У братской могилы

К святой дате, которая наступит через считанные дни, предлагаю читателю небольшой цикл моих "заграничных" стихов, привезённых из социалистической Европы, где мне довелось побывать в счастливые годы комсомольской юности.

Автор

У братской могилы

На скорбных полях Европы

***

Я косички Ольгины трогаю,

И нежданно-негаданно сердце

Наполняется смутной тревогою,

От неё никуда мне не деться...

Бухенвальд... Вижу сердце в сосуде,

Кожа узников стала «вещичкой»,

А в углу средь свалявшейся груды

Сиротливо лежат две косички.

Две косички - льняные, русые,

Может, Катины, может быть - Даши,

Может, чешские, польские, русские,

Но, уверен, славянские, наши!

Я готов за них насмерть драться,

Всё снести и стерпеть, что пришлось бы,

Лишь бы не для набивки матрацев

Подрастали у девочек косы...

Веймар, Германия

У БРАТСКОЙ МОГИЛЫ

Здесь павших помнят, чтят лелеют,

Здесь обелиски - не кресты.

Кругом синеют и алеют

Цветы... цветы... цветы...

От обелиска к обелиску

Всего полметра на двоих,

И только списки, списки, списки

Солдат, лишь в памяти живых...

И кто-то в скорби и печали,

Похолодеет, как металл,

Найдя того, о ком писали

Скупое: «Без вести пропал»...

Здесь время замерло и годы,

Но сердце вздрогнуло опять -

Два слова лишь: «Солдат Володя»

И дата смерти - «45».

И дальше - плиты, плиты, плиты,

И островки цветов, цветов...

Ещё в России не пролиты

Все слёзы матерей и вдов.

А там, в России, - дни и годы

Сто тысяч грустных женских глаз

Всё ждут, наверное, Володю

Уж столько лет, в который раз...

Как много в Венгрии цветов

На площадях, в садах и скверах -

Они как символ и как вера

В безоблачность ребячьих снов.

Они как память и мечты,

Как благодарность павшим,

О каждом, без вести пропавшем,

Поют цветы, шумят цветы...

Дебрецен, Венгрия

СВЯТОЙ

Он был, как ребёнок, безгрешен,

Другой – пожилой и бывалый.

Один будет завтра повешен,

Гестаповской схвачен облавой.

Мечты, что лелеял и нежил, -

Прощайте, как тайны из книжек...

Один из них жить-то и не жил!

У старого ж - пять ребятишек!

И может мелькнёт искушенье

Из смертной уйти круговерти,

Но вызреет утром решенье -

Шагнуть добровольно в бессмертье...

Облепят отца ребятишки,

Прижмутся к щекам его жёстким,

И вздрогнет над людом притихшим

В конвульсиях тело подростка...

...Качаются светлые блики

В костёле, где в праздник и в будни

Его незабвенному лику

Уж столько лет молятся люди...

Варшава, Польша

***

Той давней дружбе нет предела,

Что общей кровью скреплена,

И здесь, в Болгарии, на стелах

Я видел наши имена.

И время вытравить бессильно

Багряный цвет календарей,

Когда Столетов из России

Привёл на Шипку «другарей».

И в край, от грохота оглохший,

На зов друзей, через года,

Пришёл в Болгарию Алёша

И здесь остался навсегда.

Тут рядом спят болгарин, русский,

И сон их вечен и глубок,

И с пьедестала грустно-грустно

Глядит Алёша на восток...

Мы наполняли молча кружки

И нашей дружбе пели гимн,

И слово тёплое - «братушка» -

Здесь было самым дорогим...

Приморско, Болгария

Юрий Павлов, г.Владимир

***

Владимир Корнилов

СТИХИ О ГРОЗНЫХ ДНЯХ МИНУВШИХ

Светлой памяти писателя-фронтовика, Иннокентия Захаровича Черемных

От грозных лет до юбилея

Пронёс он сердце, не жалея…

Пройдя все адовы круги,

С друзьями съев по пуду соли,

Вдрызг поразбил он сапоги –

И не одни на ратном поле

…И сам со смертью был на «ты».

