После концерта в Международном центре славянской письменности и культуры, что в Черниговском переулке Москвы, к Трошиным, Максиму и его отцу Юрию Павловичу, который одновременно являлся творческим наставником сына, подошла невысокая седовласая женщина c лицом спокойным и узнаваемым.
Это была Ольга Юльевна Талькова. Мать погибшего русского поэта и певца, песни которого взорвали общественное сознание на переходе в девяностые годы прошлого столетия. Она восхитилась голосом брянского подростка, его выбором не по годам зрелых в духовном плане и смелых песен, сказала пронзительные слова, которые своим смыслом и значением превзошли прежние похвалы: «Мой сын ушел не совсем».
Игорь Тальков и Максим Трошин не встретились в земной жизни.
Они жили в разных городах одной страны.
Большая разница в возрасте, в двадцать два года, также делала маловероятным их творческое содружество.
В разное время оба оказались на острие драматических событий в истории России и бывшего Советского Союза.
В дни августовского путча 1991 года Игорь Тальков выступал со своими песнями на многотысячной Дворцовой площади тогдашнего Ленинграда, в центре противостояния ГКЧП.
В октябре 1993 года, в дни расстрела Верховного Совета РСФСР, Максим Трошин пел на московских баррикадах в стремлении не допустить гражданской войны, как уже показал однажды исторический пример, навязываемой извне и губительной для русского народа, его страны и веры, для нас каждого, кто сейчас в России живет, все прежнее позабыв. Тогда надо было быть с каждым из них, Тальковых и Трошиных, пусть и нашей слезой, помогая им нести русский крест.
Игоря Талькова и Максима Трошина объединяла жертвенная любовь к России, когда, с позиций философов и богословов, последним и высшим проявлением этого глубинного чувства являются мученичество и смерть.
- После смерти Игоря Талькова я долго хотел написать о нём песню, и долго искал я подходящие стихи в разных патриотических журналах, - говорил на своих концертах Максим. - И вдруг почувствовал, что песня, которую я давно уже исполнил в своих концертах, очень подходит для этого момента, для его гибели. Это старинная русская песня « Соловейко».
По словам Заслуженной артистки России Татьяны Петровой, песня «Ты воспой в саду, соловейко» в исполнении Максима Трошина является одним из лучших посвящений Игорю Талькову.
Проникновенное исполнение Максимом этой песни, даже в нынешних электронных записях, вдруг открывает большие смыслы, которые не надо искать в конкретике слов и их аналогиях с движениями судьбы Игоря Талькова. Это - плач по певцу, умерщвленному со злой целью убить прежде всего его голос. Это - образное, с душевным надрывом, причитание, которое можно услышать только на русских погостах. Может, и себя увидел Максим в этой песне...
Настоятель брянского Храма Тихвинской иконы Божией Матери архимандрит Никита (Заиграйкин) откровенно сказал после трагической гибели Максима:
- Он это со смертью Игоря Талькова очень почувствовал, что поэты и певцы, истинные певцы, честные, правдивые, на Руси долго не живут.
Разные люди в разных сторонах страны и мира откликнулись на смерть двух поэтов и певцов. Много общего было в их оценках, иногда эпитеты и сравнения, применимые к их подвижническим усилиям по возрождению России в ее новейшей истории, совпадали дословно.
В заводской барак, где жили Трошины, в печальные для них дни пришла телеграмма из Москвы:
"Дорогая Надежда Михайловна! Мне трудно обращаться к Вам, понимая, что никто уже ничем случившемуся не поможет, невозможно помочь матери, потерявшей такого сына. Он Ваш сын, но и мы его считаем своим сыном, Сыном России. Что Вам сказать в утешение? Крепитесь? Держитесь? А лучше молитесь. И Господь поможет выстоять. Как помогает мне, тоже потерявшей сына, тем матерям, чьи сыновья погибли в Афганистане, Чечне... Мы скорбим по Максиму, кто знал его, я не говорю любил, Его невозможно было не любить. Царство ему небесное и Вечная Память. А Вам... Храни Вас Господь. Так, видно, угодно было Богу. С глубоким соболезнованием мать Игоря Талькова Ольга Юльевна Талькова".
