До начала переговоров ожидалось, что ближневосточная тематика применительно к международной обстановке займет в них одно из важных мест. Тем более что незадолго до встречи в Москве оба президента побывали в регионе и оба выступили в Каирском университете со своими программными речами по вопросу о том, как развивать отношения с ближневосточными государствами. Это и подходы к арабо-израильскому урегулированию, и иранская ядерная программа, и противодействие угрозе со стороны международного терроризма, свившего свои тенета на Ближнем Востоке, но наиболее активно действующего с территории Афганистана и Пакистана, и урегулирование ситуации в Ираке и вокруг него, и вопросы сотрудничества с исламскими государствами и некоторые иные проблемы. Но эта тематика является и наиболее сложной. Очевидно поэтому стороны в каком-то плане пошли навстречу друг другу, сосредоточив внимание именно на том, что их больше объединяло, нежели разъединяло.
Наиболее значимое заявление было сделано по афганскому вопросу: российская сторона подтвердила факт транзита через свою территорию американских и натовских невоенных грузов для обеспечения действий военной группировки США и НАТО в Афганистане. Оно и понятно: этот вопрос вызывал наименьшие расхождения во взглядах. Российская сторона исходит из того потенциально дестабилизирующего влияния, которое движение Талибан может оказать на государства Центральной Азии, и понимания угрозы от наркотрафика непосредственно для России. При этом в ходе переговоров подтверждено право российской стороны в любое время и в любом месте проинспектировать соответствие перевозимых грузов их предназначению. На самом деле этот вопрос имеет даже большее значение: вопросы материально-технического обеспечения войск подчас не менее важны, нежели их боевое обеспечение.
Наблюдатели не отметили заметных сдвигов в подходах сторон к проблеме иранской ядерной программы - по сути ключевой для Вашингтона, хотя ей и нашлось место в повестке дня. Президент США говорил, что сотрудничество с Россией по Ирану «могло бы быть более активным». На политическом языке это могло бы означать проведение Москвой в отношении Тегерана более жесткой политики, направленной на подконтрольность его мирных ядерных программ и свертывание военных. Поэтому вовсе неслучайно газета «Нью-Йорк таймс», предваряя поездку Б.Обамы, писала: «Американская сторона должна убедить Россию в том, что ее нежелание влиять на Иран - это игра с огнем». Но еще более жестко буквально накануне визита высказался вице-президент США Дж.Байден, заявив, что «США не будут препятствовать нанесению Израилем бомбового удара по ядерным объектам Ирана». Такое заявление, во-первых, рассматривалось как призыв к России не уклоняться от иранской проблематики в переговорах, а, во-вторых, во избежание такого рода последствий содействовать американским усилиям. Сам Б.Обама, в отличие от своего вице-президента, говорил со своим российским коллегой в иных тонах. Официально - о том, что в таких делах, как ситуация с Ираном, роль России крайне важна, Америка заинтересована в более плотном сотрудничестве, в том, чтобы «Россия оставалась с ней в одной лодке». Еще недавно США пытались увязать демонтаж Россией своего сотрудничества в ядерной сфере с Ираном с отказом Вашингтона от размещения элементов ПРО в Польше и Чехии. Тогда Д.Медведев назвал такие увязки «непродуктивными». Теперь американская сторона, сохраняя идею, пытается вставить ее в иное обрамление. Она говорит о праве Ирана развивать свою мирную ядерную энергетику. Однако Б.Обама вновь вернулся к увязкам, изложив ситуацию в несколько иной интерпретации. Америка на этот раз готова сотрудничать с Россией в развитии архитектуры противоракетной обороны, поскольку ПРО «сделает ситуацию безопасней для нас всех». И если угроза со стороны иранской программы ядерных и баллистических ракет будет устранена, то, по его словам, будет устранена и сама необходимость в противоракетной обороне в Европе, что в интересах обеих стран. При этом даже вопрос о сокращении США и Россией своих ядерных арсеналов он трактует как посыл таким странам, как Иран и Северная Корея, воздержаться от разработок ядерного оружия и демонстрацию того, что крупнейшие ядерные державы мира «все меньше его ценят». Насколько этот посыл будет услышан и оценен иранской стороной - сказать сложно. Эксперты считают, что о российско-американском взаимодействии по иранской проблематике говорить пока рано, поскольку не выработан его формат. Наиболее реальная форма взаимодействия - в рамках ООН и его Совета Безопасности. Другие его формы ранее не особенно приветствовались российской стороной. Однако хорошо известно, какую позицию США еще недавно занимали в отношении этой организации. Администрация Б.Обамы пытается скорректировать свою позицию в отношении роли ООН в решении международных проблем. Выступая в Российской школе экономики, президент США, говоря в этом ключе, тем не менее предостерег: «Если мы не будем держаться вместе, то Договор о нераспространении ядерного оружия и Совет Безопасности утратят репутацию, и на смену международному праву придет закон джунглей». У российской стороны нет и не было сомнений относительно совместной работы в рамках Совета Безопасности ООН. Таким образом, многое может прояснить в этом вопросе желание Вашингтона обратиться к процедурам ООН. И то, что российская сторона в ходе переговоров на высшем уровне не высказала свою позицию, свидетельствует именно в пользу такого подхода.
Москва, конечно же, желала, чтобы в ходе переговоров США подтвердили свой интерес к проведению осенью этого года Московской конференции по урегулированию арабо-израильской, палестино-израильской проблемы с участием всех заинтересованных сторон. Американская сторона, говоря о важности вопросов арабо-израильского урегулирования, тем не менее отнюдь не сочла ее первостепенной для данного саммита. Поэтому, скорее всего, стороны будут обсуждать эту проблему в рабочем порядке, и до осени еще есть время согласовать порядок ее проведения и повестку дня.
Лишь косвенно был затронут в ходе переговоров вопрос урегулирования ситуации в Ираке и вокруг него. Раздираемая противоречиями и насилием, эта страна нуждается в широких международных усилиях по нормализации обстановки особенно в свете частичного вывода из нее американских войск. В этих усилиях было бы логичным участие российских компаний и структур в восстановлении иракской экономики и боеспособности вооруженных сил Ирака, тем более что такой опыт имеется.
В целом обозреватели достаточно осторожно оценили итоги саммита применительно к проблемам Ближнего Востока. Вообще развязывать завязавшиеся узелки в российско-американских отношениях - дело непростое и не одного дня, тем более что было бы наивно ожидать прорыва безусловно на всех направлениях отношений. Отмечая рост взаимопонимания между странами, что на фоне прошлогодних взаимоотношений с администрацией Дж.Буша кажется вполне логичным, тем не менее многие из них констатировали, что ни по одному из этих направлений «ничего конкретного не обещано». Тем не менее, учитывая общую тональность переговоров, остается надеяться на последующее более тесное взаимодействие сторон по ближневосточным проблемам с учетом интересов обеих. Американский президент в своем обращении вроде бы заверил российскую общественность: «Мы помогаем иракскому народу построить лучшее будущее, отдать им власть над их собственной страной. Мы хотим, чтобы два государства, Израиль и Палестина, смогли жить в безопасности и мире. Мы сотрудничаем с исламскими сообществами по всему миру, чтобы помочь им развить образование, здравоохранение, экономику. Я верю, что в каждом из этих начинаний народ России разделяет наши цели, и успех в любой из них выгоден и вам - поэтому нам нужно сотрудничать». Хочется верить, что на этот раз благими намерениями путь будет выстлан к реальному сотрудничеству, в котором каждая из сторон сыграет свою роль.
http://www.fondsk.ru/article.php?id=2300
