Владислав Бахревский считает, что значение литературы, особенно детской, сегодня равнозначно православию эпохи патриарха Тихона
«ЛГ»-ДОСЬЕ
Родился в 1936 году. Окончил Орехово-Зуевский педагогический институт
(ОЗПИ). Руководил созданным им литературным кружком, а впоследствии
возглавлял Орехово-Зуевское литературное объединение. Автор более 100
книг, повестей и романов о военном и послевоенном детстве, исторических
романов, рассказов, сказок, миниатюр, стихотворений, переводов,
биографических книг из серии «ЖЗЛ» («Виктор Васнецов», «Савва
Мамонтов»). Многие из произведений переведены на иностранные языки и
изданы за рубежом.
- Владислав Анатольевич, вы автор и стихотворений, и книг для детей, и исторической прозы. Как вам удаётся совмещать работу над столь разными жанрами?
- Эпопея - произведение, и скороговорка - произведение. На эпопею уходят годы, на скороговорку - жизнь. И всё это - слово. Глупейшее занятие - изводить тысячи тонн руды единого слова ради. Если твоё слово - любовь, оно придёт как чудо. Всего-то и надо: любить и верить. В чудо.
- Как вы оцениваете место литературы для детей в современном мире? Сохраняет ли она до сих пор свою значимость в процессе воспитания детей или её заменяют другие формы и жанры?
- Вы же видите, что происходит с нашими детьми. Произведена искусственная подмена мира слова на мир вытаращенных глаз. Наши дети пялятся в компьютер, в телевизор, а глядеть - потреблять. Чтение, говорение - работа ума, сердца, совести, веры, любви. Созидание самого себя. А главное - взращивание воображения. Стало быть, человека, носящего на себе образ Творца. Творить - быть с Богом, быть в постоянном созидательном движении.
Все эти телевизионные «точь-в-точь», ремейки американских сериалов, насильно насаждаемое а-ля Америка образование - ОБЕЗЬЯНА. Всё перевирающая, но не творящая. ЕГЭ - истребление в молодых поколениях именно творческого начала, Бога. Так что значение литературы, особенно детской, сегодня равнозначно православию эпохи патриарха Тихона. Служить детской литературе - служить России, Богу. И отрицать обезьяну.
- Кого вы могли бы назвать своим учителем? На чью прозу вы ориентируетесь?
- Указчик для меня - время и моя супротивность времени. Это - русское. Оно в нас. Мои учителя - тётя Поля, давшая мне Бога, раскулаченная дочь мельника, умершего в 1915 году, лесники отца, корова Пестравка, я пас её в лесу, ожидая на свою голову бандитов, и все чудеса белого света, какие мне успели показаться. В юности быстро понял: Паустовский - литературщина. Услышать под снегом мышь научил Пришвин. Ёмкости сказанного - Борхерт, в переводах моего друга Юрия Качаева. Разве могут сравниться школа, институт, Союз писателей - с детством? Отец читал мне книги с года. С младенчества со мною томик Пушкина, с пяти лет - «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя и книга русских сказок. В младших классах - «Мастер Мартин-бочар и его подмастерья», «Карлик-нос», жития преподобных отцов киево-печерских, с пятого класса - «Тимур и его команда», но «Евгений Онегин» - с четвёртого.
- Литературная сказка многое берёт у сказки фольклорной, но кажется, что для вас эта связь по-особенному важна. Это форма литературной преемственности или тут скрываются какие-то иные, может быть, личные факторы?
- Внутреннюю рецензию на «Златоборье» давал фольклорист МГУ Аникин. Объявил редакторам: «Здесь невозможно понять, где фольклор, где Бахревский». Не знаю, похвала ли это или укор.
По мне, хоть в чёрную дыру ныряй, но помни траву-мураву, тепло мамы, и да не угаснет в дебрях пространства улыбка Лены, разделившей с тобою жизнь. Зачем блюсти какие-то традиции и правила? Сокровище неведомое - в буднях, в людях, в слове, в самой сути нашей. Может, это и дар - почитать каждое мгновение счастьем.
- Согласно рейтингам продаж, наиболее востребованными среди детских писателей в России остаются авторы XIX - середины XX века (Пушкин, Аксаков, Барто, Носов). Есть ли сейчас в России сильные молодые таланты, пишущие для детей?
- Надо покончить с делением литературы на «молодую» и классику. Книга должна работать. Чудовищно, когда молодых не печатают потому, что «тебя раскручивать надо». Допуская такое, государство становится антигосударством.
