С концом Российской империи Великое княжество Финляндское 6 декабря 1917 провозгласило свою независимость. Чему способствовала предварительная договоренность между Германией, Советской Россией, Швецией и Францией и твёрдая позиция кайзеровской Германии на мирных переговорах в Бресте. Но не всех устраивало даже само новое название государства - «республика Финляндия». Краснофинны предпочли бы троцкистско-ленинское - «Финляндская Рабочая Социалистическая республика»). Этот ориентационно-смысловой антагонизм фрагментов расколотого финского социума, как вольтовой дугой межполюсного пламени, запалил гражданскую войну. Белофинны доминировали. «Ни в одной соседней стране не ведётся такая открытая пропаганда за нападение на СССР и отторжение его территории, как в Финляндии» - констатировал факт Нарком иностранных дел М.М. Литвинов. Главнокомандующий Маннергейм в своей «клятве меча» ещё 23 февраля 1918 публично призвал завоевать советскую Восточную Карелию. Такая агрессивная риторика длилась до конца 1920 - даты заключения Тартуского (Юрьевского) мирного договора. И после того «Карельские повстанцы» и другие бандформирования терроризировали СССР примерно до 1923 года.
В преддверии Второй мировой войны необходимо было минимизировать уязвимость приграничного расположения Ленинграда. Сталин лично от Риббентропа услышал, что Германия напала на Польшу потому, что «польская граница (Познань) находилась уж очень близко от Берлина – всего 200 километров». «А Ленинград, - заметил Сталин, - расположен в 32 километрах от границы». Было решено: "Поскольку мы не можем передвинуть Ленинград, мы передвинем границу, чтобы его обезопасить".
Москва полагала добиться желаемого «мягкой силой». Однако Хельсинки, рассчитывая, видимо, на поддержку Запада, отверг идею взаимообмена территориями (причем советская сторона готова была отдать вдвое большую территорию, но не стратегически-платцдарменную). Бывший министр финансов и иностранных дел Финляндии В.Таннер в своих мемуарах вспоминал: «Дипломатический зондаж (СССР) был проведен столь странным образом, что члены правительства не уделили ему то внимание, которого он заслуживал». Тогда задействовали альтернативный вариант: параллельно с функционированием официального правительства Ристо Рюти было сформировано более компромиссное, «народное правительство», возглавленное коммунистом Отто Вилле Куусиненым. Но официальная позиция государства оставалась неизменной: На всякий случай с помощью Швеции усилили крепёж суверенитета и нейтралитета страны с военноопасного направления - Аландских островов. «Русская угроза для нас будет существовать постоянно. Поэтому для Финляндии хорошо, если Германия будет сильной», - заявил в 1937 П.Э.Свинхувуд. Последовал активный обмен визитами между высшими офицерами вооруженных сил двух стран, приход дивизиона немецких подводных лодок в Хельсинки в августе 1937, перелет подразделения люфтваффе в Финляндию весной 1938 и т.д. Наконец, в июле 1939 прибыл с визитом начальник генштаба Вермахта генерал Ф.Гальдер. Английский посол в Хельсинки Т.Сноу сообщал в Лондон, что Гальдер вел переговоры о возможном использовании германскими ВВС финских аэродромов и иной инфраструктуры страны. Из всего этого советское руководство могло сделать лишь один вывод: Финляндию, несмотря на все ее заявления о нейтралитете, готовят использовать в качестве плацдарма для нападения на СССР. В Кремле принимали в расчет и прогерманские настроения значительной части финской политической и военной элиты, помня, что в 1918 правящий режим удержался у власти только благодаря штыкам немецкого экспедиционного корпуса генерала фон дер Гольца. Сталин в одном из своих выступлений отмечал, что Финляндия может стать плацдармом для каждой из двух главных группировок – немецкой или англо-франко-американской. Начальник Генштаба РККА Шапошников в марте 1938 представил на имя Сталина и Ворошилова доклад, в котором содержался анализ военного потенциала ряда стран и рассматривались риски внешней агрессии против СССР. В нем не исключался вариант присоединения Финляндии к Германии в случае ее нападения на Россию, и говорилось, что Ленинград, и Мурманск могут оказаться под ударами вражеской авиации и дальнобойной артиллерии уже в первые часы войны.
