Прмч. Елизавета и старец Григорий. Любовь святых

 

 

 

 

Настоящая статья является попыткой дать ответ на вопрос многих добрых людей, кто искренне хотел бы разделить чувства Святых Царственных Страстотерпцев по отношению к Их Другу, Григорию Ефимовичу Распутину-Новому, но у кого есть сомнения. Эти сомнения навеяны не только горами публикаций, порочащими доброе имя старца Григория, но и тем обстоятельством, что в ряду его противников были люди, чье благородство, честность и добрые намерения, наконец, чей нравственный авторитет не могут быть подвергнуты никакому сомнению уже в силу того, что они прославлены Церковью. И уже только поэтому их позиция заслуживают отдельного разговора. Речь идет о священномученике Гермогене (Долганове), епископе Тобольском; о новомученике Михаиле Новоселове; о архиепископе Феофане (Быстрове), который, хотя и не был прославлен, но по праву может быть присоединён к ним; и, наконец, о преподобномученице Вел. княгине Елизавете Феодоровне.

Как соединить праведность и тягчайший грех ничем не оправданного жестокого убийства, с которым мысленно согласилась Елизавета Феодоровна. Благословив убийц, она стала вольной соучастницей злодеяния - по сути духовной убийцей праведного старца Григория Распутина. Душа не может принять того, что принять невозможно: христианский подвиг и соучастие (пусть мысленное) в гнусном убийстве. Возможно ли такое в судьбе православного святого, может ли сочетаться несочетаемое?

Вопрос не из простых, но попытаемся ответить на него в силу чрезвычайной его духовной важности.

«...ибо много званых, но мало избранных». (Лк. 14: 16-24); «любящим Бога вся поспешествуют во благое» (Рим. 8: 28) - эти евангельские изречения относятся к Елизавете Феодоровне. Она любила Бога и стала Его избранницей. Но и она, как представительница светского (великосветского) общества Юсуповых, Тютчевых, Джунковских и Родзянко, в вопросе о Распутине была поставлена перед выбором: жизнь и смерть, спасение и погибель: «аще хощете и послушаете мене, благая земли снесте: аще же не хощете, ниже послушаете мене, мечь вы пояст» (Ис. 1: 19-20).

Юсупов, Джунковский, Родзянко, Тютчева, Гучков и т.д ненавидели конкретного человека - крестьянина Григория Ефимовича Распутина-Нового. В отличие от них Елизавета Феодоровна относилась с крайней неприязнью не к живому, реальному человеку, а к фантому, несуществующему миражу, наваждению. Этот мнимый образ был слеплен в её воображении из сплетен Тютчевой, лживых донесений агентов Джунковского, безответственных, пустых брошюр Новосёлова. Уважаемый богослов, духовный писатель и ревнитель благочестия Михаил Александрович Новоселов, как и епископ Феофан (Быстров), позволил увлечь себя духу слепой неприязни, безпочвенных претензий, несоразмерного полемического запала, ложно понимаемой ревности. К сожалению, он пользовался авторитетом и уважением в среде образованных людей, и его брошюрам о Григории Распутине верили. Не исключением была и Елизавета Феодоровна. Откровения Новоселова она принимала за чистую монету, как человек искренний и доверчивый, и, наверное, немного наивный. Под действием ядовитой информации, которая в изобилии поступала отовсюду и ото всех, Елизавета Феодоровна, конечно, не знала и не понимала, кого она так настойчиво отвергала в действительности. В вопросе о Распутине она не смогла преодолеть в себе чувство отвращения, не смогла разорвать путы всеобщего ослепления и подняться выше ядовитого облака сплетен и пересудов, не смогла преодолеть себя и лично познакомиться с крестьянином Григорием, как она поступила по отношению к убийце своего мужа. Это, конечно, следовало бы сделать, переступить запретную черту, чтобы воочию убедиться только в одном - под неприятным для нее мифическим образом Григория Распутина находился совершенно иной человек, нежели тот, которого она представляла себе из рассказов своего окружения. Но она этого не сделала.

