itemscope itemtype="http://schema.org/Article">

Секретная Цусима

Часть 1

Герои России 
1 SerAvg 
3283
Время на чтение 138 минут

Введение

НЕВИДИМЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА Р.

На вйнах, когда весьма немногие, сражаясь за Отечество, вступают в борьбу со многими, тогда люди умные и не требуют, чтобы они победили, но дивятся, если не падут они безславно.

А если причинят противникам больше вреда, нежели можно было предполагать, ставят их в один ряд с героями.

Ибо первое признают мужественным, а второе − даже вышеестественным.И, поскольку последнее выше возможности, ‒удостоивают его почестей, но не оставляют без внимания и первое. Так как и те побеждены, будучи осилены множеством, но не превосходством в мужестве.

Не смерть на брани есть поражение… но если кто убоится и бросит щит. А если вожделевающего доблестных подвигов подвело тело[1], по закону включают его в число победителей.

Св. Исидор Пелусиот[2]

Этими чеканными словами святого Исидора Пелусиота, за полторы тысячи лет до Цусимского боя, выражено − неизменное до Судного дня − православное отношение к подвигам героев и участников подобных ему боев и сражений.

Расположение душивоина православие ценит выше сопутствующего его деяниям внешнего успеха. Чего не могут, увы, понять люди, чуждые православию.

Непонимание это началось не сегодня.

1. МНЕНИЯ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ

Комиссия по выяснению…

Итак, кажется, все уже известно о самом знаменитом и трагическом сражении русской военно-морской истории, о предъистории его и последствиях.

Последствия же обычно усматривают в том, что Цусимское поражение роковым образом повлияло на ход русско-японской войны, сломив у руководства страны волю к сопротивлению, и спровоцировав взрыв революционного возмущения в стране и, естественно, на флоте.

И одним из главных виновников происшедшего также традиционно считается адмирал Рожественский. Бывает – и среди «патриотов».

Наиболее распространена такая, − назовем ее «манильско-небогатовской», − точка зрения, что-де Адмиралу следовало проявить пресловутое «гражданское мужество», твердо сказать Петербургу, что на разгром он эскадру не поведет. И также твердо повернуть ее назад или интернироваться в нейтральных портах. Адепты этой же точки зрения, как правило, при разборе боя сразу обвиняют Адмирала во флотоводческой бездарности, как бы не замечая, что, по собственному их мнению, эскадра в любом случае была обречена.

И первой стала озвучивать и распространять «манило-небогатовщину» та самая Следственная Комиссия по выяснению обстоятельств Цусимского боя, назначенная 19 декабря 1905 года приказомпо Морскому Ведомству.

Комиссия, которой Государь Император поручил выявить и поведать Правдуоб этом бое!

Бедный Государь!

Председателем Комиссии назначили почтенного 64-летнего вице-адмирала Якова Аполлоновича Гильтебрандта − начальника эскадры Тихого океана в 1899-1900 годах. [Некоторые документы-обращения Комиссии подписаны как Председателем адмираломДиковым. Но тот похоже просто курировал обе Комиссии – по бою 28 июля 1904 года и Цусимскую].

В члены кооптированы были контр-адмиралы: во-первых, Петр Павлович Молас, командовавший во время русско-японской войны учебно-артиллерийским отрядом Балтийского флота, − старший брат контр-адмирала М.П. Моласа, погибшего на «Петропавловске»; во-вторых, барон Эвальд Антонович Штакельберг, до 22 января 1904 года возглавлявший Отдельный Владивостокский отряд крейсеров, и за неделю до начала боевых действий, списанный на берег по болезни.

Делопроизводителем Комиссии стал, прикомандированный к Главному Военно-Морскому Судному Управлению, лейтенант Густав Константинович фон Шульц 3-й, выросший за время следствия до капитана 2-го ранга.

В русско-японскую войну все члены Комиссии воевали, как можно заметить, исключительно на Балтийском театре военных действий, но мнения о ней − русско-японской войне − имели.

Из боевого прошлого членов Комиссии известно об участии барона Штакельберга в русско-турецкой войне (1877-1878), а Гильтебрандта – в подавлении восстания ихэтуаней летом 1900 года.

В чем и где проявился героизм Густава фон Шульца установить мне во время создания трилогии не удалось. Но вот ныне из приводимой ниже его краткой биографии возникла любопытная деталь.

Оказывается, фон Шульц, выпускник Александровской военно-юридической академии, должен был стать флагманским обер-аудитором Штаба командующего 2-й эскадры Тихого океана вице-адмирала Рожественского. В тогда ему вполне вероятно пришлось бы испытать 14 мая 1905 года на себе японский огонь, как бы не на борту флагманского броненосца «Князь Суворов». И в случае, если бы он этот огонь пережил, а затем вновь прошел тернистый путь делопроизводителя Следственной Комиссии по Цусимскому бою, то думаю, это весьма благотворно бы сказалось на его «комиссионном» творчестве.

Однако вместо похода и боя будущему автору Мнения Следственной Комиссии довелось заниматься в Англии покупкой кораблей. Не знаю уж насколько успешной, но зато несомненно более полезной для здоровья, чем упомянутые поход и бой. Закончил Г.К. Шульц свою относительно продолжительную жизнь и карьеру в 1949 году контр-адмиралом − финского флота[3].

Именно перу фон Шульца, «старого отличника учебы», как с уважением и симпатией говорят о нем авторы биографии адмирала Рожественского[4], и принадлежит − по свидетельству адмирала Алексея Алексеевича Бирилева − фактическое авторство «Заключения Следственной Комиссии о …», подписанного, но, искренне надеюсь, нечитанного почтенными адмиралами. Поскольку не хотелось бы оскорблять их седины подозрениями в маразме или государственной измене.

[Впрочем, еще каперанг фон Эссен писал жене из Порт-Артура: «Мне с адмиралами своими пришлось немало повоевать: это хуже японцев – враги внутренние. Начиная с покойного Витгефта, с которым мы никогда не сходились во мнениях…»[5]].

Последняя часть Заключения, именуемая «Мнение Комиссии», вообще читается как песня. «Цусима» баталера Новикова после нее − детский лепет. Тут уж раздается по серьгам всем: от Командующего эскадрой вице-адмирала Рожественского до командира «Изумруда» капитана 2-го ранга барона Ферзена. Что мол ушел от сдачи и плена − это вроде и не подлежит осуждению, а вот почему корабль на камень посадил? За это строго взыскать надо! А может, все-таки, хочется взыскать именно за то, что не сдался? Что сберег честь Андреевского флага?

Вот, скажем, о капитане 1-го ранга Озерове, все же поднявшем японский флаг над своим тонущим броненосцем «Сисой Великий», Комиссия слова плохого не говорит. Исчерпал, мол, возможность к сопротивлению, экипаж спасал, чего уж цепляться к человеку? Дело житейское!

Зато все ругательные слова в адрес своего Командующего со стороны каперанга Озерова «исчерпавшего возможность к сопротивлению», Комиссия воспроизводит и на память потомкам передает. Вместе с еще более убедительными и правдивыми словами также видимо «исчерпавшего возможность к сопротивлению» контр-адмирала Небогатова. Увы, бывшего. Но зато какой достойный доверия человек!

Не то, что этот Рожественский и его Коломейцовы, Блохины, Ферзены, Дитловы,Берендсы, не говоря уж про матросов, упорно считающих, что их Адмирал на «Суворове» много врагов потопил.

Не только матросы так считали

Ну, много там, или мало, но что любопытно, не только матросы так считали. В донесении о бое мичмана Ивана Александровича Дитлова с броненосца «Адмирал Ушаков» черным по белому написано следующее:

«Приблизительно через полчаса после начала боя, сверху раздались крики “ура”. На левом траверзе я увидел мачты погружающегося в воду корабля. Гибели “Ослябя” я не видел, так как это произошло с правой стороны, в то время, как я был занят стрельбой на левой»[6].

Этот же поразивший его случай Дитлов приводит в своих записках о Цусиме: «Минут через 25 после начала боя с мостика раздалось «ура», подхваченное внизу. Артиллерийский унтер-офицер Горбунов взволнованно схватил меня за руку: “Смотрите!”.

Я взглянул в бинокль и увидел мачты погружающегося в воду корабля. “Ура” гремело. Это был первый и, увы, последний светлый момент боя. Уверенность в победе возросла, и я энергично продолжал стрельбу, пока неприятель не вышел из угла обстрела…»[7].

Далее Дитлов вновь повторяет, что не видел гибели «Ослябя», так как это случилось справа от «Ушакова». А мачты погружающегося судна он видел слева, где и находился японский флот.

Причем Иван Александрович Дитлов в своих впечатлениях не одинок. Священник с броненосца «Адмирал Сенявин» о. Зосима утверждал, что еще до гибели «Ослябя»:

«Первым погибло японское головное судно.

Мы думали, что это “Микаса”, и наши матросы начали кричать “ура”, но когда мы были в плену, мы опрашивали японцев, и они отрицали это. И действительно вскоре мы видели “Микаса” в Сасебо.

У нас первым погиб “Ослябя”…[8]».

Насчет головного наши, пожалуй, погорячились. Но в массовые галлюцинации верится тоже слабо. Тем паче о сговоре речи быть не может. Личный состав «Ушакова» и «Сенявина» был строго отделен друг от друга. Батюшку же японцы, скорее всего, и вовсе сразу выпустили. Так обычно в ту войну и бывало.

Отметим еще Донесение о бое лейтенанта Колокольцева с «Ослябя», спасенного миноносцем «Бравый» и избежавшем японского плена:

«Первым в кильватерной колонне был броненосец “Микаса”, затем – “Шикишима”, “Асахи”, “Фудзи”, “Ниссин” и “Кассуга”; дальше шли крейсера 1-го класса [2-й боевой отряд адмирала Камимура], но, кажется, до них шло еще большое судно»[9]. Еще одна загадка, − по-видимому неразрешимая, − начала Цусимы. А про свои собственные потери самураи-то разъяснят.

В части «Мера лжи и измены», до которой, даст Бог, удастся довести наше расследование, на схеме 14 восстановлено положение «Сенявина» и «Ушакова» в 14:16, то есть через 27 минут после начала боя. Читатель сможет сам представить, что открывалось в эти минуты с левого борта броненосцев 3-го отряда. И сможет сделать некоторые выводы. Если захочет.

Так что, может, и не столь уж неправы были матросы в том, что не ранили бы тяжело Адмирала − хана японцам.

«Исторический документ с ложными представлениями Шульца» или «Гадостные обвинения»

Но что эти донесения, свидетельства и впечатления для Комиссии! Ведь не поверите! Во всем многостраничном «Мнении» нет ни одного (!) плохого слова в адрес бывшего контр-адмирала Небогатова, а о его сдаче упоминается только в связи с уходом «Изумруда»! Зато в очередной раз ругается адмирал Рожественский за то, что с момента встречи с Небогатовым разделил отряды и не позволил экипажам общаться между собой.

Есть в «Мнении Комиссии» много еще чего хорошего и разного. Очень совпадающего с мнениями и показаниями «небогатовцев». Такое ощущение, что другие показания, тех, кого мы назвали «верными», Комиссия либо не читала, либо во внимание не приняла.

«Манильцам» − тем слегка попало. Но про сдавшихся ни-ни.

А слова Комиссии об «исчерпавших возможность к сопротивлению» вообще дорогого стоят. Показывают они, что понятие моральной, а тем более духовной, победы было для Комиссии уже вовсе не доступно.

Текст «Мнения» опубликован в сентябрьской книжке «Морского сборника» за 1917 год, а в последнее время воспроизведен в ряде юбилейных изданий, посвященных столетию русско-японской войны.

Ознакомиться с этим Мнением просто необходимо каждому интересующемуся отечественной историей и методами ее составления и интерпретации задолго до «исторического материализма». Увидеть своими глазами, как умело совершенно здравые и объективные мысли и выводы,могут служить тщательным прикрытием лжи[10].

Предварительно очень полезно ознакомиться с тремя томами «Донесений участников боя» и двумя не менее толстыми томами «Показаний в Следственной Комиссии» участников того самого боя[11]. Тогда впечатление от «Мнения» будет еще более неотразимым.

В подлинном тексте «Заключения Следственной Комиссии» к странице 66 подклеен рукописный листок с пометками Морского Министра в 1905-1907 годах адмирала Алексея Алексеевича Бирилева. Приведем самые характерные из них:

«Комиссия не настолько компетентна, чтобы возводить все эти обвинения таким языком. Как будто все обстояло благополучно в России и не все ее части функционировали также неверно. А между тем остается исторический документ с ложными представлениями Шульца.

Разве можно писать гадостные обвинения?»[12].

Так же с возмущением писал адмирал Бирилев в своих пометках к «Мнению», что «о снарядах [японских], главной причине [разгрома 2-й эскадры], сказано только вскользь».

А страшные пожары на русских броненосцах, Комиссия, в полном согласии с мнением бывшего адмирала Небогатова, объясняет тем, что не выкинули вовремя за борт секретеры красного дерева из адмиральских помещений и иные деревянные предметы. Игнорируя полностью, как и во всех прочих случаях как показания самого Командующего 2-й эскадрой, так и всех тех, чьи показания Комиссии пришлись не ко двору.

Адмирал Алексей Алексеевич Бирилев

Адмирал Бирилев разоблачает и ложь Небогатова,подхваченную, естественно, Следственной Комиссией, − что комендоры на судах его отряда были либо новые необученные, либо призванные из запаса и все позабывшие:

«Это неверно: на них был старый кадровый состав».

Что интересно, ложь эту Небогатов и его свита начали распространять еще в японском плену.

Из современных авторов о нормальной комплектации судов небогатовского отряда специалистами говорит В.Ю. Грибовский:

«Отряд оказался полностью укомплектованным кондукторами (сверхсрочнослужащие унтер-офицеры), на каждом корабле от 8 до 9 человек (всего 50). Из 2 435 нижних чинов около половины составляли унтер-офицеры и матросы штатных экипажей, до 20% − матросы с других балтийских кораблей, и около 20% − новобранцы призыва 1904 года и около 10% − призванные из запаса»[13].

Памяти графаАлександра Гейдена

Был на самом деле еще один член Следственной Комиссии − уже знакомый нам Флигель-Адъютант граф Александр Федорович Гейден. В 1906-1908 годах начальник Морской походной канцелярии Его Императорского Величества.

Граф Гейден указанное «Заключение» подписать отказался, поддержав позицию адмирала Бирилева, и, похоже, до Государя довел военно-историческую ценность оного. Государь всегда ставил на прочитанных документах особый знак рассмотрения.

Так вот, на оригинале «Заключения» такого знака нет.

Именно граф Александр Федорович и возглавил, вслед за светлейшим князем А.А. Ливеном, Морскую Историческую Комиссию по описанию действий флота в русско-японскую войну, благодаря трудам которой у нас все же сохранилась возможность судить о Цусимском бое и о его значение по фактам, а не по мнениям и домыслам.

Следует отдать должное графу Гейдену и в том, что, в так мало известном «Введении» к трудам Морской Исторической Комиссии по описанию действий флота в японскую войну, он по сути просит прощение за то, что многие очерки написаны ее сотрудниками «с далеко не одинаковою объективностью»[14], что не в последнюю очередь должно относиться к творению графа А.П. Капниста «Тсусимская операция».

Благодаря же труду вице-адмирала графа А.Ф. Гейдена «Итоги Русско-Японской войны», выпущенному Морским Генеральным Штабом в 1914 году, под грифом «Не подлежит оглашению!», мы имеем возможность ознакомиться с тем, что представляют собой Особые Совещания и с другими интересными вещами.

Новые старые

В недавнее время появились и такие работы, где − подобно незабвенному сыну Лаврентия капитану 2-го ранга Клáдо, столь много потрудившемуся в осенне-зимний сезон 1904-1905 годов, для создания общественного мнения в пользу отправки отряда Небогатова «в помощь 2-й эскадре» [что действительно послужило одной из главных причин гибели 2-й эскадры в бою при Цусиме], − высчитывают боевые коэффициенты русской и японской эскадр.

Даже утверждают, что русская артиллерия и боеприпасы были чуть ли не лучше японских. Просто пользоваться ими не умели. И превосходство в скорости не имело решающего значения. Вот, не угодно ли.

«Конечно, превосходство японцев в скорости имело большое тактическое значение. Однако его влияние на ход эскадренного боя могло быть решающим только при подавляющем превосходстве одного из противников в артиллерии, чего в действительности не было в Цусимском сражении.

[До чего грамотные товарищи! А мнения адмирала Колчака, о значении даже одного дополнительного узла скорости в бою, и адмиралов Пэкинхэма и Шталя о подавляющем превосходстве японской артиллерии при Цусиме, это так, ‒ забавы взрослых шалунов…]

Анализсоотношения сил японского Соединенного флота и Российской 2-й Тихоокеанской эскадры, показывает, что японцы не имели значительного превосходства в силах, которое могло им позволить безнаказанно уничтожать противника.

Исход сражения между ними зависел от уровня подготовки и искусства флагманов и командиров»[15].

Так что при наличии грамотной тактики с русской стороны и приличном командующем вместо Рожественского − адмирал Того имел бы бледный вид. Поскольку-де матчасть у русских была не хуже[16]. [Между тем, проводящий в своей книге подобную мысль В.Я. Крестьянинов, считая шимозу «той самой» ‒ как В Порт-Артуре,‒ все равно получает мощность японского огня при Цусиме по его фугасному действию в 22 раза больше русского. Тоже, кстати, не так уж мало.

Это ведь все равно, что при равной меткости и одинаковых снарядах, у японцев в22 разабольше кораблей было, как справедливо отметил адмирал Шталь].

