- Отец Алексий, расскажите, пожалуйста, кто сегодня интересуется святынями Венеции, и как Вы сами начали собирать всю эту информацию?
- Когда я приехал в Венецию, мне стало важно понять, чем дышит этот город, откуда он вырос и какие у него духовные основы.
Венеция совершенно уникальна. Во-первых, она стоит на воде, что само по себе необычно, во-вторых, в ней нет ни языческих, ни современных напластований: это сохранившийся до нашего времени средневековый христианский город, насыщенный святынями. Бывает, что в одном небольшом храме собраны несколько святынь, которые поражают своей значимостью.
- Рим не такой?
- В Риме много исторических пластов: мы видим «языческий Рим», «христианский Рим», «современный Рим». Венеция более однородна. К тому же, в Риме много места, так что для особо значимых святынь можно было специально выстроить большой храм или монастырь, чтобы они там пребывали. Венеция намного более компактна, так что максимум, что можно было сделать - устроить для святынь реликварий в уже построенной церкви.
Когда я началось мое служение в Венеции, сразу возникло желание эти святыни описать. Сперва я сделал для себя их общий список, потом более подробный список, со временем добавил туда аннотации, а потом меня заинтересовало, как эти святыни попали в Венецию. Атрибуция целого ряда святынь до сих пор вызывает споры, и мне стало интересно узнать, почему венецианцы думают, что именно у них хранятся подлинные святыни. Так вот постепенно и сложилась моя книга.
- Истории каких святынь Вам самому особенно запомнились?
- Таких много. Например, известнейшая авантюра с мощами святого апостола Марка. Люди, которые везли мощи, должны были, как любые путешественники, пройти на границе досмотр сарацин. Свинина для мусульман - мясо нечистое, и, проводя таможенный досмотр, сарацины старались к нему не прикасаться. Зная это, путешественники спрятали мощи между свиными тушами в одной из корзин, и ценный груз остался незамеченным.
Другая история связана с византийской принцессой Марией Аргиропулой, благодаря которой в Венецию попала глава святой Варвары. На рубеже X-XI веков Мария вышла замуж за сына венецианского дожа, и ее дядья, византийские императоры-соправители, передали ей эту святыню в качестве приданого. Казалось бы, молодую жену дожа, которая, к тому же, привезла в город такое сокровище, нужно встретить радушно и гостеприимно, но не тут-то было.
Венецианцы хоть и были знакомы с византийскими обычаями и жили вблизи Византии, принимали далеко не все, что было принято у ромеев. У них вызвало просто бурю негодования, что Мария пользовалась декоративной косметикой, вилками и ножами. Петр Дамиани, известный богослов того времени, написал целый обличительный трактат о том, что Мария пользуется такими же вилами, как те, которыми сатана мучит грешников в аду. Использование косметики и вовсе считалось позорным. Неизвестно, как бы развивались отношения Марии и венецианцев в дальнейшем: прожив в Венеции всего год, принцесса умерла от чумы.
- Вот так история! А как Вы собирали всю эту информацию, где брали материал?
- Когда меня назначили в Венецию, я уже достаточно хорошо говорил по-итальянски, поэтому просто приходил в местные храмы (по большей части, конечно, католические) и разговаривал со священниками. Католики отнеслись к моим поискам с большим пониманием, всегда были готовы помочь и вообще общались очень доброжелательно и открыто, так что у меня не было необходимости преодолевать какие-либо предубеждения или препятствия. Когда мне понадобилась более подробная и специальная информация, я обратился к библиотекам и архивам.
- Разве Вам не могли помочь современные источники, например, итальянские путеводители?
- В современных источниках мне удавалось найти крайне мало: к сожалению, сегодня древности мало кому интересны. В путеводителях упор делается в основном на предметы искусства, а не на святыни.
- Много ли в Венеции православных паломников?
- Десять лет назад, когда церковная жизнь у нас только начиналась, приходилось общаться с паломниками или координаторами паломнических программ, которые не считали нужным заезжать в Венецию. Сегодня ситуация иная. Мне не приходилось встречаться со статистикой, но, насколько могу судить, сейчас все паломнические группы из России или Украины, которые отправляются в путешествие по Италии, обязательно бывают в Венеции. Информация о святынях стала доступна всем, и люди, естественно, стремятся приехать и почтить святыни, так что паломников немало.