Всякому, кто познакомился с жизнью преподобномученицы Вел. княгини Елизаветы Феодоровны невозможно усомниться в ее искренности, высокой нравственности, чистоте идеалов и помыслов, честности и любви по отношению к Царской Семье, России и Русскому народу. В том, что она не любила уродливого монстра, созданного больным воображением толпы, ее винить нельзя. Гораздо более серьезные основания для претензий к Елизавете Феодоровне связаны с её нежеланием поверить родной, горячо любимой сестре и ее Державному супругу. У Елизаветы Феодоровны не было оснований им не доверять.

Что же из этого следует? Ответим словами старца Григория Ефимовича Распутина-Нового: «Да, грех! А Господь милостив!» [1]

Милостивый Господь, искупивший человечество своей кровью, спас и Елизавету Феодоровну, возложив на нее тяжкий крест испытаний и мученической кончины за Христа. Она пронесла крест безропотно и терпеливо, с твердостью и упованием на Божье милосердие. За праведную жизнь, многие добродетели и мученическую кончину сподобил ее Господь венца святости.

Сохранились архивные документы, свидетельствующие о том, что между четой Русских Венценосцев и Вел. княгиней Елизаветой Феодоровной произошло примирение. В мае 1918 г. Елизавета Феодоровна из Перми отправила Царской Семье в Екатеринбург посылку с некоторыми продуктами - поздравление со Святой Пасхой. 3/16 мая, Государь Николай II в Своем дневнике сделал запись: «Днем получили от Эллы из Перми кофе, пасхальные яйца и шоколад». В Екатеринбурге их было только трое: Царь, Царица и Вел. княжна Мария. Остальные Царские Дети, разлученные с родителями, всё еще находились в Тобольске. Государыня Александра Феодоровна поручила Марии Николаевне написать ответ и поздравить от лица всей Семьи Елизавету Феодоровну со Светлым Праздником. Вот это письмо:

«Пермь. Елизавете Феодоровне. Екатеринбург, 4/17 Мая 1918 г.

Воистину Воскресе!

Трижды Тебя дорогую целуем. Спасибо большое за яйца, шоколад и кофе. Мама с удовольствием выпила первую чашку кофе, очень вкусно. Ей это очень хорошо от головных болей; у нас как раз не было взято с собой. Узнали из газет, что Тебя выслали из твоей обители, очень грустим за Тебя. Странно, что мы оказались в одной губернии с Тобой и моим крестным [Вел. князь Михаил Александрович]. Надеемся, что Ты можешь провести лето где-нибудь загородом, в Верхотурье или в каком-нибудь монастыре. Очень грустим без церкви. Мой адрес: Екатеринбург, Областной исполнительный комитет. Председателю для передачи мне. Храни Тебя Бог +. Любящая Тебя Крестница». [2]

(По мнению автора статьи «Великая княгиня Елизавета Феодоровна», размещённой на сайте «Фонд памяти Новомучеников Императорского Дома Романовых», эта открытка «была задержана Уральским облисполкомом или ЧК, т.к. почтовые марки на ней не были погашены почтовым штемпелем».)

Невозможно поверить в то, что душа Елизаветы Феодоровны отошла ко Господу с грузом неприязни и раздражения к Их Другу Григорию. Более того, неумолимый закон правды и совести заставляет признать, что, благословив убийц, она стала вольной соучастницей злодеяния - по сути духовной убийцей праведного старца Григория Распутина...

Душа не может принять то, что принять невозможно: христианский подвиг и соучастие (пусть мысленное) в гнусном убийстве. Поэтому не может быть никаких сомнений в том, что примирение Елизаветы Феодоровны с убиенным Другом Царской Семьи так или иначе произошло. Как? Мы не знаем. Может быть, так, как это произошло с епископом Гермогеном, может быть, по-иному. Бог про то ведает.

