Секретная Цусима

МЕРА ЛЖИ И ИЗМЕНЫ

В ЦИФРАХ, СХЕМАХ И ГРАФИКАХ

Введение

Часть 1

Часть 2

Часть 3

И снова я поднял глаза мои и увидел:

Вот муж, у которого в руке землемерная вервь.

Я спросил: Куда ты идешь?

И он сказал мне: Измерять…

Книга пророка Захарии 2:1-2

В художественном произведении, посвященном описанию войн и сражений, эмоциональная оценка автором происходящего и описываемого не только допустима и уместна, но порою совершенно необходима. Уже почти дочитываемая читателем книга не относится к жанру художественной литературы, состоя в значительной своей части из документальных источников. Однако свою этико-эмоциональную оценку приводимых фактов автор не считал необходимым скрывать от читателя. И оценка эта, наверное, сильно разнится, когда речь идет о друзьях и врагах России, ее героях и предателях.

Последнее совершенно не противоречит православному отношению к человеку и миру.

Любить Господь заповедует ближних и дальних, друзей и врагов.

Заповедует, в том числе, и воину.

Но обязанности, вытекающие из этого отношения к указанным категориям лиц, у того же воина совершенно различны.

За ближних и други своя следует душу положить, а на войне − защищать их до последнего патрона.

И до этого же последнего патрона, а может, и дальше, следует любить врага, которому эти патроны предназначены.

Это − что касается чувств и эмоций.

Вместе с тем при анализе военной операции, равно как и приготовления к ней, необходимо приходится обращаться к цифрам и числам, схемам и графикам, позволяющим безстрастно и точно осветить и поверить холодным светом алгебры ушедшую гармонию или дисгармонию истории.

Попробовать, так сказать, выразить математически меру мужества, стойкости и правды одних, и предательства, измены и просто лжи других.

К цифрам и схемам мы сейчас и обратимся.

Предупрежу заранее, что все нижеизложенное в этой части составляет содержание главы 10 Части пятой – заключительной ‒ «большой» «Цусимы – знамение…». И эта единственная глава, которая ввиду своей важности приводится без каких-либо сокращений.

Чтение ее потребует от читателя определенного напряжения, но выдержавшие его получат совершенно иное качественное знание о предмете нашего исторического расследования. Самому автору эта глава стоила примерно тех же усилий, что и написание все остальной трилогии, и сравнимое количество времени заняло ее воплощение в те самые цифры, схемы и графики.

Часть 4-1. МЕРА ЛЖИ И ИЗМЕНЫ В ЦИФРАХ

или

87 ДНЕЙ. НЕ ВОКРУГ СВЕТА

Хорошо известны и во всяком случае приводятся в каждом солидном, а тем более претендующим на официальность, труде о Цусиме три цифры: 150, 90 и 60.

Цифры эти отражают количество дней. А именно.

По плану, составленному еще в Петербурге адмиралом Рожественским, 150 дней должен был занять путь эскадры на Восток. До Чусанского архипелага около Шанхая, как говорит Историческая Комиссия, ссылаясь на пресловутые протоколы пресловутого Совещания от 10, 11 или 25 августа 1904 года[1]. А там − как сложится: через Желтое море в Порт-Артур, или Японское во Владивосток.

Некоторые авторы, считают, что 150 дней, по расчетам Адмирала, должно было занять достижение Владивостока[2]. И уж, во всяком случае, не вызывает сомнений, что таковой расчет был Адмиралом сделан.

Так что можно принять за исходное данное, что по начальному плану именно 150 дней должен был занять путь 2-й эскадры от Либавы до Владивостока. Напомним, что от Цусимы до Владивостока − пара суток эскадренным ходом без напряга. В мирное время.

Эти 150 суток на путь Либава-Владивосток складывались по плану Адмирала из 90 ходовых и 60 стояночных суток.

Последние, в массе своей, посвящались угольным погрузкам − ведь погрузить предстояло более четверти миллиона тонн угля, а также необходимо возникающему и требующемуся в столь далеком пути мелкому ремонту и различному техническому обслуживанию судов и механизмов.

На крупный ремонт, ежели и потребуется, надежд все равно не было.

Таким образом, согласно расчетам Адмирала, эскадра, выйдя из Либавы 2/15 октября 1904 года, должна была войти в Цусимский пролив на 148-е сутки похода, на его 88-е ходовые сутки. Примерно 25 февраля/10 марта 1905 года.

Реально 2-я эскадра флота Тихого океана вошла в этот пролив 14/27 мая того же 1905 года, что составило 77 суток задержки по сравнению с планом.

Ввиду такого двух с половиной месячного «опоздания» мне никогда как-то не приходило в голову посчитать, а на какой все-таки именно ходовой день подошла эскадра к месту своего первого и последнего боя?

И второе: сколько на ее пути было реально необходимых погрузочно-разгрузочных суток, а какие задержки были инспирированы Петербургом?

Честно говоря, меня совершенно бы не удивило, как, думаю, и читателя, если в результате подсчетов выяснится, что подошли мы к Цусиме реально не на 88-й ходовой день, а, скажем, на 110-й.

В конце концов, когда все, все равно идет вразнос, несмотря на все усилия, можно не так строго следить за величиной суточного хода эскадры, не гнать так волну при мелких поломках….

Да и вообще…. Днем раньше, днем позже − какая тут разница…

Раз возникнув, идея подсчета ходовых суток и стоянок потребовала реализации, результаты которой будут сейчас представлены на суд читателя. Подсчет везде осуществляется только для 1-го броненосного отряда как стратегического ядра эскадры.

Для ясности метода подсчета скажу заранее, что полная однозначность с ходовыми и стояночными сутками существует только до прибытия 1-го броненосного отряда эскадры 16 декабря 1904 года к острову Сант-Мари у восточного побережья Мадагаскара.

Далее, к ходовым суткам относятся ходовые сутки перехода от Мадагаскара к Аннаму и от Аннама к Цусиме.

Строго говоря, к необходимым ходовым суткам нельзя относить даже трое суток перехода от Сант-Мари к Носси-бе, поскольку стоянка в Носси-бе была определена волевым решением Петербурга, вопреки здравому смыслу и планам адмирала Рожественского.

Также не относятся к ходовым суткам, а исключительно к дням задержки, дни почти месячного блуждания эскадры 4-узловым ходом у берегов Аннама.

А к необходимым стояночно-погрузочным дням не относятся дни угольных погрузок для обеспечения этого блуждания.

После необходимых разъяснений перейдем непосредственно к графику движения 2-й эскадры и его анализу. График движения дополним небольшими комментариями, относящимися в основном к событиям во внешнем мире, но связанным, так или иначе с русско-японской войной. Опираться при этом будем на Перечень событий похода 2-й эскадры Тихого океана и ее отрядов на Дальний Восток и боя в Цусимском проливе, составленный лейтенантом Н.В. Новиковым, на труды Исторической Комиссии и иные сопутствующие документы и материалы.

