
монахам, поэтому большая помощь была оказана именно из России. Было
много официальных делегаций, они до сих пор продолжают приезжать. В
апреле-мае 2016 года игумены многих российских монастырей уже побывали
на Афоне. Мы собираем группы по 10-12 человек и они постоянно приезжают.
В 2016 году, официальные мероприятия проводились в мае. Побывали на Святой Горе Афон и Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин, и Патриарх, и сопровождающие их лица. Любой приезд людей такого уровня, конечно, требует особого внимания. Со всех сторон велась специфическая подготовка.
Шесть лет назад у нас был создан Международный фонд восстановления и сохранения культурного и духовного наследия Свято-Пантелеимонова монастыря. И идея создания этого Фонда зародилась тоже на Афоне. Когда мы спускались с вершины Святой Горы, мы с Александром Дмитриевичем Бегловым шли вместе, и вот произошел разговор, как помогать Афону. Он подумал и говорит: «Мы к этому разговору вернемся в Москве». И в сентябре 2011 года был открыт Фонд. Соучредителем этого Фонда стали Патриарх Кирилл и на тот момент Президент России Дмитрий Медведев. Все эти годы шло бурное строительство и реконструкция. В основном в скитах Ксилургу, Русик и в Пантелеимоновом монастыре. Это такие три отправных точки, откуда зарождалось наше православие. Ксилургу - это первый скит, по многим свидетельствам был основан еще до Крещения Руси. Он упоминался как существующий уже в 1016 году. Сейчас все больше и больше документов находится о том, что именно оттуда Антоний Печерский ушел в Киев. 23 июля 2016 года на память преподобного Антония был освящен храм св. Антония Печерского. Для этого приезжал Блаженнейший Онуфрий митрополит Киевский и всея Украины со своей делегацией.
На Русике были проведены колоссальнейшие работы. Целый год шла реставрации всего Русика, и год наши российские художники его расписывали. Святейший Патриарх Кирилл освятил храм и теперь там идут службы.
Пантелеимонов монастырь - основное место, где живут русские монахи, их уже более 100 человек. Совсем недавно постригли инока из Белоруссии, который провёл уже 11 лет на Афоне.
На Афон я езжу уже 13 лет. Когда впервые вступил на афонскую землю, во мне все перевернулось. Я многое повидал в своей жизни, посещал и православные, и католические храмы, хотел найти истину. Я не сентиментальный человек, но когда побывал на Афоне первый раз, я был, не сказать, что удивлен, но впечатлен в хорошем смысле слова всем, что там есть: и монастырями, и скитами, и природой, птицами, - сложно все перечислить. В нашей группе было четыре человека, два Игоря, два Александра. и когда вернулись в Москву, то договаривались через неделю собраться вместе, обменяться фотографиями, подарками. Когда они все втроем собрались, они мне звонят и говорят: «Ты когда подъедешь?» А я отвечаю: «Я на Афоне». Тогда, вернувшись с ними в Москву, я ровно три дня пробыл в Москве и улетел обратно. Пошел по нашим местам, где мы с ними ходили, но уже один, наслаждаясь, любуясь той тишиной и тем великолепием.
Для меня Афон - это, прежде всего, люди и молитва. Конечно, там очень много чудотворных икон (около 50), много святынь, но монахи, которых я видел в скитах, в монастырях, это удивительные люди. Такая доброта. Я читаю письма старцев, что Господь - это Любовь. Там получаешь любовь. Я получал ответы на незаданные вопросы. Ты сидишь, перед тобой целый лист бумаги с вопросами, исписанный ночью. Кладешь в карман, идешь, а потом понимаешь, что его и не доставал. Он так и остался в кармане, по этим вопросам многое само собой отметается, остается самое важное.
Я полюбил Афон, и очень важно, что я понял, что полюбил его. И не побоюсь сказать: и меня полюбил Афон. Потому что я был готов пожертвовать всем: продал квартиру, в который родился, начал восстанавливать келью Воздвижения Креста Господня, все имеющиеся средства вложил туда. Я это делал 6 лет. Келья находится в монастыре Каракал.