И всё же многое дано Богом православным людям, чтобы восполнить то, что не было досказано историей: «Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам. И открылись глаза их» (Мф. 9: 29).

В контексте рассматриваемого вопроса уместно провести историческую параллель. Особо тяжкий грех лежал на Царственном отпрыске Романовых - Наследнике Цесаревиче Александре Павловиче, начало царствования которого было омрачено участием в цареубийстве, сугубо отягощённым отцеубийством. Хотя Александр Павлович не поднимал руки на Державного отца, но он был вовлечён в заговор, догадывался о цели заговорщиков и мысленно соглашался с ними. В результате на нём лежал тройной грех - невольное соучастие в убийстве, предательство Помазанника Божьего, предательство родного отца. Как пишут историки, увидев бездыханное тело своего родителя с ужасной раной на голове, Александр Павлович, лишившись чувств, рухнул навзничь, ударившись головой об пол. Нет сомнений, что несмотря на сложные отношения с отцом, случившееся мучило Александра I. В конце концов, чтобы принести покаяние, соразмерное Божественному правосудию, по действию Духа Святаго, блистательный Венценосец, внутренне мучительно страдавший на Троне, тяготившийся своим величием, понимая, что сугубый грешник не достоин своего положения, тайным образом оставил Престол, инсценировав скоротечную болезнь, кончину и погребение. Претерпев множество лишений и тяжких страданий (биен шпицрутенами, томился в темнице, как каторжник, голодал, хлебнул лиха сполна), Помазанник Божий Царь Александр I Благословенный нашел пристанище в далекой Сибири, вёл жизнь в простоте, отшельничестве, покаянии и молитве под именем старца Феодора Кузьмича, молясь за себя и за весь свой царский род.

А что же Елизавета Феодоровна? Известные факты не дают основания считать, что она осознала своё заблуждение и принесла покаяние в своей неправоте до момента её ареста, как и в период содержания под стражей. Её приезд в Санкт-Петербург и неудачная попытка убедить свою Венценосную сестру, телеграммы и письма Феликсу Юсупову и Зинаиде Юсуповой с благословением «патриотического акта» свидетельствует об обратном. Что же, так и ушла она в вечность не преодолев пут, лукаво наброшенных на неё дьяволом? Вопрос жизни и смерти: простить - не простить, примириться или нет, осознать неправду или упорствовать и отвергнуть спасение. Подобно святому мученику Никифору, который просил своего брата-праведника Саприкия перед смертью: «Мученик Христов, прости меня! Я согрешил перед тобой!». Но Саприкий не простил, и поклонился идолам, и погиб для жизни вечной, тогда как Никифор, простив Саприкия, сподобился мученического венца.

Если Александру I на покаяние Богом были оставлены многие годы уединенной молитвы, то Елизавете Феодоровне не было отпущено такого длительного времени. Арест - ссылка - Пермь - Алапаевск - шахта. Но вот обстоятельства гибели... - они настолько же ужасны, насколько во многом таинственны и чудесны. Всё быстро, даже стремительно. Елизавета Феодоровна живой брошена в глубокую шахту. Она должна была разбиться при падении, но не разбилась - упала на выступ в стене - осталась жива, помогла раненому князю Иоанну Константиновичу, упавшему рядом, перевязала его рану частью своего апостольника. Были брошены гранаты - гибель неминуема, но они чудесным образом не взорвались. Свидетели-крестьяне слышали в течение нескольких дней доносившиеся из шахты божественные песнопения.

Господь продлил время, но для чего и для кого? Для тех, кто остался наверху и слышал песнопения - вряд ли. Святости это не прибавит. Вся жизнь Елизаветы Феодоровны - гимн любви к Богу. Зачем же продлены мучения? И что происходило в шахте, что не могли видеть те, кто был наверху, как окончила свои последние мгновения земной жизни Вел. княгиня Елизавета Феодоровна? Исчерпывающего ответа история не даёт. Но, «по вере вашей да будет вам». А посему:

Верую в Бога, Отца и Сына и Святаго Духа, который вчера и днесь той же, и во веки, верую так, как учит Святая Соборная и Апостольская Церковь.

