Исламизация Боснии проходил совсем иначе, нежели исламизация тех краёв, где сосуществует славянское население с албанским.
Одной из причин этого является, несомненно, психологическая особенность боснийцев.
Боснийские особенности динарского психотипа
«Одна особенность преобладает в общебоснийском менталитете. Очень крепко держатся того, что восприняли как правильное. Из-за несокрушимых волевых качеств, присущих боснийцам, их считают «твердолобыми». Без сомнения именно из-за этого считают их менее гибкими в интеллектуальном и моральном смыслах. У них меньше полёта и вдохновения по сравнению с герцеговинцами. В анекдотах боснийцы преподносятся туповатыми и даже равнодушными», пишет этнопсихолог Йован Цвийич. [1]
«В каком смысле и насколько влияние Ислама изменило душу мусульманских динарцев? [2]
Могу привести результаты некоторых наблюдений, и не могу точно утверждать: насколько верно динарские магометане усвоили дух Корана. Но, безусловно то, что они пребывают в убеждённости, что они лучше поняли этот дух, нежели османы или туркуши (как они их называют). Тем самым показывая, что туркуши «недостаточно магометане», а они, боснийцы, лучше паши и визиря понимают веру. Подчас воображают, будто они большие мусульмане, нежели сам султан, его халифы, наследники Магомета.
Эта убежденность особенно ярко проявился в начале XIX века, когда султаны в европейской части Турции хотели ввести реформы по европейскому начину. Во время бунта 1831 года мусульманские бунтовщики потребовали у визиря Травника сбросить новую униформу французского образца, и, как заповедует вера Магометова, потребовали от него сотворить молитву очищения от христианского, «гяурского» духа.
Огорчённые «гяур-султаном», «христианским» султаном, они собрали многочисленный вооружённый отряд и двинулись в Стамбул, дабы собственными глазами убедиться в том, что «султан - настоящий». Хотели убедиться в том, что султан обрезан по всем правилам Корана.
Они усвоили все неоспоримые истины и обетования исламской веры - представление о райских садах Джаннат с гуриями и реками из молока и мёда.
Но несомненно то, что самое глубокое впечатление на динарских мусульман оставила вера в судьбу, согласно которой всё, что с человеком случается в жизни, предопределено заранее. «Кадар», смирение перед долей, играет в жизни боснийских мусульман то же значение, как и в самых чистых мусульманских регионах. Складывается впечатление, что эта вера в судьбу оказала воздействие и на динарских христиан, и укрепила в них буквальное понимание того смысла, о котором мы упомянули». [3]
Интересно, что в некоторых произведениях свт. Николая (Велимировича) любое упоминание о фатализме сопровождалось припиской: «как говорят наши мусульманские братья, судьба». Т.е. в обыденном сербском сознании фаталистичность прочно ассоциировалась именно с мусульманским мировоззрением. В отличие от русского сознания, куда фатализм пришёл из дворянских гостиных, отголосками увлечений ренессансом язычества.
Однако, вернёмся к Цвийичу. В повествовании об особенностях психотипа мусульман Боснии, он напоминает о том, что ещё в средневековье боснийские и хумские магнаты были достаточно сильны, однако, не настолько, чтобы стоять вровень с банами и королями прочих сербских земель. Под привычным нам названием Босния впервые упоминается в сочинении императора Константина Багрянородного «Об управлении империей», написанном в середине Х века. В это время произошёл распад общесербского государства Дукля (или Диоклея), одним из осколков которого и стала Босния.
После присоединения Хорватского королевства к Венгрии в 1102 году, «Боснийское Герцогство» становится вассалом мадьярских королей. Во время императора Мануила Комнина Босния ненадолго становится вассалом Византии, но затем снова возвращается под власть Венгрии. И остаётся её вассалом вплоть до завоевания страны турками в 1463 году.
Турецкое владычество
Первым следствием турецкого завоевания было переселение больших масс жителей Боснии и Герцеговины в соседние края: Далмацию, Славонию и Хорватию. Интересно, что в первую очередь переселяются жители речных долин.
«Значительная часть непереслившегося населения принимает ислам. Особенно это касается православных и богумилов, католики были в большей мере защищены соседними католическими государствами, и, пожалуй, это было одной из причин, по которой некоторые православные семьи переходили в католическую веру, которая им была ближе ислама. Православную веру сохранили жители горных непроходимых областей, которые находились вдали от городов и крупных дорог. Есть знаки, указывающие на то, что многие православные - как старожилы, так и пришлые - начали в то время крупными массами переселяться из долин в горы. Абсолютное большинство изученных сёл, которые расположены выше 600 метров над уровнем моря, основаны с конца XV-го по XVIII-й век. Вплоть до XVIII-го века господствовал такой расклад: городское население составляли мусульмане, долинное - мусульмане и католики, а горное - православные.