График движения 1-го броненосного отряда 2-й эскадры

флота Тихого океана от Либавы до Цусимы

I этап: Либава – Мадагаскар

1) 02 октября 1904 года (утро) − выход 2-й эскадры из Либавы.

2) 02 октября – 04 октября (утро) − переход Либава − пролив Большой Бельт.

Ходовые сутки − 2.

04 октября – 06 октября − погрузка угля.

Стояночные сутки − 2.

Комментарий: 04 октября 1904 года окончилось памятное нам сражение при Шахэ. В результате которого японцы окончательно осознали для себя невозможность «чистой» победы на сухопутном фронте[3]. [Для удобства читателя раздел «Слово разведке. Забугорной» воспроизведен в приложении к этой части].

3) 06 октября (7:00) – 07 октября (9:00) − переход к мысу Скаген.

07 октября (9:00 – 17:00) − погрузка угля.

Ходовые сутки − 1.

Стояночные сутки − ⅓.

Комментарий: В Маньчжурии Куропаткин сменил Алексеева на посту главкома.

4) 07 октября (22:00) – 13 октября (10:30) − переход Скаген – Виго.

Ходовые сутки − 5.5.

Комментарии: 1. В ночь с 8 на 9 октября произошел Гулльский инцидент.

2. 13 октября на блуждающей мине около Порт-Артура подорвался броненосец «Асахи» − один из четырех оставшихся у Японии эскадренных броненосцев. Ремонт «Асахи» был завершен только в апреле 1905 года![4]

13 октября (10:30) – 19 октября (7:00) − стоянка в Виго.

Стояночные сутки − 6.

Из них:

погрузка угля 14 и 15 октября − 2 дня (по плану).

форс-мажор − 4 дня.

Комментарий: В данном случае считаем все 6 стояночных суток, поскольку задержка эскадры не была вызвана ценными указаниями из Петербурга.

5) 19 октября (7.00) – 21 октября (14.30) − переход Виго – Танжер.

Ходовые сутки − 2¼.

Комментарий: 20 октября − 10-летие восшествия на престол Государя Императора Николая II.

21 октября – 23 октября (7.00) − стоянка в Танжере.

Стояночные сутки − 1⅔.

6) 23 октября (7.00) – 30 октября (8.00) − переход Танжер – Дакар.

Ходовые сутки − 7.

30 октября – 03 ноября (15.00) − стоянка в Дакаре (плановая):

30 октября – 31 октября − погрузка угля (полуторный запас),

01 ноября – 02 ноября − отдых команд с частичным отпуском на берег.

Стояночные сутки − 4⅓.

7) 03 ноября (15.00) – 13 ноября (18.00) − переход Дакар – Габун.

Ходовые сутки — 10.

13 ноября – 18 ноября − стоянка в Габуне.

14 ноября – 17 ноября − погрузка угля.

Стояночные сутки − 5.

8) 18 ноября (15.00) – 23 ноября (13.30) − переход Габун – Грейт-Фиш-Бей.

Ходовые сутки − 5.

23 ноября – 24 ноября (14.00) − погрузка угля.

Стояночные сутки − 1.

9) 24 ноября (16.00) – 28 ноября (14.00) − переход Грейт-Фиш-Бей – Ангра-Пекена.

Комментарий: Подошли утром, но войти смогли только в 14.00. Шторм.

Ходовые сутки − 4.

28 ноября – 04 декабря (09.30) − стоянка в Ангра-Пекена – германская гостеприимная «майорская бухта». Погрузка угля с перерывами из-за шторма. Принят двойной запас угля.

Стояночные сутки − 6.

10) 04 декабря (09:30) – 16 декабря (11:30) − переход Ангра-Пекена – Сант Мари.

Для справки. Ширина пролива между Сант Мари и собственно Мадагаскаром составляет 10 миль. Эскадра расположилась строго посреди него.

Как отмечает Историческая Комиссия, никто не мог бы с формальной стороны упрекнуть нас в нарушении международного права[5].

Ходовые сутки − 12.

Итого: Либава – Мадагаскар (1-й отряд) − 75 суток (до Сант Мари).

Из них:

ходовые сутки − 49.

стояночные сутки − 26.

Пока, как отметил в частном письме адмирал Рожественский: «… нигде не простояли более рассчитанного».

16 декабря – 24 декабря (08.30) − стоянка у Сант Мари и рядом: в хорошо защищенной бухте Танг-Танг.

Стояночные сутки − 8.

Из них:

Погрузка угля − 3 суток:

16 декабря – 19 декабря.

Комментарии: 1. Выдержка из донесения адмирала Рожественского о переходе от Ангра-Пекена до Сант-Мари: “Преследуя главную цель − движение вперед, отряд не мог уделять время на практические занятия стрельбой, тралением, минным делом и проч. Главным образом, занимались тактическими вопросами и боевыми учениями с примерным решением различных вопросов боя”[6].

2. Контр-адмирал Дмитрий Густавович фон Фелькерзам пришел со своим отрядом в Носси-бе 15 декабря 1904 года. По плану вице-адмирала Рожественского соединение отрядов должно было состояться в «удобной, спокойной и хорошо описанной бухте»[7] Диего-Суарец. «Великолепном порту, расположенном на NO оконечности острова Мадагаскар, главной базе французского военного и коммерческого флота в этих водах»[8]. Сравнительно недалеко от Сант-Мари.

Напомним, что французы, несмотря на собственные дипломатические протесты, − в то время не слишком активные, поскольку в Маньчжурии новый главком Куропаткин еще не успел развернуться в полную силу, и до Мукдена дело пока не дошло − уже начали отмечать буйками в акватории Диего-Суареца места для стоянки судов 2-й эскадры. А также заготовили свежую провизию, в том числе пригнали в Диего-Суарец 1 000 быков, и резко увеличили штаты ремонтных мастерских.

Однако Морское Министерство, якобы под влиянием французских протестов, предписало адмиралу Фелькерзаму идти в совершенно не описанную в лоциях бухту Носси-бе − на NW берегу Мадагаскара.

Получив 23 ноября, во время пребывания отряда в Джибути, приказание идти в Носси-бе контр-адмирал Фелькерзам послал в Петербург следующую телеграмму: «Получаю приказание вести отряд по заведомо опасному пути и не исполнять в военное время, повторенное мне приказание моего ближайшего начальника.

В Носси-бе глубокосидящие суда никогда не ходили. Лоцмана тут бесполезны. Согласно закону обязан доносить о таких затруднениях исполнить полученное предписание»[9].