Две матери, Ольга Юльевна и Надежда Михайловна, впервые встретились в Москве на фестивале "Глас ангельский России", учрежденный по инициативе художника и режиссера Николая Деткова в память о Максиме Трошине уже через год после его трагической гибели.
Редактор отдела культуры газеты «Советская Россия» Галина Ореханова (справа) в своих публикациях часто находила общие черты творчества Игоря Талькова и Максима Трошина - духовность, патриотизм, сподвижничество в жертвенном служении России. Сердца матерей - Ольги Юльевны Тальковой (слева) и Надежды Михайловны Трошиной ( в центре) - были открыты для нее.
Первая встреча, отмеченная легкостью и простотой взаимного общения, положила начало частым, через два-три месяца, поездкам в Брянск Ольги Юльевны со своим старшим сыном Владимиром. Как когда-то Максим крестным ходом шел на Ваганьковское кладбище к могиле Игоря Талькова, так позже Тальковы читали похожие молитвы у брянских могил отца и сына Трошиных.
Брянск - не велик своими масштабами. Все, что из примечательного здесь можно было осмотреть, Тальковы осмотрели. Везде, где можно было помолиться, в православных церквях и монастырях, помолились.
Но два человека их постоянно влекли в этот город на юго-западных границах России - Надежда Михайловна и настоятель брянского Храма Тихвинской иконы Божией Матери архимандрит Никита.
Общие темы разговоров с матерью Максима сменялись воспоминаниями Ольги Юльевны о репрессиях, сибирской ссылке, лагерях и спецпоселениях - обстоятельствах, на которых, как на фундаменте, выстраивались гражданская позиция и творчество ее младшего сына.
Исповедальные беседы Тальковых с о. Никитой не были скоротечными. Они затрагивали очень тонкие душевные материи, которые веками могли сохраняться только в стенах православных храмов.
Ольга Юльевна и ее старший сын Владимир Тальков, российский скульптор, актер и музыкальный продюсер, уже в первый приезд в Брянск пришли к могилам Юрия Павловича и Максима, отца и сына Трошиных.
В начале 2007 года Ольга Юльевна слегла.
Надежде Михайловне позвонил Владимир Тальков, который перевез к себе заболевшую мать.
- Попросите батюшку Никиту помолиться за маму.
Архимандрит Никита просьбу выполнил. Но после молитв поторопил Трошину со сборами в Москву.
- Тебе, сестра, Ольгу надо увидеть.
- Что сказать ей?
- Сердце подскажет, что сказать и сделать. Молимся за нее.
Надежда Михайловна переступила порог Тальковых и Ольга Юльевна явно повеселела.
- А знаешь что, Надя,- заговорщицки сказала она, когда старший сын ушел по магазинам.- Вот прошу Володю и не допрошусь. Одни запреты. А я еще с поселения вкус тушеной картошки помню. Первый раз тогда досыта наелась. Сделай мне еще один такой праздник.
Ольга Юльевна с того дня будто бы пошла на поправку. Но умерла через месяц. Возможно, предчувствием этого печального события и была вызвана чуть ли не требовательная просьба настоятеля Тихвинского храма о последней встрече двух матерей.
Когда проходит время, даже дети «обманутого поколения», каким назвал Игорь Тальков нас, людей советской поры, в своей песне-откровении «Россия», сейчас легко отзовутся о том же прорывном произведении: «Ну, и спел об очевидном! Союз ведь распадался. Россия обрела величие на его обломках». Этих ребят, лирически настроенных, сейчас в большей мере привлекут песенные виды Игоря Талькова на московские пруды и его тихий восторг от летнего дождя, как и духовные чистопения Максима.
Но ты спой об этом первым, как они, о сиюминутном и одновременно судьбоносном для Отечества, божьим провидением догадываясь о чрезмерной плате за такую отвагу, лишь за голос, какой могла быть только своя жизнь.
Помолчим в такие минуты...
Николай Исаков, полковник в отставке, ветеран боевых действий, кавалер ордена Мужества и медали Русской Православной Церкви прп. Сергия Радонежского 1-й степени, г.Брянск
2. Re: Созвучие в любви к России