Она вблизи его держала, –

Но всякий раз из темноты

Небытия звала держава.

И он, поднявшись в полный рост,

Шел в рукопашную без страха.

И лишь в груди дышал мороз,

Да сердце билось в ней, как птаха.

…Терял в боях однополчан

Из Курска… Вологды… Рязани…

И сердцу снилось по ночам,

Как плачут вдовы их слезами.

…Пройдя тот жуткий перевал

Войны длиной в четыре года,

Не раз вопрос он задавал:

«А как на родине погода?..

Поди, намаялась земля? –

От рук мужских совсем отбилась?

…Ужель, где хлебные поля, –

Там сорняками всё затмилось?..»

И, взяв в ладони горсть земли,

Понюхал жадно и ноздристо.

И померещилось вдали

Что пашут в поле трактористы.

… «Скорей бы дембель – и домой!

А там, эх-ма, держитесь, бабы!..

Да и земле, поди, самой

Пора родить и славить свадьбы!»

***

Ветеранам и участникам Великой Отечественной войны посвящается

Позади грозовая эпоха –

Сколько жизней взяла на погост?!

Но никто до последнего вздоха

Не свернул с этих огненных вёрст.

…А живые, кто хмеля отведал

Из кровавого чана войны, –

Вы огромной ценой за Победу

Заплатили для нашей страны…

Вас сегодня осталось немного –

С каждым годом редеет в строю…

Но по воле провидца и Бога –

Я о вас, о героях, пою…

Пели вам и Бернес, и Вуячич

О саднящей тоске журавлей.

И в сумятице дней тех горячих

Мнился мир вам добрей и светлей.

…От души мы желаем вам счастья,

Добрых внуков и солнечных лет,

Чтоб великое ваше участье

Русь хранило от будущих бед!

ЮРКИНА ПОЭМА

Встреча у реки

В стылый вечер я набрёл случайно

На костер, пылавший у реки.

Там рыбак сидел и грелся чаем.

Был он стар и без одной руки.

По-отцовски просто он приветил:

«Подходи, сынок, не прогоню!

До чего же нынче лютый ветер! –

Все живое тянется к огню.

… В непогодь такую – и собаку

Человек не гонит со двора.

Вон луну – и ту, как старый бакен,

Раскачали зябкие ветра»…

Пламя все неистовей плясало –

И под эту пляску в старике

В думах его что-то воскресало

В том, видать, суровом далеке.

… И за кружкой чая он поведал

Мне судьбу простого паренька:

«Юркой звали. Ждал он всё Победу…

Да не д՝ожил сорок три денька…

Ты, сынок, рассказ послушай деда!

Время многих не вернет назад.

А вот Юрка – русый непоседа –

До сих пор живой стоит в глазах…

Бой, бывало, смолкнет лишь за лесом, –

Юрка шутит: «Гитлеру капут!»

И глаза у озорного беса

Нас огнем лукавым обожгут…

А потом, в минутные затишья,

Всё писал, да нам и невдомёк,

Что в его скупых четверостишьях –

Боль людей, спрессованная в слог

Память сердца

Мы прошли через сумрак смерти,

Воскресали из пепла вновь,

Чтоб жилось вам светло, поверьте,

Пусть ценой тому наша кровь».

… И, достав из кармана куртки

Уцелевшей рукой кисет,

Он добавил: «Стихи у Юрки

Понял я через много лет…

Был он парень, скажу, рубаха:

Хлеб и шутку делил на всех.

Только смерть с одного размаха

Оборвала веселый смех.

… А поэму его из боя

Вынес я – и она жива.

Правда, вот в рукаве пустое…

Да к чему уж теперь слова.

… Вот она, – протянул мне книжку –

В сердце книжки кровавый след, –

Мы любили того парнишку –

И не знали, что он – поэт»…

Завернув самокрутку ловко,

Постоял, покурил молчком…

«Юрка строки писал винтовкой –

И убит был в бою штыком.