Как-то не сложилось сразу с Пантелеимоновым монастырем. Это по моей вине, потому что я привык быть лидером и настойчиво начал давать советы отцу Философу. Он замечательный монах. Я ему благодарен, что он меня тогда вразумил. Я говорил: «Это надо так, это надо делать быстрее...». Он говорил: «Кому надо? Зачем надо? Мы монахи. Нам надо помолиться, взять затем благословение и приступать к делу». А я из Москвы, и стараюсь делать все по-своему. Он говорит: «Не должны монахи превращаться в обслуживающий персонал». Я это сейчас с улыбкой вспоминаю. Отец Философ мне сейчас дорог и близок, а тогда я был обидчив, для меня было тяжело слышать: как так, я сделал все, что могу... И я отдалился от Пантелеимонова монастыря. Начал восстанавливать келью, заказал в Тутаево колокола, иконостас в Волгодонске, иконы написали в Астрахани, купола сделали в Курске, иконы писали и в Ростове, то есть строили всем российским миром. И мне сказали: оставайся здесь, принимай постриг. Я подумал и вернулся в Пантелеимонов монастырь. И как ни в чем не бывало. Никто меня не укорил, что я грекам помогаю. Меня снова приняли. Я с удвоенной силой, чтобы наверстать упущенное, начал помогать монастырю. Помощь может быть разной, и у каждого своя.
В первую поездку к афонскому старцу папе-Янису нас было человек восемь в делегации. Были настоятели монастырей, главы администраций. Мы приезжаем, кружочком сели, а он остановил взгляд на мне и начал со мной разговаривать. Разговаривал так, как будто мы вчера или позавчера расстались. Мне все шепчут: «А ты говорил, что его не знаешь». А я его в первый раз видел. Он начал меня ругать за что-то: почему мало пишешь письма, почему это не сделал, почему то не сделал. Они были обескуражены. Он говорит: «Вопросы есть?» Мы говорим: «Нет». Но когда мы выходили, я уже его немного сторонился. Он говорит: «Сынок, Божие благословение на людей по-разному снисходит. На тебя оно сошло тем, что твое послушание - соединять людей». Я тогда этому не придал значения, но уже уезжая с Афона, я понял, что это на самом деле тот крест, который я должен нести.
Я не ставил себе задачи какие-то. Я человек небогатый и не мог быть ктитором монастыря, но чем мог, начал просто помогать. Надо мной иногда смеялись, что я таскать сумки помогал. Но я этого не чурался. Каждый должен выполнять свою работу. Что-то необходимо? Какие-то посылки для монахов, лекарства еще что-то, всегда что-то есть. 10 килограмм, 250 килограмм, 10 сумок или 5, тяжелое или легкое, я и сейчас продолжаю. От этого радость испытываю и к этому очень трепетно отношусь.
Плюс еще начал развивать паломничество на Афон и в русский монастырь. «Святогорец» - это не туристическая фирма, которая занимается отдыхом пляжным и совместно еще православным туризмом. Нет, мы хотели создать именно паломническую службу Пантелеимонова монастыря, чтобы люди с пониманием ехали на Афон, чтобы они знали, куда они едут и зачем, что они хотят. Многие владыки жаловались, что планка завышена. Афон - это такая святыня, все туда стремятся, а в соседнем с домом храме они, к сожалению, не бывают, не знают, как зовут настоятеля и не исповедовались, не причащались, но зато уже три раза на Афоне причащались и поднимались на вершину. Хотелось бы объяснить: это одна из высших точек православного мира, и здесь надо помогать, и в своем доме. Как сказал мне один человек, что после Афона мы все равно возвращаемся домой.
Однажды мы плыли на пароходе, который везет паломников. Стоит батюшка в залатанной, застиранной одежде. К нему все за благословением подходят. Я подбежал тоже, а как звать - не знаю, никаких знаков отличия на нем нет. Он говорит: «Сынок, вот мы и дома». Я по наивности говорю: «А где Ваш дом?» Он говорит: «Дом - это весь наш Афон».
