Ольга Леткова
Ольга Владимировна, законопроект о «социальном патронате», или, если официально, «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам осуществления социального патроната и деятельности органов опеки и попечительства», прошел в Госдуме первое чтение. Вы активно боретесь с законопроектом с весны 2012 года. Расскажите, пожалуйста, какие шаги вы предприняли, чтобы воспрепятствовать движению документа, и почему вам это не удалось?
15 мая мы организовали митинг на Пушкинской площади в Москве, участие в котором приняли движения «Суть времени», «Союз православных граждан», «Всероссийское родительское собрание» и наша «Ассоциация родительских комитетов и сообществ России», а также представители РПЦ. На этом митинге был дан старт кампании против внедряемой в России ювенальной юстиции и законопроекта о социальном патронате, в частности. Большим успехом можно считать, что многие регионы откликнулись на наш призыв к объединению и провели у себя протестные мероприятия. После этого мы начали собирать подписи и провели в июле еще один митинг в Москве, который собрал уже более 3 тыс. человек. Тогда же к нам стали съезжаться люди из регионов.
135.000 подписей. Фото: arks.org.ru
Мы сумели собрать и передать в Госдуму 70 тысяч подписей граждан только против ввода данного законопроекта. Нам в Думе даже пришлось выделить целую комнату, потому папки со списками не умещались на столах. После этого нас пригласили в Госдуму, где пообещали, что не будут ничего принимать без обсуждения с общественностью и с экспертным сообществом. Нам пообещали провести круглые столы по всем законопроектам, касающимся предложенных к введению элементов ювенальной юстиции. Полное согласование нам обещала лично глава комитета Думы по вопросам семьи, женщин и детей «эсер» Елена Мизулина. Нас обнадежили еще и тем, что готовы включить в рассмотрение несколько наших предложений (у нас есть своя альтернативная родительская концепция и свой законопроект).
Но когда 20 сентября мы пришли на круглый стол, посвященный обсуждению законопроекта о социальном патронате, мы обнаружили, что за столом вместо представителей общественных организаций сидят собранные со всей страны представители органов опеки и сотрудничающих с ними организаций. Кроме них присутствовали только представители разработчика документа - Министерства образования и науки и других заведомо лояльных министерств и ведомств. Не было ни представителей комиссии по делам несовершеннолетних, ни представителей реабилитационных центров, которые занимаются непосредственно профилактикой. Не пришел даже уполномоченный при Президенте по правам ребёнка Павел Астахов. По ходу обсуждения нам продемонстрировали, что ни слушать, ни просто воспринимать всерьез нас не будут. Некоторым из нас просто не дали слова, других докладчиков обрывали в процессе. Зато представители опеки и попечительства выступали свободно, безо всяких помех.
А в довершение ко всему нам раздали подготовленный заранее проект рекомендаций круглого стола, в котором было сказано, что все присутствующие организации, включая и нас, и Центр Кургиняна, и даже РПЦ, официально представившую свои возражения, выступают за данную инициативу. Сторонниками законопроекта на круглом столе оказались также представители прокуратуры и органов исполнительной власти субъектов, которые не присутствовали вовсе.
В проекте черным по белому было сказано, что абсолютно все присутствующие и не присутствующие, цитирую, «поддерживают необходимость данного проекта федерального закона» и «по мнению участников круглого стола, институт социального патроната является альтернативой отобранию ребенка и последующему ограничению и лишению родительских прав, и позволит сохранить для ребенка кровную семью».
То есть вам не просто приписали чужое мнение, но и хитростью попытались заставить подписаться под тем, что не имеет отношения к действительности?
Еще весной мы подготовили правовой анализ предложений о социальном патронате, где доказываем, что законопроект наделяет органы опеки правом издавать акт о немедленном отобрании ребенка из семьи без решения суда или вышестоящего административного органа и на самом деле является инструментом разрушения семей. Это не просто совершенно недопустимое с этической точки зрения вмешательство государства в дела семьи, но прямое разрушение конституционного принципа охраны семьи. Вместо того, чтобы признать очевидное, организаторы круглого стола подготовили перечень неких косметических правок, никак не касающихся сути закона.
То есть произошел, как и охарактеризовал в своем выпуске Сергей Кургинян, криминальный подлог?
Да, имела место подтасовка, попытка искажения реального мнения. Мы 22 сентября проводим митинг, где консолидированно принимаем возражения, направляем их в парламент, передаем тысячи подписей, а уже через три дня в Госдуме законопроект принимают в первом чтении! И нам еще пытаются заявить, что подписи, представленные нами, не подлинные. Уверяют, что письма, написанные президенту, - против ювенальной юстиции, хотя эти письма конкретно по социальному патронату. И никто не обращает внимания на то, что мы предоставляем полные видеозаписи того, как собирали подписи в 40 регионах. А в докладе к первому чтению на всю страну заявляют, что прошло широкое общественное обсуждение. Как это должно называться, скажите?