О том, насколько обоснованы такие точки зрения, подробно сказано в предыдущих частях работы. Генезис их идет не от анализа реальной картины боя, предшествовавших бою и последовавших за ним событий, а от определенного взгляда на саму историю России, что так ярко проявилось уже в пресловутом «Заключении Следственной Комиссии», ‒ составленном, похоже, еще до начала ее работы.

От отношения к той России, которую мы потеряли, не без помощи трудов подобных Комиссий. Не без их «Мнений».

Отчет о работе или руководство к действию?

И ведь безобиднейшая, казалось бы, вещь. Ну, имеют люди право высказать свое мнение. Да и напечатали его для более или менее широкой публики только в 1917 году, полгода спустя после Февральской и ровно за месяц до Октябрьской революции.

Типа, вроде, как бы отчета о проделанной работе.

Кому-то, может − и руководства к действию. А то − вчера было рано, завтра будет поздно.

Однако обратим внимание на один нетривиальный момент.

Шел еще только 1907 год. Десять лет оставалось жить Российской Империи.

Но уже тогда ни Морской Министр этой Империи, ни Флигель-Адъютант − начальник Морской Походной Канцелярии Его Императорского Величества, ни само Его Величество не могли помешать капитану 2-го ранга Г.К. Шульцу написать, напечатать за государственный счет и распространить в военной и морской среде вредный, лживый и дезориентирующий верных России людей документ, подписанный, для солидности, тремя почтенными адмиралами.

Документ, дающий анализ события в чем-то как две капли воды похожего в миниатюре на крушение Российской Империи на пороге победы в феврале 1917 года.

Документ, подчеркнем это еще раз,опасный прежде всего тем, что совершенно здравые мысли и выводы служат в нем для тщательного прикрытия лжи. Полностью скрывающий и извращающий истинные причины трагедии 14-15 мая 1905 года.

Чтобы, видимо, и к февралю 1917-го не успели принять меры.

Отсюда берет начало пренебрежение свидетельскими показаниями, говорящими о высочайшем авторитете адмирала Рожественского у личного состава его эскадры, о вере в него, сохранившейся у многих матросов и офицеров даже после проигранного боя.

Отсюда − настойчивое муссирование мнения о его бездарности как флотоводца и боевого адмирала.

Такая позиция объясняется не следованием объективной истине, или поисками ее, а теми же настроениями, которые заставляли людей порочить Самодержавие, самого Государя и страну, в которой бытует такая дикая и устарелая форма правления. А также всех верных ей людей.

«Историки», находясь на этой позиции, не могут не объявить адмирала Рожественского несостоятельным, даже если бы он выиграл бой при Цусиме. В последнем случае речь шла бы о неоправданно больших потерях, о том, что бедный адмирал Того не успел толком отремонтироваться после почти годичного героического крейсерства под Порт-Артуром, пока 2-я эскадра полгода в курортных условиях плавала и бананы ела. И, в конце концов, Адмирала обвинили бы просто в неоправданно больших расходах топлива и боеприпасов на каждую отдельно взятую японскую душу.

2. ЗА ЧТО ОНИ ЕГО НЕ ЛЮБЯТ

А только ли в поражении дело?

Отсюда возникает вопрос. Не было ли в действиях адмирала Рожественского чего-то такого, что ему не могли и не могут простить?

Чего-то гораздо большего, чем поражение в Цусимском бою?

Намек на это что-то дает то место в «Мнении» Следственной Комиссии, где командира героического «Изумруда» сквозь зубы хвалят, что не сдался и тут же от души в полный голос бранят за проступок, который и в мирное время и в более навигационно знакомых местах, случается сплошь и рядом: «Ослябя», вон, в мирное время в Гибралтарском проливе (!) ухитрился днище пробить, отчего и в Порт-Артур вовремя не попал.

А ведь сдайся барон Ферзен, как человек, с другими «героями 15-го мая», «исчерпавшими возможность к сопротивлению», и слова бы дурного не услышал.

От Комиссии бы уж во всяком случае.

Так, может, и от адмирала Рожественского чего-то подобного ждали?

Может, были влиятельные силы, которые очень надеялись на проявление «гражданского мужества» измученным Адмиралом и его эскадрой?

Ведь, вроде, все условия создали:Давай, поворачивай орленые носы, и в Кронштадт!

Или, чтоб далеко не идти, в Сайгон − к «Диане» под бок.

Вот была бы хохма, если бы капдва Владимир Семенов вновь вернулся на родимый крейсер! Сага!

Почему же упрямый Адмирал все же не интернировался и не повернул назад?

Столько уже прецедентов за эту войну было.

Вот и контр-адмирал Рейценштейн Николай Карлович с «Аскольда» из Шанхая привет передает. Он туда после боя у Шантунга 28 июля 1904 года вместо Владивостока попал. Во Владивосток ветра были неблагоприятные, да и с углем напряг. И ничего. Бодро телеграфировал Государю Императору, что Высочайший приказ частично выполнен: до Владивостока, правда, не дошли, но из Артура этого уж точно свалили. Позащищали и будя!

В 1913 году Рейценштейн успеет полным адмиралом стать.

Так что думайте, адмирал Рожественский!

Шли бы как все умные люди в Шанхай − зеленый чай пить. Он, говорят, для здоровья полезный.

И почему все же до сих пор многие так не любят Адмирала за его упрямое: «Курс NO 23º»?

Чем он этим многим жить помешал?

Основной вопрос

Поставим вопрос: Цусимская трагедия − действительно ли худшее из того, что могло случиться с Российской Империей и Российским Императорским Флотом майскими днями 1905 года?

Или у их (и наших – по наследству) заклятых друзей был еще более желанный вариант, который 2-я эскадра сумела в последний момент предотвратить? Пусть ценой гибели.

От ответа на этот вопрос зависит сама оценка значения боя 14-15 мая в Корейском проливе для истории Православной Самодержавной Руси-России.

И если мы поймем, что нет не худшее, что был вариант развития событий, куда более устраивающий врагов исторической России, ‒ то бой при Цусиме из поражения превращается в последний стратегический выигрыш России, подаривший ей еще двенадцать лет жизни − из них девять даже мирных. В триумф русской военной мысли и воли.

По-моему, под таким углом зрения и в таком аспекте судьба Адмирала и его эскадры не рассматривалась во всяком случае на страницах сколько-нибудь открытой печати, а потому вопрос этот можно считать неизвестным и изложить с некоторой степенью подробности.

3. ВРАГИ ВНУТРЕННИЕ

3.1. ЖАЛЬ МНЕ ГОСУДАРЯ НАШЕГО, МУЧЕНИКА

Начнем с одного частного письма, воспроизведенного в книге воспоминанийотца, героически погибшего вместе с броненосцем «Ослябя»лейтенанта Владимира фон Нидермиллера 2-го (1882-1905), вице-адмирала Александра Григорьевича фон Нидермиллера (1861-1937):

Александр Григорьевич фон Нидермиллер

«Жаль мне Государя нашего, мученика,

который лихорадочно ищет людей правды и советаи не находит их,

который оклеветан [………] и их орудиями перед народом своим,

который остается заслоненным от этого народа мелкой интригой, корыстью и злобой,

который изверился во всех имеющих доступ к Престолу его

и страдает больше, чем мог бы страдать заключенный в подземелье, лишенном света и воздуха»[17].

Слова эти написал адмирал Зиновий Петрович Рожественский 16 февраля 1906 года в письме к своему другу − отставному флотскому офицеру барону Максимилиану Рудольфовичу фон Энгельгардту[18]. Ими он совершенно ясно дает понять свое убеждение о наличие измены в близком окружении Государя.

Устои Русского Престола неустанно подтачивались теми людьми, которые по самому смыслу положения, занимаемого ими, должны были быть опорой трона, людьми правды и совета. Верными людьми.

Но таких людей не видел адмирал Рожественский в окружении Русского Царя уже в 1905 году. Добром это кончиться не могло.

И еще одно важное замечание. Формально говоря, эскадра была задержана у Мадагаскара Высочайшим повелением, и Высочайшим же повелением была поставлена эскадре заведомо невыполнимая цель – завоевать господство на море. Многие историки так и пишут в своих трудах, обличая самодержавие вообще, и нашего последнего Государя в частности, что-де «Царь Николай приказал эскадре задержаться», «Царь Николай поставил неисполнимую задачу» и далее в том же духе.

Казалось бы, у адмирала Р. могла быть обида на Государя, помешавшего своими повелениями эскадре использовать единственный шанс на прорыв во Владивосток еще в феврале.

А вместо обиды Адмирал выражает в письме близкому другуглубокое сочувствие Государю, и откровенную симпатию.

Более того. В своих ответах на вопросы Следственной Комиссии, которые на взгляд Адмирала могли бросить какую-либо тень на Императора, адмирал Рожественский предпочитал уклоняться от ответов, переводя по сути, «стрелки» на себя. Вот, например:

«Вопрос 66. Какое значение имела отправка Всеподданнейшей телеграммы из последней стоянки эскадры в Тонкине?

Ответ. Переходя к вопросу о том, какое значение имела отправка Всеподданнейшей телеграммы моей из последней стоянки эскадры в Тонкине, я, почитая нравственным долгом служить своими показаниями, как для освещения обстановки Цусимского боя, так и для исследования обстоятельств, которые могут быть вменены мне в вину, прошу позволения не вносить дополнений и разъяснений к тем сведениям, которые ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ благоугодно было Всемилостивейше повелеть предоставить в распоряжение Комиссии в их подлинной форме.

Мой ретроспективный взгляд на прошедшее мог бы вовлечь меня в объяснения, которые, в настоящее время, Комиссия должна была бы признать, по меньшей мере, запоздалыми».

Судя по тональности ответа, Адмирал никак не относил «работников» Комиссии к тем «людям правды и совета», в которых так нуждался Государь, названный Адмиралом «мучеником» за 11 лет до февраля 1917 и за 12 с лишним лет до Ипатьевского подвала.

Физики говорят, что теория, не только объясняющая, но и предсказывающая факты, − верная теория. Мы слишком хорошо знаем, что «теория» Адмирала верно объяснила и предсказала слишком многие факты нашей истории.

Приведем некоторые из фактов, свидетельствующих о том, что о наличие измены в правительственных сферах и в русском обществе адмирал Рожественский знал еще до войны. И имел все основания считать, что во время войны положение может только усугубиться.

Причем у него были основания считать, что измена проникла и в военно-морские круги.

3.2. ДЕЛА ПРЕДВОЕННЫЕ

Часть фактов мы уже привели выше и здесь только перечислим их. К таковым относятся:

1. Аренда Порт-Артура и Дальнего вопреки мнению всех командующих Тихоокеанской эскадрой. Тем самым были испорчены дружественные отношения с Китаем, а Япония превращена в открытого врага России.

2. Отказ Министра Финансов Витте в кредитах на строительство флота и укреплений Порт-Артура.

3. Строительство тем же Витте, под боком у необорудованного и не защищенного Порт-Артура, суперсовременного города и порта Дальний, ставшего портом вторжения. На украденные у флота деньги.

4. План работ по расширению Артурского порта, представленный Наместником еще в 1900 году, рассматривался в Петербурге три года особой комиссией из «высших государственных сановников». А ко дню войны оказался еще нерассмотренным и неутвержденным[19].

5. Неуклюжие, мягко говоря, действия нашей дипломатии, фактически отдавшей Корею в руки японцев, чего опасался и о чем предупреждал адмирал Дубасов.

6. Япония ежегодно с 1900 года тратила на маневры своего флота более четверти миллиона рублей. Русский флот стоял в вооруженном резерве.

7. Прямой приказ Царя: Тихоокеанской эскадре – плавать, положен в сейф Военно-Морского ученого отдела по приказанию Морского Министра.

8. Вопреки протестам Наместника адмирала Алексеева Тихоокеанская эскадра была ослаблена в 1901 году отозванием в Кронштадт судов «Наварин», «Сисой Великий», «Владимир Мономах», «Дмитрий Донской», «Адмирал Нахимов», «Корнилов» единоличным решением Морского Министра (27.09.1901 г., телегр. № 920). [В 1905 году вновь назначенный Морской Министр адмирал Бирилев был настолько поражен этим фактом, что потребовал показать ему все соответствующие документы]. Все эти весьма неновые суда, так и не успев отремонтироваться и модернизироваться, пришли в мае 1905 года на Цусиму, полтора раза обогнув Земной шар по экватору. Повезло только «Корнилову». Ввиду совсем аварийного состояния он был оставлен в Кронштадте. Между тем, если хотя бы эти суда были в январе 1904 года в Порт-Артуре, еще неизвестно, как сложилась бы судьба всей кампании.

9. Япония тратила в год на шпионаж против России более 220 тысяч рублей. Русская разведка на Дальнем Востоке как таковая отсутствовала.

10. Разнузданная революционная пропаганда и начинающийся революционный террор в Российской Империи не получали со стороны правительства должного отпора.

11. Секретность отсутствовала, «как класс». Про «Секретное шифрованное предписание» крейсеру «Варяг»о визите в Персидский залив по пути в Порт-Артур, при приходе крейсера из Суда в Пирей уже зналивсе поставщики русской эскадры.

На «Варяге» же о содержании шифрованной телеграммы кроме командира В.И. Бэра и старшего офицера не ведал никто. В своем донесении в ГМШ об этом мало приятном происшествии, Бэр делал очевидный вывод: либо в Греции научились разбирать наш шифр, либо в ГМШ недостаточно внимательны к сохранению тайны[20]. ГМШ, заметим, возглавлял тогда адмирал Ф.К. Авелан. На момент похода 2-й эскадры Управляющий Морским Министерством.

О фактах приведенных, а также, возможно, и многих других, адмирал Рожественский не мог быть не осведомлен в силу своих должностных обязанностей Начальника Главного Морского Штаба, каковые, мы помним, он исполнял с конца марта 1903 года по апрель 1904[21].

В апреле 1904 года на плечи Адмирала легла дополнительная обязанность: готовить в поход 2-ю эскадру Флота Тихого океана.

Другой подходящей кандидатуры в Русском Императорском Флоте не было.

3.3. ПЕРЕД ПОХОДОМ И ВО ВРЕМЯ НЕГО

Поведение адмирала Рожественского перед походом 2-й эскадры и во время него, служит подтверждением наших предположений. Вот факты.

1. Только благодаря настойчивости Начальника ГМШ броненосец «Цесаревич» и крейсер «Баян» успели в последний момент в Порт-Артур.

2. Зная слабость Тихоокеанской эскадры, адмирал Рожественский еще зимой 1904 года ходатайствовал о поручении лично вести в Порт-Артур, возвращаемый с полдороги отряд судов адмирала Вирениуса в составе броненосца «Ослябя» и крейсеров «Аврора» и «Дмитрий Донской», «так как по своему энергичному характеру, он сознавал необходимость торопиться, но просьба его не была уважена»[22].

С самого начала войны Адмирал опасался, что не будут приняты адекватные меры для защиты Порт-Артура. И спешил помочь.

3. Перед выходом 2-й эскадры 30 сентября 1904 года Адмирал собрал у себя совещание командиров всех кораблей эскадры. На совещании был поставлен вопрос об усилении и соблюдении режима секретности. О необходимости соблюдения военной тайны.

Передав участникам Совещания маршрут плавания эскадры до Мадагаскара, Командующий еще раз напомнил о сохранении тайны, от чего зависит во многом успех плавания. Адмирал Рожественский закончил свое обращение словами:

«Мы не умеем держать секреты, но все же, хоть на этот раз, я вас прошу…».

Этими словами Адмирал выразил почти уверенность, что, выйдя за круг участников похода, информация достигнет Японии и Англии.

Об этом случае сообщил в своих показаниях Следственной Комиссии капитан 2-го ранга Оттон Оттонович Рихтер, добавив от себя, что у Рожественского были все основания для сказанных им горьких слов: «Да, мы не умеем держать секреты и военные планы, не умеем и теперь.

Да, вряд ли, и когда научимся»[23].

4. В походе Адмирал неоднократно менял в последний момент, при прохождении опасных с точки зрения возможной вражеской атаки мест, деление эскадры на отряды и маршруты их. О прохождении эскадры Малаккским проливом было сообщено буквально за несколько часов.

5. Во время стоянки на Мадагаскаре свои военные планы Адмирал публично не обсуждал: «На собраниях у Адмирала, их было немного, обсуждались вопросы чисто хозяйственные; ни тактика, ни стратегия не входили в круг совещания. Адмирал имел свой план, который он держал в секрете и проявленное им недоверие к своим помощникам − командирам имело свое основание»[24].

За что Адмирал впоследствии был сурово осужден Следственной Комиссией в ее незабываемом «Мнении».

3.4. ПЕТЕРБУРГ! У МЕНЯ ЕЩЕ ЕСТЬ АДРЕСА…

Следующая группа фактов свидетельствует о том, как подозрения адмирала Рожественского перерастали в уверенность, подтверждаясь поведением Петербурга.

1. Задержка эскадры на два месяца на Мадагаскаре благодаря дезинформации Государя о действительном положении дел со стороны Генерал-Адмирала и Управляющего Морским Министерством, сделавшая практически невозможным прорыв во Владивосток без боя или малой кровью.

Именно эта задержка дала адмиралу Того возможность не только отремонтировать и исправить поврежденные у Артура суда, «но и перевооружить их новой артиллерией, полученной из Англии»[25].

Небось, под те самые снаряды!

2. Совпавшая с приказами из Петербурга о задержке эскадры на Мадагаскаре измена немецких угольщиков. Вопреки контракту.

«Можно думать, что немецкие пароходчики действовали по какому-то внушению, в силу скрытого решенияеще более замедлить движение русской эскадры»[26].

Адмиралу пришлось попортить себе много крови, прежде чем Петербург соизволил урегулировать вопрос на высшем уровне.

3. Странная история с транспортом «Иртыш»[27].

4. Настойчивое навязывание Небогатова «в помощь».