Для монахов, священнослужителей мы стараемся подешевле приобрести билет, как-то им помочь, где-то машину предоставить, с кем-то посадить их, подвезти. Потому что на самом деле они едут туда молиться за своих чад.
Однажды поднимались на вершину. Со мной был монах, который нес большой рюкзак еще советского образца, с которыми мы ходили в конце 60-х - начале 70-х в туристические походы. Там было две банки шпрот, а остальное все записки. Был страшный ливень и все это намокло. Как он переживал, когда стоял в храме, записки слиплись, было непонятно, что написано. Но потом все что мог прочитал, а что не разобрал - встал на колени и молился Господу, чтобы Господь прочитал эти записки.
За эти годы много чего можно вспомнить. Я стесняюсь, но скажу, что немного пописываю и написал уже 3-4 книжечки. Каждый раз кажется, что книга закончена, все отлично, можно пойти куда-то, показать, опубликовать, но возвращаешься из очередной поездки и думаешь, надо что что-то дополнить, что-то уже не так.
Есть келья Димитрия Солунского на Афоне. Иеромонаху Хризостому уже 80 с лишним лет, из них 50 лет он прожил на Афоне. Живет он в келье с послушником Димитрием Я прихожу к этим дедушкам, весь пыльный, уставший, они усаживают за стол. Все всегда вкусно, по-домашнему. Они как «деды морозы» для меня из сказки. Спрашивают: «Ну как, ты Афон уже знаешь?» Я говорю: «Да, там я был, то видел, обошел даже те места, где никто не бывал». В такой гордыне, наверное, сказал это. Он говорит: «Да, как я тебе завидую. Я вот 50 лет на Афоне прожил, а Афон еще не знаю». И после этой фразы я замолчал. У меня, наверное, уши покраснели вместе со щеками. Больше я так не дерзну сказать, что я там все знаю.
Я
стал любить ходить пешком на Афоне, четыре раза обошел его против
часовой стрелки. Мне нравилось не просто ходить, на вершину подниматься
только с молитвой. Если не молюсь, отвлекаюсь, то сразу останавливаюсь. Я
нигде так не молюсь, как только когда иду на вершину. Читаю
Богородичное правило, просто «Господи, помилуй». Знаю случаи, когда люди
кричали: «Молись!». Они так громко молились, что, казалось, на соседнем
острове слышно, но шли, шли и доходили, удивительно, откуда силы
брались. Кто побывал на Афоне, не может не измениться. Я вел учет. За 69 моих подъемов на вершину Святой Горы, было 876 человек. Я всегда молюсь за тех, кто в последний раз поднимался со мной, потому что их помню. Мне говорят: ты наверное, уже бегаешь туда? Нет-нет. Каждый раз для меня это испытание. И возвращаясь думаю, что это в последний раз. Ходим, чтобы службу послужить. Люди искренне верят, что они дойдут до вершины, помолятся, и что-то у них изменится к лучшему, что-то получится. Конечно, главное - это молитва, а также это люди на Афоне. Каких только не было чудес, сколько исцелений. Я привез в Россию, наверное, около 200 веточек лозы из Хиландарского монастыря, и были случаи, когда мне приносили младенцев, на стол ставят люльку и говорят: вы будете нашим крестным. У одних не было детей 6 лет, у других - 8 лет, у одних людей много лет не было, а потом погодки пошли подряд один, второй, через год третий ребенок. Сколько было исцелений у главы св. Пантелеимона! Царство Небесное отцу Анфиму! Он всегда выносил главу, когда это было нужно. А сколько у «Всецарицы», сколько у «Скоропослушницы» чудесных исцелений. Все паломники хорошие, удивительные, замечательные люди. За все годы разве что один-два человека но точно меньше, чем пальцев на руке говорили что Афон - это не мое. Я за них молился, хотя вроде верующие люди. Не знаю, с какой целью ехали на Святую Гору?