Контр-адмирал Дмитрий Густавович фон Фелькерзам

Вследствие этой телеграммы контр-адмирал Фелькерзам был задержан в Джибути до выяснения возникшего вопроса.

Последнее также, несомненно, относится к «задержкам из Петербурга» и скажется, в частности, на Мадагаскаре в более позднем окончании ремонта судов отряда Фелькерзама.

Разумеется, наша доблестная дипломатия совокупно с Морским Министерством, вместо того, чтобы слегка надавить на французских союзничков, как настоятельно рекомендовал адмирал Фелькерзам, ссылаясь на личный опыт общения с ними в Джибути, пошли у них на поводу.

В результате Дмитрию Густавовичу окончательно было предписано идти в Носси-бе.

В телеграмме от 29 ноября контр-адмирал Фелькерзам ответил, что “исполнит это приказание с тяжелым сердцем, так как состоявшаяся перемена уменьшает вероятность успеха экспедиции: переход в 4 000 миль через Индейский океан этим увеличивается на 750 миль, а потому прибавится еще одна лишняя погрузка в открытом океане, что редко возможно”[10].

К сожалению, придя 15 декабря в Носси-бе, адмирал Фелькерзам, не ожидая указаний адмирала Рожественского, приступил к ремонту своих судов, что делало невозможным оперативно вывести 2-й отряд, по крайней мере, в Сант-Мари на встречу с 1-м по приказанию Командующего.

Адмирал Р. первоначально, несмотря на происки родного Министерства, рассчитывал все же соединить эскадру в Диего-Суарец, поскольку стоянка в Носси-бе резко усложняла и без того трудно решаемую задачу.

3. «Командующий эскадрой был глубоко расстроен распоряжением Морского Министерства об изменении маршрута отряда судов контр-адмирала Фелькерзама, и в своем донесении Управляющему Морским Министерством он писал, что не знает, − как выйти из затруднений, созданных этой переменой и которых он не мог предусмотреть…»[11].

«Вице-адмирал Рожественский также доносил, что движение эскадры на Восток без возможности пользоваться услугами и средствами попутных портов представляется делом настолько трудным и сложным, что оно может быть выполнено лишь по заранее точно разработанному плану.

Согласовать же движения наемных транспортов с неожиданно возникающими переменами маршрута − нет никакой возможности.

Поэтому, всякие непредусмотренные изменения намеченных предположений гибельны для успеха дела.

Донесение свое вице-адмирал Рожественский заканчивал словами:

“В настоящее время я чувствую себя растерявшим эскадру”[12].

Итак, распоряжение Морского Министерства, данное контр-адмиралу Фелькерзаму, − идти в Носси-бе − разстроило весь точно исполнявшийся до сего времени план вице-адмирала Рожественского.

Он не мог с этим мириться и просил Управляющего Морским Министерством все-таки направить контр-адмирала Фелькерзама из Носси-бе в Диего-Суарец, предупредив, что если не последует быстрого перехода туда Фелькерзама, то пропадут все угольные запасы, направленные вперед на условленные рандеву и сроки.

Свое положение при данных условиях вице-адмирал Рожественский считал бедственным»[13].

В ответ на свою телеграмму от 18 декабря Адмирал через день получил, надо полагать в виде утешения, телеграмму, которой Морское Министерство уведомило его о решении послать ему в вдогонку отряд Небогатова.

В ответ адмирал Рожественский просит Морское Министерство не делать перемен в маршруте эскадры, так как иначе он не может отвечать за эскадру[14].

4. «До прихода в Носси-бе, когда эскадра стояла еще в Сант-Мари, вице-адмирал Рожественский, по получение известия о гибели 1-й Тихоокеанской эскадры, полагал необходимым, как единственное средство еще возможной борьбы на море, − немедленное скорейшее движение вверенной ему эскадры вперед.

Но, получив донесение контр-адмирала Фелькерзама о необходимости выполнения некоторых важнейших ремонтных работ на судах его отряда, а также вследствие изменения Морским Министерством маршрута эскадры, вице-адмирал Рожественский вынужден был остаться у Мадагаскара до 1-го Января (1905 г.)[15]».

Таким образом, если бы не вмешательство Петербурга и неурядицы с Фелькерзамом, эскадра двинулась бы в путь уже на Рождество. После 9 стояночных суток на Мадагаскаре.

А значит, и к Цусиме подошла бы примерно 10/23 февраля 1905 года. Действительно:

«Командующий эскадрой был поглощен мыслью о скорейшем движении вперед на театр военных действий, не ожидая никаких подкреплений, чтобы не дать японцам времени исправить капитально свои боевые суда после продолжительной блокады Порт-Артура, и тем обеспечить своим слабейшим силам возможность прорваться во Владивосток. Это было тем более необходимо, что с падением Артура можно было ожидать в дальнейшем действия неприятеля против второй коренной базы нашей − Владивостока, с моря и с суши»[16].

Насколько Адмирал был прав в оценке ситуации, читатель сможет судить сам по японским телодвижениям под Порт-Артуром. Именно:

5. 04 декабря броненосный крейсер «Якумо» направлен от Порт-Артура в Иокосука для полного ремонта.

09 декабря броненосец «Фудзи» от Порт-Артура ушел на ремонт в Сасебо.

10 декабря прекращена морская блокада Порт-Артура ввиду расстрела нашей эскадры 11-дюймовыми гаубицами генерала Ноги с ‒ предусмотрительно неукрепленных тщанием господ Витте и Куропаткина ‒ окружающих крепость высот.

15 декабря адмирал Того с оставшимися броненосцами ушел от Порт-Артура на ремонт в Куре.

20 декабря броненосец «Асахи» (подорвавшийся 13 октября на мине) с временной базы на островах Элиот смог перейти в сопровождении крейсера «Отова» на ремонт в Сасебо.

21 декабря/3 января 1905 года на стол президента САСШ Теодора Рузвельта лег доклад капитана 1-го ранга Пейтона С. Марча − американского военного наблюдателя в японской армии, что японцам не светит победа на сухопутном фронте[17].

23 декабря броненосные крейсера «Асама» и «Адзумо» прибыли в Хакодате для усиления охраны Сангарского и Лаперузова проливов.

11) 24 декабря (08:30) – 27 декабря (11:00) − переход 1-го отряда от Сант Мари в Носси-бе.

Ходовые сутки − 3.

Внимание: эти трое суток относим при подсчете не к ходовым суткам, а к «задержкам из Петербурга».

27 декабря 1904 г. – 06 января 1905 г. − стоянка в Носси-бе. Не позже, чем на 06 января 1905 года − день Крещения Господня − назначен выход эскадры на Восток, «чтобы затем идти далее уже без задержек»[18].