<...> Православные имели исключительно характер горца.
Все горные народы Средней и Южной европы имеют общие черты: они обладают большей жизнестойкостью по сравнению с равнинными соседями.
Гора даёт мало пищи, много детей и достаточно здоровья». [4]
Непроходимые горы спасали не только от исламизации, но и от эпидемий, которые выкашиали в средние века целые города и даже области.
Описывая миграционные процессы, которые также оказали существенное влияние на становление той этнорелигиозной картины Боснии и Герцеговины, которая более-менее сохраняется и по сей день, Йевто Дедиер в опубликованном более сотни лет назад исследовании [5] обращает внимание на то, что края эти пополнялись пришлым мусульманским населением в рамках трёх волн.
Первая волна связана с экспансией турок - это заселение этого края воинами, чиновниками и имамами, прибывающими в Боснию из азиатской части Османской империи.
Вторая и третья волны уже связаны с закатом блистательной Порты. Речь идёт как о населении покидавшем относительно недолго удерживаемых турками краёв: Далмации, Лики, Славонии и частично Венгрии, так и о бывших жителях сербских городов Ужице, Шапца, Валево и Белграда, которые не желали оставаться подданными «гяурского» Князя Сербии.
Однако, все эти волны миграционные - это лишь дополнение к тому магистральному процессу, который имел место в Боснии.
Речь идёт о том, что тут - в отличие от прочих мест на Балканах - верхушка общества приняла новую веру практически полным составом. Причина, как нам кажется, кроется в том, что боснийские магнаты были приверженцами т.н. «босанской церкви», равноудалённой как от Рима, так и от Константинополя. Югославские источники старательно преподносят ситуацию с «босанской церковью» таким образом, будто речь идёт о некой национально-культурной традиции, хотя и проговаривают время от времени о том, что в первую очередь исламизации были подвержены именно богумилы.
По всей вероятности т.н. «Босанская церковь» представляла собою не совсем антисистему, наподобие еретических сообществ катаров, альбигойцев и пр. гностиков, но была неким протопротестантским образованием, где антиклерикальный настрой вполне уживался с почитанием Христианских святынь. Именно этот настрой, эта приверженность к культуре, одинаково чуждой как католицизму, так и православию, и сыграла решающую роль в стремительной исламизации региона.
Впрочем, как представители югославянской идеологии, так и авторы, стоящие на православных (иравно и католических) позициях подвергают критике «Богомильскую концепцию». Во-первых, «богумильская концепция» позиционирует нынешних боснийских мусульман не просто чем-то иным, а вовсе не потомками исламизированных славян-католиков (или православных сербов), но, эта концепция позволяет позиционировать нынешних боснийских мусульман вообще не славянами, а... готами, воспринявшими славянский язык (штокавский диалект) и славянскую же письменность (в основном - кириллическую традицию).
Интересно, что несмотря на то, что сами боснийские мусульмане не идентифицировали себя славянами (о чём будет сказано ниже), но они славянизировали разноплеменный мусульманский элемент этого уголка Османской империи.
Затирание сербского самосознания в среде мусульман Боснии и Герцеговины
Жизнь среди иноверного окружения католиков хорватов и православных сербов привела к тому, что боснийские мусульмане отождествили себя не с единоязычным окружением, но с единоверными им турками. Проблему затирания сербского самосознания в среде мусульман Боснии и Герцеговины предметно исследовал наш коллега профессор Зоран милошевич. Приводим обширную цитату из его работы «Йован Цвийич и боснийско-герцегоинские мусульмане» [6]:
«Когда Цвийич исследовал этническое состояние Боснии и Герцеговины, он пришёл к заключению, которое неустанно высказывал в разных местах, что боснийско-герцеговинские мусульмане являются этническими сербами, а Босния и Герцеговина - сербские земли. [7] Между тем, Цвийич обращает внимание на то, что сербское самосознание среди них поблёкло, а некоторые и вовсе утратили его. Особенно это заметно среди мухаджиров (переселенцев) из Боснии и Герцеговины в Турцию после оккупации этого края Австро-Венгрией.
