|
Мир невозможно изобразить так же полно и точно, как
мы его видим и воспринимаем. Плоскостное живописное произведение
двумерено, известные изобразительные средства не могут дать полную картину
мира. Каким бы талантливым ни был автор, он создает лишь символичное
отражение действительности, используя ту или иную систему построения
пространства. Западноевропейская Ренессансная система прямой перспективы
предполагает, что параллельные линии, удаляющиеся от наблюдателя, сближаются
и сходятся в точку на линии горизонта. То есть на линии горизонта изображение
исчезает, сворачивается. Византийская средневековая система предполагает, что
точек схода на линии горизонта быть не должно, изображенные предметы
представляются увеличивающимися по мере удаления от зрителя, картина имеет
несколько горизонтов и точек зрения. Этот принцип, осмысленный математиками и
философами Павлом Флоренским и Борисом Раушенбахом, реален и пригоден для
изображения мистического мира. И ведь, действительно, иллюзией является
то, что предметы уменьшаются по мере удаления от зрителя. Они в
размерах не изменяются, многие события, наоборот, увеличиваются в своей
исторической и духовной значимости. Как считали духовные художники, зрению, в
связи с его плотской природой, нельзя доверять. Поэтому отражение мира в его
сложностях и взаимосвязях, своими средствами ищут поэты и композиторы. Андрей Ребров, Санкт-Петербург *** «ХАОС И ГАРМОНИЯ. РУССКАЯ ФИЛОСОФСКАЯ ЛИРИКА»
В стихотворении поднята важнейшая проблема русского
национального самосознания в ХХ веке, которая в постперестроечную эпоху стала
еще острее. |
|
Роман Круглов, Санкт-Петербург *** Из книги Избранные стихи и поэмы «Обратная перспектива» |
* * *
России дух вовек не источится,
Как тысячу, как десять лет назад...
Бескровные, родные вижу лица
Погибших за неё солдат.
Отчизна - суть извечных упований
Героев Бреста, Ясс, Бородина.
Росси сердце - это поле брани.
С победой не кончается война...
И наши православные границы
Тьма одолеть пытается опять.
России дух вовек не источится,
Пока на Бога будем уповать,
Покуда в горний край Господни слуги
Возносят, утешая, души тех,
Кто отдал их за веру и за други,
И русских душ пред Богом больше всех.
Имена
Как нежны русские мужские имена:
Иванушка, Николушка, Андрюша, -
Смиренна их созвучий глубина,
Словно в раю друг друга кличут души.
Как славны русские мужские имена!
С надеждой называет их Держава,
Когда в опасности родная сторона:
«Георгий! Александр! Димитрий! Савва!»
Пантелеймон, Василий, Михаил -
Торжественно звучит, благочестиво,
Евлампий, Феодосий, Даниил, -
Как свет лампады, слог неистощимый.
Дар Божий - имя доброе твое,
Издревле освященное святыми.
По имени да будет житие,
А житием - да озарится имя!
Наша идея
Как бы нам петь Божьи песни и растить
на наших полях Божьи цветы...
Иван Ильин
От мысли неуёмной холодею:
увижу ли при жизни, наконец -
сияет всенародная идея,
как Царский над Россиею венец.
В ней ярче и дороже всех алмазов -
любовь к Отчизне на века веков,
а вместо изумрудов и топазов -
простая мудрость русских мужиков:
достойным братом будь единоверцу,
а иноверца зря не обижай,
врагам - огонь оружия и сердца,
но первым не стреляй, не угрожай.
Родного не кляни чужим в угоду,
а гостю - добрый с солью каравай,
но созерцанья тихого свободу
ни за какой посул не отдавай.
Не предавайся мании величья,
но и смиренья знай пределы ты,
укореняй духовные обычаи
да Божьи на полях расти цветы.
Спектральный анализ
Митрополиту Константину (Горянову)
Насыщен спектр земного бытия,
нет одинаковых полос в нём. Где-то
в том спектре жизнь отмечена моя
пульсирующей слабенькой дискретой,
лучащей мыслей симфоничный ряд...
Ужели всё в небытие уходит?
О чём созвездий письмена горят
в просторах галактических угодий?
Летят кометы, огненно дыша, -
от своего горения до праха...