После провала советских переговоров с Великобританией и Францией – их фактического отказа от сотрудничества с СССР по противодействию растущей фашистской угрозе - 23 августа 1939 г. между СССР и Германией был заключен пакт о ненападении. В соответствии с секретным протоколом к нему Финляндия наряду с Прибалтикой была включена в сферу интересов СССР на случай «территориально-политического переустройства областей, входящих в состав прибалтийских государств». Это новое обстоятельство придавало советскому правительству уверенность в том, что теперь оно сможет договориться с финляндским правительством по всем нерешенным вопросам. В условиях пробуксовки переговорного процесса по территориальной близ ленинградской уступке, секретный пакт Молотова-Риббентропа давал хоть какую-то приостановку темпов роста германской экспансивности, что позволяло СССР провести ограниченную локальную силовую операцию на финляндском направлении. Молотов на последней встрече с финнами констатировал, что поскольку не удалось достичь договоренности политическим путем, свое слово могут сказать военные. Так, Советский Союз, заявив о прекращении действия Договора о ненападении 1932 г., 30 ноября 1939 г. вступил в войну.
Не числом, а умением финны, под командованием Карла Густава Эмиля Маннергейма (уроженца Финляндии, бывшего генерал-лейтенанта российской армии), более трёх месяцев отважно бились. Финские воины-лыжники почти не сдавались в плен - их отлавливали и срезали пуговицы на брюках, сковывая волю и руки к сопротивлению. При всём превосходстве в силах и средствах Советскому Союзу грозило надолго завязнуть в Финляндии. Последовавшее 12 марта 1940 г. мирное соглашение между воюющими сторонами было продиктовано неукротимым сопротивлением финнов (им удалось приостановить наступление советских войск по всем четырнадцати направлениям и не исключалось контрнаступление) и разрастающимся международным протестом: 16 декабря СССР «как агрессор» был исключён из Лиги наций.
Чистки обезглавили РККА. Зачищались зачастую лучшие спецы. Не потому ли план войны базировался на недооценке противника (впрочем, на те же грабли наступил и Гитлер: Розенберг вывел «недочеловечность» русских. И спланировали такими «слабаками» противника): на неверном представлении финской армии как слабой и неспособной к длительному сопротивлению? Недоучли духовного фактора сверхсилы, даруемой свыше защитникам Родины! Кроме того, командование имело лишь «отрывочные агентурные данные» о линии укреплений на Карельском перешейке (КомЛенфронтом Мерецкову докладывали о существовании дотов «Поппиус» и «Миллионер», но он сомневался и не принял соответствующих мер). Расследование Особого отдела (НКВД) по Ленинградскому военному округу вскрыло обилие халатно- преступных и некомпетентных действий со стороны командования. Посему такие грандиозные потери за 105-дневку Зимней войны – интенсивной и кровопролитной: СССР потерял убитыми и пропавшими без вести более 126 000 человек, раненными и контуженными – 246 000, Суоми – соответственно: 26 000 и 43 000. Подписание Московского мирного договора для финнов было вынужденным. В состав СССР перешло 11% территории Финляндии (со вторым по величине городом Выборгом). 430 тысяч финских граждан были переселены из прифронтовых районов. Этот шрам «необходимой несправедливости» на душе финнов покалечил взгляд народа Суоми на русских. По мнению финского профессора Тимо Вихавайнена, «Зимняя война породила Войну продолжения (1941-1945). Прямым следствием Зимней войны стало то, что Финляндия в 1941 присоединилась к Германии в нападении на Советский Союз. До Зимней войны Финляндия придерживалась североевропейской политики нейтралитета, которую пыталась продолжить и по окончанию войны. Однако, после того как именно Советский Союз воспрепятствовал этому, оставалось два пути: союз с Германией, или с Советским Союзом. Последний вариант пользовался в Финляндии очень слабой поддержкой».
Хотя германский крен Финляндии, как говорится, «был заказан», радужных перспектив он не сулил. Нутряная тяга к немцам, до известной степени германизация финнов, идёт от «германской Швеции». Однако к Зимней войне германский фактор поостыл в генетической памяти Суоми. Коалиция аграриев и социал-демократов, составляющая парламентское большинство, летом 1939 г. легко победила на выборах единственную прогерманскую партию IKL.