Стояночных суток – 10,

из них: 8-9 суток угольных погрузок:

28 декабря – 05 января − погрузка угля на боевые суда.

06 января − на транспорты.

Комментарии: 1. Пока к задержкам можно очевидно отнести:

3 суток перехода от Сант Мари к Носси-бе и

5 суток в Сант Мари, затраченные на телеграфные препирательства с Петербургом.

Итого: 8 суток «задержек из Петербурга».

Пояснение: Задержки начинаем считать с момента вмешательства Морского Министерства в маршрут эскадры. То есть с приказания адмиралу фон Фелькерзаму идти в Носси-бе вместо Диего-Суареца. Есть все основания считать, что при планируемом рандеву отрядов адмирала Рожественского и адмирала Фелькерзама в Диего-Суареце эскадра продолжила бы свой путь на Дальний Восток не позже 01 января 1905 года, а возможно и раньше.

Отсюда − оценки «плановых стоянок» на Мадагаскаре:

от 9 суток (16 декабря − 25 декабря 1904 года),

до 21 суток (выход эскадры 06 января 1905 года).

Это минимум и максимум. В среднем же получается, что число “чистых” стояночных дней с угольными погрузками и самым необходимым ремонтом было не более 15. Как раз до Нового года.

2. 30 декабря 1904 года − набег генерала Мищенко на Инкоу.

3. 03/16 января 1905 года 2-я эскадра задержана Высочайшим повелением на Мадагаскаре. Тем не менее, упрямый адмирал решил продолжить поход.

4. 06 января 1905 года на судах эскадры перед выходом на Восток было совершено богослужение и Крещенское водосвятие. “К этому дню 2-я Тихоокеанская эскадра была вполне готова выйти в море и продолжить тяжелый поход на Дальний Восток”[19].

Как вдруг, перед самым снятием с якоря главный уполномоченный Гамбург-Американской компании, снабжавшей наши суда углем в океане, заявил, что компания отказывается поставлять уголь эскадре вне нейтральных вод. В частности, осуществлять погрузки в океане. Еще раз отметим удивительную синхронность этого заявления с запрещением из Петербурга двигаться дальше.

12) 06 января – 03 марта − Мадагаскарское стояние.

56 суток «задержек из Петербурга».

Комментарии: 1. “Отказ германских угольщиков следовать с эскадрою далее Мадагаскара не мог остановить дальнейшего движения вице-адмирала Рожественского. Он раньше готовился уже уходить из Носси-бе и без немецкого угля, рассчитывая получить новые запасы у берегов Аннама или в голландских колониях Зондского архипелага.

Однако, Командующий эскадрою не мог устранить другого препятствия к немедленному движению вперед, более серьезного, − со стороны Морского Министерства”[20].

2. Таким образом, по минимальной оценке, Мадагаскарские «задержки из Петербурга» составляют: 56 суток.

Как ни крути.

А если считать, что из Диего-Суареца эскадра вполне могла бы выйти и 25 декабря 1905 года, к 56 суткам задержки следует прибавить еще 12: 56+12=68 суток.

Последняя цифра − верхняя грань нашей оценки Мадагаскарской «задержки из Петербурга».

3. Напомним, что 10/23 января 1905 года наши порт-артурские офицеры 1-й эскадры, взятые в плен при падении Порт-Артура, видели в Куре «Микаса» без кормовой башни. До сих пор устранялись последствия вялотекущего боя при Шантунге. Весь же ремонт «Микаса» после боя 28 июля 1904 года, по свидетельству капитана 2-го ранга С.И. Лутонина, длился 8 месяцев, то есть по март 1905 года включительно. Это по старому стилю, а по новому – до середины апреля. Почти как ремонт «Асахи».

4. 22 января/4 февраля 1905 года “Международное бюро сотрудничества масонов”, допуская возможность радикальной и необратимой утраты Японией своего неустойчивого военного «превосходства», рассылает по всем масонским объединениям, ложам и группам обращение, призывающее организовать пропаганду за прекращение русско-японской войны[21].

5. 24 января броненосные крейсера «Идзумо» и «Токива» в сопровождении крейсера «Сумо» вышли из Корейского пролива в Гензан, конвоируя перевозку крепостного парка на транспорте «Риу-сей-Мару». 28 января вернулись в Корейский пролив.

6. 11-21 февраля броненосец «Фудзи» с броненосными крейсерами «Кассуга» и «Идзумо» в сопровождении крейсеров «Отова», «Чиода» и «Чихая» обеспечивал перевозку в Гензан 2-й резервной дивизии.

7. 25февраля окончание Мукденской операции. Вершина полководческой деятельности генерала Куропаткина.

8. 28 февраля Государю Императору доложено “всеподданнейшее письмо” председателя Комитета министров статс-секретаря Витте. В письме предлагается “войти в переговоры о мирных условиях”. Среди прочих неприятностей, которые, по мнению Витте, грозят стране при продолжении войны, − угроза потерять французский кредит.

9. 1 марта делегаты французских банков, уже согласовавшие с Министром Финансов Коковцовым условия нового займа, не явились для его парафирования, а по указанию из Парижа срочно отбыли домой. По-хорошему, за один этот наглый демарш, на всех союзах с прекрасной Францией следовало бы ставить крест, с посылкой Марианны по известному в России адресу. И никаких тебе мировых войн и 1917-х годов.

10. 5 марта опубликован приказ Государя об увольнении с поста Главнокомандующего генерала Куропаткина и о назначении на его место генерала Линевича. По мнению военных экспертов, замена Командующего означала намерение Русского Императора продолжать войну.

Краткая сводка по результатам I этапа похода 2-й эскадры:

Либава – Мадагаскар

1. До прихода 1-го броненосного отряда адмирала Рожественского к Сант Мари первоначальный график движения выдерживался полностью. Хотя сам Адмирал в письмах к жене сетовал, что “плетемся еле-еле”.

2. Приказ Морского Министерства адмиралу фон Фелькерзаму, а затем адмиралу Рожественскому перейти в Носси-бе вместо Диего-Суарец − сам по себе является в лучшем случае головотяпством ранга государственной измены. Опытнейший моряк адмирал Авелан, недаром выслуживший адмиральские орлы, не мог не понимать, что значит четкое снабжение углем для эскадры, в почти кругосветном походе без баз и станций.

Соответствующий доклад на Высочайшем уровне − типа: перемена портов-рандеву равносильна срыву экспедиции, − сразу бы расставил все по нужным местам.

Вместо этого шла очевидная успокаивающая Государя Император, деза.

3. Новейший броненосец «Асахи», с вооружением как у флагмана «Микаса», один по боевой мощи, не говоря уж о скорости, многократно превышал весь 3-й отряд Небогатова.