Но гасит страхи бытия душа
высоким надбытийным Божьим страхом,
дающим зреть невидимый процесс:
как душ иных могучие дискреты
растут согласно с Волею Небес
и достигают вечной жизни Света.
Молитвы
1
Раззолотили образ Спаса блики.
Благоухает мёдом воск свечей.
Смиренны лица. Осияны лики.
Владыке Сущего - поток людских речей.
«Царю Небесный, нас спаси, помилуй!» -
Перекликаются молитвами века,
И мнится мне: голубкой сизокрылой
Душа летит над бездною греха.
Молитва примиряет с сердцем разум,
С душой мятежной - страждущую плоть.
Всесведущь Бог, и слышит всех Он сразу,
И каждому откликнется Господь.
2
Над озером Дымским рассветная дымка,
Как ладан, просторно курится.
Покажется окуня тёмная спинка,
Всплакнёт одинокая птица.
Средь озера камень - иль виден, иль тонет,
К нему по воде лишь дорога.
На камне молился отшельник Антоний
В года стародавние - Богу.
Молился, теснимый волнами, ветрами,
Скрипели угрюмые ели,
Молился под хмурыми небесами -
Они от молитвы светлели.
Молился и вымолил столпник-святитель,
Являя любовь и смиренье,
Дремучему краю - Святую обитель
И Матери Божьей явленье.
На Крещение
Всё происходит навсегда -
За всё и отвечать нам.
Душа, как в дебрях туч звезда,
В плену грехов печальна.
Но воссияют три свечи
На водосвятной чаше,
Их незакатные лучи
Прольются в души наши.
Мятежная вода реки
Святой водою станет,
И острых льдинок лепестки
В ней, ледяной, растают.
И вздрогнет в проруби звезда,
Нам источит сиянье...
Всё остается навсегда:
И слово, и деянье.
Чистый понедельник
Пахнет срубленною елью
Капелька смолы,
Лёгок Чистый понедельник.
Мытые полы,
Напоён печалью сладкой
Вешний ветерок,
Рядом с «постною» лампадкой
Тонкий образок,
Сушек маковых колечки,
Скромные столы,
Пред нетопленною печкой
Горсточка золы -
Чтоб от «масляной» - ни крошки:
Правильный зачин,
А в раскрытые окошки -
Благовест-помин.
Семь седмиц преодоленья -
Искупленья срок.
Сущий праздник Воскресенья -
Ведомый итог.
Вербное воскресенье
В горле, будто льдинка, тает
Воздуха глоток.
Снова верба расцветает
В свой пушистый срок.
Грею прутик шелковистый
В зябнущей руке,
Ослепительный, лучистый
Снег на бугорке.
А в Земле Обетованной
Пальмы пьют росу...
Я ко образу с осанной
Вербу принесу.
Никола Зимний
Декабрь серебрится,
Мороз клубится дымно.
Везде родные лица.
Любим Никола зимний.
Во храме - единенье,
Акафист подпеваю.
Тепло благодаренье
Святому Николаю.
Века благоволит он
В своей чудесной силе
Всем тезоименитым
Сынам Руси-России:
Властительным монархам,
Героям златозвездным,
Крестьянам и монахам,
Здоровым и болезным.
Ему - мольбы и свечи -
Коленопреклоненно,
Ему - курений млечность.
И я, как все, смиренно
Клоню колени к полу
У праздничного чина:
«Храни, святой Никола,
Страну мою и сына!»
* * *
Как в зиму лютую спасаются пичужки?
В том выживании непостижимом
Так схожи с ними русские старушки:
Жить не на что, а чем-то, пташки, живы.
Нет хлеба вдосталь, денег нет - врачу...
Но сберегут Николе на свечу.
На Смоленском
Колокола звоны - как поклоны
На четыре стороны Руси,
Каркают на кладбище вороны
Жутко так, что, Господи, спаси...
Канули, как малых рыбок стаи,
На рассвете звёзды вглубь небес.
Хвоя меж могильными крестами
Двух тропинок выстилает крест.
На запруде ряски плат багровый
Ветром порван - дыры не зашьёшь,
Добрая б юродивой обнова,
Да вот как блаженную найдёшь?
Говорят, она ходила где-то,
Забрела недавно и сюда, -
И в ледок её босого следа
Вмёрзла рыбкой золотой звезда.
Перед иконой Государя
Державу взять легко - бери, неси! -
То мор, то супостат, то недород...
