Ермак. Геополитика против историографии

Часть 1

Часть 2

Часть 3

11.

… положить душу свою — значит отречься от себя, отречься от своих стремлений

к богатству, к наслаждениям, к чести и славе...

Святитель Лука Крымский

На взятие Ермаком Искера, с восстановлением власти «крестьянского Белого Царя» над обскими, иртышксими и томскими княжествами и ханствами, первым отреагировал бей Большой ногайской орды Исмаил, тут же послав в Москву грамоту о вечной дружбе. Вместе с ногайцами подтвердили свою ясачность и башкиры. Сникли бунтари в Казани и Астрахани, потеряли задор и черемисы.

А когда беглый Кучум послал к родственникам и прежним покровителям в Бухару мольбу о военной помощи, то получил отказ: владыку Аблуллах-хана очень даже устраивало, что Московский Государь, войдя в Сибирь, пресёк готовящийся прорыв торговых кораблей из Европы в Китай, затеянный Кучумом в ущерб его караванному пути. Чуть позже Аблуллах-хана известит Царя Фёдора Иоановича о начале новых добрых своих отношений с Россией. Прочувствовав с юга – с опытом Персии, Индии, Пакистана и Афганистана, нарастающий напор европейской колонизации, Бухарские, Самаркандские и Ташкентские правители на сто с лишним лет дали русским «зелёный свет» для беспрепятственного продвижения на восток, но только севернее полустепных районов Шёлкового пути. И мы шли, шли, шли – Тюмень, Берёзов, Сургут, Мангазея, Томск, Кузнецк, Красноярск, Иркутск, Якутск … и вот уже наши станы в русской Америке – Ново-Архангельск, форт Рос.

Конфликты в южных областях Сибири и Центральной Азии у России начались при Анне Иоанновне, Санкт-Петербургским ответом на просьбы казахов спасти их от ойратов: «ежели на Вас, кайсаков, будут нападать неприятели, чтоб Вы от того нашим защищением охранены быть». И затем, всё более запутываясь в сложнейший многовековых мотках, петлях и узелках хивинских, бухарских, туркменских, киргизских взаимных обид и родословий мести, русские в Азии пролили крови просто немеряно.

«Отречься от себя, отречься от своих стремлений к богатству, к наслаждениям, к чести и славе»... Почему Ермак? Опять и опять: кто же он, этот царский сотник и казацкий атаман Ермак-Василий Тимофеевич Оленин, столь круто повернувший мировую историю в наше настоящее?

По занятию Искера русскими, мирная жизнь в Сибири мгновенно не началась. И Кучум, бежавший с большой казной и имевший поддержку в исламизированных семьях князьков и биев, несколько раз пытался собрать коалицию для ответного удара. И не все вогульские князьцы, побаиваясь расплаты за набеги на Пермь и противление Ермаку, спешили присягнуть Белому Царю. И обезглавленный некогда Кучумом Тайбугинский юрт, откочевавший к ногаям, тоже замечтал вернуться. Ибо всех смущала и соблазняла численная малость русского присутствия.

Отправив станичного атамана Ивана-Черкаса Александрова в Москву с пленными царевичами и скопившейся в ханском сарае за счёт неоплаченных ясачных лет, пушниной, Ермак получил щедрую Царскую милость для себя и прощение вины яицким казакам. Но высланные через год в помощь 500 стрельцов, по незнанию иных дорог, пошли по всё тем же мелким рекам, по которым Ермак обходил заслоны. В результате стрельцы бросили обозный груз, добравшись до Сибири без пороха, свинца, муки, одежды и прочего. И зиму не пережили, умерев все от холода и голода. А дальше со стороны Москвы наступило молчание.

Мартом 1584 года, приняв постриг с именем Иона, умирает Иоанн IV Васильевич Грозный. На трон вступил его третий сын, сын Анастасии Захарьиной-Юрьевой Фёдор I Иоаннович Блаженный, последний правитель рода Рюриковичей, по словам отца «постник и молчальник, более для кельи, нежели для власти державной рождённый». И, как мы уже понимаем, канонизированный как «святой благоверный Феодор I Иоаннович, царь Московский», в российско-иезуитской историографии рассматривается, конечно же, «ненормальным», «слабоумным», «вырожденцем»…

Николай Костомаров: «Царь Фёдор Иванович был чужд всего, соответственно своему малоумию. Вставал он в четыре часа, приходил к нему духовник со святою водою и с иконою того святого, чья память праздновалась в настоящий день. Царь читал вслух молитвы, потом шёл к царице, которая жила особо, вместе с нею ходил к заутрене, … в 9 часов утра шёл к обедне, в одиннадцать часов обедал, потом спал, потом ходил к вечерне...».