Сведения о подрыве «Асахи» на мине у Порт-Артура приводятся в Хронологическом перечне действий 1-й Тихоокеанской эскадры, во всех трудах, посвященных обороне Порт-Артура, и практически наверняка должны были быть известны в Петербурге.

Ремонт такого броненосца должен был занять не один месяц. И для 2-й эскадры было бы удачей пройти Корейский пролив до его вступления в строй.

Возникают вопросы:

1). Извещен ли был об этом адмирал Рожественский?

2). Тот же Авелан должен был понимать, что отсутствие в грядущем бою линейного японского броненосца много важнее для результатов этого боя, чем «усиление» 2-й эскадры рухлядью, посылаемой ей вдогонку, с полным срывом графика похода?

Из очевидных ответов на эти и подобные вопросы практически со стопроцентной уверенностью следует вывод, что:

‒ если бы ремонт «Асахи» затянулся, скажем, до мая,

то раньше июня 2-ю эскадру до Цусимы бы не допустили.

А то где бы была та палуба, на которой каперанг Пэкинхэм поставил бы любимое кресло, для наблюдения за так тщательно подготовленным интересным зрелищем?

II этап: Мадагаскар – Цусима

1) 03 марта (14:30) – 01 апреля (11:30) − переход Носси-бе – Камранг (200 миль севернее Сайгона).

29 суток. Из них:

ходовые сутки − 26.

погрузка угля − 3:

8, 10, 15, 21 марта в Индийском океане, 27 и 30 марта − в Южно-Китайском море.

Отметим, что, по крайней мере, одна лишняя погрузка угля вызвана тем, что эскадра вышла в путь из Носси-бе, а не из Диего-Суареца (вспомним телеграмму адмирала Фелькерзама от 29 ноября об удлинении пути на 750 миль).

Комментарии: 1. От Камранга до Владивостока − 2 500 миль. 14 - 15 ходовых суток.

2. 27 марта 1905 года японское командование получило известие о проходе 2-й эскадрой Сингапура. Адмиралу Камимура (2-й боевой отряд Соединенного флота) поручено поставить мины у Владивостока.

31 марта адмирал Камимура вышел из Корейского пролива к Владивостоку.

2 апреля японцы выставили у Владивостока 715 мин. За все предыдущее время боевых действий у Владивостока было выставлено 75 мин. Очень сомнительно, что Камимура смог бы провести эту операцию в феврале, учитывая ледовую обстановку у Владивостока.

2) 01 апреля – 01 мая − скитания эскадры у берегов Аннама: 30 суток.

Из них: минимум 24 - 25 дней − «задержки из Петербурга», вызванные плохой организацией снабжения углем 2-й эскадры, и, главное, ожиданием 3-го отряда Небогатова.

Остальные 5 – 6 суток − погрузка угля на последний переход.

Комментарии: 1. Угольщики, которые должны были быть заказаны Петербургом заранее, стали прибывать к эскадре из Сайгона только с 10 апреля.

2. 03 апреля. Адмирал Рожественский сообщает в Петербург: «В Сайгоне нет никакого чиновника нашего Министерства Иностранных Дел. В такое серьезное время нельзя сноситься с соседними консулами. Этим эскадра совершенно отрезана»[22].

Вы только представьте себе: чиновники МИД вдруг стали дефицитны как линейные броненосцы!

3. 03 апреля. Серьезно заболел адмирал фон Фелькерзам. Инсульт.

4. 17 апреля. Высочайшим приказом № 605 Управляющий Морским Министерством, генерал-адъютант, вице-адмирал Авелан производится в адмиралы, с оставлением в занимаемой должности и в звании генерал-адъютанта.

Всемилостивейше пожалованы Высочайшие награды:

В 17 день апреля 1905 года: Командиру порта Императора Александра III Ирецкому, и командующему 1-м отдельным отрядом судов Тихого океана Небогатову − орден Св. Анны 1-й степени.

3) 01 мая (9.00) – 14 мая 1905 года (13.49) − переход Аннам – Цусима.

13 суток.

Из них: ходовые сутки − 12,

погрузка угля − 1 (5 и 10 мая).

Комментарий: 04 мая набег конницы генерала Мищенко в тыл японских войск.

Составим теперь результирующую таблицу для графика движения 2-й Тихоокеанской эскадры от Либавы до Цусимы:

Сводная таблица для графика движения 2-й Тихоокеанской эскадры

от Либавы до Цусимы

Маршрут Либава – Мадагаскар рассчитан для 1-го отряда

	Участки маршрута	Даты	Сутки	Ходовые сутки	Стояночные сутки	«Задержки из Петербурга»
1	Либава – Мадагаскар	02.10.1904 – 16.12.1904	75	49	26	—
2	Мадагаскар	16.12.1904 – 03.03.1905	77	—	9 - 21	56 - 68
3	Мадагаскар – Аннам	03.03.1905 – 01.04.1905	29	26	3	—
4	Аннам	01.04.1905 – 01.05.1905	30	—	5 - 6	24 – 25
5	Аннам – Цусима	01.05.1905 – 14.05.1905	13	12	1	—
Итого	Либава - Цусима	02.10.1904 – 14.05.1905	224	87	44 - 57	80 - 93

Из таблицы видно, что усредненная «задержка из Петербурга» составила 87 суток, что в точности равно числу ходовых суток до Цусимы.

Реальный же путь 2-й эскадры от Либавы до Цусимы, в том, что зависело от воли Командующего эскадрой и от усердия чинов эскадры, занял от 131 до 144 дней. Это значит, что реально войти в Корейский пролив эскадра могла уже 10 – 21 февраля 1905 года!

На 87-е ходовые сутки!

Причем без вредительства из Петербурга время в пути, скорее всего, могло быть еще сокращено: не так устали команды, не так изношена ходовая часть, не так обросли днища кораблей.

Да что там!

Каждый по личному опыту знает, что когда все идет хорошо, то все складывается еще лучше.

Но и притом, что все произошло, как произошло, эскадра реально вступила в Корейский пролив на те же самые 87-е ходовые сутки!

Не только не отстав ни на один день от намеченного начального плана − так сказать «внутреннего графика» Адмирала, − но даже немного опередив его.

Как хотите, но в этой железной непреклонности есть нечто, выходящее за пределы человеческих возможностей.

Недаром в Камранге Рожественский произвел такое впечатление на адмирала де Жонкьера!

Февральская встреча

Хотя история − увы! − не имеет сослагательного наклонения, можно с большой вероятностью представить себе, как происходила бы встреча русской и японской эскадр в феврале 1905 года.

Пусть в нашей линии было бы 8, а не 12 судов. Но эти суда действительно бы сделали много больше, чем сделали 12 судов в мае. Был еще жив адмирал фон Фелькерзам, друг и единомышленник адмирала Рожественского, про которого «железный адмирал» говорил, что если у Фелькерзама что-то произошло, то это не могло не произойти.