В контексте советско-финской войны 1939-1940 гг. нельзя не упомянуть о роли Великобритании и Франции, которые своими действиями прямо или косвенно способствовали началу конфликта и препятствовали его завершению. Из этих стран, а также из США и Швеции в Финляндию с декабря 1939 по март 1940 гг. было отправлено большое количество военной техники и боеприпасов, прибывали добровольцы. Финляндия получила расширенный доступ к финансовым ресурсам Запада. Премьер-министр Франции Даладье, выступая в парламенте 12 марта 1940 г., заявил, что его страна поставила Финляндии 145 самолетов, 496 орудий, 5 тыс. пулеметов, 400 тыс. винтовок и 20 млн. патронов. Глава английского правительства Чемберлен 19 марта того же года информировал палату Общин о британских поставках: 152 самолета (101 отгружен), 223 орудия (114 отгружено), 185 тыс. снарядов (в том числе 50 тыс. газовых), 100 пулеметов «Виккерс», 15 тыс. 700 авиационных бомб, 200 противотанковых орудий, обмундирование. Формально нейтральная Швеция поставила воюющей стране 80 противотанковых орудий, 250 орудий иного назначения (в том числе 100 зенитных, которых у финнов не было).
Но этим дело не ограничилось. В феврале – начале марта 1940 г. Великобритания и Франция готовились принять непосредственное участие в войне на стороне Финляндии. Хотя в оценках событий у них имелись некоторые различия. Если французы ратовали за немедленные действия, то англичане проявляли известную осторожность (в Форин-офисе и адмиралтействе не разделяли воинственного настроя французов). 5 февраля в Париже состоялось заседание Верховного совета стран Запада. На нем было принято совместное решение направить на помощь финнам экспедиционный корпус (50 тыс. чел., 100 самолетов с экипажами). Переброску войск планировалось осуществить через Швецию и Норвегию. Эти страны формального согласия на транзит давать опасались, но это западников не остановило бы. Они ждали лишь формального официального обращения финнов. Великобритания и Франция планировали начать военные действия против РККА без объявления войны СССР на севере (в районе Петсамо) и на Карельском перешейке. Бомбардировке должен был подвергнуться Баку и его нефтепромыслы. Финляндия оказывала нажим на Швецию, чтобы та послала на фронт регулярные части. Финны почему-то считали, что это не приведет к эскалации конфликта. Но в Берлине думали по-другому: Германия довела до сведения шведского правительства, что будет рассматривать подобные действия с его стороны, равно как и появление англо-французских войск в Скандинавии как casusbelli. Это, по всей видимости, остановило шведов от опрометчивых шагов. Министр иностранных дел Швеции Х.Гюнтер не замедлил поделиться этой информацией со своим финским коллегой.
Следует отметить, что в правящих кругах Финляндии мнения о возможном вступлении в войну крупных западных держав разделились. Как вспоминал министр иностранных дел В.Таннер, многие в правительстве «стали колебаться в выборе перспективы. Если в сотрудничестве с западными силами мы смогли бы ослабить Советский Союз, это стало бы громадным историческим событием. Могло ли такое значительное дело выпасть на долю маленькой Финляндии? В этом случае новая граница с СССР могла бы пройти от Ладожского озера через Онежское и далее к Белому морю. Такие возможности грезились им в первые минуты энтузиазма». Но были деятели, которые понимали всю опасность таких расчетов. В частности, маршал Карл Маннергейм весьма скептически относился к вовлечению Великобритании и Франции в советско-финский конфликт. Он считал, что Германия в этом случае выступит на стороне СССР. Министр иностранных дел Финляндии, выступая на заседании правительства 6 марта, говорил: «Внешнеполитический курс Запада остается для нас опасным. Если мы всецело понадеемся на него, то нас может ожидать судьба Польши»
В конце концов, политическая элита Финляндии в своем большинстве склонилась в пользу достижения договоренностей с СССР пусть и ценой неизбежных уступок. Посредником в поисках мира выступила Швеция. Контакты велись через советское посольство в Стокгольме. Западные державы всячески пытались удержать финнов от начала мирных переговоров, внушая им мысль об извечном «вероломстве русских», клялись в том, что будут рассматривать северный фронт как часть своего большого фронта, говорили, что в противном случае не смогут гарантировать Финляндии территориальной целостности и т.д. За этим скрывалось желание сохранить конфликт на севере Европы в активной фазе как можно дольше в своих политических интересах.
Советско-финляндские мирные переговоры начались в Москве 9 марта 1940 г. В состав финской делегации входили премьер-министр Р.Рюминистр, Н.К.Паасикиви, генерал Р.Вальден; советской – В.М.Молотов, А.М.Жданов и генерал А.М.Василевский. После обсуждения советских условий заключения мира правительство Финляндии согласилось с ними. Подписание мирного договора состоялось 12 марта. Через три дня он был ратифицирован финским парламентом.