В час суровый он не был гостем –

Люто с нами врага крушил.

…Ты, сынок, сбереги наброски

В память светлой его души».

***

Посвящается 75-й годовщине со Дня Великой Победы над фашистской Германией

ВДОВА

Поэма

Опять, озябнув у калитки,

Стоишь ты в шали продувной,

Как будто ждешь еще открытки

Со штампом почты полевой…

Владимир Цыбин

I. Опалённые грозами

– Разве это дрова?! –

Весь валежник гнилой!

Горевала вдова,

Утираясь полой.

А лесник за спиной

Ей на то говорил:

– Фриц проклятый войной

Все леса разорил!..

Ты, Андреевна, всё ж

За дрова не серчай:

Нынче всем невтерпёж! –

И ругнулся сплеча.

– Прежде славился лес

Корабельной сосной –

Плыл от самых небес

Запах хв՝ои хмельной.

А теперь, погляди, –

Мелкостой да гнильё!

А народу, поди,

Нужно строить жильё!..

Вот и сам я сную –

Ни кола, ни двора.

Дочь и жёнку мою

Извела немчура!..

С комом в горле ту весть

Отрыдал я в слезах.

Партизанил я здесь,

В этих брянских лесах.

…Так кручинушку-жизнь

С горем здесь повенчал.

Ты же, Настя, держись! –

На людей не серчай!

…Тут вздохнула вдова

Над чужою бедой,

Управляясь едва

С босоногой ордой.

Рядом шестеро их –

Ни обуток, ни дров, –

Только стало светлей

Ей от ласковых слов.

В одночасье вся жизнь

Перед Настей прошла.

…Вот он, Стёпушка, жив –

Золотая душа!..

Он у ней тракторист, –

Хлебороб на земле.

Весельчак-гармонист

И опора в семье …

На вечёрках за ней

Кавалеры гурьбой.

Мил лишь Стёпушка ей:

Сердцу послан судьбой…

И она расцвела,

Знать, на радость ему –

Шестерых родила –

Все один к одному.

…Но нежданно война

Постучалась ко всем –

И разверзлась земля

У Настасьиных стен …

Провожая мужей,

Бабы выли навзрыд.

…А Степана гармонь

От частушек горит.

II. Частушки Степана

***

Мы в Германскую войну

Били немца-сатану,

Надавав пинков под зад,

Чтоб забыл наш адресат.

Раз туды его, сюды –

Не носи на Русь беды!..

***

Но задиристый народ

Вновь грозит нам у ворот.

…Миром выйдем мы навстречь:

Фрицу голову отсечь.

Растуды его, сюды –

Не носи на Русь беды!..

* * *

Гармонист-забава, сыпь!

Сыпь свои частушечки!

У мово милёнка сыпь

От седьмой четушечки!..

***

У Бочурина Андрона

До чего ж жена ядрёна!

Слаще бабы, вот те крест!

Вряд ли сыщется окрест!

Как вино игриста,

Хоть и норов՝иста…

***

Всяк завидует Андрону,

Кто хоть раз обн՝ял Матрёну,
Губ медовых пригубил,

Тот навек себя сгубил.

Пышна да румяна

Баба окаянна!

…Ты, гармоника, постой

Говорить о похоти!

Слышишь, даже бабий вой

Задохнулся в хохоте?!

…Отлож՝ил Степан гармонь –

Голос смолк соловушки.

Нежно гладила ладонь

Настю по головушке …

Болью жгучей в мужиках

Клич взорвётся: «С т р о и т ь с я!».

И умчит в грузовиках

Русь святое воинство…

III. Вдовья доля

Но уже через год, –

Как войну не моли, –

Этот мирный народ

Похоронки ожгли.

…Сколько их принесло

Эхо грозное битв?!

Кто живой – повезло.

А Настасьин – убит…

…Но сельчане спасли

И её, и детей.