Зато и в японской линии было бы также не 12, а максимум 11, а вернее всего – 10 кораблей. До конца ремонта «Асахи» оставалось еще два месяца, а «Микаса» был также введен в строй не раньше апреля.

Судя по приведенным выше данным, в декабре − феврале у японцев выходили в море только «Фудзи» и некоторые броненосные крейсера. Вспомним, что большинство линейных судов ушли от Порт-Артура на ремонт перед самым Новым 1905 годом.

Как раз, когда 2-я эскадра подошла к Мадагаскару.

И, конечно, к февралю не могло быть и речи о перевооружении линейных судов на совершенно неопробованный, пусть и более мощный тип взрывчатки.

А значит, эскадра адмирала Того в феврале оставалась бы с теми же снарядами, что и в бою у Шантунга. Снарядами с «шимозой обыкновенной».

Можно однозначно принять за аксиому, что снарядами такого типа потопить и даже всерьез вывести из строя броненосец класса «Суворов» практически невозможно, как ясно показал пример «Полтавы»[23].

Да и для броненосцев типа «Ослябя» особой опасности эти снаряды не представляли. Как опять же показывает пример однотипных порт-артурских броненосцев «Пересвет» и «Победа».

Что касается эскадренной скорости, то у не закончившей ремонт японской эскадры она была бы, все же, на узел-другой меньше, чем в мае, а у нашей, без небогатовского хвоста, на два-три узла больше. А это были бы уже сколько-нибудь сравнимые величины. Примерно, как при Шантунге.

Так что случись бой при Цусиме в феврале, была бы 2-я эскадра во Владивостоке на 90-й ходовой день.

И, скорее всего, в целости и сохранности.

Японская, возможно, тоже бы уцелела − стрелять-то нам все равно бы пришлось теми же муляжами снарядов, что и в мае.

Но досталось бы Соединенному флоту в феврале явно больше, чем в мае: и скорость меньше, и целого броненосца в строю не хватает, и снаряды не те, вернее − те же самые, не «модернизированные», с «шимозой обыкновенной».

Во Владивостоке же нашу эскадру ждали обычные, неперемоченные «порт-артурские» снаряды, отправленные туда по железной дороге. И вот их-то Соединенному флоту при следующей встречей со 2-й эскадрой пришлось бы опасаться весьма и весьма. Отсюда вывод.

Однозначный и ясный: допустить такого, вполне реального, развития событий было никак нельзя! Его и не допустили:

87 дней «задержки из Петербурга» сыграли свою историческую роль!

Последние точки над i, или Кто из прикрывшихся?

«Генерал-адмирал и вице-адмирал Ф.К. Авелан, прикрываясь широкой спиной Императора, поставили 2-й Тихоокеанской эскадре труднодостижимую новую стратегическую цель − самостоятельное “завладение господством на море”.

Из Петербурга настаивали на ожидании крейсеров Л.Ф. Добротворского и на сообщении маршрута эскадры…»[24].

Интересно все же, кто из этих двух главных действующих лиц, прикрывшихся широкой спиной Императора, и организовавших гибельные «Высочайшие повеления» о задержке эскадры на Мадагаскаре, отправку Небогатова и Добротворского и т.д., играл в дуэте первую скрипку?

Кто был, так сказать, «прѝмой», а кто «втόрой»?

Августейший шеф флота Генерал-Адмирал Великий Князь Алексей Александрович, или его верный сподвижник безпамятный Управляющий Морским Министерством адмирал Федор Карлович Авелан?[25]

С одной стороны, Великий Князь Алексей реально закончил действительную службу командиром корабля, не считая командования достаточно номинальными силами в войну русско-турецкую. А Федор Карлович, напротив того, все ступени службы не формально прошел. И эскадрой командовал, и ГМШ возглавлял, и в замминистрах de facto еще при занятии Порт-Артура сидел. Ему и стратегические карты в руки, а сиятельный шеф − в качестве «главного аргумента» − как паровоз-толкач.

Великий Князь Алексей Александрович

Адмирал Федор Карлович Авелан

Все это так. Но сильное у меня впечатление, что инициатором в этом вопросе мог быть и сам высокородный шеф флота. В «Цусиме – знамение…» наглядно показано, что удивительным образом, во всех почти случаях связанных, например, со строительством новых судов для русского флота, ВК Алексей неизменно оказывался на острие прогресса технического, с неизменно отрицательным для родного флота результатом.

Так, может быть, под занавес карьеры захотелось ему и стратегическим гением блеснуть?

Ведь по-своему грандиозно: одним хорошо спланированным распоряжением обречь на заведомое поражение 2-ю эскадру, а тем самым и весь русский флот?

И заведомо выигрываемую Россией войну свести как будто к ничьей?

Не уровень Авелана.

Оставляю окончательное решение вопроса иным изыскателям исторической правды, а здесь повторюсь, что, похоже, в лице последнего Генерал-Адмирала Россия имела не только технического гения, по неизвестной причине ненавидевшего собственный флот, но и гения стратегического − не меньшего масштаба.

Либо, повторюсь еще раз, такой гений стоял у него за спиной.

Мера петербургская

Таким образом, мера петербургской “большой измены”, или, скажем чуть мягче, мера вредительства из Петербурга, складывается из:

– покалеченных при постройке и неиспытанных даже минимально кораблей,

– снарядов, не желающих взрываться,

– странной истории с «Иртышем»,

– трехмесячной задержки 2-й эскадры в пути под предлогом ее усиления, позволившей:

а) снабдить Соединенный флот новым типом боеприпасов во много раз большего бризантного действия;

б) обеспечить их доставку в Японию, в случае, если часть боеприпасов нового типа была произведена в «третьих странах»;

в) окончить ремонт броненосцев «Асахи» и «Микаса»;

г) Соединенному флоту провести необходимые стрельбы и маневры.

И вот все эти поражающие своей элегантной слаженностью мероприятия, требующие согласованности − в буквальном смысле! − в мировом масштабе, вновь и вновь пытаются выдать за тривиальную глупость и неразворотливость петербургских верхов.

Якобы искони присущих русскому человеку.

Прямо как в случае с бедным «бездарным» Куропаткиным.

Приятно, видно, выдать спецоперацию международного масштаба за набор ошибок и случайностей.

Может, хватит уже больше века скармливать народам ложь и взращивать на этой лжи все более оглупленные поколения?

В конце концов, это становится просто смешным, господа!

Приложение: СЛОВО РАЗВЕДКЕ. ЗАБУГОРНОЙ

Как подставили Россию в войну и подготовили к ней, мы с вами знаем.

