Благословение Божие ведёт тебя, не ужасайся, действуй!»

Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас!

Государь Император Николай II целиком принадлежал своей армии, был соединён с ней настолько, насколько позволяло ему его державное положение Императора Великой Империи. В Великой войне Царь Николай II не был статистом. Армия - была частью его души, его любимым, дорогим детищем. Он верил русскому солдату и русскому офицеру, он любил их всем сердцем, он принадлежал им, он стремился разделить с ними тяжесть войны, он не отстранялся от Армии, не только всей душой был там, на фронте, но и сам делил тяготы войны, большую часть времени после принятия Верховного главнокомандования пребывая в Ставке, объезжая позиции, беседуя с солдатами, участвуя в разработке военных операций.

Но не все это понимали, даже те, кто оставил свои воспоминания об этом величественном самоотверженном периоде его царствования. Тот же Лемке, тот же Поливанов, тот же Брусилов и многие-многие другие ... Их было слишком много.

Но Царь был человек и, как все люди, нуждался в искреннем понимании, а как Царь нуждался в убеждённых, умных сторонниках. Царь Николай II принимал великие решения, нёс тяжкий крест непомерного груза ответственности, мучительных переживаний, горьких раздумий, напряжённейшей работы мысли.

В этом отношении, справедливо то, что Русский Царь был одинок, но справедливо также и то, что рядом с ним были люди, кто являлся его настоящей, твёрдой опорой. Их было немного. Один из них - русский крестьянин, Божий человек, Божий странник Григорий Ефимович Распутин-Новый.

Старец Григорий стал для Николая II Симоном Киринеянином, кто помог ему нести царский крест. Именно он оказал Царю Николаю, Державному Вождю, неоценимую поддержку духовной силой своей молитвы, Божиим благословением, своим напутственным бодрым словом, своей искренней глубокой убеждённостью в правоте Его деяний.

О широте взглядов старца Григория относительно Балкан, о глубине его политических воззрений свидетельствуют телеграммы Распутина и письма Государыни Александры Феодоровны, где упоминается Болгария.

3 октября 1915 г. Государыня Императрица Александра Феодоровна - Государю:

- Вечером видела нашего Друга у А. и простилась с ним. Он очень просит тебя послать телеграмму королю Сербии, потому что очень боится, что Болгария совсем уничтожит их... [1]

5 октября 1915 г. Манифестом Государя Императора Николая II объявлена война Болгарии.

А.И. Спиридович: «О том, что царь Болгарский - Фердинанд Кобургский - враг славянства, знали давно. Он давно находился под влиянием императора Вильгельма. Ждать от него благодарности России за то, что она когда-то сделала для Болгарии, не приходилось». [2]

7 октября 1915 г. Государыня Императрица Александра Феодоровна - Государю:

- Противная Болгария двинется теперь на нас с юга, - или ты думаешь, что она обратится лишь против Сербии и Греции? Это подло. Телеграфировал ли ты старому королю Петру, как это так сильно желал наш Друг? <...>

Наш Друг был очень доволен твоим указом про Болгарию и нашёл, что он был хорошо составлен. [3]

1 ноября 1915 г. Государыня Императрица Александра Феодоровна - Государю:

«Наш Друг был всегда против войны и говорил, что Балканы не стоят того, чтобы весь мир из-за них воевал, и что Сербия окажется такой же неблагодарной, как и Болгария». [4]

Государыне можно возразить, что Григорий ошибся. Сербия осталась единственным верными другом России. Заметим, что речь не идёт о сербском народе (и не о болгарском народе), но о Сербии, и Болгарии, как современных государственных образованиях. К сожалению сегодняшние реалии заставляют признать, что утверждение относительно верности Сербии, как европейского государства, справедливо лишь отчасти. Государство Сербия декларирует дружбу с Россией, однако, отказывается признавать Крым российский (утверждение справедливо на 31 марта 2019 года). Из постоянных членов Совета безопасности ООН территориальную целостность Сербии с Автономным краем Косово и Метохия в её составе поддерживает только Россия. В то время как «президент Сербии Александр Вучич заявил, что все страны должны понимать невозможность официального признания Белградом Крыма частью России, поскольку сербская сторона тогда должна будет признать Косово отдельным государством. При этом он сказал, что Сербия остается самым надежным другом Москвы, не признавшим санкции Евросоюза против России». [5]

В вопросе принадлежности края Косово и Метохия Албания настаивает на преобладании этнического права, тогда как притязания Сербии основываются на принципах исторического права. Странно, что сербский президент историческое право распространяет только на Сербию и почему-то не распространяет на Россию в отношении Крыма. Позиция Сербии для России имеет немалый вес, учитывая современные политические реалии.