Пуд муки принесли,

՝Избу справили ей…

Навозили лозы,

Заготовили льна –

Состраданье людей

Не убила война…

Помогли всем селом

От кручины отвлечь –

И дохнула теплом

Снова Настина речь…

IV. Старший сын

Мир надеждою жил:

С горем сладил народ.

Настю вновь закружил

Жизни водоворот.

Завертелась она

От забот колесом.

На полях дотемна –

Лишь коротенький сон …

Дома детки одни –

Нужен тоже догляд.

Словно в клетке они –

Шесть бескрылых орлят.

Да ещё огород

Сколько вытянет жил? –

Чтоб, случись недород,

Мор их не сторожил …

Всюду, Настя, успей:

Накормить, обстирать,

Ночью грядки полей, –

Здесь когда горевать?!

…Старший – в память отцу –

Ей помочь норовит.

Девять только мальцу, –

А уже башковит.

Поливальный насос

Смастерить ей сумел.

Сын заботливый рос –

И Настасью жалел.

…Так один за другим

Десять м՝инули лет –

Столько ж впроголодь зим

И колхозных побед.

…Шёл достаток в село:

Десять лет без войны –

И оно расцвело

Под крылом у страны…

Жарким колосом ржи,

Терпким мёдом из сот

Вновь пьянил и кружил

Летний солнцеворот…

Насте близ сорока, –

А всё тот же огонь:

И походка легка,

И душа, как гармонь.

…Жив Степан на земле:

В детях след от него.

Трое младших в селе,

Два других в ФЗО*.

Старший Дмитрий у ней –

Пограничник уже.

Первый из сыновей

На святом рубеже…

…Ранен здесь и Степан

Смертной пулей в пургу.

Кровь, как красный тюльпан,

Расцвела на снегу.

Молча он угасал

Без истерик и слёз …

И к святым небесам

Ангел душу унёс.

…Не к добру вороньё

Насте снилось не раз:

Мил соколик её

Умирал в этот час.

…Строгий, в штампах, конверт

С жуткой вестью о нём

Ей вручил сельсовет

Зимним пасмурным днём.

В нём со скорбью людской

Извещали семью:

«Ваш Степан Чиверск՝ой –

Пал геройски в бою…»

…Жизни ковш вековой,

Залпом выпив до дна, –

Вдовий плат горевой

Повязала она…

В дом их вторглась беда –

Каждый в страхе дрожал.

Митя с горя тогда

Чуть на фронт не сбежал…

Взяв с собой сухарей,

Спичек, соли запас, –

Вспомнил он у дверей

Вдруг отцовский наказ:

«Враг силён и жесток –

Долго длиться войне.

Будь опорой, сынок! –

Ты уж взрослый вполне!..

Маму, братьев храни,

Наш семейный очаг,

Чтоб, как в прежние дни,

В нём огонь не зачах!»

…И ладонью смахнув

Горечь зревшей слезы,

Сын поклялся в войну

Дом сберечь от грозы.

...Настя чтит и сейчас –

Тот, – за отдалью лет, –

Горький клятвенный час

И сиротский портрет.

ФЗО* - фабрично заводское обучение

Владимир Корнилов

***

Сергей Дарьичев

Солдаты Победы

Их совсем уже мало осталось.
Славных прадедов, бабушек, дедов.
И кого-то, опять вот, не стало.
И не встретит он праздник Победы.
На земле среди площади людной
Вечной памяти пламя пылает.
Сын отчизны. Судьбы многотрудной.
В журавлиное небо взмывает.

И несётся, как гордые птицы.
За друзьями, что ждут не дождутся.
Скоро снова, во время привала,
И обнимутся, и улыбнутся.
Вместе вспомнят военное время.
Как хотелось им мира дождаться.
Как несли это тяжкое бремя.
Победить. Не предать. И не сдаться.