Василий Ключевский: «Царевич Фёдор вырос в Александровской слободе, среди безобразия и ужасов опричнины. Рано по утрам отец, игумен шутовского слободского монастыря, посылал его на колокольню звонить к заутрене. … он рос безматерним сиротой в отвратительной опричной обстановке и вырос малорослым и бледнолицым недоростком … английский посол Флетчер: "В лице царя Фёдора династия вымирала воочию"».

Ещё бы не привлечь «воспоминания» лондонского посла – изгнанного из России с закрытием Московской компании, то есть, закрытием английской монополии на торговлю русскими товарами за границей. С началом самостоятельных выходов русских купцов на Францию, Германию и Италию….

Ненависть отечественных историков к истории своего Отечества, отторжения как к истории православного государства – Святой Руси и православного народа – народа-богоносца, откровенно инфернальная. Природно сатанинская. Ведь есть же свидетельство первого русского Патриарха Иова, так же прославленного в лике святых: в предсмертном томлении Царь беседовал с незримым «великим Святителем», а в сам час кончины Фёдора Иоанновича по всем Кремлёвским палатам ощущалось благоухание. Да только кому нужны удостоверения убеждённого опричника, ко всему прочему, канонизовавшего Иосифа Волоцкого?

Ведь, если непредвзято, без пред-убеждений, то почему бы рядом с иностранными источниками не проработать-проанализировать слёзные вопли летописцев Смутного времени о том, как при Фёдоре Иоанновиче и страна процветала, и люди были счастливы. И что никто не хотел никаких перемен, ибо народ знал наверняка: Царь своею праведною молитвою спасает и управляет Россию. Ответ у современника святого благоверного Царя дьяка Ивана Семёнова: «Монашество, соединённое с царством, не разделяясь, взаимно украшали друг друга … И то и другое было видимо только одним верным, которые были привязаны к нему любовью (выделено мной – В.Д.). Извне все легко могли видеть в нём царя, внутри же подвигами иночества он оказывался монахом».

Без перемены историографической парадигмы мы и далее обречены шаблонно-рамочно взирать на себя, на свой народ, своих героев, свою родину вражескими глазами. Глазами врага рода человеческого. И что бы ни мечтали о себе самые высоколобые витии, самые прославленные книжники и совопросники мира сего, они «преданием старцев» приговорены определять православные духовные нормы «юродством», духовную волю «слабостью», духовный подвиг «безумием». И никогда им не понять: как сотник-атаман Ермак-Василий Тимофеевич Оленин, идеально спланировавший и блестяще проведший спецоперацию по обеспечению для России мира с Востока, нежданно на три года принял для себя миссию государева наместника, точнее, «местного воеводы» величайшей страны, не имея для того никаких ресурсов, но, вот чудо, примерно управился и с этим, непредставимым для ратоборца, испытанием. Принял, вник и справился – как ответственный религиозно.

12.

Начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он

не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое.

Римлянам 13:4.

С маленьким отрядом, сократившимся в результате полновесных боёв и мелких стычек с засадами, обморожений, болезней и несчастных случаев до пяти с половиной сотен бойцов, Ермак должен был не только удерживать столицу, но и, по возможности, развернуть и закрепить административно-властное присутствие Русского Государства во все сибирские родовые княжества и ханства. Как, чем и, главное, кем?..

Действительно: сибирские татары Тайбугины в своём правлении опирались на поддержку единокровников-ханов с их родовыми ополчениями, а бухарский шейбонид Кучум, хотя взошёл на трон благодаря бухарским сарбазам и джигитам, да и после не раз получал войсковую помощь, главную ставку делал на Ислам, через веру отрывая местную аристократию от своих одноплеменников-простолюдинов. Тайбугины вели суды на основе традиций, Кучум – шариата. Но, по любому, у предыдущих повелителей всегда было достаточно нукеров и для обеспечения обыденного сбора налогов, и для подавления вспыхивающих недовольств баскаками или бесерменами. То есть, для устрашения и расправы. Ведь именно террором Кучум провёл перепись населения, когда менял общеродовой налог-тамгу на исламский закят «с дыма», то есть с семьи.

Проникшая вглубь неизведанных земель небольшая дружина славян, с довеском из фрязин, франков и прочих «немцев», одинаково чуждая для местных племён угров и тюрок, не могла, подобно Тайбугинам, использовать в своих интересах извечное для Сибири этническое противостояние. Исповедуемое христианство не позволяло ожидать какого-либо добродушия, тем более, благоговейного уважения от упрямых язычников и мусульман-неофитов. А о русском терроре и геноциде «диких народцев» (выраженьице С. Соловьёва) нелепые пасквили стали измышлять, опять же, в восемнадцатом веке, опять же, в иезуитских школах – в российских, польских, французских, итальянских… .

