Два богослова обыкновенно решали, как происходить битве: каждый ли класс должен стоять за себя особенно, или все должны разделиться на две половины... Грамматики начинали прежде всех, и как только начиналась риторика, они уже бежали прочь... Потом вступала философия с черными длинными усами, а наконец и богословия в ужасных шароварах и с претолстыми шеями. Обыкновенно оканчивалось тем, что богословия побивала всех, и философия, почесывая бока, была теснима в класс и помещалась отдыхать...
Н.В. Гоголь "Вий"
В предвыборный год наука и образование, похоже, становятся ведущими поставщиками новостей и скандалов. Масштабное обсуждение в СМИ так называемого "письма десяти академиков" и то предсказуемое разделение мнений, которое оно породило, наводит на мысль о том, что и сами явления, ставшие причиной беспокойства ученых, принадлежат отнюдь не научной, образовательной или социальной сферам.
Борьба за введение "Основ православной культуры" вступила в активную стадию около года назад. Тогда еще можно было поверить, что за пресловутой "альтернативой" зарвавшихся атеистов и идущих на компромисс верующих, за нелепым названием курса и бездарной пиар-компанией стоит необходимость, связанная с отстаиванием общественных интересов. Однако, в настоящее время конфликт этот окончательно виртуализировался. В Медиароссии развернулась "борьба клерикалов с антиклерикалами по вопросу изучения основ православия". Правила борьбы просты:
1. Если ты сомневаешься в пользе "православной культурологии", превращающей "Основы Православного вероучения" в некий "нормальный курс мировой и русской культуры, ничем не похожий на "Закон Божий"", с целью "воспитания конкретных людей в конкретной стране", - то обязан считаться светским антиклерикалом.
2. Если ты преподаешь светскую науку, - то обязан бороться с клерикализацией, так как это является частью научной практики.
3. Наконец, если ты стоишь за православное вероучение, то просто обязан бороться за введение курса православной культурологии и кафедр теологии. В противном случае - см. пункт первый.
"Клерикалы" вдохновенно парируют обвинения в клерикализации науки, уверяя, что "православная культурология", в отличие от Закона Божия, не противоречит Основному Закону РФ. Между тем, "клерикалы" и "антиклерикалы" - части одного сконструрованного политического события, их разыгранные позиции как нельзя лучше работают друг на друга. Если действующие лица не понимают, что исполняют "заказанную" пьесу, то это лишь свидетельствует в пользу того, кто стоит за их столкновением. Или над ним...
Антиклерикальное восстание ученых началось вовсе не с "письма академиков", а с "революции" студентов-социологов МГУ. "Революция" началась весной этого года и выглядела как своего рода "68-й наоборот". Восстания 68-го были направлены на разоблачение мнимой "аполитичности", "непредвзятости", "схоластичности" академического Разума, и были первыми поминками по Просвещению. Историко-политическая плоть Настоящего поднялась тогда против безжизненной и лицемерной Aeternitas просвещенческого Университета. Однако, дети "нулевых" не похожи на детей "шестидесятых" - их цели совсем иные. Они намеренно разоблачают и без того нескрываемую веру и политическую позицию современного homo academicus'a, призывая защитить поруганную честь Университета, этого главного памятника Модерна. Во имя реставрации престижа "чистой", неангажированной, науки они отстаивают все те же модернистские идеалы - Личность, Свободу, и делают это теми же - "демократическими" методами.
Если сравнить действия этих "антиклерикалов" с действиями полит-православных "клерикалов", то нельзя не заметить, что первые, в отличие от вторых, преследуют консервативные цели: они консервируют Просвещение, его останки - и делают это в той области, где им созданы институциональные, "несущие конструкции". Они реконструируют традиционные ценности, присущие академическим институтам sui generis. "Клерикалы" же, напротив, либеральными методами приспосабливают "православное вероучение" к современным реалиям, всячески уверяя, что это совсем не "Закон Божий", не пропаганда Православия и не разжигание межрелигиозной вражды.
В современной ситуации, когда сама идея Школы и Университета переживает вполне закономерный, фундаментальный кризис и испытывает мощнейшую необходимость в легитимации (без которой нет и не может быть самого образования); когда модернистские схоластические и политические нормы перестали быть легитимирующими инстанциями; когда в основании просвещенческих дисциплин обнаруживаются "традиционные" измерения, Православие подается в качестве частного аспекта другого частного аспекта с единственной целью - хоть как-то худо-бедно представить его в системе современного образования на правах особого "мировоззрения" или "системы взглядов", на правах "нормальной" культурологии. На нормативном уровне ему не находится места ни в одной из гуманитарных наук (не говоря уже о точных и естественных).
Поэтому сторонникам преподавания Православия необходимо прежде превратить его в некое подобие просвещенческой "дисциплины". Сторонники ОПК не задумываются о том, что препарируемый ими "предмет" в принципе не совместим с системой специализированных областей с их внутренними нормами, которые выделились из единой средневековой scientia и составили новый органон европейской науки. По этой причине в русском Православии нет и не могло быть самобытной отечественной образовательной традиции; образцы ее и само институциональное и дисциплинарное устройство неизбежно должно было быть заимствовано у Просвещенческого разума.
Школа и Университет - европейские по происхождению, по структуре и по сути институты, являющиеся центральными и наиболее символичными "изобретениями" проекта Модерн. Причем церковная ("клерикальная") догматика в Школе и теология в Университете были (и остаются по сей день!) неотъемлемой частью этих институтов, присутствуя в качестве светского культурологического "просвещенного", а в высших учебных заведениях - сугубо логического нормативного знания, столь характерного для католической и особенно протестантской традиций. Преподавание христианской истории и культуры в немецких гимназиях является органичной частью их религиозной традиции и одновременно частью дисциплинарной и образовательной практики.
Мне случилось поинтересоваться у родителей одной из прилежных немецких гимназисток, бывала ли девочка в христианском храме на службе. "Зачем? - удивилась ее мама, - они ведь все это проходят в школе!" Степень теологии есть у каждого второго профессора, преподающего в университете Германии в качестве обязательной "второй" степени. Особенно популярен выбор теологии среди математиков, объясняющих его тем, что "в этой науке ничего не надо понимать".
Таким образом, лоббируемый сегодня пакет ОПК+теология - вовсе не является частью консервативной, национально ориентированной политики в области образования. Тем более, политики, направленной на возвращение к традиции во всех сферах - не только научной ("богословской"), но и повседневной. Нам предлагается приемлемый евровариант, отформатированный под политические нормы и никак не способствующий - а возможно, и препятствующий, как возрождению российского Университета, так и росту знаний о православном вероучении. Не говоря уже об усвоении православной культуры, которое вообще не является сферой нормы, но действием истории и живой традиции.
Сложность актуального момента заключается в том, что борьба за ОПК стала принципиальным вопросом поддержки решения РПЦ. В этом смысле борьба сегодня имеет сугубо политический аспект и не оставляет возможности для здравого стратегического рассуждения. Однако, в случае успешного исхода этой борьбы, необходимо всерьез задаться вопросом, что является основой, а что - приложением в гибриде "православная культурология" - норма европейского Просвещения или освоение Православия как правила.
http://www.pravaya.ru/column/13079
 игумен_Союз.png)