Это навязывание нельзя считать только недальновидным и некомпетентным желанием помочь Рожественскому, учитывая ту роль, которую отряд Небогатова в целом и отдельные его суда сыграли в дальнейшей судьбе эскадры и боя. Подробнее об этом ниже.

5. Непрерывное дерганье командующих отрядами даже по второстепенным вопросам приказами из Петербурга.

Сохранилось письмо Н.Н. Беклемишеву Командующего 2-м броненосным отрядом контр-адмирала Дмитрия Густавовича фон Фелькерзама, где последний «горько жалуется на затруднения, которые испытывал русский флот в своих передвижениях.

Наша союзница (Франция), говорил он, вместо содействия преподает нам уроки географии, а указания из Петербурга настолько сбивали адмирала, что он просил оставить его в покое распоряжаться плаванием самому, или немедленно сменить и назначить нового командующего»[28].

6. Практически неустранимые конструктивные недостатки четырех новейших броненосцев.

Не зря существовало общепринятое мнение, выраженное в печальной шутке про Морское Ведомство: «Главный Морской Штаб нехотя воюет с Японией, Морской Технический Комитет держит нейтралитет, Главное Управление Кораблестроения и Снабжений прямо враждебно России»[29].

В каждой шутке есть доля истины!

7. Следующая доля этой истины − отвратительное качество «перемоченных» снарядов, − по объективным последствиям очевидная диверсия, что стало известно только после боя, а на самом деле и вовсе после войны. И известие это держалось в тайне.

8. Очередная задержка эскадры у берегов Аннама (Вьетнама) почти на месяц. Отсюда Рожественский доложил в Петербург, что тяжело болен, а младший флагман контр-адмирал Фелькерзам − умирает.

По-хорошему, эскадру некому вести в бой. Командир Крейсерского отряда контр-адмирал Оскар Адольфович Энквист попал на эскадру с поста градоначальника Николаева, как родственник Морского Министра адмирала Авелана, и по волевым качествам во флагманы не годился.

Никакой реакции Петербурга.

3.5. НА ВСЯКОГО МУДРЕЦА…

Перечислим теперь некоторые меры по дезинформации противника, принятые адмиралом Рожественским во время похода эскадры.

1. Вызывающая окраска судов эскадры в черный цвет. Это заставляло противника думать, что самые опасные места эскадра будет проходить ночью.

2. Приказ командиру крейсера «Олег» капитану 1-го ранга Л.Ф. Добротворскому − будущему главному «манильцу» − перекрасить крейсер из серого в черный.

3. Приказ Небогатову перекрасить трубы его сплошь черных броненосцев в желтый цвет, как на всей эскадре. Чтоб не выделялись.

4. Строгое сохранение тайны всех боевых планов. Нарочитое преуменьшение в приказах по эскадре ее достижений в стрельбе и маневрировании.

5. Резкие отзывы об эскадре в частных письмах в Петербург, которые обычно становились достоянием общественности и с большой вероятностью должны были дойти до японских ушей. Форсированное проявление несдержанности на людях − вроде битья биноклей.

Все это должно было питать «вполне оправдавшуюся самонадеянность» адмирала Того, о которой говорил адмирал Рожественский в своих показаниях.

6. Распускание слухов, что от Мадагаскара эскадра по пересечении Индийского океана пойдет Зондским проливом. Пошла самым опасным − Малаккским. Никто и думать не смел.

7. На последних маневрах − эволюциях 13 мая 1905 года демонстрировалась встреча неприятеля строем фронта. На самом деле, помня артурскую склонность разбегаться куда попало, Адмирал предполагал вступить в бой кильватерной колонной, как и произошло в действительности.

8. Сведение к минимуму общения личного состава 2-й и 3-й эскадр.

4. КАК СДАВАЛИ ЭСКАДРУ

К следующей группе фактов относятся свидетельства, подтверждающие наличие изменнических действий перед боем и нелояльного поведения в бою.Измены уже как бы внутри эскадры.

4.1. «ЯСНО ВИЖУ»

1. Адмирал Рожественский рассчитывал быть в средней точке Корейского пролива в полдень 13 мая, чтобы до прохода этой точки и после нее иметь «в распоряжении наибольший (возможный) промежуток светлого времени для прохода мест, угрожаемых японским минным флотом»[30].

Японские источники подтверждают, что 13 мая, из-за тумана и свежей погоды, говоря попросту – шторма, все их разведчики вынуждены были укрыться по портам.

И в этом случае прорыв 2-й эскадры удался бы однозначно.

Странное повреждение

Однако повреждение в машине броненосца береговой обороны«Адмирал Сенявин» 12 мая вынудило эскадру всю ночь с 12-го на 13 мая идти малым ходом. «Вследствие повреждения машины «Сенявина» потеряна была надежда пройти Корейский пролив 13мая»[31].

С повреждением этим, надо сказать, не все ясно. Сигнал о повреждении в машине был поднят по приказу командира «Сенявина».

Вместе с тем, старший механик броненосца поручик Павел Казимирович Яворовский совершенно определенно говорит в своем показании Следственной Комиссии:

Остановок и задержек «из-за повреждений в машине» в походе и в бою «… не было ни одной, хотя во время боя ожидались каждую минуту…»[32].

Такая вот странная история, на которую Комиссия не обратила, понятно, ни малейшего внимания. Но это опять цветочки.

Таким образом, проход Корейского пролива был отложен на 14 мая, а возникшие 4 часа временного запаса Адмирал решил посвятить эволюциям.

Днем 13 мая наша эскадра еще не была обнаружена, и японцы переговаривались по радио открытым текстом, не прибегая к шифру.

«На первых, изданных в Японии, планах боя эскадра показана идущей из-под южного берега Кореи. Значит, японцы полагали, что мы (зачем-то) направились в глубь Желтого моря и обогнули Квельпарт с севера. Ясно, что они нас совершенно потеряли из виду в этот период времени»[33].

Несанкционированный радиообмен. Глупость? Или измена?

2.Вечером 13-го мая командир того же броненосца береговой обороны «Адмирал Сенявин», машина которого так некстати и странно сломалась накануне, капитан 1-го ранга С.И. Григорьев 1-й,несмотря на категорический запрет, Командующего эскадрой пользоваться радиотелеграфированием, решил вмешаться в радиопереговоры врага чтобы«перебить японцев».

А затем, воспользовался «замеченным» японским позывным, и под этим позывным послал в эфир некое сообщение.

На это сообщение был получен от японцев ответ: «Ясно вижу»[34]. [См. также Показание капитана 2-го ранга Ф.Ф. Артшвагера − старшего офицера «Сенявина»: «13 мая, в продолжении всего дня, получались неприятельские телеграммы по беспроволочному телеграфу... С разрешения командира, наш аппарат был один раз пущен ненадолго, чтобы помешать японским переговорам, на подмеченный японский позывной сигнал получался ответ»][35].

Вразвернутом виде на «морском языке»«Ясно вижу» означает: «Ясно вижу и понял».

Через несколько часов после получения на «Сенявине» фразы: «Ясно вижу!», − японский разведчик «Синано-Мару» в кромешной тьме майской ночи, в еще не рассеявшемся тумане «совершенно случайно» находит окрашенную в черный цвет эскадру.

Капитан 1-го ранга Сергей Иванович Григорьев (1855 ‒ после 1918)

На открытке ошибка в инициалах. Не редкий случай.

Чтобы понять цену подобной «случайности», приведем единственный, но хорошо известный нам факт. Через двое суток вечером 15 мая, после тяжелого боя с шестью японскими крейсерами уже сильно поврежденный ветеран 2-й эскадры «Дмитрий Донской» сумел, немного оторвавшись от противника, зайти в тень острова Дажелет. После чего был немедленно потерян им из виду и оставлен в покое до утра, не считая неудачных миноносных атак вдогонку.

Это дало ему возможность спокойно свести команду на берег и, отойдя на глубокую воду, достойно завершить долгую службу Родине, затонув под Андреевским флагом.

Без огней эти суда идти не могли

А ведь известно было, где искать «Донского», да и уйти он далеко не мог. А тут, скажи на милость, − случайность. Традиционно объясняется эта случайность тем, что «Синано-Мару» обнаружить эскадру помог «ярко освещенный» госпитальный корабль − то ли «Кострома», то ли «Орел» − тезка броненосца. Из чего читатели долгие десятилетия делают вывод, что «Орел» освещен был примерно, как «Титаник» перед столкновением с айсбергом. Да еще эскадру прожектором высвечивал − чтоб не потеряться, а ведь и в самом деле − темно.

На самом деле «Орел» нес минимум огней, предусмотренных для госпитальных судов Женевской конвенцией, − без чего они считались бы военными судами со всеми вытекающими, − и терявшихся в «начавшем рассеиваться» тумане за несколько сот метров. Вообще без огней эти суда идти не могли. Адмирал Рожественский не мог полностью исключать того, что эскадра все же открыта. В этом случае госпитальные суда, идущие без огней, могли быть специально потоплены, чтобы обвинить в этом Командующего эскадрой, и в его лице − Российскую Империю.

И шли «Орел» с «Костромой» в значительном удалении: в 40-50 кабельтовах, то есть по-простому в 8-10 км, − от соблюдавшей строгую светомаскировку черной эскадры.

Об отдаленности госпитальных судов от эскадры свидетельствует, в частности, в своем донесении о бое командир «Сисоя» каперанг Озеров Мануил Васильевич.

А адмирал Энквист Оскар Адольфович уже в показании Следственной Комиссии и вовсе настаивает на том, что госпитали шли на таком удалении от эскадры, что не могли способствовать ее демаскировке[36].

На каждом же корабле окрашенной черным эскадры, до боли в глазах всматривались в ночную темь сигнальщики, знавшие, что от их внимательности зависят жизнь и судьба товарищей и их самих. «Синано-мару», что характерно, эти десятки внимательных глаз не заметили. А «Синано» был отнюдь не черной масти и выделялся в темноте лучше черных судов нашей эскадры.

А вот был ли он вообще, этот «Синано»?

А был ли мальчик?

«Ясно виденную» по радио уже накануне вечером, русскую эскадру с ее заранее известным 9-ти узловым ходом, и уточненным – наконец-то! − маршрутом, можно было теперь спокойно, не шибко утруждаясь, просчитать и встретить утром в высчитанной точке при входе в проход Крузенштерна. Что и сделал, когда рассвело, крейсер «Идзуми».

После получения радиограммы с «Сенявина» стало ясно, где нас ждать.

Другого пути у эскадры не было.

Думается, что Командующий эскадрой все же предпринял бы определенные контрмеры, если бы вовремя узнал о тайных художествах своих командиров[37].

Любопытно, что о своем воинском преступлении − нарушении приказа Командования и содействии врагу в деле обнаружения потерянной японцами 2-й эскадры, С.И. Григорьев 1-й сообщает Следственной Комиссии вполне браво, с чувством выполненного долга: «Тем и кончилось наше вмешательство в телеграфирование японцев»[38].

Кончилось − лучше не придумаешь.

Насчет выполненного долга − может так и было?

Во всяком случае, ни в каких «Мнениях Комиссии» подвиг Григорьева 1-го натурально не упомянут.Зачем? Пусть себе мальчики шутят.

А вот адмирал Рожественский, кажется, так и не узнал никогда о смелой инициативе командира «Сенявина». Пеленгаторов тогда не было.

А Комиссия, думается мне почему-то, Адмиралу о сем курьезе не сообщила.

Но ощущение, если не измены, то некоей странности, непроясненности обстоятельств, при которых была открыта врагами его эскадра, у Адмирала присутствовало.

В своих показаниях Следственной Комиссии он сказал (ответ на вопрос 28):

«Я, и в настоящее время, не могу утвердительно сказать, когда именно неприятельские разведчики открыли нас:Командующий японским флотом, в своем рапорте о Цусимском бое, говорит, что первым пришел в соприкосновение со Второю эскадрою вспомогательный крейсер “Shinano-maru” и только в пятом часу утра в день боя.

Но, может быть, в рапорте, предназначенном для обнародования,умышленно не сообщено о болееранних извещениях.

Эскадрою, однако, и крейсер Shinano-maru не был усмотрен. Только в седьмом часу утра с правой стороны во мгле обрисовался силуэт крейсера “Idzumi”».

Ответ Адмирала говорит о том, что по его ощущению, ночной гость, если и был, то обнаружил эскадру по предварительной наводке.

Адмирал чувствовал неладное, как и в случае неожиданной для него «плохой» стрельбы эскадры в первые четверть часа боя.

Он ведь так и не узнал про качество своих снарядов, как и про наши 19 попаданиях в «Микаса» в эти четверть часа.

Адмиральскую интуицию Комиссия гордо проигнорировала.

4.2. ПРИЗРАК БОЕВОЙ ЛИНИИ

3. Контр-адмирал Небогатов грубо нарушил приказ адмирала Рожественского о необходимости строго соблюдать не более чем 2-х кабельтовый интервал между судами в боевой кильватерной колонне, чтобы эскадра могла действовать в бою одновременно орудиями всех броненосцев. Только это оправдывало в какой-то степени присоединение ко 2-й эскадре 3-го броненосного отряда.

Самому Адмиралу хотелось верить, «что 12 кораблей в боевой линии сделают больше, чем 8»[39]. Но заметное отставание небогатовского отряда уже в завязке боя, в дальнейшем его течении все более превращало железный кильватерный строй эскадры в призрак боевой линии, а потому и 12 кораблей, по словам адмирала Рожественского в Следственной Комиссии, сделали гораздо меньше, чем могли бы сделать 8.

Для полноты картины приведем вновь полностью ответы адмирала Рожественского на вопросы Следственной Комиссии, связанные с присоединением к эскадре отряда Небогатова, и не включенные Комиссией в общий список[40].

Не таким полным истреблением…

«Вопрос А. Считал ли Вице-Адмирал Рожественский полезным присоединение ко 2-й эскадре отряда контр-адмирала Небогатова?

Ответ. По вопросу – “Считал ли я полезным присоединение ко 2-й эскадре отряда контр-адмирала Небогатова” − я уже имел честь показать, что трехмесячною задержкойэскадры, вдали от театра военных действий,потребовавшеюся для присоединения отряда, создана возможность обновления средств японского флота.

Чем совершенно парализован численный прирост судового состава 2-й эскадры.

Отряд контр-адмирала Небогатова присоединился к эскадре 26-го апреля 1905 года у берегов Аннама. Но, если бы присоединение не могло состояться, то задержанная эскадра необходимо должна была бы решиться тогда же на прорыв во Владивосток в том составе боевых судов, в котором она сделала переход Индейским океаном.

И, может быть, исход столкновения с тем же наличием японских сил выразился бы не таким полным истреблением нашей эскадры, каким он оказался в присутствии отряда контр-адмирала Небогатова».

К сожалению − не перед боем

«Вопрос В. Когда Вице-Адмирал Рожественский пришел к заключению о вредоносности для исхода боя 14-го мая 1905 года участия в нем отряда контр-адмирала Небогатова?

Ответ. К сожалению, я пришел к этому заключению не перед боем.

Идя в бой, я рассуждал иначе: признав, что вред от задержки 2-й эскадры под Мадагаскаром и под Аннамом уже непоправим, я старался воспользоваться фактом присоединения отряда, чтоб поднять дух личного состава эскадры, угнетенной безцельною проволочкой, и сам верил, что 12 кораблей в боевой линии сделают больше, чем 8».

Не в 20 кабельтовых, а в 38!

«Ныне, по внимательном изучении совершившегося факта, я пришел к совершенно противоположному заключению: двенадцать кораблей сделали гораздо меньше, чем могли бы сделать восемь.

Едва завидев неприятеля,3-й отряд оттянул настолько, что, к тому моменту, когда “Суворов” вышел в голову колонны 2-го и 3-го отрядов,флагманский корабль 3-го отряда находился от к “Суворова” не в 20 кабельтовых, как надлежало бы девятому кораблю в строе кильватера, а в 38.

Поэтому и японский броненосец “Миказа” оказался, вмомент нашего первого выстрела в расстоянии пяти миль от броненосца “Император Николай I”, тогда как должен был быть в расстоянии меньшем четырех миль.

Затем, пока вся японская броненосная эскадра в тесном строе обстреливала наши головным суда, 3-й отряд все более отставал от головы эскадры и, вследствие присущей необстрелянному личному составу слабости, притягивал на себя некоторые суда 2-го отряда, которые, таким образом, также отвлекались от поддержки головных».

Призрак боевой линии

«Когда же некоторые из подбитых и объятых пожарами головных вынуждались выпадать из строя, то они, по мере того, как справлялись со своими бедами, примыкали к хвосту 3-го отряда, при чем призрак боевой линии растягивался так, как не мог бы быть растянутым, если б в линии не было четырех кораблей, по несчастью, все более и более оттягивавших от мест падения неприятельских снарядов.

Командовавший 3-м отрядом справедливо говорить в своем английском повествовании:

“I began the battle the ninth from the leading ship and in an hour I was already the fifth”[41].

Но, к сожалению, в пространстве между пятым и четвертым кораблями нашей линии, в это время могли маневрировать суда, а японцы, и по истечении часа от начала боя, держались в тесно сомкнутой колонне из двенадцати кораблей и били нещадно нашу голову, состоявшую из четырех кораблей.

Когда, в исходе четвертого часа, японские главные силы потеряли нас в дыму, вследствие того, что между нашими головными броненосцами и их главными силами неосторожно врезались, надвигавшиеся с юга неприятельские крейсера, занятые перестрелкою с нашими, тогда 3-й отряд приблизился к голове нашей боевой линии.

А в шестом часу, когда отряд адмирала Того, много пробежавший на юг, успел возвратившись, вновь насесть на голову нашей эскадры, а отряд адмирала Камимура, еще более заблудившийся, догонял броненосцы, упавшие в хвост нашей линии, − тогда, по счастливому стечению обстоятельств, наш 3-й броненосный отряд занимал середину линии.