Оставляя за рамками статьи чисто военные аспекты советско-финского вооруженного конфликта, можно констатировать, что СССР в итоге добился своих целей в части, касавшейся укрепления безопасности северо-западных рубежей. Однако заплатил он за это чрезмерно высокую цену: потери из-за просчетов командования Красной армии были огромны. Мир во время «Зимней войны» оказался словно на перепутье. Конфигурация союзников и противников в начавшейся мировой войне могла сложиться совсем иной и неизвестно какой была бы дальнейшая судьба человечества. А финнов, видимо, надо благодарить за то, что, в конце концов, сделали тогда правильный выбор.
Однако акцент статьи на другом – геополитически прикидочном вероятии: как могло всё обернуться иначе в ходе начавшейся Второй мировой войны, если бы Англия и Франция и впрямь решили ввязаться в войну на стороне финнов, а Германия в ответ - на стороне союзника – СССР? Ведь Герман Геринг дал понять тогдашнему министру иностранных дел Финляндии Эркко, что требования России о военных базах в обмен на российские территории в Восточной Карелии, в Реболах и в Пораярви надо бы принять и что НА ПОМОЩЬ ГЕРМАНИИ НАДЕЯТЬСЯ НЕ СТОИТ. Интерес представляют приведенные Сталиным в качестве обоснования своей позиции аргументы. Запись была сделана финским переводчиком и осталась в архивах. Советский руководитель сказал: «Вы спрашиваете, какая страна могла бы напасть на нас – Англия или Германия? Сейчас мы находимся в хороших отношениях с Германией, но в этом мире всё может измениться. При нынешнем раскладе сил как Англия, так и Германия могут послать крупные военно-морские силы в Финский залив. Англия сейчас оказывает нажим на Швецию, чтобы та предоставила ей базы. Германия делает то же самое. Когда война между этими двумя странами закончится, флот страны-победителя войдет в Финский залив».
Можно предположить, что блоковая спайка России и Германии - лучших на планете воинов, технологической мощи немцев и умелых самородков Левшей, с сырьевыми и земельными богатствами России «перевернули бы мир. Франция с Англией наверняка бы сгинули в небытие. Наверняка был бы конец англо-саксонской цивилизации, с ориентацией на «всепозволительные» оголтелому эготизму выходки безбожного индивидуализма. Германия главенствовала бы почти по всей Европе, а также в Африке. СССР (катастрофы распада державы не было бы и в помине!) - в Китае, Индии, Ираке, Иране… США - дрожали бы за океаном. Поныне «страшный сон» для англосаксов: немцы посматривают в сторону России. Крайне важные данные опубликовало недавно немецкое издание «Stern». Согласно проведенному исследовательским центром Körber Stiftung опросу, в Германии все сильнее растут антиамериканские настроения, и все больше простых немцев готовы назвать своими новыми друзьями Китай и Россию.
Фокус на советско-финляндской развилке событийно-судьбоносного момента Зимней войны. Он коррелируется с современной архитектоникой безопасности, когда небольшие страны также могут стать глобальными судьбоопределителями. Так, к примеру, члены НАТО, связанные Пятой статьёй взаимообязательств, априори ввязаны во взаимодействие по линии коллективной безопасности - порой в ущерб своим собственным национальным интересам. А коль ныне у Альянса, как выразился президент Франции Макрон, наблюдается "паралич мозга"... Картина маслом: «паралитик» принимает решения! Когнитивный диссонанс в сознании равноцетит амбивалентные pro и contra – не даёт нужное предпочтение ДА и ложно подсказывает сознанию, как язык черта, отсюда ломка распознания «свой» и «чужой». Высшие приниматели решений в позиции "буриданова осла": хоть погибни (какую «более вкусную» из двух одинаковых вязанку сена предпочесть? Гамлетовский вопрос – быть или не жить?), а «будь с нами» (не замечают, что МЫ – знак не победы, а печать скорби – поражения до войны от раздвоенного сознания). Этот политико-психопатологический феномен раскалывает нынешнюю конфигурацию Альянса: Турция предпочла российские С-400 в ущерб натовской солидарности, в противоположность Польше, сознательно идущей на издержки по сжиженному заокеанскому газу (как уголь из Австралии для «майданутых»). Кстати, и у Кремля – по аналогичным причинам озабоченность того же калибра – того и гляди Белая Русь умыкнётся Западом – при продолжающейся путанице «чужого» как «своего». Конвергируемы до взаимонейтрализации стратегически судьбоносные решения. Цивилизация во власти паралитика ступорного бессознания! Во избежание таким образом конца света (от сбоя машинизированного мутного сознания и навязчивой подсказки нажать НЕ ТЕ кнопки. Вот где опасность функционера человеко-робота!), в руки альтернативной Русско-Евразийской цивилизации сами идут карты англосаксов.