Добавим к ним тех, кто едет в паломничество самостоятельно (в наши дни таких все больше) и тех, кто приезжает поклониться святыням, будучи в Италии на отдыхе, в отпуске. Это не паломники в полном смысле этого слова, но приехать в Венецию их побуждает именно вера. Можно сказать, что сегодня православные паломники составляют неотъемлемую часть Венеции.
- А многие пользуются вашим путеводителем?
- В основном путеводитель рассчитан на тех, кто путешествует самостоятельно, потому что паломническую группу ведет квалифицированный гид, который и так расскажет о самых важных для верующего человека местах и святынях города.
- Сегодня есть проверенные паломнические маршруты?
- Многие наши верующие стремятся попасть к мощам святителя Николая Чудотворца на остров Лидо, часто бывают у мощей святителя Иоанна Милостивого, патриарха Александрийского, едут и святой великомученице Варваре на остров Бурано. Я часто вижу православных у мощей преподобного Павла Фивейского в церкви святого Иулиана и, конечно же, в базилике святого Марка. В разных храмах, где находятся святыни, приходится слышать, что проходили русские паломники, молились у мощей.
- Как Вам удается сочетать паломническую и культурную составляющую? Ведь, кроме мощей и других материальных святынь, Венеция - уникальный город с точки зрения христианского искусства разных эпох и конфессий, начиная от мозаик Сан-Марко и до удивительных барочных архитектурных и живописных образцов. Православным паломникам это интересно? Удается ли «развернуть» их в сторону искусства?
- Не знаю, удается ли мне то, о чем Вы спрашиваете, но хотелось бы, чтобы это так или иначе получилось.
«Культура» несет в своей основе именно «культ», а значит, она тогда только по-настоящему культура, когда культоцентрична. Приближаясь к священному, культура приобретает цельность и целесообразность, отдаляясь от веры, становится холодной и жестокой. Очень интересно наблюдать, как в течение веков идет эволюция живописи, пластики и архитектуры: постепенно творчество отдаляется от Церкви, идет от обожения к очеловечиванию, от богословия к гуманизму. Несмотря на эту тенденцию, плеяды знаменитых архитекторов, скульпторов, художников творили в Венеции именно с целью прославить тех самых святых, к которым ныне приходят православные паломники. Знакомство с лучшими образцами западной художественной мысли, воплощенными в самом необычном городе мира, лежит не только в чисто эстетической плоскости, но также питает духовно. Поэтому совершенно логично, что нужно говорить об этих скульптурах и полотнах.
- Что Вы могли бы посоветовать путешественникам из России из того, о чем молчат стандартные путеводители?
- Светские путеводители воспринимают шедевры искусства как ценность саму по себе, но сами авторы и их современники воспринимали эти произведения как обрамление священного пространства храма. И в полной мере их содержание открывается только тогда, когда мы помним об этом и понимаем их именно с учетом религиозного контекста.
- Вашему приходу в Венеции десять лет. Это единственный приход Православной Церкви или есть другие?
- В Венеции есть 500-летний греческий храм, действует румынский приход. Если говорить о приходах Русской Православной Церкви, да, наш храм - единственный. Он был открыт в 2003 году в ответ на письмо православных верующих Венеции, которые обратились в Священный Синод с просьбой прислать им священника.
- Начало довольно мирное, и можно было бы ожидать, что в Венеции очень благодатная почва для начала приходской жизни, если сами люди хотят, чтобы им прислали священника. Но на самом деле ведь не все так просто?
- Конечно. Под тем письмом в Синод стояло около сотни подписей, а реально из подписавших я сам видел только пять-семь человек.
Особенность приходской жизни за границей - огромнейшая текучка. И потом, у нас нет своего храма. Католическая Церковь временно дала нам в распоряжение древнюю венецианскую церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи, и последние два года мы служим в ней постоянно. Здесь установлен временный иконостас, аналои, подсвечники. У нас действует Воскресная школа и есть помещение, где можно организовать чаепитие после литургии.
- Служение за границей воспринимается как что-то очень престижное. А на самом деле?