«Не помогает и то, что говорят они на нашем языке. Нет и следа от ощущения того, что они представляют с нима единое целое. Если им напомните об этом, ясно увидите- насколько это далеко от их сознания; так же далеко, как ясно и близко то, что из-за веры они - то же самое, что и турки. <...> Идут, стало быть, в далёкий и совсем чужой край, заблуждаясь на свой счёт, считая себя турками». [8]
И эти несчастные мухаджиры, только лишь добравшись до Турции, ощущают себя иноплеменниками, не турками, и что с турками - кроме веры - не имеют ничего общего.
Показателен случай, который Цийич отметил о возвращении одного мухаджира из Турции в Боснию. «Однажды утром», отмечает Цвийич, «приехал на железнодорожный вокзал Топчин в южной Македонии, чтобы попасть на поезд, следующий из Салоник в Белград. Удивился, увидев на станции одного боснийца средних лет, который намеревался ехать в том же напрвлении, что и я. Обычно боснийцы едут в другую сторону - из Белграда в Салоники. Стоило мне обратиться к нему по-сербски, как он тут же увязался за мною.
Моим спутником оказался мухаджир, который возвращался в Боснию. Переселился с женой и четырьмя детьми двадцать лет назад, был зажиточен. Дети поумирали, и поэтому он часто менял места жительства в Македонии. В конце концов остался без детей и без всего...
Теперь он понимал, что турки - настоящие турки - это нечто совсем другое, и что с ними у него нет ничего общего, кроме веры. Ему сейчас ясно, что мы ему ближе, нежели османы. Этот растерянный человек возвращается в Боснию, чтобы там умереть...
Когда ему напомнил о том, что предупреждали же о том всех, кто собирался перселяться, он лишь стукнул себя по лбу и воскликнул:
- Твёрдая боснийская голова никого не слушала. И мне говорили то же самое, но не верил!»
Попытки вернуть боснийских мусульман в сербский национально-культурный корпус
Сразу после воссоединения всех сербских краёв в одном государстве - Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев - возникла надежда, что мусульмане Санджака, Боснии и Герцеговины вновь станут сербами. Надежда эта подкреплялась убеждённостью в том, что критерием принадлежности к одному народу является языковая общность.
Вся история как первой, королевской, так и второй, коммунистической Югославий, показывает, что такая постановка вопроса является следствием целого ряда утопических представлений об устроении человеческого общества.
После развала Югославии и фабрикации отдельного государства в административных границах союзной республики Босния и герцеговина, славяне-мусульмане вернулись к использованию самоназвание «босняки».
Это самоназвание изначально не было обозначением географическим, поскольку, например, хорватский автор после посещения Боснии в 1839 году отмечал: «В Боснии христиане не смеют называть себя босняками: говоря босняки, мусульмане имеют в виду себя, а христиане - только боснийская райя или влахи». [9]
Тогда этот этноним не закрепился, при австрийцах, и позже - при коммунистах - славяне-мусульмане назывались Muslimani.
Помаки, горанцы и торбеши
Кроме потурченцев Боснии и Ново-Пазарского Санджака на Балканах существуют ещё три группы славян-мусульман.
Помаки - это исламизированные болгары, которые так же считаются потомками богумилов, добровольно перешедших в ислам одномоментно и «всем миром». Часть помаков была болгаризирована в 1990-х годах, на начальном этапе тех процессов, которые вначале воспринимались в качестве «болгарского возрождения». Однако теперь - так же, как и везде на Балканах, в среде помаков пропагандируется отказ от славянского самосознания. Помаки Болгарии используют латинский алфавит, справедливо считая кириллицу атрибутом именно Православной Цивилизации. Себя помаки идентифицируют в качестве потомков славянизированных турок.
А относительно недавно появился достаточно элегантный миф о том, что помаки являются не просто потомками перешедших в ислам бывших богумилов, но - якобы потомками переселённых в эту часть бывшей Византийской империи павликан. Иоанн I Цимисхий в Х веке переселил павликиан из Малой Азии во Фракию с центром в Филиппополе для охраны границы. [10] В православие обратить их так и не удалось, несмотря на то, что при императоре Алексее I Комнине такие попытки предпринимались.
В настоящее время помаки проживают компактной замкнутой общиной к югу от Пловдива. В Македонии помаков называют «торбешами».
Этноним «торбеши» имеет уничижительный характер. [11] Местные славяне-христиане обзывали таким прозвищем того, кто поменял веру за «торбу» муки. В свою очередь сами македонские мусульмане возражают, утверждая, будто такое название они получили вследствие того, что во времена османов их предки были успешными торговцами.