Причем флагманский броненосец “Император Николай I” был сначала четвертым от головного, потом, когда Того выбил “Александра III”, − третьим, и когда перевернулся “Бородино”, − вторым, но на весьма приличном расстоянииот “Орла”, который, в последние минуты артиллерийского боя 14-го мая, одинслужил мишенью для отряда под личною командою Того.

Наконец, когда Того, не успев пустить ко дну “Орла”, увел перед заходом солнца, всю броненосную эскадру с поля сражения, тогда командующий 3-м отрядом, с флагманским кораблем своим, обошел “Орла”, прибавил ход до полного и за ночь ушел от тех, кто не мог за ним поспеть».

Отнюдь не был облечен властью

«Вопрос С. Почему Вице-Адмирал Рожественский не отправил отряд Контр-Адмирала Небогатова обратно прежде присоединения его к эскадре?

Ответ. На вопрос, почему я не отправил отряд контр-адмирала Небогатова обратно, прежде присоединения его к эскадре, должен сказать, что до прибытия 2-й эскадры к Аннаму, как эта эскадра, так и отряд контр-адмирала Небогатовасоставляли часть сил, имевших быть под общим начальствованием Командующего флотом в Тихом океане, по избранию которого [известного нам адмирала Скрыдлова!БГ]и был назначен контр-адмирал Небогатов.

Поэтому я мог представлять высшему начальству только соображения о вреде, который наносится делу задержкою эскадры, ради присоединения к ней 3-го отряда, но, отнюдь, не был в то время облечен властью возвратить отряд в Кронштадт.

А, затем, когда наиболее драгоценная часть времени была уже бесплодно потеряна, я,как выше объяснено, не сумел предусмотреть, что присоединением четырех броненосцев 3-го отряда я ослаблю, как это оказалось в бою, ядро эскадры, состоявшее из восьми броненосных судов.

Предусмотреть это было тем труднее, что в числе броненосцев 2-го отряда было три таких, которые, по скорости хода, имели весьма небольшое и, скорее, сомнительное превосходство перед броненосцами присоединявшегося отряда.

Отставной Вице-Адмирал Зиновий Петрович Рожественский»[42].

«Оттянул и скучился». Действительный строй эскадры

Для иллюстрации правдивости приведенных ответов адмирала Рожественского на вопросы Следственной Комиссии, приведем ряд свидетельских показаний о том, как руководил Небогатов своим отрядом в начале и во время боя, а также о действительном строе нашей эскадры 14 мая 1905 года в 1 час 49 минут дня по Владивостоку.

«Относительно строя, в котором эскадра вступила в бой, не доверяя памяти, привожу подлинное выражение из моего дневника, писанного под свежим впечатлением: “…Эскадра заканчивала перестроение, когда в 1 час 49 минут, был сделан первый выстрел с «Суворова». В этот момент я находился на заднем мостике. Мое впечатление, поныне сохранившееся, таково, что “Ослябя” вступал в кильватер “Орлу”, как корабль, случайно вышедший из строя и вновь занимающий свое место, то есть он был влево от линии кильватера 1-го броненосного отряда, но немного».

Из дневника очевидца − капитана 2-го ранга Владимира Семенова − однозначно следует также, что «Ослябя» в момент первого выстрела не закрывал «Орла», а значит все 12 линейных судов 2-й эскадры имели возможность в этот же момент обрушить весь огонь главной артиллерии и всех орудий левого борта эскадры на флагманский корабль адмирала Того. О том же говорит флагманский минный офицер лейтенант Евгений Александрович Леонтьев 1-й:

«В момент начала боя, я был на левом крыле заднего мостика и видел, что… “Ослябя”, вступая в кильватер 1-му отряду, показывал нам свой левый борт с носу, так, чтосмотря с траверза эскадры, он казался бы в строе кильватера. Как видно из донесений японцев, не рассчитывая на этот маневр [построение 2-й эскадры в одну кильватерную колонну – БГ], адмирал Того шел на левую сторону, чтобы атаковать сначала слабейшую левую колонну».

Свидетельство о строе эскадры продолжает кавторанг Семенов: «За ним [броненосцем «Ослябя» − БГ], изогнув строй кильватера в дугу(но не крутую), следовал 2-й броненосный отряд; 3-й броненосныйотряд был оттянувшисьи, как мне показалось, скучившись».

К вопросу о строе эскадры Семенов возвращается в своих ответах «на дополнительные вопросы членов Комиссии»:

«О строе эскадры при начале боя (первый выстрел) я уже говорил и могу добавить лишь, что, по сохранившемуся у меня впечатлению, ни одно из судов главных сил не могло препятствовать огню другого. Если даже концевые не стреляли (разобрать было трудно), то единственно из-за дальности дистанции, так как 3-й броненосный отряд оттянулся.

Случайно образовавшийся изгиб кильватерной колонны в дугу только увеличивал угол обстрела концевых».

То есть строй нашей эскадры в начале боя − первый выстрел «Суворова» − представлял собой часть окружности, в фокусе которой и находилась точка поворота 1-го и 2-го боевых отрядов Соединенного флота.

Обычно, за выбор такого строя − действительно оптимального при стрельбе в точку фокуса! − отечественные тоголюбцы хвалят своего кумира. Но кумир, проиграв первый удар без особых потерь, − спасибо Петербургу! − в дальнейшем мог использовать свое абсолютное превосходство в огне и скорости.

У нашего Адмирала был единственныйшанс. Но его он не упустил.

Вернемся к свидетелям.

Младший флаг-офицер мичман Владимир Николаевич Демчинский: «Перед началом боя, когда с флагманского корабля был замечен японский флот, проходящий по носу эскадры, мы стали строиться в кильватерную колонну.

Несмотря на настойчивые просьбы командира броненосца “Суворов” о разрешении открыть огонь, Адмирал не позволял до тех пор, пока он сам не убедился, что колонна построена.

Тогда было позволено сделать первый выстрел.

Это было во время поворота японской эскадры на параллельный курс».

Флагманский штурман полковник Владимир Иванович Филипповский: «Скорость эскадренные броненосцы нового типа могли развить узлов 13, не более, в особенности под большим сомнением были “Бородино” и “Орел”, а вся эскадра и этого хода не могла дать.

В бою у нас ход был 9 узлов и то 3-й броненосный отряд оттягивал!».

Старший флаг-офицер штаба Командующего отрядом крейсеров лейтенант Дмитрий Владимирович фон Ден 1-й (во время боя был на крейсере «Олег»):

«Вообще заметно было отставание отряда адмирала Небогатова»…[43]

Об отставании отряда Небогатова в бою, в силу чего резко уменьшалась эффективность его стрельбы, говорит в своей записке о бое, и флагманский штурман отряда крейсеров капитан 2-го ранга Сергей Рудольфович Де-Ливрон, также прошедший сражение на крейсере «Олег»:

«… между тем наши концевые корабли, а в особенности 3-й броненосный отряд, сильно растягивались и отставали, вероятность их попадания этим самым, то есть увеличением расстояния до неприятеля, уменьшалась, и стрельба не могла быть сосредоточена все время на одном неприятельском корабле.

Большую часть времени эти концевые могли действовать только носовою артиллерией, и иногда должны были и совсем прекращать стрельбу, так как им мешали передние мателоты.

Командир “Жемчуга”, Капитан 2-го ранга Левицкий, которому приходилось несколько раз пересекать путь броненосцев, переходя на сторону противоположную от неприятеля, говорит, что видел несколько раз, как на 3-м броненосном отряде башни были повернуты в сторону от неприятеля, так как свои же корабли мешали стрелять»[44].

Капитан 2-го ранга Сергей Рудольфович Де-Ливрон

Мы видим, что свое участие в бою 14 мая Небогатов начал с того, что постарался сразу держаться максимально далеко от места, где стреляют. Тормознув свой флагманский броненосец, и введя тем самым свой 3-й отряд в бой в том самом «строе кучи»,который в своих показаниях он приписал адмиралу Рожественскому. Типичное поведение преступника.

Но Следственная Комиссия версию Небогатова с благодарностью приняла.

Контр-адмирал Николай Иванович Небогатов

На открытке ему почему-то звание прибавили – видно в счет будущих заслуг. Вообще странно: дозволено цензурой, а на погонах ясно виден один орел: контр-адмирал, и никакой реакции цензуры.

То, как 3-й отряд держал интервалы во время боя, видно из показаний командира крейсера «Жемчуг» капитана 2-го ранга Павла Павловича Левицкого:

«“Жемчуг”, выйдя большим ходом на левую сторону “Орла”, приблизился к концевым кораблям неприятельских броненосцев “Ниссин” и “Кассуга” до расстояния в 25 кабельтовов и, обстреливаемый ими, повернул обратно, прошел по левой стороне нашей эскадры, намереваясь пройти снова на свое место, если это окажется возможным, обогнув эскадру в ее замке.

Увидя, что суда отряда адмирала Небогатова растянулись настолько, что интервалы между ними доходят до 5 кабельтовов и больше, крейсер прошел снова на правую сторону эскадры под кормою броненосца “Генерал-Адмирал Апраксин” и оказался между броненосцами и транспортами»[45].

Отставание в бою отряда Небогатова отметили и японцы: «Не прошло еще и получаса боя… 3-й броненосный отряд и остальные суда за недостатком скорости ходазначительно отстали…»[46].

Почти ироническим комментарием к этому «недостатку скорости хода» служат слова из Донесения адмирала Энквиста о бое в Корейском проливе, относящиеся примерно к этим же минутам боя: «… корабли 3-го броненосного отряда отставали, не смотря на то, что ход эскадры был не более 10 узлов»[47].

4.3. КАК СОБИРАЛСЯ ВОЕВАТЬ АДМИРАЛ НЕБОГАТОВ

4. В документах Исторической Комиссии сохранились показания, свидетельствующие, что, по крайней мере, сам контр-адмирал Н.И. Небогатов, командир «Николая I» капитан 1-го ранга В.В. Смирнов и уже известный нам С.И. Григорьев 1-й вообще мечтали избежать боя с японцами, а заодно уж и встречи с грозным адмиралом Рожественским.

Так, например, санитар Артемий Долгополов с броненосца «Николай I» показал: «Насколько я помню, все говорили, что из Малаккского пролива мы пойдем не Корейским проливом, а направимся к Владивостоку кругом Японии. Однако нам это не удалось, так как в открытом море нас встретил паровой катер, с которого получили приказание присоединиться к Отряду Вице-Адмирала Рожественского»[48].

Вот не повезло − так не повезло!

Из показаний старшего механика броненосца «Адмирал Сенявин» флота поручика П.К. Яворовского: «…От своего командира, прибывшего из отпуска из Петербурга, пришлось услышать частным образом уверенное заявление, что дальше Суды[49] наш отряд не пойдет. Потом, когда мы уже миновали Суду, я слышал от него жалобу на свою легковерность».

Не знаю, кто говорил Григорьеву насчет похода до Суда в Петербурге, но факт, что это было любимой идеей командира порта Императора Александра III в Либаве контр-адмирала А.И. Ирецкого, который, на просьбы командиров кораблей о каких-либо ремонтных работах и дополнительном снабжении, обычно отвечал: «Что же вы думаете сражаться с неприятелем? Ведь вы идете только до Суды, и весь ваш поход есть ничто иное, как демонстрация![50]»

Кто обманул самого Ирецкого, и откуда такая уверенность в том, что далеко идти не придется? Надеялись добиться отзыва или изменений, сделавших бы поход невозможным?

О своеобразной бдительности адмирала Небогатова

Н.И. Небогатов в своем показании говорит и о том, как замечательно его отряд соблюдал во время перехода из Либавы светомаскировку, проходя без огней Гибралтар, (где в его флагманский хорошо затемненный броненосец чуть не врезался коммерческий пароход), и Малаккский пролив.

Возможно. В связи с этим, кажется уместным привести выдержки из дневника участника этого перехода известного уже нам мичмана И.А. Дитлова с броненосца «Адмирал Ушаков»:

«18 апреля/1 мая. Индейский океан. …Еще идя Средиземным морем и даже раньше, всегда на ночь закупоривались наглухо, чтобы скрыть свое присутствие, и шли без огней, а эти дни, стоя в 90 милях от Малаккского берега, на ночь разбрасываемся во всю.

Расстояние между судами доходит до 4 миль, всюду полное освещение, телеграф (радио – Б.Г.) работает во всю, передавая совсем пустые вещи, например, поздравление команды с праздником, а в заключение Небогатов вчера вечером телеграфом без всякого шифра дает инструкции для прохождения Малаккским проливом и назначает отряду рандеву, в случае разлучения, в 40 милях на Ost от Сингапура. Таким образом, если в 20-30 милях от нас есть японский разведчик, то … они вполне в курсе наших дел.

20 апреля/3 мая. Малаккский пролив. …Адмирал [Небогатов] продолжает играть в наивность: днем телеграфирует без стеснения, а вчера в 11 часу вечера произошел такой номер: мы идем крадучись без огней, тщательно наблюдая друг за другом, дабы ни одна полоска света не прорывалась наружу, в это время показываются в стороне огни, отряд стопорит машины и, следуя движению адмирала, все … зажигают на ноках рей огни, показывающие, что машина застопорена, а “Николай” начинает делать фонарем Табулевича позывные “Куронии”.

Иллюминация огромная, видная далеко, далеко…

22 апреля/5 мая. Китайское море. Пока нам везет: отряд, управляемый милостью Божией благополучно миновал Малаккский пролив»[51]

Вам не кажется, что удивительным образом бдительность контр-адмирала Небогатова падала по мере приближения к театру военных действий?

Иван Александрович Дитлов продолжает: «Соединение эскадр произошло таким образом… Как оказалось позже, Рожественский, пройдя Малаккский пролив, принял меры перехватить наш отряд всюду, где мы могли пройти, и дал инструкции для соединения.

Вот благодаря чему эскадры нашли друг друга»[52].

Одним словом, вокруг Японии уйти не дали.

Флагман 3-го отряда и его командиры

В записках, сделанных уже в японском плену, Дитлов пишет: «Кстати, вспомнил еще случай, рисующий Небогатова как начальника эскадры.

Среди его командиров был капитан N, человек отнюдь не воинственный, но вместе с тем стремившийся к адмиральскому чину. Будучи назначен командиром одного из судов, он колебался между желанием остаться в России и намерением кончить ценз[53] и, наконец, решил идти, твердо веря, что отряд дальше Крита не пойдет. Когда же мы миновали Суэцкий канал, опасение потерять жизнь в предстоящем бою заглушило в нем все остальные чувства, и он стал усиленно проситься о списании в Россию, прикидываясь больным. Небогатов отказал.

Тогда достойный командир дошел до того, что, окружая себя командой, он, обливаясь слезами, говорил на тему: “Куда мы идем? Что с нами делают? Нас гонят на убой!”, и прочее. В заключение (я сам долго не верил, считая это анекдотом, но это факт, подтвержденный несколькими очевидцами), незадолго до боя при стрижке головы, он приказал оставить себе хохол, “чтобы было за что вытащить, если буду тонуть”.

Все эти фокусы были сказкой всего отряда, деморализовали команду и не могли быть не известны Небогатову, но он на все приставания N о списании упорно ему отказывал. Разумеется, такой господин с удовольствием ухватился за сигнал о сдаче и охотно следовал движению своего достойного начальника».

“Не может быть!”

«Издаваемые здесь английские газеты сообщают разговор адмирала Того с Небогатовым, когда последний приехал сдавать свой отряд.

Этот разговор вертелся на том, что Небогатов все время восхищался техникой японской артиллерии, а Того вежливо возражал: − “Не может быть!”.

Удивительно подходящая тема для русского адмирала, сдающего свои суда врагу»[54].

Подбор кадров

Командир небогатовского флагмана капитан 1-го ранга В.В. Смирнов был вполне подходящей парой капитану N, в котором легко узнается достойный командир «Сенявина» С.И. Григорьев 1-й.

Во время боя 14-го мая Смирнов, после легкого ранения в голову удалился к себе в каюту и в боевых дальнейших действиях участия не принимал.

По показаниям свидетелей по «Делу о сдаче японцам эскадры контр-адмирала Небогатова» Смирнов был сторонником сдачи задолго до появления японского флота утром 15 мая[55].

Что ни говори, а тщательный подбор кадров налицо.

[По-разному отреагировали в дальнейшем на приговор суда командиры сдавшихся кораблей. Если про муки совести гг. Небогатова, Григорьева и Смирнова, и о наличии с их стороны каких-либо попыток загладить причиненный Родине вред автору неизвестно, то бывший командир «Апраксина», бывший капитан 1-го ранга Николай Григорьевич Лишин с началом Мировой войны ушел добровольцем на фронт простым солдатом.Дослужился до чина фейерверкера 2-го дивизиона 4-й тяжелой артиллерийской бригады. Стал Георгиевским кавалером.

Летом 1915 года Государь на фронте увидел в строю одного из полков пожилого солдата с Георгиевским крестомIV ст. Когда он спросил у командира полка, кто это, тот, слегка смущаясь, ответил ему. Николай Александрович подошел к солдату, посмотрел ему в глаза незабываемым взором своих лучистых глаз и, пожав руку, сказал ему:

«Поздравляю Вас, капитан 1-го ранга Лишин».

17 августа 1915 года, восстановленный в чине, и со всеми возвращенными и вновь заслуженными наградами, каперанг Лишин был зачислен во 2-й Балтийский флотский экипаж. В конце сентября того же года переведен на Черноморский флот. С 1917 года участвовал в Белом Движении. 20 марта 1920 был эвакуирован из Новороссийска на корабле «Бюргермейстер Шредер», и с весны 1921 поселился в Югославии, где и скончался 16 апреля 1923 года в возрасте 66 лет.