Свои жизни и кровь не жалели.
Берегли человечность и братство.
В самолётах и танках горели.
Мир спасли от фашистского рабства.
Как у Вислы, пред Одером сонным,
Где ложились друзья и тонули,
К переправам бежали понтонным
Свою грудь подставляли под пули.

И тогда, в европейских столицах,
Обнимали и жали их руки.
Свет улыбок искрился на лицах.
А сейчас европейские внуки...
Осквернили побед монументы,
Их глумливо топтали ногами.
И состряпали лжедокументы.
За свободу - признали врагами.

Это низкое, подлое племя.
Нагло лжет и шельмует, и судит.
Я боюсь, недалёко то время.
Журавли - виноватыми будут.
Беззащитны небесные птицы
Перед теми, в ком совести нету.
Но летят журавлей вереницы.
От войны укрывая планету.

Последний штурм

Счастливый миг. И залп победный.
Все пули в небо полетели.
И больше не приносят смерти.
Ведь люди мира так хотели!
Закончен бой и штурм последний.
Флаг реет над Рейхстагом ало.
Капитуляция! Победа!!!
Быть может и война устала.

Разбито логово фашизма.
Твоим солдат, геройским делом.
Вы все, мечтавшие вернуться,
В глаза смотрели смерти смело.
Прошли сквозь грозные сражения,
Чтоб здесь упасть, в последнем шаге.
Не каждый, празднуя победу,
Оставил надпись на Рейхстаге.

А где-то в городах и весях
России, вновь не покорённой.
Родные матери и жёны
Вас будут ждать в ночах бессонных.
Из репродукторов, надеждой,
Гремящий голос Левитана.
Капитуляция! Победа!!!
Мир дорогой и долгожданный.

Замолкла разом канонада.
Не слышно пулемётов лая.
Разрывы не слышны снарядов.
Не убивают, не стреляют.
Но где - то кипы похоронок.
Ещё идут, войны наследием.
Как страшно. Так. После победы.
Но он был нужен - штурм последний.

Песнь о фронтовой санитарке

Ты живой? Ничего потерпи, сейчас перевяжу, сделаю укол, тебе будет не больно. Не всегда же будет война и тебе будет так больно. Ты давай, не умирай… Боль переносить просто... не думай о ней. Когда мне было больно, я представляла себе, что сижу на лугу. Он весь белый от ромашек… а надо мной такое синее небо... и солнце... над ромашками кружатся большущие красивые бабочки. А на травинках переливаются росинки. Мне больно, а я на них любуюсь и нет вокруг этого разрушения, крови, злобы и пустоты.

Бой идёт. Снаряды рвутся.
Вздыблена земля.
Сплошь воронок черных блюдца-
Рваные края.
Перемешаны с землёю
Сотни мёртвых тел.
Ищет в поле санитарка
Тех, кто уцелел.

Тихий стон. Под слоем праха
кто-то есть живой.
Потерпи немного, милый.
Потерпи, герой.
Страшно в мрачном подземелье,
С камнем на груди?
Не спеши туда навеки.
И не уходи!

Смертоносные осколки
надо мной свистят.
Но тебя я откопаю,
подожди солдат.
От земли лицо очищу.
Открывай глаза.
На тебя потоком жизни
хлынет бирюза.

Улыбнись её увидев,
что-нибудь скажи.
Всё в порядке, я с тобою.
Значит, будем жить!
Позабудь, родной, о боли.
Думай о другом.
О далёком и прекрасном,
самом дорогом.

Я всегда так поступаю.
Боли не сдаюсь.
Самых близких вспоминаю
и о них молюсь.
Боль уходит, отпускает.
Сам попробуй ты.
Позови к себе на помощь
смелые мечты.

Вспомни нежную подругу,
зорьки по утрам.
И представь, как были вместе,
Где-то, где-то там.
Где-то там во сне счастливом,
Где не ждут войны.
Где зовут и опьяняют
запахи весны.

Утра солнечные блики.
Яблони в цвету.
Возвращайся, и увидишь
эту красоту.
Пусть видение возникнет.
Смерти на краю,
Ты по имени окликни
Милую свою.