Всегда ошибки власти на Руси
Трудом и кровью искупал народ.
Бог дал иль сам, превозмогая страх,
Последний Государь венец терновый
Избрал - с горючей кровью на шипах,
Веками Русью ношеный, не новый.
И разразилась чёрная заря,
И враг устроил капище на троне.
Но Свет воскрес, и кроткий лик Царя
Мироточит сегодня на иконе.
Казанской церкви в посёлке Вырица
В лесном краю, в грибном краю,
Средь сосен островерхих
Возносит маковку свою
К небесной выси церковь.
Рассветы, звёзды, облака
Крестом благословенны,
А рядом Оредеж-река
В красе своей смирена.
Та церковь златом не блестит,
Но благостным свеченьем
Заря сруб храма золотит
В час праздничной вечерни,
Когда, как в дедовой Руси,
Взывая к Божьей силе,
Поют здесь: »Господи, спаси
И сохрани Россию!»
Дом с ангелом[1]
С мамою и я жила в блокаде...
Кто сказал, что не было меня,
Если жизнь в блокадном Ленинграде
С первого запомнила я дня.
Были клёны небывало алы,
В худобе болезной тополь наг,
И Петра десница простирала
Предостереженья явный знак.
Зла не ждали голуби и розы,
Золотом переливалась тень.
В городе бомбёжки и морозы
Грянули в один и тот же день.
Замело, завьюжило, завыло.
Помню, как Неву теснили льды.
Вкуса не забуду до могилы -
Невской замерзающей воды.
Той воды, которую в бидоне
Матушка моя с трудом несла.
Ангел на её старинном доме
Каменно простёр свои крыла:
На неё, ещё девчушку, глядя,
Ей безмолвно прочил райский свет...
До рожденья в мирном Ленинграде
Я жила в аду блокадных лет.
Старики
Не меркнет лик живительной реки,
И словно не стареют Росси зданья.
Но в городе должны быть старики!
Бессмертье достижимо состраданьем.
Живых да будет много стариков,
Ворчливых, поучающих, усталых,
Пусть обойдённых славою веков,
Но для меня звучат, как с пьедесталов,
Знакомые рассказы их про те
Сто двадцать пять спасительных блокадных,
Про горький бой в кромешной темноте,
Про сладость слёз победных и наградных.
Без вечностных опор ветшает кров,
Душа без памяти бессовестна и лжива.
Помолимся за наших стариков -
Подольше бы, родные, были живы...
Вальс
Никогда не вернусь в этот город утрат,
В этот город, в мученьях рождённый,
В этот город-дворец, в этот город-парад,
В город летних ночей просветлённых.
Никогда не вернусь в этот город церквей,
Осквернённых, а ныне хранимых,
В этот город бродяг, в этот город царей,
В этот город родных и любимых.
Мне вовек не придётся прокладывать след
В этот город дождей и туманов,
В этот город-экстаз, в этот город-балет,
В этот город великих романов.
Даже в мыслях своих никогда не вернусь
В город, знавший Блокаду, Победу,
Потому что клянусь, пред иконой клянусь -
Никуда от него не уеду!
Гимн Санкт-Петербургу
Твердыня, воплощенье Царской воли...
Храним ты свыше данною судьбой,
Молитвами, поэмами отмолен
От тьмы времён, светлейший город мой!
Искуплен ты стараньями и жертвой
Заморских зодчих, русских мужиков,
Несокрушим в своей красе бессмертной
На зыбкой почве древних берегов.
Сполна познавший муки ран и глада,
Непознанный отчаянным врагом,
Ты - «долги наша», «на земли» - награда
Грядущему, прославленный в былом.
Ковчег ты, к небу души возносящий,
И - колыбель для грешных и святых.
Жизнь вечную невечный ты обрящешь.
Велик Господь в творениях своих!
Сладкое чудо
...единый признав характер,
сливались, пружиноподобны,
миры ДНК и галактик...
Ю. Шестаков
Под яблонькою почва не сладка,
И дождь, на листья льющийся, не мёд,
Но вызрел из галактики цветка
Планетой сладкой яблоневый плод.
Он сладок, как признание в любви,
Как праздничной иконы целованье,
Как соль родной возделанной земли,
Как воинов победных ликованье.
Откуда изливается та сласть?
Из ледяного Космоса? Едва ли.