Известно, что сын каперанга Лишина Н.Н Лишин, тоже морской офицер, также героически сражался в рядах Белого Движения. Оставил, кстати, в своих записках свидетельства о предательской деятельности английских союзничков на Каспии. ‒ См. Лишин Н.Н. На Каспийском море. Год Белой борьбы. − Прага. 1938.

К несчастью России, таких, как каперанг Лишин, было мало. Остальные самооправдывались.

И эта всеобщая нераскаянность способствовала погублению России в революцию куда больше, чем гибель 2-й эскадры.

Некоторые продолжали самооправдание даже в эмиграции, консервируя тем самым прошлое в выгодном для врагов России виде и позволяя им тем самым обделывать свои делишки в настоящем].

Последний мазок или − основная задача?

В свете приведенных сведений представляется, что пораженческая установка любой ценой избежать боя, а заодно и спасти свою ценную адмиральскую шкуру и была главной причиной сдачи Небогатовым остатка эскадры, лишь замаскированной боевыми обстоятельствами.

Говоря современным языком, имела место государственная измена с заранее обдуманными намерениями. Не такой дурак был контр-адмирал Небогатов, чтобы не понять, что не четыре старых корабля сдает он врагу, а честь Русского флага, честь Родины и, в конечном счете, ее саму.

Вместе с тем складывается впечатление, что все это было результатом не личной инициативы самого Небогатова, а некоего приказа,которого он не мог не исполнить: приказа всемерно мешать действиям 2-й эскадры в бою, ослабляя ее.

Приказ был выполнен и перевыполнен.

Сдача − просто последний мазок на уже написанной картине.

Но нельзя исключить, что представляющееся штрихом и было основной задачей Небогатова, ради выполнения которой он и берег себя. Очень ведь удобно, когда желания человека и его же обязанности совпадают.

Напомним, кстати, что на свою должность Небогатов был выбран адмиралом Скрыдловым. (Ответ адмирала Р. на дополнительный вопрос «С» Следственной Комиссии).

4.4. К ВОПРОСУ О КОНТР-АДМИРАЛЕ НЕБОГАТОВЕ

И КАПЕРАНГЕ ДОБРОТВОРСКОМ

Задержка 2-й эскадры на Мадагаскаре была, как мы помним, вызвана приказом, подкрепленным Высочайшей санкцией, ожидать два совершенно не нужных эскадре отряда. Вначале крейсерский отряд капитана 1-го ранга Леонида Федоровича Добротворского − в будущем главного «манильца», а затем «самотопный», а вернее – «самосдатный»[56] 3-й отряд Небогатова.

Таким образом, наблюдается любопытный факт: командиры, ожидание отрядов которых сыграло роковую роль в судьбе 2-й эскадры, возглавили те самые 2-й и 3-й отряды – сдавшихся и ушедших с поля боя.

Что касается Небогатова – сказанное очевидно, а во втором случае следует еще раз напомнить, что именно капитан 1-го ранга Добротворский был инициатором поворота двух сильнейших русских крейсеров на юг, навязав свое решение слабовольному контр-адмиралу Энквисту.

Тем паче, вспомним, что последний попал на эскадру с сухопутного поста градоначальника города Николаева, а Добротворский был плавающий и весьма опытный морской офицер. Отличный специалист. Как и контр-адмирал Небогатов.

Оба они всегда утверждали, что попали на свои командные − начальников отрядов − роли вполне случайно, а уж в том, что произошло вечером 14 и утром 15 мая, и вовсе виноват адмирал Рожественский. Не проиграй он бой − ни Небогатов бы не сдался, ни Добротворский на Манилу бы не ушел. Как Бог свят.

Забудем на некоторое время эти убедительные и, несомненно, искренние объяснения людей, чье поведение при Цусиме, по деликатному выражению Георгия Александровского, не прибавило славы Андреевскому флагу.

И вспомним то, о чем, возможно, уже говорилось выше.

Если существует международная организация, имеющая «интересы» в Российской Империи, не совпадающие с жизненными интересами этой империи, то в состав этой организации обязан входить и «отдел кадров» ‒ всемирного масштаба, или международный отдел кадров.

И отдел этот охулки на руку не берет.

Эта простая мысль заставила автора поинтересоваться, нет ли в прошлом «случайно назначенных» Небогатова и Добротворского, чего-нибудь общего. Так сказать, объединяющего.

Самое смешное, что оказалось − да! Таки есть!

И это даже не относится к числу фактов скрытых, хотя, безусловно, − к числу малоизвестных.

Чтобы не томить читателя далее приведем отрывок из воспоминаний Флигель-Адъютанта контр-адмирала С.С. Фабрицкого[57], изданных в Берлине в 1926 году. Посвящены эти мемуары «большой Цусиме» Российской Империи − ее крушению в феврале 1917 года и вызывают доверие как достойной позицией автора во время описываемых событий, так и тоном самих воспоминаний.

Приведем маленький отрывок из них, в котором Фабрицкий вспоминает, как юным мичманом или лейтенантом ему довелось недолгое время служить в составе Тихоокеанской эскадры.

Заметим, что описываемые события относятся ко второй половине 1890-х годов, как раз ко времени занятия нами на свою голову Порт-Артура, и к Цусиме, сами по себе, не имеют ни малейшего отношения.

На крейсере «Адмирал Нахимов». 1897-1898 годы

На Тихом океане

По прибытии на Тихоокеанскую эскадру, незадолго до принятия начальствования ею адмирала Федора Васильевича Дубасова[58], молодой моряк вошел в состав офицеров крейсера 1-го ранга «Адмирал Нахимов», считавшегося в то время одним из лучших кораблей флота.

Однако велико же было разочарование: «Крейсер Адмирал Нахимов”, в состав которого вошел я, имел командиром капитана 1-го ранга Небогатова, занятого исключительно хозяйственными соображениями, а старшим офицером капитана 2-го ранга Добротворского, не признающего уставов и законных положений и руководствующегося лишь своими желаниями

Служба на корабле поставлена была ужасно, и во всем царили полный хаос и самоуправство. Каждый вахтенный начальник делал, что ему вздумается, так как общее руководство отсутствовало…».

Далее Фабрицкий пишет о том, как встряхнулась эскадра с приходом грозного Дубасова, о своем скромном участии в занятии Порт-Артура в качестве вахтенного начальника канлодки «Отважный» в отряде контр-адмирала М.А.Реунова, державшего флаг на крейсере «Адмирал Нахимов»:

«Часа через два после нашего прихода пришел английский отряд, также из 2-х крейсеров и одной лодки, и стал по точно такой же диспозиции, но так, что очутился между нашими судами и берегом, то есть как бы прикрывая берег от нас…

Через несколько дней положение разъяснилось, и адмирал Реунов получил извещение, что острый момент миновал, так как Англия согласилась на захват нами полуострова… Англичане ушли, и мы остались единственными хозяевами положения.

Вскоре в Порт-Артур подтянулась вся эскадра с Начальником ее, который приказал крейсеру “Адмирал Нахимов” приготовиться к переходу в Россию, куда крейсер вызывали для капитального ремонта и перестройки.

Перед самым уходом крейсера, не запрашивая моего согласия, приказом Начальника эскадры я был переведен снова на крейсер “Адмирал Нахимов”, что означало скорое возвращение на родину».

Путь домой

«После сурового адмиральского смотра, на котором Начальник, не скрывая, высказал командиру нашему свое неудовольствие плохим состоянием крейсера во всех отношениях, мы ушли в Нагасаки за углем, а затем тронулись в дальний путь через Гонконг, Сингапур, Коломбо, Аден и Суэц на родину.

Плавание наше было отличное в смысле морском, так как шли мы почти все время при дивной погоде, что обыкновенно бывает ранней весной.

Но очень тяжелое в нравственном отношении, так как и командир и старший офицер, воспользовавшись дальностью расстояния до высшего начальства, перестали стесняться, и на крейсере творились дивные дела, благодаря которым я твердо решил по приходе в Россию уйти из флота, где командирымогли заниматься хозяйственными оборотами, приносящими пользу их собственному карману, а в строевом отношении руководствоваться не уставами и положениями, а тем, “чего моя левая нога захочет”.

В первых числах мая месяца 1898 года мы, наконец, увидели родной Финский залив и, не доходя Кронштадта, свернули в Биоркэ-Зунд с целью простоять там несколько дней и привести крейсер в полный порядок к предстоящим смотрам.

Не успели мы, по постановке на якорь, начать чистку, мытье и окраску, как пришла телеграмма от Главного Морского Штаба с приказанием следовать немедленно в Кронштадт, так как Главный Начальник флота Великий Князь Алексей Александрович собирается ехать на отдых за границу, а перед отъездом желает сделать смотр крейсеру».

На Большом Кронштадтском

«На другой же день на рассвете мы снялись и к 9 часам утра стояли уже на якоре на Большом Кронштадтском рейде.

Как только мы прошли входные бочки, к борту подошел катер Штаба Порта с адъютантом штаба, который, войдя на палубу, поздравил с приходом и сообщил, что Великий Князь вчера уехал за границу, а Главный Командир сейчас в Петербурге у Государя, и неизвестно, когда вернется.

Поэтому было условлено, что крейсер будет ожидать посещения Главного Командира вплоть до сигнала на мачте Штаба Порта с разрешением иметь сообщение с берегом, что будет означать о невозможности Главному Командиру посетить крейсер в этот же день.

Благодаря этому по постановке на якорь крейсер спустил только паровой катер, на котором командир в полной парадной форме поехал на берег для явки по начальству, а мы все остались на крейсере в ожидании возможного смотра.

Около 5 часов вечера после бесплодного и нудного ожидания, когда у большинства офицеров на берегу были семьи, ожидавшие их по три и больше года, с вахты прислали сообщить радостную весть, что поднят сигнал с разрешением иметь сообщение с берегом, то есть, что означало, что смотр откладывается на другой день.

Немедленно было приказано снять парадную форму, а матросам первосрочное обмундирование, затем спустить второй паровой катер, на котором все свободные офицеры отправились на берег. В том числе был и я.

Подходя к воротам гавани, мы встретили наш же катер с командиром (каперангом Небогатовым – БГ), которыйпо свойственной ему вежливости на наше отдание честиотвернул голову в другую сторону.

Идя дальше, мы встретили катер с Главным Командиром Генерал-Адъютантом Кознаковым и двумя дамами, направляющимися, по-видимому, на рейд.

Это заставило нас остановиться и обсудить вопрос, что делать, но, приняв во внимание, что командир прошел мимо, ничего нам не передав, а Главный Командир идет с дамами, было решено, что последний просто делает частную поездку по рейду, где в это время собралось несколько кораблей из заграничного плавания. Таким образом, решили идти дальше и сойти на берег.

На другое утро мы узнали, что, рассуждая логично, мы оказались неправыми, и что Главный Командир сделал смотр крейсеру, оставшись крайне недовольным отсутствием офицеров.

Командир наш, вместо того чтобы правдиво изложить начальнику, почему это произошло, взвалил всю вину на гг. офицеров, заявив, что большинство уехало самовольно.

Кроме того, оказалось, что подход катера Главного Командира не был своевременно замечен вахтой, почему чуть-чуть не спустили на него баркас, а заметив ошибку, растерялись и бросили баркас в воду с большой высоты, почему переломалась стрела и чуть не убила гребца на баркасе. Главному Командиру пришлось самому первому подать помощь раненому.

Дамы на катере Главного Командира оказались женами наших офицеров, которые стояли на пристани в ожидании съезда мужей.

Главный Командир, увидя их, предложил им проехаться с ним и раньше увидеть мужей своих, на что они, конечно, с радостью согласились.

А мужья их шли на нашем катере и прошли мимо своих жен, не узнав их после трехлетней разлуки.

Так встретила наша главная база корабль, проплававший около 7 лет за границей».

Боевая стрельба «Адмирала Нахимова»

«Начался ряд смотров всевозможных начальствующих лиц, перед окончательным смотром особо назначенной комиссии, производящей смотр по особой установленной программе.

С этой целью наш крейсер и еще три корабля, тоже возвратившиеся из заграничного плавания, перешли в Биоркэ-Зунд, имея на своем борту комиссию. На переходе от Кронштадта до Биоркэ был произведен ряд учений одновременно на всех кораблях, как, например, спуск шлюпки для спасения упавшего за борт человека и т.п.

На якоре в Биоркэвсем кораблям, то всей комиссией, то отдельными ее членами делался самый точный экзамен по всем отраслям.

Закончился смотр боевой стрельбой в открытом море по плавающему щиту.

Здесь наш крейсер отличился особенно, расстреляв три щита, которые адмирал не приказал даже подымать, настолько они были избиты…

После бессчетных смотров Высочайший смотр показался самым легким, а Государь и Императрица были, как всегда, бесконечно милостивы и ласковы, благодаря личный состав за службу и долгое заграничное плавание…»

Под начальством достойных командиров

«Совершенно неожиданно для себя я получил срочное предписание Штаба Порта выехать в г. Либаву для явки на учебное судно отряда Морского Кадетского Корпуса “Князь Пожарский”, на котором я когда-то сам плавал кадетом. Пришлось немедленно выехать в Либаву, где я и явился к своему новому месту службы.

Учебное судно “Князь Пожарский” когда-то было грозным бронированным крейсером, вооруженным 8-ю орудиями восьмидюймового калибра и 2-мя − шестидюймового. Теперь же орудия были сняты, судно давно не ремонтировано и плавало только 3 месяца в году специально для практики кадет Морского Корпуса. Оказалось, что судно задержалось в Либаве специально ради меня, так как настолько был велик некомплект в офицерах, что затруднительно было плавать. Немедленно после моей явки мы снялись и вышли в море, направляясь в Финский залив.

Как ни был стар корабль, не имеющий даже электрического освещения, как ни было скучно плавание с кадетами после кругосветного плавания на одном из лучших судов русского флота, все же я почувствовал себя снова в нормальной морской обстановке, в товарищеской среде морских офицеров и под начальством достойных командиров,что и побудило меня переменить мое решение о выходе из морской службы»[59].

Что следует из изложенного

Из изложенных в приведенном отрывке фактов следует несколько любопытных выводов:

1. Контр-адмирал Небогатов и капитан 1-го ранга Добротворский были знакомы по службе, и весьма.

2. Оба они были шкурниками, использующими служебное положение в личных целях. Люди такого типа по опыту это знает каждый бывают весьма ненадежны в острых ситуациях, отличаясь повышенной заботой о той самой своей шкуре. Любой ценой и под любым предлогом.

3. Будущий контр-адмирал Небогатов был хам по натуре и подлец, готовый подставить своих офицеров за свою собственную вину. Явление весьма нетипичное для Русского Императорского Флота, где, как правило, бывало с точностью до наоборот. Своих не сдавали[60].

4. Небогатов был превосходный артиллерист. Щиты после его стрельб можно было не проверять. Классный специалист!

В скобках заметим, что по всем источникам, прекрасным специалистом характеризуется и Добротворский.

Свидетельство капитана 1-го ранга Кетлинского

О том, что Небогатов был выдающимся артиллеристом, свидетельствует участник русско-японской войны Казимир Филиппович Кетлинский: «… насколько я знаю и помню, в первый раз управление огнем в современном смысле (не как “залповая стрельба по индикатору”) была проведена на крейсере “Адмирал Нахимов” в 1895-1897 гг. старшим артиллеристом крейсера лейтенантом А.М. Герасимовым.

Вернувшись из-за границы, крейсер произвел блестящую стрельбу, произведшую фурор. В это время нигде за границей не было еще управляемой централизованной стрельбы»[61].

Видимые несоответствия

В рамках проводимого нами военно-исторического расследования обстоятельств Цусимского боя, его предъистории и последствий, мы обнаруживаем некоторые несоответствия с приведенными выше фактами и выводами из них.

Во-первых, контр-адмирал Небогатов характеризуется почти всеми участниками его действительно безспримерного по скорости перехода от Либавы к берегам Аннама[62] как удивительно заботливый отец-командир, что в принципе не вписывается в приведенные выше кронштадтский и иные эпизоды.

В этом возрасте люди меняются лишь в худшую сторону, если внезапно не обращаются ко Христу. Но обратившиеся не предают Престол и Отечество.

Из поведения контр-адмирала Небогатова во время перехода на соединение со 2-й эскадрой следует еще один безусловный вывод, который в качестве гипотезы был уже приведен выше. Играя роль отца-командира, Небогатов выполнял предписание, ослушаться которого не мог. Это было необходимо для достижения психологической правды во время судебного разбирательства.

Для правдоподобного озвучивания версии, что он сдал остатки эскадры жалея людей.

Во-вторых, стрельба «галош» отряда Небогатова превзошла по точности все ожидания, что отметили все иностранные наблюдатели на эскадре Того. Однако бывший адмирал Небогатов совершенно не акцентировал внимания ни Следственной Комиссии, ни уголовного суда на результатах этой стрельбы.

Эффективности стрельбы отряда Небогатова способствовало и то, что ее вооружили нормальными снарядами, с не перемоченным пироксилином. Сначала их хотели послать Рожественскому. Но потом пришел приказ вооружить ими Небогатова: «Во время стоянки в Носси-бе … суда выходили для практики маневрирования и стрельбы в цель.

К сожалению, ограниченность запаса снарядов не позволила дать широкую практику стрельбе, так как обещанный транспорт снарядов не был выслан из России, послужив для укомплектования судов отряда Небогатова»[63].

К тому же на судах его отряда были кадровые комендоры − единственные на эскадре. «Скромность» Небогатова в его показании Комиссии необходима была для того, чтобы максимально затушевать результаты невыполнения им приказа Командующего эскадрой о стрельбе по головному из-за преступного отставания 3-го отряда в завязке боя.

А также «замять» постоянное оттягивание этого отряда в течение боя.

Показания Небогатова стоят, впрочем, отдельного разбора, поскольку представляют собой нагромождение плохо камуфлированной лжи, которая и была положена в основу официальной версии о Цусиме.