Выходит, старец Григорий оказался прав, пор крайней мере в ближайшей исторической перспективе.

В свете выяснения вопроса, оказывал ли влияние старец Григорий на Николая II в период войны с Германией, а если оказывал, то какого рода было это влияние, обращает на себя внимание в переписке Царя Николая II с Царицей Александрой блок писем от 6, 7 и 8 Ноября 1915 г., а также ряд сопряженных с ними телеграмм Григория Ефимовича. [6]

6 ноября 1915 г. Государыня Императрица Александра Феодоровна - Государю:

«Наш Друг, которого мы видели вчера вечером, когда Он посылал тебе телеграмму, боится, что если у нас не будет большой армии для прохода через Румынию, то мы попадем в ловушку с тыла.

Алексеев стоит больше, чем сто длинноносых Сазоновых, который очень слаб, выражаясь мягко». [7]

7 ноября 1915 г. Государь с Наследником прибыли в Одессу.

7 ноября 1915 г. Государыня Императрица Александра Феодоровна - Государю:

«Дорогой ангел, так хочется задать тебе тысячу вопросов о твоих планах относительно Р[умынии]. - Наш Друг очень хочет это знать». [8]

А.И. Спиридович: «В Одессе Государь покончил с вопросом о десанте против Турции. Предполагалась высадка целой армии в Румынии, поход на юг; захват проливов, занятие Константинополя. <...> Была создана отдельная армия, командующим которой в октябре был назначен Щербачев, а начальником штаба - Головин. <...> Щербачев и Головин высказались категорически против десанта, считая его настоящей военной авантюрой. <...> В 4 часа Государь принял Щербачева, который в откровенном подробном докладе доказал Его Величеству всю неприемлемость выработанного плана, его неосуществимость и опасность. Щербачев своей честной прямотой переубедил Государя». [9]

8 ноября 1915 г. Государыня Императрица Александра Феодоровна - Государю:

«Посылаю тебе телеграмму, которую Он мне на днях продикто­вал. Я смотрела на Него, как Он ходил взад и вперед, молился и крестился - всё о Румынии и Греции и о проходе наших войск. А так как ты будешь в Рени уже завтра, то Он хочет, чтобы ты получил её до этого. Он всё время удивляется тому, что ты решил в ставке, - находит, что там тебе нужно иметь много войск, чтобы не быть отрезанным сзади. Из бумаг, посылаемых Григоровичем (я так рада, что ты позволяешь мне получать их, - они обыкновенно очень интересны), видно, сколько войск и пушек они отправляют в Болгарию. Чёрт побери эти подводные лодки - они мешают нашему флоту и высадкам! А там за это время могут набрать большое количество войск.

Он хочет, чтобы в тот день, когда наши войска войдут в Константинополь, во главе шёл один из моих полков, - не знаю, почему. Я сказала, что надеюсь, что это будут наши дорогие моряки, хотя они и не мои, - они сердцем к нам ближе всех. Жажду известий о гвардии и т. д.». [10]

8 ноября 1915 г. Григорий Ефимович - Государю Императору Николаю II:

«Ц. С - Ц. Ставка. Е. В.

Шаг решения великая святыня не ужасайся, мужеством и со славой и благословение Божие на всё решимое. Действуй благо­словением Божиим шаг силы и могущество в твоём духе, благо­словение Божие ведёт тебя, что иное смущает тебя не ужасайся». [11]

9 ноября 1915 г. Государь с Наследником прибыли в город Рени на границе с Румынией. В Рени была устроена экспедиция особого назначения на Дунае, целью которой являлось снабжение Сербии необходимыми жизненными и военными запасами. Во главе экспедиции стоял капитан 1-го ранга флигель-адъютант Веселкин.

В уездном городе Балта Государь осмотрел Кавказскую кавалерийскую дивизию, в составе которой находился Его Величества Нижегородский драгунский полк». [12]

Чем же был так озабочен старец Григорий, о чём переживал и молился, что за десант должен был высадиться в Румынии, что именно должен был совершить наш флот и чему препятствовали вражеские подводные лодки, наконец, о какой высадке идет речь?