То, может быть, иная ипостась
Трехмерной генетической спирали?
Волноподобная, не зная берегов,
Пронзая толщу времени-пространства,
Она Творца сладчайшую любовь
С непобедимым плещет постоянством!
Мечта Эйнштейна
(к единой теории строения Вселенной)
Небес неизмерима глубина,
До звуков сфер не дотянуться слухом,
И формула Эйнштейна неполна
Без вектора Божественного Духа.
Вселенную способен ли держать
Фундамент из материи невечной?
Кто искушает разум измерять
Безмерность мира массою конечной?..
По формуле в стремлении мудрёном,
Учёный, ничего ты не создашь
Мудрей молитвы тихой «Отче наш»,
Что стала миру мерой и законом...
***
Моему отцу Валентину Александровичу Станкевичу
Люблю я воинский парадный ритуал
и строй штыков, готовых к обороне.
Скорблю, услышав оружейный залп,
когда своих военные хоронят.
Несут смиренно: тяжек гроб, как крест;
смысл бытия нам до конца неведом...
И влажны светы офицерских звезд,
затепленных от солнечного света.
И слышится в сиянье тех лучей,
что нет служенья ратного нужней,
и по плечу оно лишь людям сильным...
Пасхален поминальных свет свечей,
вплетенный в имя вечное - Россия.
* * *
...душа хотела б быть звездой
Ф. Тютчев
Смеркается. Звёздною. Морозно.
Я в шали иду, не спеша,
Внимать несмолкающим звёздам...
Следить побуждает душа,
Как ярко, к Земле подлетая, -
К Царице всех солнц и планет, -
И скорость свою замедляя,
Звучанью сподобился свет, -
Летит с колокольни церквушки,
И вторит ему моя кровь:
Становятся звёздами души,
Поверив, что Свет - есть любовь!
Обратная перспектива
Мамы нет уже который год.
Нет... Но ничего не изменилось,
Также дождь за окнами идёт,
Также Солнца скуповата милость.
Также линза памяти чиста -
Дальше фокус, а картинка ближе:
Вижу я знакомые места:
Деревянный храм, в плену он выжил.
Отче Алексий у алтаря,
Богомольцы в купах фимиама,
Осеняет сквозь окно заря
Образа, подаренные мамой.
Высоки Казанские кресты,
Белые над ними птичьи стаи,
К небесам Пасхальной чистоты
По молитвам души возлетают.
Прошлое не кануло вдали.
По закону времени теченья -
То, что стало прахом для земли,
Обретает в памяти спасенье.
Вырица. 2007 г.
Старый дом
Веками здесь бесстрастно зеркала
Мгновенья жизни вечной отражали,
И в омутах зеркального стекла
Тонули те, кто раньше здесь бывали.
Войду в дом опустевший, не спеша,
Жалея, что не вечно жизни бремя.
Здесь листья в пыльных комнатах шуршат,
В каминном зале задремало время,
Укутавшись в остывшую золу,
Былой наряд его давно изношен,
И зеркала осколок на полу,
Как чуткий взор, что в Мирозданье брошен, -
Туда, где возникают, ум страша,
Галактики, где свет берёт начало...
О, как должна быть велика душа,
Чтоб не судила время, но вмещала.
В усадьбе
Каменеющих терний сплетенье,
Колоннады разомкнутый круг.
На пустом постаменте - сраженье
По-кладбищенски смелых пичуг.
Прикоснусь я к развалинам крадьмо,
Осеню троеперстным крестом
Дорогие останки усадьбы,
Сквозняками пронизанный дом.
Все у Господа мы приживалы,
Но скорбим, если рушится кров.
А когда-то гремели здесь балы,
И стихи воспевали любовь.
Здесь дарили иконам алмазы,
Сберегали во все времена,
Как сокровища, - нянюшек сказы
И портреты отцов в орденах.
И сильны были, имя имея,
Вырастая из отчей земли,
Бастионы России - именья!
Не смогли устоять, не смогли...
Не вернётся былое с погоста.
Можно памятью смерть умертвить,
А врагов - взять прощеньем. Не просто...
Непреложны законы любви.
Путь царский
«Боже Царя храни. Празднование 300-летия Дома Романовых»
Художник Филипп Москвитин
Всё ведомо в невиданном портрете
России, уходящей в небеса -
Пасхальный храм, балтийский горький ветер,
Царевен милосердные глаза.