Да подумать только: какой-такой геноцид с «вылазной дружиной» в две-три сотни человек! Ужаснуть, надругаться, нанести кровавую обиду, а далее мирно принимать в крепости гостей, поставщиков продовольствия, послов с дарами и самих родовых князьков с данью для Белого Царя и просьбой о личной дружбе. С прошениями о правдивом воеводском суде меж граничными соседями?.. Инфернальная русофобия.

В шорах двухсотлетней прогрессистской историографии недопустимо, абсурдно, казусно: ну, не мог, не должен был Ермак из своих отчаянных стрелков и рубак создать администрацию для неоглядного региона, населённого столь разбросанно и разнородно? Казаки-башибузуки и иноземные «солдаты удачи» годились для войны, но поручить им дьячие и поддьячие дела? А остальных поставить в приставы, надельщики, рассыльщики и иные приказники?..

Наместники и сменявшие их местные воеводы утверждались Царём и Боярской думой на два-три года. Как правило, это были отставные служилые люди – родовые бояре, дворяне и выслужившиеся дети боярские. За оклад – дабы не торговали и не побирались, воеводы вели военные, управленческие, стражные, судебные и налоговые дела, руководя приказными избами и столами. Отвечали воеводы даже за писцовые книги, в которые для финансовых отчётов в Москву собирали описания земель по их количеству и качеству, доходность и повинности населения. А ещё висели на них заботы о пополнении пороховых, дровяных и съестных припасов с описью… . Притом наказы и указы из центра зачастую присылались с таковыми уточнениями: «как буде пригоже», «смотря по тамошнему делу», «как Бог вразумит».

И это не курьёз времени, не глупость (прозрейте, костомаровцы-ключевцы-соловьёвцы!) безграмотных дьяков и ленивых писарей приказной избы: при тогдашней неразработанности государственного законодательства, нехватка законов гражданских и уголовных восполнялась законами веры. В пределах русской власти – законами Евангелия и совести. Так что православное государство продумано и вполне рационально полагалась на богобоязненную рассудительность своего православного представительства. И та православная совестливая рассудительность в местах тюркских, угорских, черкесских, мусульманских, буддийских, языческих воспринималась как закон крестьянского Белого Царя, принималась как суд убедительно праведный.

Справедливость Белого Царя и была главной опорой Ермака в правлении Сибирью. Единственным ресурсом обеспечения его власти была Русская правда.

Война, как густейшая сосредоточенность болей, скорбей и страхов, беспощадно проявляет человека. В походе и боях невозможно притворяться, лгать и утаивать, скоро всем всё становится видно и бесспорно понятно. В этих общих на всех болях, скорбях и страхах очерчивает круг отвечающих друг за друга и полагающихся друг на друга. Круг тех, кто думает, действует и говорит – МЫ.

А ещё война возводит во власть истинного лидера. Нет более чтимого и доверенного вождя, кроме того, кто брал на себя боли, скорби и страхи своих дружников. Кто был равен с ними перед смертью, но вывел их в жизнь. Он – ось, вокруг которой и очерчивается МЫ. МЫ кристаллизуется лидером. И помешать тому, клеветой, глумлением и фальсификацией надругаться над памятью, дабы подорвать в настоящем и будущем само только вероятие объединения православный народа вокруг православного лидера… пересмотрите школьные уроки истории…

Преображение вольных казаков и наёмников в верноподданных государевых слуг – ещё один, религиозный подвиг Ермака-Василия Оленина. Доверие, перешедшее в веру с совершенным послушанием, преображение сознания людей, ох, своевольных, ох, негибких, – так, что исполнив обещанное на Чусовой и получив долю добычи с копья, не разбежались они по своим путям-дорожкам, а остались, продолжили дружинное служение в сибирской украине – это подлинное чудо. Не в силе Бог, а в правде. Ермаковцы продолжили гибнуть от подлых засад и заманных предательств, от лютых холодов, безвременных метелей, от цинги. Но держались друг за друга, держались друг другом. Умирая друг за друга, жили друг другом. Чем вызывали уважение и благоговейное признание их силы у местных народов. Силы их Бога.

«Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф.5:14—16). Первый архиепископ Тобольский и Сибирский Киприан повелел записать в синодик соборной Софийской церкви для ежедневного поминовения имена Ермака-Василия и всех его товарищей, принявших смерть в Сибири. А в неделю Православия соборному протодиакону велегласно возглашать им вечную память.

Помянём своих героев и МЫ.