У нас был замечательный случай, когда приехал один известный человек. Ко всему с недоверием относился. Хотя у него брат был верующий, вся компания была воцерковленной. Он говорит: «Вы мне обещали чудо». Какое чудо? Он не хотел ехать, а ему чудо обещали. Он пробыл на Афоне два дня, мастер спорта по альпинизму. Взбежал на вершину, спустился раньше всех. То есть не молясь. И замучил нас этим вопросом. Местный батюшка устал и сказал ему: «Сынок, чудо, что ты сюда попал». Эта одна-единственная фраза была произнесена, мы и забыли о ней. Вспомнили уже в самолете о том, что мы уже два дня этого человека не слышали. Он два дня молчал. Мы его спрашиваем: «Что с тобой, Алексей?» Он говорит: «Я был наказан за свое богохульство». Его это остановило и настолько засело в голове. Сейчас он ездит на Афон и уже помогает церкви восстанавливать. Он помогал и до этого, но относился как к работе какой-то, а не как к духовному.
Возвращаясь к тысячелетию, надо отметить, что для монахов это, конечно, было большое испытание. Если вернуться назад в историю - раньше было 2 тысячи монахов, 500 паломников. Но когда 50 монахов и 500 паломников, это уже тяжело. И я всех паломников призываю, чтобы они с пониманием относились. Монахи не должны превращаться в обслуживающий персонал. У них главное - молитва, послушание и смирение. Кто-то из мирян сказал: «Нам, мирянам, очень важно не соблазнить монахов и не испортить их, не быть для них искушением». Как сегодня замечательные слова прозвучали: все обещают, но не все делают. Многие говорят: мы вам то сделаем, хотите, это пришлем. Монахи, как дети. Они верят, а потом ничего нет, и происходит разочарование.
Есть очень много людей, которые любят Афон не на словах, а на деле. И очень хорошо, что члены нашего правительства, ответственные чиновники и состоятельные люди помогают Афону и будут, надеюсь, в дальнейшем помогать. Тысячелетний юбилей, конечно, дал толчок. Насколько я знаю, помощь будет продолжаться. Сейчас Новая Фиваида стала восстанавливаться. Очень важно, что помимо просто стройки, открылось два музея. В ближайшее время я полечу на Афон с людьми, которые поедут смотреть мельницу Силуана Афонского, чтобы восстановить ее. Есть святыни, о которых человек только читал, спрашивает, где они? «Да вот на этом месте была мельница, где трудился отец Силуан, а на этом месте был скит».
Сначала ездил на Афон со своими друзьями. Затем многие мои друзья, да и я сам привозили своих отцов на Афон. Потом стали дети подрастать, стали возить детей. А сейчас я уже дожил до того, что дети возят своих родителей. Это всегда приятно, когда мой друг, его отец, его сын едут на Афон. Семейственно помогают Афону.
- Важнейшим событием, с моей точки зрения, было посещение Святой Горы Афон Президентом и нашим Патриархом в мае прошлого года.
- Как сказал наш Патриарх Кирилл, была бы возможность, он бы намного чаще ездил на Афон. Он еще не будучи владыкой посещал Афон. Но удивительно, мы отслужили службу и в Пантелеимоновом монастыре, и на Русике, и в Ксилургу. Примечательно, что он поименно помнит многих монахов. Он следит внимательно за тем, как идет строительство, как идет финансирование. Сейчас Новую Фиваиду начали строить, и Святейший интересуется всем этим, всегда рад афонитов принимать в гости.
Что касается Владимира Владимировича, то это был уже второй его визит на Афон. Жаль, что он был сокращен до минимума. В этот раз наш Президент всего два часа находился в Пантелеимоновом монастыре. Он был на молитве в храме, приложился к главе великомученика Пантелеимона, побеседовал с игуменом монастыря, отцом Иеремией, поговорил с отцом Макарием.