Россия в Мировой войне 1914-1917 гг. дала ответы на множество предъявленных ей вопросов. Можешь ли воевать с сильным противником? - Да. Можешь ли воевать с несколькими сильными противниками? - Да. А можешь ли жертву принести за други своя? - Да. А не погнушаешься ли разделить с ними лавры победы? - Не погнушаюсь, разделю. А сможешь ли воевать, и побеждать, и делить лавры с теми, кто, называясь «друзьями», суть враги, и сражаясь в одном ряду с тобой, ставят тебе подножку, готовясь воткнуть нож в спину, как только ты падёшь? ... Вот вопрос, который остался без ответа, поскольку некому было отвечать - Императорская Самодержавная Россия пала, после того, как друзья-союзники поставили ей подножку и воткнули нож в спину.

Всё, что касается действий России на Балканах, находило скрытое противодействие союзнической дипломатии. На заключительной фазе этого противостояния измена, трусость и обман государевых «слуг» шли рука об руку с двуличием, подлостью и лицемерием «друзей-союзников».

У Императорской России и её союзников по Антанте были разные геополитические интересы, которые формировали сокровенные стремления и скрытые желания. Было и общее: распространение политического влияния на страны балканского полуострова. Устремления России были вызваны исторической необходимостью защиты своих причерноморских границ, которые стараниями южного соседа и его европейских советников неоднократно пытались отодвинуть до московских пределов. Подспудной целью Российского Государства являлось, конечно, торжество Православия, которое можно было достичь через освобождение православных славян, греков, румын. В то время как наиглавнейшей целью и врагов, и друзей-союзников Российской Империи являлась в корне противоположная задача. Это было даже не стремление достичь монополии в торговле, сулящей баснословные барыши, но, прежде всего, максимальное политическое ослабление России - вековечного геополитического препятствия для Турецкой экспансии. Ключевой точкой столкновения интересов являлись проливы Босфор и Дарданеллы, овладение которыми для России означало одоление давнего стратегического соперника на юге - Турции (Османской империи), установление контроля над акваторией Чёрного моря и водружение символа этой великой победы - Креста над Святой Софией. В ходе русско-турецких войн Османская империя потеряла Северное Причерноморье и Крым, но продолжала угрожать интересам России, поскольку давно служила проводником англо-саксонских и французских притязаний на Балканах и в Малой Азии.

Политика имеет свои законы, часто незаконные, порой грязные. Союзническая дипломатия желала загребать жар чужими (российскими) руками, в тайной надежде, что России в конечном итоге сгорит в пожаре балканских войн! Но, поскольку Россия сгорать не собиралась, союзники всячески заталкивали её подальше в самое пекло. В период Первой мировой войны красноречивым примером англо-французского лукавства послужила Румыния. В начале войны Румыния сохраняла нейтралитет, и, в сущности, воевать не могла: ни армии, ни дорог, ни промышленности, ни снаряжения, ни вооружения - ничего. Она имела только притязания на земли, которые находились под протекторатом Австро-Венгрии. Эти территории Румынии отдавать никто не собирался. В результате Румыния была обижена и на Австро-Венгрию, и на Германию, но воевать с ними сил не имела. Оставался нейтралитет - красивая мина при плохой игре. Нейтральная Румыния служила буферной зоной между Россией и агрессивной Болгарией, выступившей против России на стороне Германии, Австро-Венгрии и Турции. Такое положение Румынии вполне устраивало Россию, но не устраивало союзников, считавших, что любая активность самая незначительная в тылу противника способна оттянуть его силы и помочь Франции и Великобритании решить свои военные задачи. Во-вторых, вступление Румынии в войну и неизбежное её поражение требовало срочных усилий, прежде всего, от России, которая в случае поражения Румынии, оказывалась нос к носу с неприятелем по всей протяжённой границе России с Румынией. России отводилась роль няньки, которая должна была вооружить Румынию, обучить её армию, снабдить, оказать военную помощь участием своих собственных войск, по сути, вести войну вместо Румынии, исправляя её грандиозные ошибки, затрачивая колоссальные силы и средства. Этого сценария избежать было очень трудно, поскольку союзники, с завидным упорством и старанием, искусством и изобретательностью добивались поставленной цели. Связанная обязательствами Россия не могла уклониться и вынуждена была принять румынский план союзников, который являлся, по сути, ловушкой, капканом. Добившись вступления Румынии в войну, Англия и Франция предполагали через какое-то время диктовать ослабленной, истощённой, обескровленной России свои условия.