Верую, что время жизни, которое было отпущено Богом преподобномученице Елизавете Феодоровне в шахте под Алапаевском, равнялось всему периоду покаянного подвига старца Феодора Кузьмича. Елизавета Феодоровна сделала свой нравственный выбор, и подобно славному пращуру, оплакала свой грех и принесла покаяние перед Богом, примирившись с праведником.

Верую и в то, что сам Григорий Ефимович помог ей в этом, став рядом в момент её страданий, облегчив их и укрепив и её, и тех, кто был рядом с ней. Там во тьме сырой, стылой шахты холодеющие уста прошептали спасительные слова раскаяния: «Мученик Христов Григорий, прости меня! Я согрешила пред тобой!».

По словам лиц, участвовавших в извлечении тел из шахты, «тело Великой Княгини Елизаветы Феодоровны, несмотря на то, что все тела находились в шахте в течение нескольких месяцев, было найдено совершенно нетленным; на лице Великой Княгини сохранилось выражение улыбки, правая рука была сложена крестом, как бы благословляющая». [3]

Что же касается Григория Ефимовича, то он никогда не питал злобы к своим противникам: ни к Феофану, ни к Гермогену, ни к Родзянко, ни к Юсупову. За всех молился. Не было такого чувства и к Елизавете Феодоровне. Не могло быть. Всему сказанному нет прямых подтверждений, но нет доказательств и противного.

А вот слова Матрены Григорьевны Соловьевой (Распутиной), которые говорят сами за себя: «Как-то раз отец провел весь день на ногах - на ходу, сказал он. Торопился засветло добраться до какого-нибудь жилья. Начало темнеть, а он все еще не дошел до места. Совершенно обессиленный («обезножел я») свалился прямо на обочине, да так неудачно, что ноги остались на дороге. Очевидно, он потерял сознание, потому что не чувствовал, как ноги задело проезжавшей телегой. Когда очнулся и попытался встать - не смог. Начался дождь. К счастью, мимо шла женщина («баба-жница»), заметила лежащего. Без слов взвалила на плечи и потащила.

Отец говорил:

- Тащит это она меня, а я плачу. А она молчит. Молча и дотащила. Спрашиваю, за кого молиться? А она молчит. А и правда, за всех и молюсь». [4]

 

Post sriptum:

Автор настоящей статьи является прихожанином Марфо-Мариинской обители милосердия в Москве, основательницей которой была Вел. княгиня Елизавета Феодоровна. Обитель имеет статус ставропигиального женского монастыря. Здесь всё дышит памятью о матушке Елизавете, всё овеяно любовью к ней. Эти чувства разделяют и насельницы Обители, и те, кто трудится в ней, и простые прихожане. Я пришёл сюда в 2001 г. при духовнике протоиерее Викторе Богданове и настоятельнице монахине Елизавете (Марии Николаевне Крючковой). Место царское, детишки малые - душа тает. Пришёл с тёплым чувством, но наперекор официозу. Тема Распутина трактовалась однозначно - лучше не поднимать - табу. Это болело и накладывало отпечаток. Почему? Несправедливо. Святые должны быть вместе - их нельзя разделять. Глядя на то, как почитают прмч. Елизавету, как искренне её любят и молятся ей, думалось, но почему нет такого же чувства и ревности к Царской Семье и мученику Григорию. Царская Семья как бы на втором плане. Почему бы не построить на территории Обители хотя бы часовню Святым Царственным Страстотерпцам.