Знаем и как Командование Маньчжурской армией за Россию воевало: отступало, да пятилось.

Порт-Артур, главную цель войны, − в тылу без защиты оставили.

Эскадру, − единственное значение которой, как любого флота − владение морем − к защите Порт-Артура прицепили и погубили.

Чудо еще, что полгода наши в Порт-Артуре от в 3-4 раза более сильного врага отбиваться сумели. Привычная православная стойкость у русского солдата и матроса пока оставалась.

А что эта за штука такая: православная стойкость?

И откуда она вообще бралась?

Стойкость русская, православная

Стойкость православная основана была на терпении.

Терпение − потребность принимать всю реальность, окружающую человека, как Богом данную для спасения души, ‒ всегда была свойственно русскому православному.

Без терпения нет спасения. С терпением трудились, воевали, занимались ведением хозяйства, открывали новые земли.

Терпение не искажало жизнь и ее видение желаниями увидеть то, чего нет в окружающей действительности, а принимало действительность такой, какой она и была.

Терпения, которое принимало все без осуждения, приукрашивания или оправдания, уже не стало у нас, а язык наш пока еще помнит о нем и хранит его следы: принимать пищу, принимать бой, принимать гостей или даже смерть, болезнь и дары, лечение в болезни или наказание − эти выражения и есть следы ушедшего терпения.

Для русского человека терпеть − означало крепиться, мужаться, держаться, стоять не изнемогая, не унывая^[26]. Терпением этим и держался Порт-Артур, вопреки всему. Положив у своих стен почти стотысячную армию генерала Ноги Маресукэ, потерявшего в штурмах своих сыновей.

Недаром Государь защитникам Порт-Артура месяц за год службы велел считать. Как в свое время за защиту Севастополя.

Возможность победы. Украденная

И все это оказалось ни к чему! Все возраставшая в числе русская армия, пятилась потихоньку вглубь Маньчжурии пока, отдав Мукден, не остановилось в феврале 1905 года на так называемых Сыпингайских позициях, верстах в 150 к северу от Мукдена.

Сдвинуть дальше ее хоть на километр у японцев не было больше ни сил, ни средств. Слишком неподъемна была тяжесть.

К маю 1905 года против японской дивизии стоял русский корпус. Со снабжением, артиллерией, даже полевыми телефонами было все нормально.

Потери армии убитыми за полтора года войны, были в два раза меньше японских. И даже если добавить к ним умерших от ран и просто от болезней, составляли менее 45 тысяч человек, то есть были меньше, чем сейчас теряет РФ за три-четыре дня, в якобы мирное время^[27].

Большая часть раненых возвращалась в строй. Смертность в русских госпиталях, по сравнению с японскими, была в два-три раза меньше^[28].

Русская военно-полевая медицина была на порядок лучше японской.

Как свидетельствует в своей монографии генерал-майор медицинской службы Александр Прокопьевич Горячевский, ― начальник Центрального Госпиталя ФПС РФ ― даже переносные рентгеновские аппараты в Маньчжурской армии были^[29].

Переносной рентгеновский аппарат тех времен

Для наглядности читатель сам может взглянуть на внутренность санитарных поездов времен русско-японской войны, а заодно поинтересоваться, − если возможность и желание есть, − у пока живых еще участников Великой Отечественной войны, − доводилось ли им на таких поездах сорок лет спустя ездить.

Операционный зал в вагоне санитарного поезда

Так перевозили раненых воинов в ту войну

Так что, начни Маньчжурская армия просто шагать вперед, − японцев паровым катком по асфальту бы размазала.

Об этой потенциальной возможности русской армии одержать победу еще в преддверии Цусимы, единодушно свидетельствуют и известный генерал Антон Деникин в своем «Пути русского офицера», говоря об однозначной победе при первом же наступлении, и лучший из эмигрантских историков русской армии Антон Керсновский.

Эту же точку зрения высказывает в своих «Итогах войны» бывший главнокомандующий Алексей Куропаткин. Ставя себе в заслугу, что сберег армию, а проиграли-де войну без него, из-за революции. А откуда революция та клятая взялась, ему Куропаткину с маньчжурских сопок видно плохо. Даже с белого коня, на котором он любил наблюдать деяния рук своих под Ляояном, Шахэ, Сандепу и Мукденом.

То, что эта возможность победы не наше измышление сто лет спустя, подкрепленное свидетельствами битых «бездарных» царских генералов и тех, кто на просторах Манчжурии генералом еще только готовился стать, свидетельствуют и «голоса с той стороны».

Американский историк Тайлер Деннет писал в 1925 году о результатах переговоров в Портсмуте: «Мало кто считает теперь, что Япония была лишена плодов предстоявших побед. Преобладает обратное мнение. Многие полагают, что Япония была истощена уже к концу мая, и что только заключение мира спасло ее от крушения или полного поражения в столкновении с Россией»^[30].

Деннету Тайлеру вторят знаменитый английский военно-морской писатель и эксперт Джулиан Корбетт, а также современные английские и американские исследователи, такие как Эрик Гроув и Дж. Вествуд и другие^[31].

Вот, например, крупнейший американский разведчик, контр-адмирал в отставке Эллис М. Захариас в своих мемуарах «Секретные миссии», вышедших в 1946 году в Нью-Йорке, а в 1959 году в Москве, описывает свою работу в военно-морской разведке и контрразведке США с 1920 года по 1945, протекавшую как в Японии, так и в Штатах.

Как сказано в аннотации Воениздата: «Значительное место в книге уделяется психологической войне против Японии, в которой видную роль играл сам Захариас».

Эллис Марк Захариас ‒ американский разведчик, контр-адмирал

Вот пару эпизодов из этой войны сейчас и приведем. Так что: слово разведке, ‒ забугорной.

Япония израсходовала бы свои ресурсы и погибла

Первый эпизод относится к 1935 году. Эллис Захариас был приглашен на неофициальный обед в доме Такэми Миуры, первого секретаря японского посольства. С японской стороны присутствовал также военный атташе полковник Мацумото. После обеда и кофе Миура обратился к Захариасу с просьбой обсудить сегодня японо-американские отношения:

«‒ Захариас-сан, мы хотели бы обсудить сегодня японо-американские отношения.

Я вспомнил приезд Екояма в Ньюпорт и подумал что на этом обеде мне, вероятно, придется столкнуться с такой же путаной аргументацией, как и тогда.

‒ Я очень рад этому, господин Миура, ‒ уронил я небрежно, ‒ что вы имеете в виду?

В начале нашей беседы почти слово в слово повторялся мой разговор с Итиро Екояма, а потом мы перешли к истории и русско-японской войне, которая по-иному освещает наши отношения».