Но история не терпит сослагательного наклонения. Внешняя политика Финляндии, позиционируемая сбалансированной, заметно кренится в противоположную от России сторону. Да, дух Хельсинки породил ОБСЕ. Но и Пентагон не в накладе: двусторонние учения Distant Frontier 1, REDFLAG-Alaska 19 (тренинг финских пилотов для многонациональных операций), Trident Juncture 2018 г. Статус нейтрального государства, закреплённый Парижскими мирными соглашениями от 1947 г., шатается и трещит по швам. Финны вроде и не усматривают в России угрозу: «Нет, я не думаю, что Россия нападет на какое-то из прибалтийских государств, - заявил в Германии президент Саули Ниинисто, - и нет никаких оснований для нападения на Финляндию. Существует скорее глобальная угроза, но есть и здоровый баланс. Если бы была война, никто бы не выиграл». Однако, выступая на другой площадке - в Вашингтоне, он сфокусировал мысль на антироссийском контексте, в пронатовском ракурсе: «Сильная Европа означает более сильную НАТО. И более сильная Европа является более полезным партнером для Соединенных Штатов ... Финляндия очень серьезно относится к своей обороне. После окончания холодной войны мы никогда не ослабляли нашу стражу. Желание наших граждан защищать свою страну является самым сильным в Европе. Поддержание сильной национальной обороны направляет два мощных послания. Это порог против потенциальных агрессоров. И это делает нас более интересным партнером. Это проявляется в нашем тесном двустороннем сотрудничестве со многими странами НАТО, в том числе с США ... Россия делает это агрессивно, играет своими военными мускулами, а также использует их, как мы видели в Украине и Сирии». По сути это возрождение жесткой риторики 1931 года Совета обороны Карла Густава Эмиля Маннергейма, твёрдо убеждённого в том, что, пока у власти в СССР находится правительство большевиков, ситуация в нём чревата самыми серьёзными последствиями для всего мира, в первую очередь для Финляндии: «Чума, идущая с востока, может оказаться заразной». Формально логическая разница в том, что тогда денег на «скорейшее создание военной программы» не дали Маннергейму – его «тщетной попытке протащить канат сквозь узкую и заполненную смолой трубу». А ныне - этот вопрос решён. Вольному – воля.
Однако этно-социально финны – «мирный народ, занятый охотой и собирательством». Геополитически Финляндия двойственна: «пояс» её между Востоком и Западом. По линии финно-угорского наследия теплится вариант судьбы – большего единения с евразийской Россией. К этому ведёт сама этно-геополитическая органика Суоми - «гармония и взвешенная организация фронтира», реализуемые в финском опыте европейско-евразийского баланса. Эта «экологическая мудрость», как полагает известный авторитет в геополитике Александр Дугин, ключ к финской идентичности, воспеваемой на разные лады в «Калевале»: если нечто подталкивает тебя вправо, сделай шаг влево. Соприродная многовекторность: тот, кто увлекается одним, подвергается риску быть сломанным со стороны другого. Сегодня слишком много Запада искажает «филигранность финского баланса». Карело-Мордовскому генетическому отростку пора напомнить о себе Шведско-Германскому родичу.
И вот он - совсем недавний долгожданный качок маятника влево. «Самое конкретное решение, касающееся вопроса безопасности Финляндии, - это сильное оборонительное союзничество с Россией», - пишет профессор кафедры стратегии Академии вооруженных сил Финляндии Алпо Юнтунен в ведущем финском журнале «Суомен Куваленти». Далее Юнтунен пишет: «Надо вспомнить, что оборонительная защита России гарантировала Финляндии мирное положение и возможности развития. А когда Финляндия была частью Швеции, наша страна постоянно была военным полем». Предлагается начать военно-союзнические отношения со взаимодействия по решению актуальнейшей задачи по минимизации информационных угроз. Лёд тронулся, но и качок вправо неминуемо диалектичен «левым уклоном». Так возвращается соприродный нейтралитет на круги своя.
Проф. Евгений Александрович Вертлиб, президент Международного Института стратегических оценок и управления конфликтами (МИСОУК – Франция)
_1.jpg)