2016 год был ознаменован такими событиями, которые, даже не знаю, как вместить в один год: празднование тысячелетия присутствия русского монашества на Святой Горе Афон, кончина схиархимандрита Иеремии, выборы нового игумена монастыря. Монахи выбрали отца Евлогия. По приглашению Патриарха Кирилла отец Евлогий в ноябре месяце прибыл в Москву на празднование 70-летия Патриарха. Я тогда сопровождал игумена. И для меня было полной неожиданностью, какой живой интерес проявили к нему Президент страны Владимир Владимирович Путин и Премьер-министр Дмитрий Анатольевич Медведев, пригласив его на аудиенцию. В других странах, не думаю, что игумены ездят в гости к президентам. Состоялись продолжительные личные беседы с отцом Евлогием. До этого был полный осмотр всего Кремля и его святынь, нам было уделено внимание как самым почетным гостям.
Наш игумен участвовал с Патриархом во всех праздничных мероприятиях. Были Патриархи, руководители Поместных церквей. Само отношение настоятелей из Поместных церквей было знаменательным. Они подходили к нему, знакомились. Всем было объявлено, что это новый игумен Свято-Пантелеимонова монастыря. Это говорит о проявлении любви и внимания к игумену, а значит и ко всему нашему монастырю.
Я могу сказать, что очень большую роль в этом играет постоянный полномочный представитель Президента в Центральном Федеральном округе Александр Дмитриевич Беглов. Он является таким связующим звеном между Пантелеимоновым монастырем и Россией. Я приезжаю с Афона и иду к нему с какими-то просьбами, приезжаю на Афон, от него привожу послания, бумаги и документы. Все эти годы мне повезло как руководителю паломнической службы монастыря, что есть такой у нас покровитель, который помогает нам.
Что уже сейчас говорить о том, что мы хотели сделать на тысячелетие? Конечно, мы хотели крестный ход организовать, хотели три дня праздничных богослужений. Но все равно получилось торжественно, радостно, с подарками, с молитвой, со службой, было очень много гостей. Надеемся, что следующее поколение, когда будут юбилеи, а у нас уже в 2018 году грядет юбилей Русика, другие круглые даты, достойно проведет торжества.
Внимание к монастырю и доброе отношение нашего государства к нему вызвало значительное увеличение числа паломников. Я не помню за все эти годы, чтобы был такой интерес к Афону в России. Я не скажу, что мы не справляемся, это приятно, радостно. Но главное, чтобы люди ехали с добром, с пониманием, чтобы увезли полезное для своей души, с желанием вновь приехать.
Я для себя очень много почерпнул. На Афоне много приходилось ходить пешком. Идешь и надо людей как-то поддержать, потому что для меня всегда проверка, может ли человек идти перед тем, как подниматься на вершину. Это ближайшие наши монастыри Ксенофонт и Ксиропотам, и когда человек идет и начинает ныть, начинаешь рассказывать ему про Афон, и видишь, как человек меняется. Он начинает слушать тебя, как будто это про него. Удивительно. Со мной на вершину поднимался человек, у которого даже протеза не было. С костылями. И он дошел. Мальчишка пятилетний поднимался. Когда меня спрашивают: «Мы дойдем?» Я говорю: «С молитвой доходят все». Люди и с клапаном в сердце поднимаются. По вере будет дано. У меня чемпион один семитысячники прошел: Пик коммунизма, Пик Ленина, Пик Победы и не поднялся на вершину, потому что он шел, то по телефону болтал, то еще что-то, и не было той мощи и силы.
- Несколько слов о почившем игумене Иеремии, поскольку Вы с ним часто общались. Я тоже имел честь с ним дважды беседовать.