Шёл год за годом. Ничто не менялось, но, главное, я понял, что у меня нет такого же искреннего чувства благоговения перед подвигом Елизаветы Феодоровны. Всё заслоняла ужасная смерть Григория Ефимовича, осознание всей глубины несправедливости и ослепления. В духовном отношении - это очень тяжело. Лучше, наверное, уйти, подыскать другой приход, чтобы не искушаться. Но что-то удерживало. Во-первых, привычка, пишут в духовных книгах, что не надо спешить уходить с того места, где пребываешь. Никто не гнал, но ощущение «белой вороны» было постоянно. Впрочем, однажды хотел подарить настоятельнице Н.А., которая сменила монахиню Елизавету (Крючкову), свою брошюру про Григория Ефимовича. Это вызвало бурную реакцию, чуть не вытолкали взашей из храма - «оскорбил» память прмч. Елизаветы. Попытки подобного рода оставил. Всё же святой матушке Елизавете Феодоровне постоянно молился перед ракой с частицей её мощей, и просил помочь матушку рассеять этот духовный туман вокруг имени старца Григория, чтобы снялись все вопросы. Ведь она святая, она у Бога вместе с Царской Семьёй, и ей всё открыто. Пожалуй, это всё, что я делал. Дерзнуть выступить перед насельницами с докладом о Григории Распутине - не решался. Впрочем, был у меня союзник - протоиерей Виктор Богданов. Хотя я к нему не приставал сугубо с этим вопросом, но он разделял моё отношение. Это было понятно по редкой исповеди на эту тему. После его кончины исповедовался у другого священника. Мне казалось, что и он мой единомышленник. Оказалось, что я глубоко заблуждался. Выяснилось, что он не понимает, как можно называть Царя и Царицу «Папа» и «Мама», и категорически не разделяет моей позиции. Собственно, далее тупик. Надо уходить - иначе получается лицемерие. Да и в отношении Елизаветы Феодоровны с трудом удавалось давить в себе то ли чувство досады, то ли обиды. Но я продолжал обращаться к ней с одним и тем же: помоги разрешить эту духовную дилемму - так продолжаться не может.

И вот совсем недавно, вдруг, что-то произошло, внутри, в душе. Пришло ощущение духовной близости с прмч. Елизаветой. Это чувство было и раньше, но оно было натужное, т.е. я заставлял себя так чувствовать, я упорствовал и усилием воли не позволял вселиться духу неприязни, духа разделения, который рождался от непонимания того, как же могло произойти то, что произошло 100 лет назад - ведь это предательство Государя, как с этим жить? А вот теперь, никакого принуждения душе не требовалось, я вдруг понял, ясно ощутил, что никакого противоречия и никакого двоемыслия нет. Именно я ощутил всем своим грешным нутром, что Елизавета Феодоровна ушла в вечность примирившись с праведником Григорием, испросив у него прощения. По-другому быть не могло. Если бы было по-другому - это было бы вопреки духовному закону любви, единому для всех. На душе рай, тучи рассеяны. Для меня они теперь неразделимы: Николай, Александра, Алексей, Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, Елизавета, Григорий. И какие бы не возникли полемики, какие бы не предложили аргументы и факты, разубедить меня в этом никому не удастся. Потому что чувство Их единства в Боге, чувство Их любви - любви святых, даёт душе исцеление, мир становится краше и светлей, мир становится целым, Божьим -Любовь побеждает. А добровольно лишать свою душу здравия исповедованием обратного - это безумие.

Ссылки:

1.     Платонов О. А. Терновый венец России. Пролог цареубийства. Жизнь и смерть Григория Распутина. М: Энциклопедия русской цивилизации, 2001. С. 268-269.

2.      ГАРФ. Ф. 601, оп. 2, ед. хр. 36.

3.     Материал из Википедии - свободной энциклопедии со ссылкой на: Алапаевская трагедия // Русская газета. - Париж, 1924. - № 51. - С. 2.

4.     Распутина М. Распутин. Воспоминания дочери. М: Захаров, 2000. С. 323.