Еще в ходе первого чтения было сказано, что этот законопроект необходим потому, что приводит российское законодательство в соответствие с международными нормами. Это тоже не соответствует действительности?
Такое заявление как минимум является натяжкой, как максимум - очень сомнительным. Конвенция ООН о правах ребенка, которая является основным регулирующим документом в этом вопросе, устанавливает права детей на жизнь, на здоровье, но не содержит никаких указаний на необходимость социального патроната. И уж тем более - органов опеки, которые без суда могут разрушать семьи, придавая всей сфере этой работы репрессивную окраску. Нет такого международного соглашения, которое бы нас к этому обязывало.
А отзывы на правовой анализ, который является более чем внятным документом, вам какие-то поступили от исполнительной власти или администрации президента?
Мы наш анализ направили во все возможные инстанции, но никакой реакции в наш адрес ни от кого не последовало. Мы, те, кто борется против социального патроната, и те люди, которые передали подписи, все мы - народ, который ждет, какое решение сейчас примет президент. Это его правительство (когда он был премьер-министром) вносило законопроект, и он имеет все полномочия в этом разобраться, если вдруг его по данному вопросу ранее ввели в заблуждение относительно возможных негативных последствий. И разобраться, при желании, ему будет совсем не сложно. Этот законопроект уже однажды вносился под несколько другим названием, но не прошел через администрацию президента. Владимиру Владимировичу нужно только поднять уже существующие отрицательные отзывы и ознакомиться с ними.
О каких негативных последствиях такого закона идет речь, если смотреть в самом общем смысле?
Их очень много. Самые общие - это окончательное разрушение института семьи. Уже сейчас родители, если ребенок, не дай Бог, получил травму, до последнего стараются не идти в травмпункт. Они боятся, потому что знают - к ним тут же придут из органов опеки, поставят на учет и так далее. Если так пойдет дальше - люди могут вообще перестать доверять государственных органам.
Органы опеки сейчас нередко используются и как рычаг давления в конфликтах между супругами, между врачами и пациентами, между родителями и директорами школ. У нас в организации есть масса подтвержденных случаев, когда представители школ или больниц в случае конфликта с гражданами либо угрожают доносом в опеку, либо сразу доносят что-нибудь вроде «бедно живут, не могут обеспечить ребенка». Таких случаев просто вал.
Люди нередко решают квартирные вопросы с помощью детей и даже используют их - при участии органов опеки - как инструмент мести. Реальный пример: после развода бывший муж выгоняет из дома мать с маленькой дочерью. После чего, зная, что средств у бывшей супруги нет, пишет в опеку, что мать не способна обеспечить ребенка. К ней в дом, где она живет с матерью, врываются полицейские и представители этой самой опеки и отбирают дочь. Ну ладно, бывшей жене он отомстил, а у ребенка - вы представляете, какая после этого травма на всю жизнь? Кроме того, нередко все кончается суицидом родителя.
Разрушение же института семьи, в свою очередь, оборачивается социальной напряженностью и падением рождаемости.
Каждый суицид, как утверждает статистика, серьезно нарушает жизнь, в среднем, еще 6 человек. А как, по-вашему, отражается на социуме каждая разрушенная семья?
Глубину последствий здесь трудно не то, что выразить, даже осознать. Все больше десоциализированных детей, детей, попавших в криминальную среду или вынужденных вести асоциальный образ жизни. Детей, которые не смогут в будущем стать нормальными членами общества. Такое массовое социальное сиротство, при живых родителях, грозит в конце концов деградацией самого общества. Это страшная картина, которую отчасти видно уже и сейчас. Расскажу вам историю. Женщина по имени Виктория из Ростовской области потеряла мужа, потом у нее сгорел дом, через некоторое время она потеряла и работу. Жить стали на пенсию матери, которая где-то подрабатывала. У самой Виктории один ребенок был, очень маленький. И что? Приехали органы опеки и вместо того, чтобы помочь женщине, у которой случилось горе, забрали детей. Она вышла из дома и повесилась. Такие ситуации происходят уже сегодня, и с новым законом их может стать гораздо больше, ведь никакой дополнительной помощи семьям не предусмотрено, а вот репрессивный характер воздействия получает развитие.
В законопроекте о социальном патронате еще один фактор риска. Представьте ситуацию: ребенка не отобрали, а оставили в семье. Ребенок, согласно тексту документа, получает право с 10-летнего возраста самостоятельно требовать патронат. Это значит, что ребенок в каждой семье с 10 лет держит всю семью в страхе. Опустим настроения в обществе и спросим: кто вырастет из такого ребенка? Это будет человек, который никогда не будет уважать родителей и сам, на собственном примере, убедится, что лучше никаких детей не рожать.
Социальный патронат, как гласит текст вашего правового анализа, создает условия для развития коррупции в сфере опеки над детьми. Вы могли бы пояснить, в чем именно заключаются эти риски?