- Я бы сказал, что, скорее, это служение ответственное.
- Кто же те венецианские православные, которые приходят в Ваш храм?
- В основном граждане Молдовы и Украины, которые работают в Италии сиделками при пожилых или больных людях. Обычно они приезжают в Италию на несколько лет, и в течение этих лет становятся нашими прихожанами. Потом им на смену приезжают другие. Поэтому я и говорю о текучке.
- Эти люди приезжают со своими местными обычаями, представлениями об отношениях священника и прихожан, суевериями. С одной стороны, с этим надо бережно обходиться, с другой стороны, под это невозможно подстроиться Вам, человеку с несколькими высшими образованиями и долгим церковным опытом. Как удается найти баланс?
- Я постарался сразу же воспринимать все как данность, в том числе то, что невозможно изменить. Людям, которые приезжают работать за границу, и так довольно несладко, поэтому я стараюсь принимать их такими, какие они есть, понимать, что у них есть уже сложившиеся взгляды, представления о многом, в том числе и о церковной жизни и взаимоотношениях в храме. Я стараюсь не учить их чрезмерно.
Когда относишься к людям не свысока, стараешься, по слову апостола, «плакать с плачущими и радоваться с радующимися», определенные разности во взглядах на жизнь и даже какие-то «странности» воспринимаются спокойно, без возмущения или осуждения. Например, я уже как нечто нормальное и обыденное воспринимаю молдавские обычаи «освящения воды» для роженицы или поднимание и помахивание столом с приношениями во время панихиды.
- Жизнь сиделок, уборщиц, нянь довольно трудная. В какой помощи они чаще всего нуждаются, и удается ли вам их как-то поддерживать? Вот отец Арсений в Лиссабоне и отец Андрей в Мадриде занимаются помощью русскоязычным заключенным, попавшим в тюрьмы в Португалии и Испании, но это уже крайний пример, в Италии, наверное, с этим как-то получше. А вот в повседневности, какова их жизнь? Удается ли им ходить на службы? Участвовать в каких-то приходских мероприятиях?
- Жизнь сиделок - тяжелый крест.
Возьмем типичную ситуацию: человек приезжает, например, из Украины, где занимал заметное социальное положение и был уважаем согражданами, имеет семью, в которой у него также важное место, и вдруг оказывается на достаточно низкой ступени социальной лестницы. Все его звания и дипломы здесь никому не нужны, он начинает жизнь сначала, притом без особой надежды чего-то достичь, и это в 50 лет, когда большая часть жизни уже за плечами! Первые впечатления людей очень горькие, такая перемена места и образа жизни - настоящее испытание на прочность.
К сожалению, итальянцы практически не замечают моральных страданий сиделок. Наоборот, они считают себя благодетелями бедных народов, протягивающими им руку помощи, и часто забывают, что их соотечественники на эти тяжелые работы идти отказываются. Когда я говорю о непонимании итальянцами глубокой внутренней драмы разорванных семей, я не имею в виду, что они как-то по-особенному плохо относятся к нашим соотечественницам, хотя и это тоже имеет место время от времени. Но даже если бы все условия были идеальными, человеку все равно очень тяжело без родины, без своих близких, и в большинстве случаев местным жителям это непонятно.
- Эти люди как-то успевают проникнуться духом города, в который их забросила судьба, появляется ли что-то особенное в каждом, кто прожил какое-то время в Венеции, этом сложном, мистическом, романтичном городе?
- Мне не кажется, что кто-то успевает проникнуться каким-то мистицизмом или романтизмом. Грубо говоря, им не до романтики! Вот необходимость поклониться святыням у кого-то возникает, поэтому путеводитель отчасти востребован и на нашем приходе. Хотя, как это ни странно, по-прежнему очень мало прихожан, изучивших святые места Венеции.
- Мы знаем, что в венецианском аэропорту есть часовня. Расскажите об этом поподробнее, пожалуйста.
- Действительно, в аэропорту есть культовое помещение (sala di culto), ибо это не часовня в строгом смысле слова, туда могут прийти помолиться и нехристиане. В Венецию ежедневно прилетают два рейса Аэрофлота плюс рейсы Трансаэро - наши туристы в Венеции занимают по численности одно из первых мест.