- Да, это было бы большим упущением не вспомнить и не сказать о нем. На протяжении всех этих лет он никому не докучал и не менялся. Его греки звали вечным. В 90 с лишним лет ему операцию делали под наркозом. Выживет - не выживет. Показатель был, когда мы организовывали Фонд, надо было лететь в Москву, и мы полетели в составе официальной делегации. Игумен отец Иеремия, отец Макарий, отец Философ и отец Кирион. За день до этого вечером выясняется: игумен не летит. Я в шоке: как не летит, ведь он на самом деле лицо монастыря. А ехали к первым лицам: Президенту и Патриарху. Отец Иеремия говорит: «Ну что мне там делать, у меня возраст...». Мы на колени: «Батюшка, надо». Он говорит: «Ладно, полечу. А как я полечу? В тапочках? Ноги-то болят...» И вот он в тапочках в самолете и мы вылетаем в Москву. И когда уже ехали по Москве, он говорит мне: «Ты покажи мне, где Кремль». Мы приехали, нам показывают святыни, ждем аудиенцию с Патриархом. Подходят под благословение все молодые дьяконы, протодьяконы, батюшки... его спросили: «Когда Вы в последний раз были в Москве?» Он сказал: «37 лет назад». Они друг на друга посмотрели, самому старшему 25. Они не видели той Москвы. Батюшка ждал, хотел увидеть Кремль. В здании храма Христа Спасителя на лифте мы его подняли на смотровую площадку, он увидел Кремль и говорит: «Стоит, все, значит, нормально».
Было предложение: что бы Вы хотели? Хотите на Байкал слетать? Хотите на Соловки, на Валаам, еще куда-нибудь. Он говорит: «Живем только на подворье Пантелеимонова монастыря, через два дня улетаем снова на Афон». Это было его пожелание.
Когда мы ждали, все-таки напряженная была встреча, как его здоровье себя поведет. Мне запомнилось, что уже на обратном пути мы сели в самолет, я уже расслабился, все состоялось, все было принято, подписано и службу отслужили на подворье. Я сел в самолет, взял газету, начал читать. А все монахи молятся. А я так устал, что хотелось как-то отвлечься. Взял «Советский спорт», полистал, полистал и в сумку положил. Когда приехали в монастырь, я открываю сумку, а там уже нет «Советского спорта». Там лежит Псалтырь. На память о нем у меня осталась Псалтырь отца игумена. Выходя, он эту газету убрал и положил туда Псалтырь с закладочкой. В последнее время, конечно, его интересовало все: кто приедет, кто эти люди, помогают ли, что мы строим, как делаем. Он каждую неделю выезжал в Салоники за продуктами для братии монастыря и мы встречались на Кунаке. Это наше представительство в Уранополисе - прибрежном городе, где я постоянно перед заездом на Афон и выездом ночевал. Он приезжает, встанешь на колени, он голову возьмет руками, целует, слезы из глаз идут. Он говорит: «Я все вижу, сынок. Главное, чтобы был мир». Что он там видел? Непонятно. Это уже как исповедь была. Он так переживал, когда произошли события на его долю: война в Украине, междоусобица. Было тяжело ему. Сейчас он покоится в самом монастыре в могилке. Все подходят, молятся.
Мы верим искренне, что у него достойный преемник, и отцу Евлогию предстоит, наверное, долгий путь продолжать и приумножать традиции нашего монашества. В монастыре идет возрождение, надо чтобы все это наполнялось бы достойными монахами, теми, которые не просто хотят пожить на Афоне, а связать свою жизнь с монастырем.
- Дорогой Игорь, я хочу поблагодарить Вас за эту интересную беседу и пожелать, прежде всего, продолжать служить связующим звеном между Афоном и нами, потому что в наше время очень редко встречаешь поистине счастливых людей, а Вы, по-моему, действительно, счастливый человек, потому что Вы живете в полной гармонии и с Богом, и с народом. Спасибо вам.
- Спасибо огромное. Пользуясь возможностью, хочу Вас пригласить в совместную поездку по Афону попаломничать. Помолиться. Наша задача какая? Помолиться за родных, близких, кто никогда не сможет быть на Афоне по каким-то причинам, за умерших и за тех, кто рядом с нами. Спасибо еще раз. Храни Вас, Господь!
С Пасхой Христовой всех читателей нашей газеты!
Беседовал Андрей ПЕЧЕРСКИЙ
http://rusderjavnaya.ru/news/moj_krest_soedinjat_ljudej/2017-04-14-3231