Коррупционная емкость этого законопроекта также огромна, поскольку меры ответственности чиновников, единолично принимающих решение о чужих семьях - ни гражданские, ни административные, ни уголовные, никакие - в проекте не указаны вообще. В итоге мы можем получить злоупотребления, вымогательства, давление на отдельных людей по любому поводу. Вы знаете, что органами опеки пользуются, когда пытаются получить долг по ЖКХ? Либо угрожают: «не заплатишь - отберем ребенка», либо просто составляют протокол и увозят в неизвестном направлении на недели или месяцы. А если им окончательно развязать руки? Правильно, начнет широко применяться прямой шантаж!
С другой стороны, бесконтрольная опека фактически получает карт-бланш в самых различных сферах отношений, связанных с детьми. Огромные деньги по, мягко говоря, непрозрачным схемам платятся за усыновление. Особенно если опекуны - граждане другого государства. А есть еще и криминальные способы заработка - торговля детьми, торговля органами. Есть официальное подтверждение случая, как 1260 детей при пересечении границы с Италией просто исчезли. Позже министр юстиции Италии признал, что «эти русские дети» стали жертвами торговцев органами. Дети, к сожалению, - это очень большой прибыльный бизнес.
Немалая его часть - наполнение детских домов, в которые на каждого ребенка выделяется примерно по 400 тыс. рублей в год. Кто поможет наполнить детдома, как не органы опеки? Безответственные, бесконтрольные, они просто опасны. Я, к сожалению, не располагаю сколько-нибудь серьезной статистикой относительно уже существующих масштабов коррупции в сфере деятельности органов опеки и попечительства. Но смею предположить: сколь бы не были велики эти цифры, с появлением социального патроната они возрастут в разы, а, возможно, и в десятки раз.
И это не говоря уже просто о 730 миллионах в год, которые будут направлены на обеспечение того самого социального патроната. Эти деньги получат не семьи, их получат чиновники. В совершенно абсурдных суммах, заметьте. Вдумайтесь: на надзор, скажем, над каждой семьей малоимущих будет выделено по 257,5 тыс. рублей в год!
Хотите сказать, получи каждая бедная семья лишние 250 тысяч в год - может быть, и социальный патронат не понадобится?
Именно! А теперь представьте, что под предлогом сокращения расходов вводят социальный патронат, который не 400 тыс. в год требует, а 257,5. Экономия! Но если через 2 года ведущий этот патронат чиновник решит, что исправить ситуацию в данной семье не получается, он все равно изымет ребенка. А государство, получается, должно снова платить за него 400 тысяч в год до самого совершеннолетия.
В проекции - это не экономия, а просто получение чиновниками лишнего полумиллиона на каждого взятого на учет ребенка. И здесь у органов опеки появляется прямая заинтересованность в максимальном увеличении числа семей, поставленных на учет.
Есть еще мнение, что закон о социальном патронате может породить целую волну махинаций с недвижимостью...
Это еще одна огромная область, где может начаться целая лавина нарушений! Раньше по достижении совершеннолетия дети, находящиеся под опекой государства, получали жилье. Теперь они не получают своего жилья, им дают только служебное. Но и то лишь после того, как органами опеки будут исчерпаны все возможности заселить его в то жилье, откуда его изъяли. И вся эта схема, я вам скажу, очень и очень запутанная. Ведь согласно действующему законодательству, если у родителей изымается ребенок, то изымается и его жилье, которое поступает в актив местной исполнительной власти. И что с ним делают чиновники дальше - большой вопрос. А через много лет этот подопечный вообще непонятно, что получит - собственность, бюджетное жилье, или вообще ничего.
А теперь представьте другой вариант. Родителей, если лишат родительских прав, смогут вообще выселять из квартиры, если жилье муниципальное. Жилплощадь, при этом, официально закрепленная за ребенком, опять же приходит к местным властям на годы. Пока эта схема не реализуется, но является ожидаемой с приходом социального патроната. Я постоянно вижу законопроекты, которые пытаются включить эту норму в работу. Если примут социальный патронат, то за ним пойдет еще много чего.
Уже известны какие-то конкретные проекты, которые планируют внести «в шлейфе» социального патроната?
Уже внесен законопроект о комиссиях по делам несовершеннолетних, который предлагает наделить их такими же широкими полномочиями, как у ювенальных органов на Западе. Там предусмотрена очень высокая степень независимости этих комиссий. Мы еще даже не успели против него выступить. Еще готовится законопроект об ответственности родителей за ненадлежащее обеспечение надзора за ребенком. А сколько их внесено уже было и остановлено в Думе протестными акциями и недовольством общественности - все они получат очень серьезные шансы на принятие.
Сейчас вашей организации удается в отдельных случаях противостоять органам опеки, возвращать детей, защитить права и детей, и родителей. В случае, если закон о социальном патронате вступит в силу, не окажется ли ваша борьба обречена?
Нет. Мы будем продолжать борьбу. Не дай Бог, пройдет этот закон - ну что ж, мы все равно будем объединяться и совместно, не снижая упорства, бороться за каждого ребенка. Будем обобщать негативную практику, проводить акции и добиваться отмены разрушительных правовых норм.
Автор - Евгений Ершов