Другой компактной группой славян-мусульман явялются т.н. «горанцы», проживающие на юге Косова и Метохии. Горанцы - в отличие от арнауташей - т.е. албанизированной потомков части сербов-мусульман Косова - сохранили сербский язык и не приняли албанского самосознания. Кстати, болгарские исследователи относят сербов-мусульман Горы, т.е. «горанцев», к «торбашам». Иными словами - всё к тем же «помакам».
Однако, торбеши и горанцы в отличие от помаков Пловдива, испытывают на себе албанское давление. И, дабы избежать этого давления, славяне-мусльмане совершенно логично выбирают именно ту идентичность, которая явялется воплощением защиты идеалов своей веры в культурном и политическом пространстве.
«В последнее время у македонцев-мусульман можно наблюдать один любопытный процесс. Например, в с.Дебреште (Пприлепско) совершается переход мусульман в «турок», школьники изучают турецкий. С 90-х ХХ века некоторая часть македонцев-мусульман в р-не Долна Жупа декларируют себя как «турки». При этом они не знают турецкого языка, пользуются македонским, но запрещают изучать его своим детям, и те изучают турецкий. Причина подобного поведения в том, что после провозглашении независимости Македонии (1991 г.) эти люди поверили в слухи о том, что если не объявить себя турками. То можно подвергнуться христианизации». [12]
Всё логично.
Окатоличенные славяне - подданные Габсбургов - в конечном итоге растворились в Хорватском национально-культурном корпусе. Православные, воспринявшие культуру Святосавия (почитание Крестной Славы), становятся в конечном итоге сербами. А мусульмане - рано или поздно - выбирают именно турецкую идентичность. Тем более, что Турция Эрдогана - это уже больше не либеральная недоевропейская республика с политической нацией, а государство, способное реализовать имперский проект наднационального государства, поддерживающего такую культуру, которая будет альтернативой как евросоюзному всесмешению, так и радикализму арабоислама.
Т.е. Турция - в том виде, в котором она начала перестраиваться Давутоглу и перестраивается Эрдоганом - вполне соответствует идеалам славян-мусульман Балканского полуострова.
Следовательно, внуки, точнее, даже дети нынешних бошняков, горанцев и помаков скорее всего будут самоопределяться как турки.
Примечания
[1] Jован Цвиjић. Иво Андрић. О балканским психичким типовима. Београд. Просвета. 1988. С. 55
[2] Динарская раса - антропологический тип европеоидной расы. Получила название в честь Динарских Альп. Термин был введён в начале XX в. французским антропологом И. Деникером. Наиболее характерные представители - жители Герцеговины и Черногории
[3] Jован Цвиjић. Иво Андрић. О балканским психичким типовима. Београд. Просвета. 1988. С. 56
[4] Др Jевто Дедиjер. Пориjекло Босанско-Херцеговачког становништва. Православлье. Вриjеме и Босна. Поуке из Православльа и прошлосте Босне. Шабац. Бели Анђео, Шабац/Српска Православна Црквена Општина Добоj. 2002. С.13
[5] Первая публикация указанного сочинения: Преглед, Сараjево, 15. jануара 1911, год I, броj 7 и 8, С.421-431
[6] Зоран Милошевич. Jован Цвиjић о Босанско-Херцеговачким муслиманима. http://www.carsa.rs/jovan-cvijic-o-bosansko-hercegovackim-muslimanima/
[7] Јован Цвијић, Говори и чланци, Сабрана дела, САНУ, Књижевне новине, Завод за уџбенике и наставна средства, Београд, 1987, С. 76.
[8] Јован Цвијић, О исељавању босанских мухамеданаца, Књижевни гласник, 16. 6. 1910, стр. 199. Упор. A. Benac/D. Sergejevski/Đ. Mazalić, Kulturna istorija Bosne i Hercegovine, Narodna prosvjeta, Sarajevo, 1955
[9] Фрейдзон В. И. К истории боснийско-мусульманского этноса. - Формирование наций в Центральной и Восточной Европе. - М.: Наука, 1981. - С. 330.
[10] Корж И. А., Темелски Хр. Болгария // Православная энциклопедия. - М. : Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2002. - Т. V. - С. 570-614.
[11] В. Кѫнчовъ. Македония. Етнография и Статистика. http://www.promacedonia.org/vk/vk_1_b2.htm
[12] Игнатьев Р.Н. «Метанастасические движения», «культурные пояса» и «психические типы» Йована Цвийича в связи с балканской модернизацией. - Человек на Балканах: социокультурные измерения процесса модернизации на Балканах. - Спб.: Алетейя, 2007. - С. 331-332