Румыния торговалась с союзниками и в обмен на вступление в войну требовала равные политические права с великими державами, передачи Румынии в случае победы австрийской Трансильвании (треть нынешней территории Румынии), части Буковины и области Банат (охватывает запад нынешней Румынии, восток Сербии и юг Венгрии). [13]

Внешне всё случилось так, как того желали «друзья»: Румыния в войну вступила, потянув за собой Россию в омут глупых, неоправданных усилий и потерь, как экономических, так и военных, и, в конечном счёте, политических. Вину за случившееся доктор исторических наук Николай Николаевич Лысенко недвусмысленно возлагает на Государя Императора Николая II. Он пишет «Интенсивные переговоры о вступлении Румынии в войну шли всё лето 1916 года. Наконец, устав от безрезультатных переговоров, французы применили «тяжелую артиллерию». 5 августа президент Франции Раймон Пуанкаре направил царю Николаю II личное послание, в котором призывал пойти на уступки Румынии (в том числе и в вопросе послевоенных территорий) и заключить с ней союзный договор. Под согласованным нажимом с разных сторон русский царь, которому стратегическое предвидение было совершенно несвойственно, сдался.

17 августа 1916 года в Бухаресте были подписаны политическая и военная конвенция между Румынией и державами Антанты. Практически все условия, выдвигаемые румынским премьером Ионом Братиану, были удовлетворены». [14]

Н.Н. Лысенко считает, что: «русский царь Николай II был только декоративной фигурой в Ставке Верховного Главнокомандования». Но, если Царь был «декоративной фигурой», значит не он разрабатывал план румынской компании 1916 г. «... все ответственные решения по применению русских войск в Добрудже и на Дунае так или иначе замыкались на начальника штаба Ставки, генерала М.В. Алексеева». Генерал Алексеев поддержал план союзников, который предусматривал «для разгрома войск Центральных держав на Балканах» усиление «англо-французского экспедиционного корпуса, высадившегося ранее на Балканах в греческих Салониках» до 23 дивизий, как о том было договорено на союзнической конференции стран Антанты в Шантильи в ноябре 1916 года. План предусматривал одновременную военную активность Русской армии. Её роль, по мысли союзников, состояла в том, чтобы ценою неимоверных военно-экономических усилий и сопряжённых с ними потерь, связать силы противника в Румынии, и, главное оттянуть их от другого стратегического направления - проливов Дарданеллы и Босфор. Проливы были лакомым куском, и добраться до них союзники намеривались сами, без сопровождения России. Предполагая, что Российская Империя будет возражать против такого раздела сфер влияния, ей был обещан в случае успеха ни много, ни мало, как Константинополь. В искренность обещаний верится слабо, и в конечном исполнении их справедливо можно усомниться. Союзники разработали многоходовую комбинацию, где никакой передачи Константинополя России конечно не предполагалось. Расчет был на то, что, когда дело дойдёт до дележа добычи, делить её будет не с кем. Игра шла на опережение, приговор России был уже подписан, но перед закланием её нужно было использовать в полной мере, выжав из неё всё, что возможно. Итак, в то время, как европейские союзники готовились завладеть Дарданеллами высадкой десанта с моря, России была поручена сухопутная операция. Заведомо невыполнимая задача состояла в том, чтобы сдержать натиск напиравших на Румынию германских дивизий, затем, сокрушив германцев, пройти победоносно через Румынию, повергнуть враждебную Болгарию, сломать сопротивление Турции и с триумфом вступить в Стамбул со стороны континента. Скрупулёзной разработкой тактических задач для реализации стратегического плана союзников и был занят генерал Алексеев. Стратегический гений Алексеева ограничился принятием стратегического плана, навязанного союзниками. Однако стратегические расчёты не оправдались - они были разрушены 7 декабря 1916 года, когда германские войска под командованием генерала-фельдмаршала фон Макензена (Антон Людвиг Фридрих Август фон Макензен), разгромив румынскую армию, захватили столицу Бухарест. «Остатки румынских войск отступили в Молдову, потеряв при бездарно организованном отходе ещё 8 из 22 уцелевших дивизий».

Таким образом, генерал Алексеев не оправдал себя, как военный стратег. Да по-другому и быть не могло в отношении Румынии, поскольку ситуация была заведомо проигрышная. Стихией генерала Алексеева была военная тактика. Современники отмечают его педантизм при разработки военных операций. Но был ли стратегически мыслящий военачальник в Русской армии, кто бы мог противопоставить коварным планам союзников свою стратегическую линию, которая вывела бы Россию из глухой западни? Да, такой стратег в Русской Армии был. Дальнейшее утверждение идёт вразрез с мнением д.и.н. Лысенко, и тех, чью позицию он изложил. Только крайняя предвзятость, питаемая неприязнью к личности Императора Николая II, могла помешать увидеть замечательный факт в биографии Русского Царя - его талант, как геополитика и военного стратега. Именно Верховным Главнокомандующим Государем Императором Николаем II была разыграна единственно возможная в той ситуации военная партия с разменом фигур и выходом в эндшпиль, который не оставлял никаких шансов противнику. Суть её вот в чём.