Скажите: какие у меня могут быть рейтинги, если мои книги, которые должны быть у каждого школьника и в каждой семье, разделяют участь практически запрещённой литературы? Только что переиздали книгу «Дядюшка Шорох и Шуршавы» с рисунками Г. Валька. Первую мою книгу «Детгиз» напечатал в 1960-м. Последнюю - «Ждите нас волшебниками» - в 1991 году. Выходит, 25 лет моё родное издательство обходилось без меня. Первая книга «Златоборья», изумительно нарисованная Юрием Ивановым, была готова к печати в 1989 году. Свет увидела в 2008-м, но тираж чуть было не сожгли. Какого-то закона не хватало. Книгу раздали библиотекам Московской области только в 2012-м. В 2015 году наконец-то вышли все четыре книги - два тома, тираж - две тысячи экземпляров. А ведь публикация в «Пионерской правде» первой книги всколыхнула моих читателей. 13 миллионов человек требовали продолжения. Думаю, с Барто мог бы посостязаться в рейтингах. Скороговорку «Говорит попугай попугаю...» знает вся страна, не ведая автора. Газета «Унита» напечатала рассказ о спасении Самарканда от наводнения как передовицу. Рассказ был в «Родной речи». Министр Ненашев о моей «Смуте» говорил: «Книга должна быть в каждом доме». Такое же говорили о «Савве Мамонтове», о «Златоборье», о «Святейшем патриархе Тихоне». Но для государства я - писатель третьего сорта. Сам когда-то написал: «Нас не водят за ручку к награде». Как брякнешь, так и будет. А молодое, долгожданное - в братских могилах поэзии, толщиной с телефонные книги, при тираже 300 штук. Свои сборники - 100 штук. В интернете пишущих - полмиллиона.
Знаю, в Калининграде живёт блистательная поэтесса, сказочница Валентина Соловьёва, в Липецке - сказочница Алёна Кашура, в Оренбурге - поэт и критик Михаил Кильдяшов, детский писатель Владимир Одноралов, поэтесса Наталья Кожевникова. Господи, кто в стране знает сегодня народного писателя Мордовии Александра Доронина, Арсена Титова из Екатеринбурга, автора эпопеи о германской войне?! Велика ли известность Светланы Сырневой из Кирова, хотя она давным-давно объявлена значительной поэтессой? Одно скажу: государству, отмахнувшемуся от литературы как от мухи, великим не быть. Литература - душа и сердце народа. И совесть.
Тоталитаризм СССР и демократия России ничем не разнятся. Большинство руководителей не только союзов писателей, но и областных отделений издали собрания сочинений или по крайней мере тома. В СССР отвергали антисоветчину, озлобленность, а с правдой всегда было трудно. Сегодня запрет рынка ложится на истинно художественные произведения. Уничтожен институт национально значимых писателей. Все местечковые.
В СССР наши книги сами стояли за себя. Моя первая - «Мальчик с Весёлого» - издана тиражом 115 тысяч экземпляров. Тираж публикаций в «Пионерской правде» и «Мурзилке» превышает полтора миллиарда.
- Как вам кажется, отражают ли сегодняшние крупные литературные премии в России реальную ситуацию в современной литературе?
- Когда-то демократы-добролюбовы заторкали неугодного им Лескова. Не получали премий Булгаков и Платонов, но если вникнуть в проблему, откроется: нам неизвестны среди писателей 20-30-х годов замечательно талантливые. Может, и лучшие. Есть ли возможность восстановить справедливость, говоря о советских писателях, и тем более о писателях нашего времени? Скорее всего, великое и прекрасное ушло в такие толщи, что не достать.
Нынешние союзы - кормушки несменяемых начальников. Подсчитайте, сколько премий у возглавляющих союзы, литфонды, издательства - со счёта собьётесь. Гонорары грошовые, а премий - как гороха. Я - тебе, ты - мне. Большие премии тоже идут по своим. Среди своих есть и талантливые. Но мы не обретём достойных всеобщего внимания писателей, покуда СП приватизированы, покуда государство не откажется от позорного института грантов в книгопечатании. Грант должен быть у народа. Надо вернуть народу право на книгу. Книга, изданная в Москве, должна доходить до Камчатки, Нарьян-Мара, Евпатории, до русского читателя, растёкшегося по планете. Грант на журнал «Мурр» в Калининграде - галочка. Государство якобы заботится о детях, но 500 штук для библиотек - это не для ребят. Их ведь сотни тысяч. Планы наших мудрецов известны - быть угодными за океаном. На Аляске детские писатели дарили мне свои книги. Строка на страницу. А «Мурзилка» уже не нравится нашим детям, не выписывают: текста много.
Вернёмся к премиям. Здесь свои заморочки. «Букеры» - премия для одной касты, «Шолоховская» - для другой. Не премии - они всегда и везде неправедные - определяют реальность современной литературы. Позор футбола приоткрыл завесу над позором России. Футболист, забивающий за сезон пяток голов, получает 200 миллионов рублей в год. Оренбуржцу Геннадию Фёдоровичу Хомутову за воспитание новых поколений писателей платили 10 тысяч в месяц. За 50 лет с 1964 года Хомутов вырастил целую когорту выдающихся мастеров слова, но главное - создал в огромной Оренбургской области творческую среду любящих и знающих русское слово, грибницу талантов. В 1660 раз больше нынешняя Россия ценит посредственного футболиста Кокорина, нежели труд писателя Хомутова. Мои книги, изданные в 1960-х годах, издают и в 2016-м. Мне за книгу платят в 10 000 раз меньше, чем Кокорину.
Вот и всё о культуре и о духовности России 2016 года. Видно, из нас, служащих слова, готовят святых. Бог напитал, никто не видал.
Беседу вёл Артём ЗУБОВ
http://www.lgz.ru/article/32-33-6563-24-08-2016/pochitat-kazhdoe-mgnovenie-schastem/