Но, похоже, ложь эта отнюдь не является продуктом только самобытного творчества бывшего адмирала.

Синтез теории и практики: два источника и две составные части

Акцентируем внимание на следующем любопытном, и также не отмеченном нигде факте.

В документах Исторической Комиссии о Цусимском бое, в первых трех томах донесений о бое, нет донесениябывшего Командующего 3-м броненосным отрядом!

Донесения офицеров с «Николая» имеются, а вот донесения их флагмана нет. И мы, вероятно, никогда не узнаем первую, непосредственную реакцию Небогатова на обстоятельства Цусимского сражения[64].

В документах есть только его показаниеСледственной Комиссии, сделанное много позже боя, когда у Небогатова уже было время «посоветоваться с товарищами». Выработать, так сказать, единую линию поведения.

Между тем, всякие псевдонаучные измышления о Цусимском бое, приводящие уже сто лет в восторг «теоретиков» военно-морского искусства, стал первым распространять известный нам Прибой № 1 − Н.Л. Клáдо еще в то время, когда почти все уцелевшие «действующие лица» находились в японском плену: «С большим интересом читали кабинетный разбор Цусимского боя в “Новом Времени” Клáдо, который со свойственным ему апломбом “врал, как очевидец”»[65].

Очевидно возникновение своеобразного симбиоза: предавший вверенную ему эскадру и Россию адмирал-практик и обосновавший необходимость посылки его отряда капитан-теоретик нашли и прекрасно дополнили друг друга.

Капитан 2-го ранга Николай Лаврентьевич Кладо

Рис. франц.художника времен русско-японской войны

А были ли они знакомы лично? Скорее всего, да. Круг старших офицеров флота ограничен. Может быть, не они нашли друг друга, а «их нашли» и использовали по назначению. Каждого в отдельности, в свойственном каждому амплуа.

Тем паче, что Клáдо был флаг-офицером адмирала Скрыдлова – начальником военно-морского отдела штаба Командующего Тихоокеанским флотом[66], а Небогатов был назначен на должность начальника 3-й эскадры по избранию этого Командующего.

Теперь смотрите сами. Небогатов, судя по всем данным, был прекрасный моряк, хороший артиллерист, но флотоводец никакой даже в теории.

Между тем, Клáдо − признанный теоретик, хотя не очень ясно как он смог выплывать ценз хотя бы и на капитана 2-го ранга. От практики военно-морского дела он шарахался, как черт от ладана, предпочитая ей уютные и безопасные кабинетные построения. Сейчас не обсуждается заданность этих построений и на чью мельницу они льют воду, в них содержащуюся.

Речь идет о том, что сочетание двух таких разных и удивительно дополняющих друг друга фигурспособно дать:

с одной стороны, этакий «виртуальный образ» адмирала, не только прекрасного, плавающего моряка, но и в вопросах военно-морского искусства высказавшего взгляды, совпавшие с последним словом отечественной военно-морской теории...

с другой стороны, кабинетные построения будущего профессора почти дословно дополнялись словами опытного моряка, прошедшего океаны воды, правда, не пожелавшего лезть в медные трубы и, тем более, в огонь.

Зеркальное сходство схоластики капитана Клáдо с «практическими» показаниями адмирала Небогатова говорит о том, что они имеют общий источник.

А вместе они представляют «два источника и две составные части» «официально достоверных» сведений о битве в Корейском проливе.

И парадокс состоит в том, что из этого очевидно враждебного России источника, до сих отечественная военно-историческая мысль черпает свои умозаключения о Цусиме.

Ведь именно «построения» Клáдо вкупе с «показаниями» Небогатова составили «методологическую базу» оценки Цусимского боя как Следственной Комиссией, так, увы, и Исторической. Большинство других отечественных трудов о Цусиме также носит отчетливо эпигонский характер.

Так что вред полученный симбиоз «теории с практикой» стал приносить сразу, вводя иногда вполне достойных людей в добросовестное заблуждение.

Скажем, в известном сочинении капитана 2-го ранга М.И Смирнова[67], будущего контр-адмирала и Управляющего Морским Министерством в правительстве Колчака, глубокомысленно объясняется и оправдывается необходимость ожидания 2-й эскадрой у Мадагаскара отряда Небогатова.

Критика же действий адмирала Рожественского идентична таковой в «источниках».

Георгий Александровский говорит, что в эмиграции адмирал Михаил Смирнов признал свою вину перед адмиралом Рожественским, бил себя в грудь и кричал, что не прав был − простите ребята! Но было поздно, однако.

5. УПРЯМСТВО АДМИРАЛА Р.

5.1. НО ПОЧЕМУ?

После гибели 2-й эскадры, усугубленной сдачей в плен ее остатков, многие люди в России, в том числе и среди моряков, стали задаваться вопросом, который мы уже ставили, а сейчас позволим себе повторить.

Почему все-таки тяжело больной и смертельно уставший Адмирал, повел на весьма вероятный погром свою «армаду», как часто называли ее в разговорах офицеры «Суворова», да, вероятно, не только они одни?

Почему он, лучше всех знавший недостатки, в том числе и неустранимые, своей эскадры, более того, допускавший, и, как мы видели, − не безосновательно, − наличие измены в собственных рядах, не сказал во весь голос высшему руководству в Петербурге, что даже прорыв во Владивосток в создавшихся обстоятельствах имеет характер авантюры?

Что лучше сохранить для России флот, пусть ценой его возвращения или интернирования.

Ведь ясно, что, даже чудом прорвавшись во Владивосток, морем он «завладеть» не сможет. Японцы не справятся − англичане «подмогнут».

Пусть армия, в конце концов, сама справляется, раз ей флот до лампочки. Был бы не до лампочки − Порт-Артур не бросила бы.

А справится − мы поправимся, почистимся, подучимся, броненосец «Слава» как раз в строй войдет. Глядишь, и еще чего умельцы построят. Вот тогда уж мы с новыми силами − и на Восток.

Так или примерно так рассуждали многие после Цусимы. Бывает, рассуждают и теперь.

5.2. ВЕРСИИ

Версия «сознательного» пролетария с морским отливом

Упрямство же Адмирала, как только ни объяснялось. С пролетарской простотой Новикова-Прибоя: пошел, мол, на Цусиму потому, что самоуверенный дурак был. И к тому же трус: «Через всю книгу я провожу мысль, что Рожественский был трусом и бездарным человеком». «Что Рожественский был дураком, все мы знаем»[68].

А главное − Царю угодить хотел. Ну, изверг просто.

Накось, выкуси. Японцы не дали.

Все же Новикову не откажешь в определенном даре. Не ясно, правда, в каком. Но в смысле сюр'аСальвадор Дали рядом с ним не стоит.

И ведь почитайте многих современных авторов, в глубине души, может, и патриотов, и якобы Русский Императорский Флот уважают, а вот новиковскую «Цусиму» чрезвычайно информативной и содержательной книгой величают. Ну, да Бог с ними.

Мало ли кто где свой интерес находит. А заодно информацию с содержанием.

Версия − военно-интеллектуальная

Но есть, конечно, версии и значительно более утонченные. Наиболее отработанной, с учетом, разумеется, «Мнения» нашей самой Следственной в мире Комиссии, представляется версия Александра ВасильевичаНемитца[69], озвученная им в лекциях по прикладной стратегии в Николаевской Морской Академии в 1913/14 учебном году, а также в главе «Цусимская операция» в томе 15 «Истории русской армии и флота», посвященному морским операциям русско-японской войны. Вот ее суть.

Лейтенант Александр Васильевич Немитц – 1905

Главное, конечно, − нехватка у Рожественского пресловутого «гражданского мужества». А именно.

Во-первых, эскадру и вовсе не следовало посылать, поскольку уже летом 1904-го было ясно, что Порт-Артур падет, а со 2-й эскадрой моря не завоюешь. Уже здесь священной обязанностью адмирала Рожественского было «твердо представить Высшей Власти», что смысл посылки 2-й эскадры перестал существовать.

Во-вторых, этот же вопрос встал перед Адмиралом во весь рост на Мадагаскаре, когда Порт-Артур действительно пал, а 1-я Тихоокеанская эскадра погибла. Однако: «В своей переписке он указывал, что считает себя слишком слабым, чтобы бороться с японским флотом за море, но нигде не сказал категорически о том, что эскадру посылать нельзя, и он ее не поведет…

В третий раз, и с еще большей силою встал перед ним этот вопрос, этот роковой вопрос, когда эскадра, сосредоточившись у берегов Индокитая, готовилась к своему последнему переходу, окончившемуся в Корейском проливе ее разгромом. Из Камранга адмирал Рожественский опять писал в Петербург, что он считает свою эскадру слишком слабою для попыток вырвать у японского флота господство на море, указывал на различные частные недостатки и, наконец, просил сменить его, вследствие того, что он болен.

Но и здесь у Адмирала не нашлось достаточно твердости, чтобы сказать, что эскадру нельзя посылать в бой, что ее ждет генеральное поражение[70].

Из Петербурга он получил предписание идти вперед. Не веря в возможность успеха, но будучи человеком смелым и решительным, лично бесстрашным, адмирал Рожественский, махнув рукой на все, кинул свою эскадру и себя в Цусимский пролив. Его цель была по-прежнему одна − с остатками эскадры прийти во Владивосток. Победу он считал невозможной. За нее он не боролся.

Победу над японским флотом он считал невозможною для своей эскадры. Отказ вести ее на поле сражения он считал невозможным для себя. Оставалось одно: прорваться сквозь японское расположение хотя бы с одним кораблем во Владивосток.

Россия от этого ничего не выигрывала.Тысячи русских людей должны погибнуть. Это правда. Но зато никто не мог бы адмирала Рожественского упрекнуть в отсутствии мужества и героизма: "да, он не выиграл сражения, но всякий признает, что это не по силам вданной обстановке и самому гению.

Но он провел Балтийский флот через три океана и с безумною смелостью и бешеной настойчивостью прорубился с наиболее удачными своими кораблями сквозь строй враждебных кораблей. Да, он не счастлив, но он герой”.

Так, нам кажется, психологически объясняется “Цусима”, поскольку она зависела от личных качеств вождя Балтийского флота. В этой психологии было слишком мало любви к России.

Судьба оказалась ужасно жестока к покойному нашему блестящему и незаурядному адмиралу. Его эскадра была не разбита, а уничтожена. Он не пробился ни с одним кораблем во Владивосток. И не как герой, а как опозоренный сдачею пленный, вернулся в Отечество.

С точки зрения такой психологии становятся понятными и все коренные стратегические и тактические ошибки покойного Адмирала, которые иначе были бы почти необъяснимы, так как он был достаточно талантлив и опытен, чтобы их не делать. Не стоило обучать эскадру, не стоило захватывать и организовывать базу для операции, не стоило заботиться о разведке и т.д., раз все равно поражение эскадры было принято заранее как неизбежное, и Адмирал шел только на то, чтобы после этого поражения с остатками эскадры уйти во Владивосток.

И о чем было совещаться и говорить с командирами и офицерами, разве что Адмирал решил заранее отдать их на разгром в Цусимском проливе, спасая лишь со случайными кораблями свое имя прорывом во Владивосток?

Быть может, приведенная нами гипотеза внутренних переживаний, душевной драмы Командующего Второй Тихоокеанской эскадрой не точна, но нам она кажется единственным лучом, который может осветить темную область основных причин Цусимской катастрофы.

Но если это объяснение отражает в себе действительность, то тогда Цусимская катастрофа представляет собою яркий пример того, какое несчастье для исхода войны представляет собою военный вождь, наделенный более себялюбием, чем нравственной военной волей»[71].

Мы не будем говорить сейчас, что вся конструкция Александра Немитца построена, по крайней мере, на трех ложных посылках.

Читатель, знакомый с предыдущим материалом сам легко увидит это.

Интереснее то, что только так: себялюбием и отсутствием «нравственной военной воли», что, видимо, эквивалентно отсутствию «гражданского мужества», − может объяснить себе поведение и мотивацию адмирала Рожественского будущий дважды адмирал − Русского и Советского флотов, человек, более половины своей 88-летней жизни посвятивший профессиональным занятиям морской стратегией. По крайней мере, в ее теоретическом аспекте.

Поскольку практических стратегических достижений за контр-адмиралом Александром Немитцем, командовавшим Черноморским флотом душным летом 1917 года, не числится.

Во всяком случае в области морской стратегии.

Александр Немитц – командующий Морскими силами РСФСР – 1920

Ну, да говоря словами самого Немитца, всякий признает, что это не по силам было в данной обстановке и самому гению. Но в теории-то морской стратегии Александр Немитц − профессионал. Один из весьма известных.

5.3. СЛОВО АДМИРАЛУ

И только почему-то до сих пор никто не желает послушать самого адмирала Рожественского, который ведь действительно провел Балтийский флот через три океана, действительно с невероятным упорством и настойчивостью довел этот флот до стана врага и отважно бросил во главе с собой в заведомо неравный бой.

Так ради чего он все-таки это сделал? Во имя чего?

Почему до сих пор с непонятным упорством скрывается точка зрения самого Адмирала, прямо и честно высказанная им в его показаниях Следственной Комиссии?

Не пора ли нарушить этот заговор умалчивания?

Итак, слово адмиралу Рожественскому.

С уверенностью в неизбежности боя

Дабы известием об уходе эскадры…

«В это же время [речь идет о пребывании 2-й эскадры на Мадагаскаре – БГ] получены были известия о поражении наших армий под Мукденом и слухи об опасном положении Владивостока. Тогда я и получил разрешение переплыть со 2-ю эскадрой Индейский океан, не ожидая присоединения отряда контр-адмирала Небогатова, дабы известием об уходе эскадры от Мадагаскара парализовать ту часть японского флота, которая могла быть приведена в готовность для операций против Владивостока»[72].

И парализовал, кстати!

Японцы в ожидании морского генерального сражения не предприняли уже намеченную операцию против Владивостока, оставив орудия и гарнизоны в своих приморских крепостях[73].

Только вот почему-то никто до сих пор не скажет спасибо Адмиралу, благодаря которому хоть Владивосток пока еще русский город, и вообще на этом факте как-то не акцентируют внимание.

А ведь при Куропаткинской стратегии японцы спокойно Владивосток бы взяли. Он в то время практически не был защищен,‒ это после японской войны Государь Николай Александрович успел сделать его чуть ли не лучшей приморской крепостью мира. И флота во Владивостоке оставалось два крейсера: «Россия» и «Громобой».

Не Порт-Артур, который был хоть как-то подготовлен к обороне.

Так что, вернись эскадра с Мадагаскара, о чем некоторые патриоты, начиная с того же Немитца, а скорее всего и до него, говорят, как о желанном для России развитии событий, то при умелом ведении дел Куропаткиным и Кº, у Витте были все шансы вместо графа Полусахалинского стать графом Полусибирским.

Но вновь слово Адмиралу.

Последний ресурс эскадры

«С прибытием 2-й эскадры к берегам Аннама, положение ее оказалось тяжелым сверх ожидания.

Агенты наши за два месяцане успели получить даже приказания из Петербурга о найме угольщиков.

А французское правительство неотступно изгоняло эскадру из бухт Аннама и ставило на вид, что не имеет склонности игнорировать угрозы японцев, как не имеет ни желания, ни средств помешать их союзникам применять силу, даже и в территориальных водах Франции, в том случае, если какое-либо из наших судов позволит себе, хотя бы, осмотр нейтрального корабля прежде, чем последний транспорт эскадры не оставит этих территориальных вод.

Поздние усилия наших агентов организовать снабжение углем не имели успеха.

Агенты покупали по непомерно высоким ценам старые пароходы, но достать для них уголь в восточных портах не могли, так как, вслед за появлением 2-й эскадры в Сингапуре, английское правительство воспретило торговцам вывозить уголь без удостоверения местной власти о том, что отправка не назначается для русских судов.

Во второй половине апреля 1905 года стянуты были к Аннамскому берегу угольщики, укрывавшиеся еще в Зондском архипелаге − но это был уже последний ресурс эскадры.

В конце апреля, когда прибыл к Аннаму и догрузился углем отряд контр-адмирала Небогатова, эскадра имела наибольший запас угля за весь период пребывания в тех водах.

Но запаса этого могло быть достаточно, примерно на десять дней стоянки под парами в половинном числе котлов и на переход экономическим ходом во Владивосток». [Это как раз на тему о якобы перегрузке углем судов эскадры во время боя, о которой некоторые твердят уже 100 лет].

«Итак, первоначальная цель посылки 2-й эскадры исчезла со сдачею неприятелю первой эскадры.

Предположения же о действиях на сообщения неприятеля, с опорою на временные и летучие базы, расстроены были:

Во 1-х, тем, что сдача 1-й эскадры состоялась без всякого вреда для японского флота;

Во 2-х, неразумною агитацией в русской печати, вызвавшею вредную потерю времени на попытки усилить Вторую эскадру сомнительными средствами и панику контрагентов по поставке угля;

В 3-х, крайне недружелюбным отношением к нам союзной Франции, в период вынужденного скитания второй эскадры у берегов Аннама и;

В 4-х, лояльною беззастенчивостью англичан в их услугах союзной Японии».

Я избрал последнее решение

«Таким образом, оставалось избрать одно из трех решений:

‒ возвратиться в Кронштадт, испросив на то разрешение англичан, которые, вероятно, не отказали бы и в средствах на обратный поход,или

‒ дожигать в бездействии уголь и, затем, интернироваться в нейтральных портах, убедившись, что и месячным присутствием эскадры в Южно-Китайском море нельзя было воспользоваться для переговоров о мире,или, наконец,

идти во Владивосток, с уверенностью в неизбежности боя с противником, имевшим, во всех отношениях, большие преимущества.

Я избрал последнее решение».