Несколько лет назад мне подумалось, что кому-то из них могло бы оказаться полезным общение со священником или участие в кратком богослужении во время ожидания посадки на самолет. Со стороны дирекции аэропорта и руководства филиала Аэрофлота было полное взаимопонимание: я получил пластиковую карточку капеллана, а на стойке регистрации Аэрофлота появилось объявление о том, что в такой-то час в молитвенном зале состоится молебен с акафистом святителю Николаю Чудотворцу, покровителю путешествующих.
Несколько месяцев я исправно приходил в аэропорт каждое субботнее утро, наблюдал переполненные стойки регистрации рейса Венеция-Москва (самолет вмещал по 300 пассажиров), ожидал верующих у входа в молитвенную комнату, но за все эти месяцы в часовню не пришел никто! Ни один человек не захотел написать записку, помолиться при чтении акафиста, просто пообщаться со священником. Люди ходили мимо меня с полными сумками беспошлинных товаров, в основном спиртного, и кто с удивлением, кто с усмешкой поглядывали на мою священническую одежду.
Мало того, когда на стойке регистрации люди видели мои объявления, они спрашивали, все ли в порядке с самолетом! Ибо зачем тогда предлагается участие в молебне с акафистом? Представляете, сколько людей прочло за эти несколько месяцев мое объявление? И ни один человек не пришел! Понятно, что люди торопятся, суетятся перед посадкой в самолет. Им нужно купить сувениры и столь необходимую русскому человеку выпивку. Но чтобы ни одного - это я себе никак не мог представить.
Как вы видели, где-то люди даже были близки к жалобам, они видели в моем предложении некое, как они считали, навязывание молитвенной помощи или свидетельство неисправности самолета. Так что если уж вы спрашивали о суевериях моих прихожан, то, скорее, они распространены не у них, а у моих сограждан, обремененных дипломами о высшем образовании и высоким социальным статусом.
- Большинство ваших прихожан находятся в очень тяжелых обстоятельствах и вряд ли они способны делать значительные пожертвования. На что же живет приход?
- Люди все равно стараются помогать и относятся к этому достаточно ответственно, так что ощущение общины, единой семьи и поддержки от нее есть. Приезжают паломники, есть и те, кто помогает нам целенаправленно, например, чтобы мы могли организовать какое-то мероприятие. Определенные дотации высылает священникам Московская Патриархия.
- Наверняка есть потребность в общении не только с прихожанами, но и с теми, кто занимается таким же, как у Вас, служением. С кем из духовенства Вы общаетесь?
- С греками, румынами. В греческом соборе, который я уже упоминал, служит митрополит и клирики собора. У нас замечательные отношения, мы ходим к ним и сослужим, а на десятилетие прихода к нам приходил один из священников собора и приветствовал всех от лица митрополита.
- А много ли в Италии русских священников?
- Буквально на днях у нас состоялось собрание, и записались 56 или 57 клириков - священников и диаконов Русской Православной Церкви.
- Наверное, в основном они служат в Риме?
- Нет-нет! В основном это север Италии, где почти в каждом небольшом городке есть наши приходы. Конечно, есть священники и в Риме. А вот на Юге приходов мало, за исключением Бари, Неаполя и Сицилии.
- Жизнь этих приходов ориентирована в основном на мигрантов?
- Не только. В Риме, Милане и других крупных городах есть и другой социальный слой, например, наши бизнесмены, русские домохозяйки - жены тех, кто работает за границей.
- За 10 лет служения в Италии что для Вас было самым ярким впечатлением?
- Самое яркое - это ежедневная встреча с человеческими судьбами и исканиями. Я уже говорил о том, что подчас наши люди вынуждены ухаживать за тяжело больными стариками или находиться рядом с человеком в неадекватном психическом состоянии. Этот опыт - мощнейшая встряска. Часто такая работа способствует выработке смирения и переоценке жизни. Нередко именно за границей люди обращаются к Богу, и каждое такое обращение поразительно. Когда видишь и чувствуешь, что хоть каким-то образом способствуешь тому, чтобы человек обрел Бога и пришел в храм - это, конечно, потрясает воображение.
Фото Владимира Ходакова