Милосердия и веры чудотворен миг.
Жизнь вернулась. И улыбка озарила лик.

К открытию монумента. Погибшим под Ржевом

Ах, журавлиный край равнины русской.
В полях под Ржевом, западней Москвы.
Там сгрудилась война на месте узком.
И в пекло смерти окунулись вы.

Убит под Ржевом - в тексте похоронки.
В бою жестоком посреди болот.
Заплачет дома мать дискантом тонким.
Как много их придёт… Потерян счёт.

Живым, сменившим вас, здесь гибнуть тоже.
Зачем и почему весь страшный бред?
Нет, эти жертвы не напрасны всё же.
Победа, позже, даст на всё ответ.

Война жестока и неумолима.
И журавлей в округе больше нет.
Они над битвой пролетели мимо.
Птенцов своих производить на свет.

И взяли вас, героев неизвестных.
Убитых, не доживших до весны.
Ведь вы теперь легки и бестелесны.
Для жён и матерей - мечты и сны.

Солдатские сердца имеют крылья.
За журавлями вслед уйдут в полёт.
Лишь память вас вернёт кричащей былью.
Из материнских слёз дождём прольёт.

Неумолимо время. Вечна память.
О тех, кто оторвался от земли.
Нам встреча журавлей, как встреча с вами.
Про вас напоминают журавли.

Покружатся над нами низко-низко.
Мы им в ответ – признание и салют.
Помашут нам крылом, как самым близким.
Да журавлиным криком грусть пошлют.

Помни о войне

Человек, забывший о войне.
Вспомни, как весь мир горел в огне.
Был разрушен целый материк.
Сердце рвал тоскливый вдовий крик.
Вспомни напряжения предел.
Ужас взрывов. Рвы для мертвых тел.
Смертный голод. Непосильный труд.
Дым зловещий крематорских труб.
Бабий яр, Хатынь и Ленинград,
Вопиют: – «война кромешный ад!»

В адском пекле каждый повидал,
Смерти пожирающий оскал.
Леденящий взгляд пустых глазниц.
Заставлял дрожать и падать ниц.
Через смертный ужас ты седел,
Содрогался и потом, прозрел.
А прозрев, сквозь слёзы, боль и страх,
Умолял на разных языках:
«Дайте мир, будь проклята война!
Как она, безжалостно, страшна!».

Ты забыл ушедших в смертный бой,
Заслонить горящий мир собой.
Тех, кто погибал, забыв про страх.
Бился насмерть в «огненных котлах».
Закрывал отважным сердцем дот.
Шёл в атаку в полный рост вперёд.
С самолётом - в огненный таран.
И с гранатой - под фашистский танк.
Всех, кто в землю лёг на той войне.
Ради нашей жизни на земле.

Всех, кто чашу скорби пил до дна.
Их заслуга – рядом тишина…
Каждый, не щадивший жизнь герой,
Навсегда, обязан быть с тобой!
Их заслуга в том, что ты живёшь.
Любишь, улыбаешься, поёшь…
А к забывшим пролитую кровь,
Может ужас весь вернуться вновь.
Почему же ты не сохранил
Память посреди святых могил?

Плюнул в пламя памятных свечей,
Оправдал убийц и палачей.
Памятники снял и осквернил.
И героев клеветой чернил.
Кто-то оккупантами назвал.
Кто-то извратил побед финал.
Человек, уснувший на посту,
Сын твой сделал свастики тату.
Отупевший в виртуальном сне
Мир опять приблизился к войне.

Тот, кто спрятал память далеко.
Знай! Война войдёт в твой дом легко.
Для неё планета так мала.
Если выбор сделан в пользу зла.
«Нет фашизму!» - память разбуди,
Сытую беспечность победи!
В «хате с краю» не спастись, поверь!
В «хате с краю» не закроешь дверь.
Человек, забывший о войне,
Всё случится по твоей вине.

Сергей Дарьичев