Взрыву народного негодования не было бы границ

«В настоящее время ни во флоте, ни в народе не найдется голоса за такое решение: оно представляется безумным предательством с тех пор, как для самых бедных умов открыта степень моего невежества в военно-морском деле и неподготовленность личного состава погубленной мной эскадры.

Мне же и теперь ясно и тогда было очевидно, что если бы я повернул вспять от Мадагаскара или от Аннама, или если бы я предпочел интернироваться в нейтральных портах, то взрыву народного негодования не было бы границ, а разложение флота, первопричиною которого ныне считается Цусимское поражение, удивило бы крайних анархистов»[74].

Ответственность за все

Следует подчеркнуть, что Адмирал здесь более чем прав. Даже с прославленного в боях отряда Владивостокских крейсеров адмирала Иессена, со сложившимися и закаленными экипажами, по пути домой – после Портсмутского мира, − пришлось отправить вперед слишком активных товарищей, ‒наиболее восприимчивых к усиленной разлагающей агитации, которой были подвергнуты русские моряки во всех портах следования[75].

А возвращенная без боя2-я эскадра просто явилась бы домой под красными флагами. Немедленным следствием этого возвращения стало бы возмущение, переходящее в бунт, Маньчжурской армии. Бунт, который вряд ли бы смогли остановить даже Меллер-Закомельский и Ренненкампф.

И вот в этом случае истиннаяцель непрекращаемой войнымирового сообщества с Российской Империей, (ведшейся в 1904-1905 годах посредством японской армии и Соединенного флота), – свержение Самодержавия, и в результате гибель православной России − была бы достигнута достаточно экономным точечным ударом.

А так − народное негодование и разложение флота 12 лет еще устраивать пришлось. Всеевропейскую войну для этого организовать. Одних денег ушло − не счесть.

Слова адмирала Рожественского совершенно четко свидетельствуют о выношенном им у берегов Мадагаскара и Аннама и подтвержденном развитием событий в стране понимании, что его отказ от прорыва 2-й эскадры во Владивосток привел бы к победе революции, сопровождаемой, в результате наступившей бы анархии, развалом или полураспадом страны.

Развалом или полураспадом, который произошел бы почти на сто лет раньше, и имел бы еще более выраженные последствия, нежели мы наблюдаем сейчас.

Упрекать в отсутствии гражданского мужества человека, взявшего на себя ответственность за судьбы страны и народа, могут

‒ либо добросовестно не понимающие или не могущие осознать этот непреложный факт,

‒ либо злонамеренные клеветники, не обладающие не только гражданским мужеством, но и зачатками совести.

Умиляетнаивность авторов[76], приводящих в доказательство признания самим Рожественским отсутствия у него упомянутого гражданского мужества следующие слова Адмирала:

«Будь у меня хоть искра гражданского мужества, я должен был бы кричать на весь мир: Берегите эти последние ресурсы флота! Не отсылайте их на истребление!

Что вы будете показывать на смотрах, когда окончится война?

Но у меня не оказалось нужной искры».

Слова «показывать на смотрах» с очевидностью выявляют саркастический характер высказывания Адмирала, являющегося цитатой из его письма «неизвестному доброжелателю» от 8 марта 1906 года.

Поскольку никто из критиков адмирала не приводит этого письма в более или менее полном виде, предпочитая с кровью выдирать из него нужную по мнению критика цитату, воспроизведем насколько нам доступно это письмо, памятуя не раз сказанное выше о пользе печатного станка:

ИЗ ПИСЬМА АДМИРАЛА Р. «ДОБРОЖЕЛАТЕЛЮ» ОТ 8 МАРТА 1906 ГОДА

«Вы мне несколько раз присылали газеты с отметкою статей, посвященных вопросам о настоящем и будущем флота. Сегодня я опять получил номер “Слова” в конверте, на котором написан Ваш адрес. Мне хочется сказать Вам, что флоту уже не угрожает мое вредное влияние:

Я подал в отставку и никому не придет мысль меня удерживать.

Все знают, что до начала войны я был десять месяцев Начальником Штаба, имел времяпересоздать флот, перевоспитать офицера, обучить матроса, заготовить обилие средств и запасов, знают, что я ничего этого не сделал и изменнически повел на убой неученых людей на нестройной эскадре.

Будь у меня хоть искра гражданского мужества, я должен был кричать на весь мир: Берегите же эти последние ресурсы флота. Не посылайте их на истребление.

Что вы будете показывать на смотрах, когда окончится война?

Но у меня не оказалось нужной искры.

Позором Цусимского боя я затмил все позоры армий и флотов. Русский народ проклял меня…

Вопрос, как видите, не в том уволить меня в отставку, или оставить на службе, а в том повесить меня или четвертовать.

Надеюсь, мое сообщение успокоит Вас за будущее русского флота.

Через два месяца Вам покажут чудеса его возрождения»[77].

Надеюсь хоть теперь понятно, что адмирал хотел сказать этим письмомкозлоголовым «доброжелателям» и столь же интеллектуальным критикам!

Подчеркнем еще раз: Адмирал взял на себя ответственность за все. И победил!

6. ПОБЕДНЫЙ БОЙ АДМИРАЛА

6.1. ПЕРОМ И ЭСКАДРОЙ

Несмотря на глупость и измену царившие вокруг Адмирал продолжал служить− Царю и России. Во все время похода Адмирал внимательно следил за развитием ситуации в Империи, видел, как она стремительно выходит из под контроля правительства.

Еще 20 февраля 1905 года Рожественский писал жене с Мадагаскара:

«…А что за безобразия творятся у вас в Петербурге и в весях Европейской России. Миндальничание во время войны до добра не доведет. Это именно пора, в какую следует держать все в кулаках и кулаки самые − в полной готовности к действию, а у вас все головы потеряли и бобы разводят. Теперь именно надо войском все задушить и всем вольностям конец положить: запретить стачки самые благонамеренныеи душить без милосердия главарей”[78].

Сто пятнадцать лет спустя надо быть большим лицемером или ненавистником России, скрытым или явным, чтобы не признать абсолютную правоту этих слов.

И Адмирал не ограничивался эпистолярным протестом.

Зиновий Петрович понимал, что после Артура и Мукдена необходимо зримо показать всему миру, что не пропала еще русская сила, есть еще русский дух.

На тот момент это было важнее даже соображений секретности.

Переход 2-й эскадры через Индийский океан был похож на марш победителей.

Ночами суда несли все отличительные огни, что тоже было потом отнесено к числу тактических ошибок Рожественского. Со стороны эскадра казалась освещенным городом в тропической ночи.

“Милей на пять, линии двух кильватерных колонн со своими многочисленными разноцветными огнями, представляются громадной, хорошо освещенной улицей вроде Невского, возникшей посреди океана”, − писал в своих путевых заметках командир «Авроры», капитан 1-го ранга Е.Р. Егорьев.

И эскадра верно поняла своего Адмирала:

Идем, не хоронимся, никого не боимся, приходи хоть сейчас”‒ и это еще более подняло веру в свои силы, в свою даже, возможно, непобедимость[79].

Не случайно японцы побоялись брать Владивосток.

6.2. РЕВОЛЮЦИЯ И ВОЙНА

Адмирал знал и чувствовал, что революционные и боевые действия взаимно корректируются. Известно, кто платит, тот и музыку заказывает. Платили Витте, Шифф, Варбург и компания. Как будут платить потом, в 1915-1917 годах.

Но тогда на их пути уже не будет его, не встретится им опять адмирал Рожественский.

В 1905 году революция и война шли рука об руку.

Не хватало последнего штриха.

Им, по замыслу врагов России, и должен был стать поворот назад или интернирование 2-й эскадры, непобедимость которой была загодя так широко разрекламирована российской прессой, известно под чьим патронажем существующей и в чьих руках находящейся.

«Ведь не только вся сухопутная Россия, но даже и мы − моряки в Порт-Артуре − верили в силу 2-й эскадрыи, если б она отказалась от похода, если б она повернула назад, мы заклеймили бы весь личный состав ее, с руководителем по главе, обвинением в трусости...»[80]

В народе усердно распускались слухи об измене, причем, как обычно, с указанием не на истинных врагов России, а вовсе наоборот.

Ругался «режим», под которым однозначно понимался Государь Император.

В такой ситуации любое отклонение Адмирала от похода и боя воспринято было бы как действие, обусловленное позицией Царя и правительства, которых народ − по не-до-умению − не разделял.

И квалифицировалось бы это действие народом как измена!

Измена самого Царя России.

Провокация февраля 1917-го могла осуществиться на 12 лет раньше.

Судьба державы висела на волоске.

Но волосок этот − на счастье России − в этот раз держал в своей верной руке «железный адмирал» Зиновий Петрович Рожественский.

За что класть эскадру

Перед выходом эскадры из России, еще в Ревеле, Командующий эскадрой, сетуя на задержки, сказал в разговоре с Н.Н. Беклемишевым: «Я сентиментальностью не заражен, и готов в бою положить всю эту эскадру, но было бы из-за чего.

А вдруг мы сделаем все переходы, а Порт-Артур падет ранее, и Тихоокеанская эскадра погибнет»[81].

Сейчас сбылись худшие предчувствия Адмирала.

Порт-Артур пал, 1-я эскадра погибла, не нанеся почти урона врагу.

Армия после ряда необъяснимых поражений замерла в каком-то ступоре на Сыпингайских позициях.

2-я эскадра была не сравнима по реальной боевой мощи с Соединенным японским флотом, даже без учета катастрофического качества русских снарядов. Последнее, к сожалению, ошибочно принималось defacto равным японскому, на основании опыта Порт-Артура.

Рожественскому противостояла военная машина, прошедшая многомесячную обкатку боем. Обстрелянный личный состав, гордящийся своими победами.

Корабли, только что прошедшие ремонт и модернизацию. С эскадренной скоростью хода в полтора раза превышающей ход русской эскадры.

Так было ли действительно из-за чего класть в бою эскадру?

Для себя Адмирал ответил на этот вопрос.

В мае 1905 года он вел бой не только с японским флотом, но со всеми врагами Русской Православной Империи, губителями ее внешними и внутренними.

6.2. ПОБЕДА ИМПЕРИИ

Своим решением идти вперед до конца адмирал Рожественский выиграл в тот раз всемирную войну против России.

Не будет преувеличением сказать, что 2-я эскадра в день 14 мая 1905 года сражалась не просто с Соединенным флотом, а с главным врагом православной Империи – антихристианским интернационалом.

И в сражении этом одержала победу. Причем именно военную победу, без всяких иносказаний.

Вспомним«военное» определение Победы:

"Победа (воен.) − боевой успех, … достижение целей, поставленных на бой, операцию, войну в целом"[82].

Цель, поставленная мировым сообществом на русско-японскую войну в целом, нам известна и очевидна:

свержение Самодержавия, и гибель православной Российской Державы.

А значит, также очевидна победа в этой войне 2-й эскадры и ее Адмирала.

Да, победа была одержана ценой проигрыша одного сражения, хотя и оно могло стать триумфом русского флота.

Но главный бой, бой за само право на существование исторической России, вице-адмирал Зиновий Петрович Рожественский выиграл.

Уничтожить Историческую Россию уже в 1905 году не удалось, несмотря на все усилия тогдашних архитекторов новых мировых порядков.

Сражение в Корейском проливе 14 мая 1905 года стало стратегической победой Российской Империи.

Империи, унесенной в небытие неверием и еще могущей возродиться покаянием.

Цена крови

То, что это была именно Победа, хорошо ощутили простые матросы из числа «верных», и солдаты Маньчжурской армии, нутром солдатским понимавшие, что не как должно воевали их «главные» генералы.

Возвращение Адмирала из японского плена поездом по мятежной Сибири и далее по центральной России превратилось в своеобразный триумф.

Те самые «разложенные» солдаты собирались у адмиральского поезда в многотысячные митинги. К Адмиралу посылали представителей, чтобы он оказал честь разлившемуся вокруг солдатскому морю ‒ подошел бы на минуту хоть к окну вагона.

И когда Зиновий Петрович выходил к ним, на сибирский мороз, с перевязанной головой в одной адмиральской тужурке, чувства собравшихся стихийно изливались в импровизированных овациях. В воздух летели папахи, фуражки и картузы.

‒ «Дай Бог здоровья! Век прожить! Старик, а кровь проливал! Не то, что наши!

У вас иначе − сам в первую голову!»

Поезд трогался, сопровождаемый громовым «ура».

Километрами, утопая в снегу, бежали за поездом Адмирала, пропуская его везде как сверхсрочный воинский эшелон.

Даже во время всероссийской забастовки железнодорожников[83].

Эти солдаты знали цену крови.

Ито, что у России остались военачальники духа Рожественского, а не только куропаткины и небогатовы говорило им без слов, что и их жертвы были не напрасны, и не зря проливали они кровь за Царя и Отечество.

[Каким-то образом солдатам уже было известно, что Небогатовский отряд в бою фактически не участвовал, адержался далеко сзади.

Только вот до Следственной Комиссии этот факт упорно не доходил].

Простить не могут…

Так один Адмирал привел, по существу, к ничто работу тысяч вражеских агитаторов и агентов. От откровенных революционеров, до притворявшихся до времени слугами Престол-Отечества.

Пришлось им, бедным, ждать февраль 1917-го.

Такого Адмиралу простить не могли.

Сначала в Петербурге декабря 1905 года, когда никто из официальных чинов Морского Ведомства не встретил Адмирал на перроне вокзала.

Ни потом, когда истинные виновники Цусимы поощряли газетную кампанию травли и клеветы против него и его эскадры, тщательно скрывая от народа донесения и показания Адмирала и других верных о бое.

Да что говорить…

И до сих пор не могут...


[1]Или оружиеБГ.

[2] Книга 2. Письма 137, 295.Святой Исидор Пелусиот жил во времена императора Феодосия Великого (346-395). Состоял в переписке с ним, со святым Афанасием Великим и многими другими. Боролся с несторианством и арианством. В эпистолярном наследии − более десяти тысяч писем. До наших дней дошли 2090.

[3]Шульц Густав (Густав ТойвоЙоханнес) Константинович фон, 29.09.1871, лейтенант за отличие (06.12.1895). В 1900 - 1903 учился в Александровской военно-юридической академии. Формально флагм. обер-аудитор Штаба командующего 2-й эскадры Тихого океана (в-адм. Рожественского) (02.08.1904 - 04.10.1904), на деле занимался в Англии покупкой кораблей, в т.ч. турбинного миноносца «Ласточка». Находился в прикомандировании к Гл. воен.-мор. судебному управлению (с 11.10.1904). Орден Станислава 2-й ст. (1906). - ЭМ «Генерал Кондратенко» (командир с 15.11.1911). В отставке по болезни (07.01.1913 - 11.08.1914). К. 1 р (за отставкой 11.08.1914, после возвращения на службу - старшинство с 11.08.1914). Вернулся на службу в годы 1-й Мир. войны (в 1915). Офицер связи, официальный представитель русского флота при англ. Гранд Флите (1915-1918). В эмиграции в Финляндии (с апреля 1919). Нач. Штаба береговых сил ВМС Финляндии (1919-1923), командующий ВМС Финляндии (01.01.1923 - 22.01.1926). Контр-адмирал фин. флота (22.01.1926). Возглавлял Мор. Союз Финляндии. В 1926 г. был вынужден уйти в отставку из-за недостаточного знания фин. языка. Участвовал в Лондонской и Женевской конференциях 1937-1939 г.г. Являлся членом Международ. комитета невмешательства (в Гражд. войну в Испании). Умер 14.07.1949 г. в Хельсинки. Автор мемуаров «С английским флотом в мировую войну». /Челомбитко А.Н. Офицеры флота, Корпусов, Гражданские и Медицинские чины, Судовые священники Морского ведомства — участники Русско-Японской войны. - Москва: форум Кортик, 2016. Авторская лицензия: CC-BY-SA 4.0 Int. OTRS № 2018032710009045; Мартиролог русской военно-морской эмиграции по изданиям 1920-2000 гг. – М., 2001. С. 169.

[4] Грибовский В.Ю., Познахирев В.П. Вице-адмирал З.П. Рожественский. С. 268.

[5] Эссен Н.О., фон. «Это не война, а какая-то адская затея...» (Письма Н.О. фон Эссена из Порт-Артура). //Отечественные архивы. 1996. № 3. С. 65.

[6] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга 3. Вып. 1. С. 169.

[7] Дитлов И.А. В походе и в бою… Русская старина. № 3. 1909. С. 492.

[8] Летопись войны с Японией. № 74. С. 1455.

[9] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 1-й. С. 97. Показание Лейтенанта Колокольцева.

[10] См., например: Капитанец И.М. Флот в русско-японской войне и современность. – М., 2004. Глава 8. Текст есть в инете и это, по-моему, единственная возможность ознакомиться с Мнением Комиссии, не обращаясь в соответствующую библиотеку; Золотарев В.А., Соколов Ю.Ф. Трагедия на Дальнем Востоке. Книга 2. – М., 2004. В последней книге текст Заключения и Мнения приведен даже с пометками адмирала Бирилева. Но в инете нет.

[11] Действия флота. Документы. Отдел IV. 2-я Тихоокеанская эскадра. Книга Третья. Выпуски 1-3. Донесения и описания участников боя. Вып. 4-5. Показания в Следственной Комиссии. Есть в инете.

[12] Морской сборник. 1917. № 9. Неофициальный раздел. С. 47-48. В пометках адмирала Бирилева речь идет именно об обвинениях Комиссии в адрес адмирала Рожественского.

[13] Грибовский В.Ю. Крестный путь отряда Небогатова. Гангут. Вып. 3. – СПб.1992. С. 22; Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 4-й. С. 383-384.

[14] РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА 1904-1905 гг. Введение. Часть I. Русские морские силы на Дальнем Востоке с 1894 г. по 1901 г. – Петроград. 1918. С. IV.

[15] Грибовский В.Ю., Познахирев В.П. Вице-адмирал З.П. Рожественский. С. 224-225.