В строю Наследник - сызмальства военный,
Министры - верный власти арьергард,
И Государь - взволнованно-смиренный,
Ведь будущий с ним рядом Патриарх.
Идти страдальцам избранным не близко,
Путь света безвозвратен и высок.
Князья пойдут под бомбы террористов,
В изгнанье, в Петропавловский острог.
Застонет Алапаевская шахта,
Ипатьевский застенок замолчит.
Глумились тайно нехристи над прахом
Святой Семьи, обретшей горний чин.
А люд крещёный ликовал в дурмане,
Что тонет высший «свет» в своей крови,
Что благородства кровного не станет,
Что образа служения не станет,
Что идеала верности не станет...
И тот ущерб в веках непоправим.
Дамы света
Дамы света, дамы света -
Грациозны и легки;
Золочёные кареты,
Кружевные башмачки,
Ленты, локоны, вуали,
Музыкальные персты,
Сёстры чести и морали -
Несравненной красоты.
Дамы света, дамы света -
Вечный крестик на груди,
Алтари, посты, заветы,
Богомольные пути.
Освящённая порфира,
Облачение в парчу,
Плат монахини, мундиры -
Вам к лицу и по плечу.
Ваши судьбы и портреты
Просветляют и меня.
Дамы света, дамы света -
Вы и мне, и всем родня.
Младенцы русские
Господней вечности нежнейшие ростки,
Младенцы русские - сокровища России,
Грядущей нашей нивы колоски.
Как защитить, от гибели спасти их!?
Младенцы русские - златые семена...
Чтобы прервать Евангельское время,
Вам, не родившимся, объявлена война
Наследниками иродова семени.
В их капищах, где поселился смрад
От жадности, жестокости, обмана,
Детей убито больше, чем солдат
В горах Чечни, в песках Афганистана.
В благополучье веруя своё
Здесь, на земле, и в невозможность рая,
Не слышит мать, как во плоти её
Кричит младенец, ротик разевая,
Кричит младенец в тот абортный час,
Когда в утробе рвут его на части.
А слышит боль ту кто-нибудь из нас,
Так громко рассуждающих о счастье?
Но мы же тем убитым - не враги?
О, Боже, вразуми и помоги!
Маскарад
Ты ни холоден, ни горяч;
о, если бы ты был холоден,
или горяч! Но как ты тепл,
а не горяч и не холоден,
то извергну тебя из уст Моих.
(Откр. 3:15-16)
Театр, как хитроумный враг,
Ударил с тыла по России.
Истерзан Гоголь, Чехов наг
В плену духовного насилья.
Глумливо Лермонтова слог
Перемешали с бранью маски,
Загримированное зло
Крушит устои без опаски,
На свалке - бархат и парча.
Голь - развращённые актёрки,
Рога матерые торчат
Из-под тупеев режиссёрских.
На знатной сцене славит тьму
Порок в отрепьях маскарадных,
И аплодируя ему,
Идут в плен толпы теплохладных -
Те, кому кривда не претит,
Кто духом слаб, вдохнувши чада,
За «манну» принял конфетти...
Ждёт Суд - дельцов от маскарада,
Но жертв его - грех не спасти.
Картина
«Вид на Фонтанку из Летнего сада»
Художник Филипп Москвитин
...паровик идёт до «Скорбящей»
А. Ахматова
Вид на Фонтанку из Летнего сада,
виденный мною сто крат, -
преображён в мире мастером заданных
новых координат.
В них размещает художника зренье
и фонари, и мосты
так, что я чувствую приближенье
прошлой, живой красоты.
Всё ли в картине волнующей знаю?
Этот знаком дом и тот.
Гамма пурпурная, золотая,
словно от царских щедрот.
В ветреном зареве медно, звеняще
блещет и плещет река,
и катерок, может быть, до «Скорбящей»,
тихо идёт сквозь века...
[1] Дом Товарищества по устройству жилищ Петровского Коммерческого училища (Малый пр. ПС, 32). Архитектор А. Владовский, 1907-1908, модерн. Центральной фигурой декора фасада является гений славы в облике прекрасной юной девушки, стоящей на шаре и держащей в руках гирлянду из лавровых листьев. Крылатого гения славы называют «ангелом-хранителем здешних мест», а сам дом известен как «дом с ангелом».