«‒ Давайте обратимся к 1904 году, ‒ сказал я, ‒ я уверен, вам известно, что в это время США испытывали к Японии самые дружеские чувства.

‒ Да, — подтвердил Миура, ‒ это верно.

‒ Интересно, знаете ли вы, что эти чувства однажды спасли Японию от очень серьезного затруднения, более того, от значительных материальных потерь.

‒ О, это удивительно! ‒ воскликнул Миура. ‒ Каким образом?

‒ Так вот, ‒ ответил я, ‒ когда русско-японская война приняла широкий размах, президент Теодор Рузвельт понял, что Япония недооценила связанный с ней риск, рассчитывая, что она продлится всего несколько месяцев.

А так как Япония не подготовилась к затяжной кампании, то не могла продолжать боевые действия дальше, несмотря на блестящие успехи в войне.

Все присутствующие слушали с исключительным вниманием.

‒ Ваши военные советники сами поняли, что война для Японии достигла критической точки. Продолжайся она еще три − четыре месяца, Япония израсходовала бы свои ресурсы и погибла.

Полковник Мацумото, ‒ повернулся я к военному атташе, ‒ вы, конечно, помните обстановку? Верно ли я ее обрисовал?

‒ Совершенно верно, ‒ категорически подтвердил полковник.

Всем присутствующим стало ясно, что я оказался в выигрыше.

Хотя такое мнение о ходе русско-японской войны было у нас общепринятым, здесь мне впервые удалось получить от японца, причем человека военного, подтверждение правильности моего мнения по этому вопросу.

Только тот, кто близко знает японцев, может оценить, что означало такое признание в присутствии группы японцев»^[32].

Как, видим, для Захариаса ‒ американского разведчика-япониста, мнение, что Япония к моменту еще только просьбы о мире, стояла на пороге гибели, является очевидным и даже общепринятым.

Во всяком случае, в круге людей, владеющих информацией.

«История Японии была моим путеводителем в эти трудные месяцы»

Второй эпизод относится к декабрю 1943 года. Анализируя выступление по радио Императора Японии Хирохито, в котором он признал, что: «обстановка является самой критической за всю долгую историю Империи», Захариас говорит:

«История Японии была моим путеводителем в эти трудные месяцы, и я узнал, что аналогичная обстановка существовала во время русско-японской войны 1904—1905 годов.

[Таким образом, Захариас считает обстановку, в которой находилась Япония в конце 1943 – начале 1944 года, − когда Япония уже очевидно стояла на пороге военной катастрофы, − вполне аналогичной той, в которой Япония была в ситуации русско-японской войны 1904-1905 годов! Выводы делайте сами].

В то время мы имели несколько высококвалифицированных военных наблюдателей в русской и японской армиях. Их объективные оценки дали нам возможность очистить факты русско-японской войны от массы пропагандистских наслоений, которыми обычно заполняются сообщения.

Среди наблюдателей был капитан 1-го ранга Пейтон С. Марч (позднее − Начальник штаба армии США). Один из его докладов служил мне путеводителем в оценке положения Японии.

В докладе № 6 от 3 января 1905 года он давал описание так называемого сражения на реке Шахэ, в котором японцы впервые не имели успеха.

Атака русской конницы

Рис. франц. художника времен русско-японской войны^[33]

«Результат этого сражения, − писал он, − ясно сказался на всех японских генералах, с которыми я общался. Они, кажется, впервые поняли, или, по меньшей мере, впервые открыто показали, что осознали размах того конфликта, который затеяли».

Именно под влиянием такого неожиданного хода событий японцы попросили президента Теодора Рузвельта стать их посредником в поисках мира”^[34].

Президент посредником, естественно, стал, но своего отнюдь не упустил. Упирая на то, что посредничество, да еще с Россией, дело тонкое, он немедленно заключил с японским премьером Кацурой секретное соглашение. Соглашение это было, как нетрудно представить, все о тех же вновь приобретенных дядей Сэмом Филиппинах, на которые страна Ниппон, в очередной раз, мамой поклялась не нападать. Добрый дядя из Вашингтона милостиво согласился в ответ с фактом наличия японской оккупации Кореи^[35].

Возвращаясь же к делу при Шахэ, следует учесть, что оно традиционно считается нашей очередной неудачей.

Как пишет в своих «Очерках русско-японской войны. 1904», Петр Николаевич Врангель бывший тогда хорунжим, а с декабря 1904 года сотником 2-го Аргунского полка летучего отряда генерала Павла Карловича фон Ренненкампфа, − генерала, любимого и уважаемого автором «Очерков»:

«Дело под Шахэ было проиграно. Блестяще задуманная операция не удалась…

Кого винить в постигшей нас неудаче? Кто виноват в том, что победа, столь близкая от нас, ускользнула из наших рук? На это даст правдивый ответ история…»^[36].

Любопытно, что американский наблюдатель каперанг Пейтон С. Марч почему-то оценивал результаты сражения при Шахэ совершенно иначе, чем Петр Николаевич Врангель.

А японские генералы, оказывается, считали свои дела швах, еще до Сандепу и Мукдена. Несмотря на видимость побед.

И даже небольшой успех 2-й армии генерала О.К. Гриппенберга, который намечался в начале операции под Сандепу, но был успешно ликвидирован Куропаткиным, мог окончательно переломить положение в нашу пользу.

Состояние же высшего японского военного руководства к августу 1905 года, ‒ мы это знаем, ‒ нельзя характеризовать иначе, как паническое. Капитулировать от своих побед впору!^[37].

Только вмешательство президента Теодора Рузвельта похоже и спасло Японию.

Вот, не угодно ли. Маленький такой факт.

Отмечая решающую заслугу президента Тедди в унижении России Портсмутским миром, ― а он по праву делит ее с другом-товарищем-братом Витте, ‒ член совета масонской ложи «Великий Восток Франции» Ляферр отправил Рузвельту телеграмму: «Великий Восток Франции имеет честь адресовать Вам самые горячие поздравления за выдающуюся услугу, только что оказанную человечеству.

Масонство счастливо видеть триумф принципов мира и братства, благодаря одному из самых знаменитых своих сынов».

В ответ телеграмме было письмо с благодарностью и поклонами братьям и прочим родственникам.

Президент САСШ Рузвельт Теодор

«Братья» к поклонам не остались безучастными, и в 1906 году «брат» Рузвельт стал лауреатом т.н. «Нобелевской премии мира»^[38]. Недаром любимой мишенью в тире был для президента Т. Рузвельта портрет Государя Николая Александровича. Так что Россию Рузвельт Теодор готов был губить хоть на две такие премии.

И вообще, как говорится: какова премия, таковы и лауреаты:

Т. Рузвельт, А. Сахаров, М. Горбачев…

Цепочка выстраивается

Продолжение следует