[16] Крестьянинов В.Я. Цусимское сражение. С. 109.

[17] Нидермиллер А.Г. фон, вице-адмирал. От Севастополя до Цусимы. – Рига, 1930. С. 53-54. Частично текст воспроизведен в: Горденев М.Ю. Морские обычаи, традиции и торжественные церемонии Русского Императорского Флота. – М., 2007. С. 247. Это переиздание книги старшего лейтенанта Русского Императорского Флота М.Ю. Горденева написанной в эмиграции в середине 1930-х годов. Текст письма адмирала Р. барону Энгельгардту приводится, по словам Горденева, по воспроизведению письма в «Морском журнале», издаваемом в Праге. Отметим, что замененные многоточием в квадратных скобках слова адмирала Рожественского, содержат, видимо столь по-морскому точное и краткое определение клевещущих и их орудий, что даже в рижском издании 1930 года воспроизвести их не осмелились! А в московском издании книги Горденева, вся третья строчка письма отсутствует вообще, что делает, как легко видеть, следующую строчку, как минимум, стилистически несогласованной.

[18]Энгельгардт, Максимилиан Рудольфович (1849-1929) ‒ барон, капитан 2-го ранга Российского Императорского Флота ‒ командовал различными кораблями Балтийского флота, после ‒ камергер. /Волков С.В. Офицеры флота. - М.,2004.

[19] Немитц А. Очерк морских операций русско-японской войны. – Морской сборник. 1912. № 4. С. 154; Кетлинский К. Несколько слов о Русско-японской войне. – Морской сборник. 1913. № 10. С. 77.

[20] ЦГА ВМФ, ф. 417, оп. 1, д, 22560, л. 101.

[21] Щеглов А.Н. Значение и работа Штаба. На основании опыта русско-японской войны. - М.-Л. Военмориздат, 1941.

[22] Беклемишев Н.Н. О русско-японской войне на море. С. 44; «Цусима – знамение …». Т. II. Книга 3. Часть вторая. Гл. 3.2, раздел: Просьба не была уважена.

[23] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 5-й. С. 249-250.

[24] Там же. С. 257.

[25] Беклемишев Н.Н. Цит. соч. С. 53-54.

[26] Там же. С. 53.

[27] «Цусима – знамение …». Т. II. Книга 3. Часть вторая, гл. 6.2, раздел: Внимание: авария «Иртыша». Своевременная; Часть четвертая, гл. 7.4, раздел: “Вообще с транспортом «Иртыш» распорядились очень странно”.

[28] Беклемишев Н.Н. Цит. соч. С. 52.

[29]Тамже. С.102.

[30] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 4. С. 92-93.

[31] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 4. С. 92-93. А ведь до сего времени не перевелись мудрецы, объясняющие задержку эскадры тем, что «придворный адмирал» Рожественский хотел подгадать бой именно к 14 мая − годовщине Коронации, чтобы победой поздравить Императора! Да Адмирал бы лучше Его Величество 14 мая из Владивостока поздравил. И было бы с чем, в этом случае, и телеграф под рукой.

[32] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 4. С. 380.

[33] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 4. С. 92-93.

[34] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 4. С. 367-368.

[35]Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 1. С. 143.

[36] Донесение каперанга М.В. Озерова. − Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 3. С. 355; Показание к-ад Энквиста. – Там же. Вып. 4. С. 65.

[37] Кокцинский И.М. Морские бои и сражения русско-японской войны. С. 243.

[38]Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 4. С. 367-368.

[39] Часть четвертая. Гл. 7.8; Действия флота. Документы. Раздел IV. Книга Третья. Вып. 4. С. 40.

[40] Часть 9. Цусимский бой в вопросах и ответах.Раздел 8.

[41] В переводе на русский фраза из статьи Небогатова, напечатанного на английском языке в альманахе «Jane`sFightingships» за 1906-07 годы, означает: «Я начал бой девятым от головного корабля, а через час я был уже пятым». Самастатья посвящена описанию бескомпромиссного мужества господина Небогатова в Цусимском бою и обид, которые чинил ему ‒ Небогатову ‒ злокозненный адмирал Рожественский. О степени правдивости данного исторического документа может служить большой художественной силы рассказ бывшего командующего 3-м броненосным отрядом о том,«что, в очень темную ночь с 14 на 15 мая, он спас свой флагманский броненосец “Император Николай I” от взрыва миной [Уайтхеда, ‒ т.е. торпедой с 30-и узловым ходом!] тем, что, рассмотрев эту мину “incompletedarkness” [“в полной темноте”] с расстояния 1 кб, собственноручно положил на“Николае I” руль на борт». Чтобы не утомлять читателя подсчетами, укажем, что расстояние в 1 кб = 185 м мина Уайтхеда, она же торпеда, проходит за 12 секунд. А Небогатов хватался за руль не яхты или моторки, а броненосца водоизмещением порядка 10 000 тонн. /Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Выпуск 4-й, с. 33, 41.

[42] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга третья. Выпуск 4. C. 39-42.

[43] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 4. С. 98, 101, 107, 119, 131, 201.

[44] Там же. Вып. 2. С. 47-48.

[45]Там же. Вып. 5. С. 86-87.

[46] Русско-японская война. От Владивостока до Цусимы. С. 247.

[47] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 2. С. 6.

[48] Там же. Вып. 3. С. 590.

[49] Суда – залив и порт на острове Крит, недалеко от города Ханья. В те годы – база ВМФ России. В наши дни порт Суда широко используется в качестве передовой базы НАТО в Восточном Средиземноморье.

[50] Там же. Вып. 4. С. 45, 379.

[51] Дитлов И.А. В походе и в бою… Русская старина. № 2. 1909. С. 318-319.

[52] Там же. № 3. С.490.

[53] Представляется уместным кратко ознакомить читателя с так часто встречающимся словом “ценз”:

Морской ценз − совокупность условий, требуемых от офицера флота для производства в чины и назначения на строевые должности. “Положение о морском цензе” было утверждено в 1885 году, с благой, по-видимости, целью уменьшения сверхкомплекта флотских офицеров за счет лиц, давно не плававших и вообще не несших строевой службы. Главными условиями ценза являлись плавание на военных судах и командование военными судами и их соединениями. Существовал предельный возраст нахождения в каждом чине, по достижению которого офицер, не выполнивший условий ценза, должен был уйти в отставку.

Итогом введения “Положения” стало постоянное перемещение офицеров с одной должности на другую, вдобавок на разные корабли, что крайне отрицательно сказалось на подготовке к войне корабля как основной боевой единицы со сплоченной командой.

Не менее вредоносным последствием введения “ценза”, стало выдвижение, в том числе и на высшие должности, не наиболее способных, талантливых и преданных флоту и Родине офицеров, а тех, кто аккуратно и в срок выполнял его условия. В 1907 году правила морского ценза были переработаны, а в 1913-м − отменены.

Подробнее см.: Ливен А.А., вице-адмирал, светлейший князь. Дух и дисциплина нашего флота.

[54] Дитлов И.А. В походе и в бою… Русская старина. № 4. 1909. С. 120-121.

[55] Напомним, что и в отряде Небогатова нашелся героический броненосец «Адмирал Ушаков», уже после сдачи остатков эскадры в одиночку принявший неравный бой. Безсмертен подвиг капитана 1-го ранга В.Н. Миклухи и его команды.

[56] Кроме, естественно, славного «Адмирала Ушакова», а также брошенного Небогатовым вместе с другими ветеранами крейсера «Владимир Мономах», со спокойным мужеством ответившего на запрос «Сисоя Великого»: «Сам через полчаса пойду ко дну».

[57] Фабрицкий Симеон Симеонович (1874-1941), контр-адмирал, флигель-адъютант. Окончил Морской корпус (1894). В 1894-1910 годах служил на кораблях Балтийского флота. С 1910 года командовал эсминцем, дивизионом эсминцев, Отдельной морской бригадой Балтийского флота. В начале 1917 года командовал Морской дивизией на Черноморском флоте. Участник Белого движения. Командовал Донской флотилией. С 1920 года в эмиграции. С 1935 года в Бельгии. Умер в Брюсселе. Автор книги «Из прошлого. Воспоминания флигель-адъютанта». − Берлин, 1926. //Шмаглит Р.Г. Белое движение. 900 биографий крупнейших представителей русского военного зарубежья. – М., 2006. С. 269; Мартиролог русской военно-морской эмиграции. С. 139.

[58] Воспоминании С.С. Фабрицкого об адмирале Дубасове приведены в «Цусима – знамение…». Том I. Книга 1.

[59] Фабрицкий С.С. Из прошлого. С. 38-47.

[60] Желающим подробнее узнать нравы и обычаи Русского Императорского Флота можно рекомендовать ознакомиться, например, с воспоминаниями командира «Варяга» В.Ф. Руднева о почти кругосветном плавании на крейсере «Африка» в 1880-1883 годах под командованием капитан-лейтенанта Е.И. Алексеева. В основной части эти воспоминания воспроизведены в «Цусима – знамение …» в Книге 2. Будущий Наместник никогда не сдавал «своих», и был всегда подчиненными уважаем и любим, что особо подчеркнуто в статье об адмирале Е.И. Алексееве в последней военной предреволюционной энциклопедии. Этим же отличались и другие командиры Русского Флота.

[61] Кетлинский К. Несколько слов о “Русско-японской войне”. – Морской cборник. № 10.1913. C. 72.

[62] Три корабля из судов 3-го отряда были броненосцами береговой обороны, построенными для плавания на плесах между шхерами Балтийского моря. Борта их еле возвышались над водой, а мореходные качества были ниже всякой критики. Приходится только удивляться, как эти корабли, годные только для береговой обороны, совершили переход через несколько океанов и многочисленные моря и приняли участие в Цусимском бою.

[63] Беклемишев Н.Н. О русско-японской войне на море. C. 54.

[64] Впрочем, возможно, донесение Небогатова хранится в соответствующих архивах.

[65] Дитлов И.А. В походе и в бою… Русская старина. № 4. 1909. C. 128. Запись в дневнике, сделанная в во время пребывания в плену в городе Киото, не позднее 7 августа 1905 года.

[66] Разрабатывал, между прочим, планы операций Особого отряда Владивостокских крейсеров. Не в хитроумной ли голове талантливого теоретика родился, например, пункт 6 Инструкции, данной адмиралу Иессену на будущий бой в Корейском проливе? См.: Часть 3. Главная цель войны – Порт-Артур! Раздел: Стратегический шедевр адмирала Скрыдлова.

[67] Смирнов М.И. Цусима (сражение в Корейском проливе 14 и 15 мая 1905 г.). – СПб., 1913.

[68] Познахирев В.П. Достаточно ли для Цусимы «Цусимы»? – Морской сборник. № 4. 1989. С. 91.

[69] Немитц (Биберштейн – обрусевший нем. рыцарский род) Александр Васильевич (26.10.1879-01.10.1967). Контр-адмирал русского флота (18.07.1917) и вице-адмирал флота советского (21.05.1941). Из юнкеров флота произведен в офицеры в 1900 году. Преподаватель Николаевской морской академии (1910-1914), одновременно находился в прикомандировании к Морскому Генеральному Штабу для занятий (1912-1914). Во время Первой мировой войны − в штабе Ставки Верховного Главнокомандующего. В июле-декабре 1917-го года в чине контр-адмирала командовал Черноморским флотом. С февраля 1920 по декабрь 1921 года командовал Морскими силами РСФСР и управлял делами Наркомата по морским вопросам. С 1930 года − заместитель инспектора ВМС РККА. Преподавал в Военно-морской и в Военно-воздушных академиях. Профессор (1927). С 1947 года в отставке. Автор трудов «Стратегическое исследование русско-японской войны на море» (1909-1910), «Очерки по истории русско-японской войны» (1912), «Прикладная стратегия» (1913), «Стратегия на море» (1952) и многих других. Воспоминания «Недавнее прошлое русского флота» (1940). Награжден многими царскими и советскими орденами.

[70] Необходимо заметить, что именно поражение и было запланировано и подготовлено врагами России. Во всемирном масштабе. В том числе и в Петербургских кабинетах.

[71] Немитц А.В. Прикладная стратегия. Курс лекций. 1913-1914 учебный год. Николаевская Морская Академия. − СПб., 1914. Лекция № 2. С. 27-32; История русской армии и флота. Т. 15. Морские операции Русско-Японской войны. – М., 1913. С. 124-125.

[72] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга третья. Вып. 4-й. С. 11.

[73] Беклемишев Н.Н. О русско-японской войне на море. С. 54.

[74] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга третья. Вып. 4. C. 11-13.

[75] Почитайте, напр.: Дневник машиниста крейсера «РОССИЯ» Ф.У. Перфильева, 1904-1906 гг. /Публикация СА. Гладких. − Сайт Победа.ru. Очень убедительное чтение.

[76] Напр.: Шишов А.В. Неизвестные страницы русско-японской войны. С. 329.

[77]РГАВМФ, фонд 1233, опись 1, дело 3, лист 1 и 1об.; Саркисов. К. Путь к Цусиме. По неопубликованным письмам вице-адмирала З.П. Рожественского. – СПб: Аврора, 2010. С. 202.

[78]«Море». № 6. 1911. С. 52; Саркисов. К. Путь к Цусиме. С. 176.

[79] Действия флота. Документы. Отдел IV. Книга Третья. Вып. 5. С. 161.

[80] Там же. Вып. 4. С. 95.

[81] Беклемишев Н.Н. О русско-японской войне на море. С. 52. Что характерно, первая фраза известна больше в переложении Небогатова. Скравшего ее для употребления на судебном процессе. Красиво выглядеть хотел.

[82] Военный энциклопедический словарь. – М., 1984. С. 562.

[83] См., напр.: Владимир Семенов. Цена крови; Франк Тисс. Цусима.

Продолжение следует

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите "Ctrl+Enter".
Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия
РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям.
Комментарии
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

1. Цусима

Адмирал Того сильно рисковал, сделав ставку на шимозу. Снаряды с шимозой броню не пробивают, но почему же тогда погибли наши броненосцы? А это надо сказать "спасибо" командующему эскадрой, который загрузил углём броненосцы под завязку и уголь складирован был и на палубах - для фугасного снаряда просто ценнейшая находка! Наши броненосцы запылали факелами, а пожар надо тушить водой, что катастрофически усугубило ситуацию и изначальная перегруженность броненосцев, да ещё горящий уголь на палубах и сотни тонн воды для тушения, броневой пояс ушёл под воду и всякое попадание было уже не в забронированный борт. Это ж надо было додуматься современным броненосцам тащиться на скорости допотопных транспортов, почему бы не выделиться в самостоятельный быстроходный отряд и вести бой с противником на равной скорости? Почему не распределить цели и не наблюдать внимательно падение своих снарядов? Похоже, что наши командиры отстали на полвека - это во времена парусного флота и малых дистанций каждый снаряд куда-то да попадёт. На скамье подсудимых был адмирал Рождественский, но почему-то не было тех, кто затеял всю эту восточную эпопею. России же и тогда не было сил обустроить себя, не говоря уже о Восточной Азии.
Hyuga / 03.07.2020, 15:24
Сообщение для редакции

Фрагмент статьи, содержащий ошибку:

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta

Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; Понасенков Евгений Николаевич; Альбац; «Центр по работе с проблемой насилия "Насилию.нет"»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Мирон Федоров; (Oxxxymiron); активистка Ирина Сторожева; правозащитник Алена Попова; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит»; M.News World — общественно-политическое медиа;Bellingcat — авторы многих расследований на основе открытых данных, в том числе про участие России в войне на Украине; МЕМО — юридическое лицо главреда издания «Кавказский узел», которое пишет в том числе о Чечне; Артемий Троицкий; Артур Смолянинов; Сергей Кирсанов; Анатолий Фурсов; Сергей Ухов; Александр Шелест; ООО "ТЕНЕС"; Гырдымова Елизавета (певица Монеточка); Осечкин Владимир Валерьевич (Гулагу.нет); Устимов Антон Михайлович; Яганов Ибрагим Хасанбиевич; Харченко Вадим Михайлович; Беседина Дарья Станиславовна; Проект «T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО "Философия ненасилия"; Фонд развития цифровых прав; Блогер Николай Соболев; Ведущий Александр Макашенц; Писатель Елена Прокашева; Екатерина Дудко; Политолог Павел Мезерин; Рамазанова Земфира Талгатовна (певица Земфира); Гудков Дмитрий Геннадьевич; Галлямов Аббас Радикович; Намазбаева Татьяна Валерьевна; Асланян Сергей Степанович; Шпилькин Сергей Александрович; Казанцева Александра Николаевна; Ривина Анна Валерьевна

Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам:
https://minjust.gov.ru/uploaded/files/reestr-inostrannyih-agentov-10022023.pdf

Борис Галенин
К очередной годовщине Февраля
Заговоры также были. Куда же без них?
25.03.2024
К очередной годовщине Февраля
Первопричина гибели Империи – дехристианизация! Права вместо служения
22.03.2024
Неизвестное об известном
К 120-летию начала Русско-японской войны. Часть 7
17.03.2024
Неизвестное об известном
К 120-летию начала Русско-японской войны. Часть 6
07.03.2024
Все статьи Борис Галенин
Герои России
Все статьи темы
Последние комментарии
«Не плачь, палач», или Ритуальный сатанизм
Новый комментарий от Русский Сталинист
28.03.2024 14:21
«Такого маршала я не знаю!»
Новый комментарий от учитель
28.03.2024 14:19
К 25-летию смерти Ф. Чуева
Новый комментарий от Владимир Николаев
28.03.2024 13:43
Хатынь двадцать первого века
Новый комментарий от Владимир Николаев
28.03.2024 13:17
Пора покинуть планету розовых пони
Новый комментарий от протодиакон Владимир
28.03.2024 13:06