Как уже было отмечено, конечная цель России на Балканах и в Малой Азии оставалась прежней - проливы и Константинополь. Эту традиционную политическую направленность России можно было поддерживать исключительно волевым усилием Русского Царя, поскольку и сами внешние обстоятельства, и расклад политических сил в мире, и противодействие влиятельнейших политических фигур в самой России, казалось бы, создали непреодолимые препятствия для реализации благородных задач. Но поскольку эта цель была хорошо известна союзникам, которые решали противоположную задачу, достижение стратегической цели было возможно только, как тщательно подготовленная, хороша прикрытая, тайная операция. Именно для отвода глаз были громко объявлены планы в отношении Русского сухопутного десанта через территории Румынии и Болгарии в направлении Стамбула. Операция заведомо проигрышная, и от неё отказались после громких дебатов в Ген. штабе. Против, в частности, активно выступал генерал Щербачёв, который справедливо доказал слабые стороны и авантюрность идеи. Император Николай II выслушал Щербачёва и согласился. Сухопутный десант был «решительно отменён» Государем. Все успокоились, прежде всего, союзники. Собственно, это и было целью всей шумихи с обсуждением плана сухопутного десанта через Румынию. Однако, это был лишь отвлекающий манёвр, и только.

Воспользовавшись Румынией, как прикрытием, приковав всё внимание и врагов, и «союзников» к Румынскому фронту, казалось бы, подчинившись воле союзников, «сдав» свои позиции, приняв губительный план, втянувший Россию в заведомо проигрышную военную авантюру, которая ничего не сулила Русской армии, но повисала тяжким бременем на шее всей страны, Государь продолжал поддерживать усилия для скрытного сосредоточения силы на совершенно ином направлении. В результате поддержки Государя была разработана военная операция, которая состояла в неожиданной высадке мощного морского десанта на черноморском побережье Турции, стремительном захвате проливов Босфор и Дарданеллы и, конечно, Константинополя (Стамбула) с моря.

Эта идея последовательно развивалась морскими офицерами и российскими дипломатами при участии самих Российских Императоров с начала XIX века. Предложения были выдвинуты при Императоре Александре I во время Русско-турецкой войны 1806-1812 гг. морским министром адмиралом Павлом Васильевичем Чичаговым.

О своих намерениях захватить Царьград с моря в случае обострения международной обстановки накануне Крымской войны пишет Император Николай I фельдмаршалу Ивану Фёдоровичу Паскевичу на Рождество 1852. Продуманные даже до деталей планы Императора поддержал адмирал Павел Степанович Нахимов, «считавший, что только превентивный захват русским флотом Босфора может нарушить планы складывающейся антироссийской коалиции». [15]

Чтобы не допустить оккупации Проливов Англией, в сентябре 1879 г. на совещании в Ливадии под председательством Императора Александра II, была поставлена задача «овладения Проливами в случае, если обстоятельства приведут к уничтожению турецкого господства в Европе». В тот момент в качестве союзницы рассматривалась Германия, для переговоров с которой относительно Проливов был направлен дипломат П.А. Сабуров.

Приведём историческую справку, которая раскрывает глубину и серьёзность намерений Российского Императора, уже тогда подкреплённых основательной подготовкой: «Чтобы компенсировать британское превосходство в броненосцах, российское командование планировало внезапный захват Босфора, а при возможности - и Дарданелл. Затем планировалось заграждение Проливов минами и установка на берегах тяжелых артиллерийских орудий. Специально для этого был создан так называемый «особый запас». Он создавался в условиях полной секретности, и даже в закрытых документах для высших офицеров его назначение по возможности не раскрывалось. Первоначально в составе «особого запаса» были тяжелые береговые орудия (штатные для береговых крепостей) и некоторое количество полевых орудий. Так, в 1894 г. только в Одессе в «особом запасе» состояли: 11-дюймовых (280-мм) береговых пушек - 5; 9-дюймовых (229-мм) береговых пушек - 10; 6-дюймовых (152-мм) пушек весом 190 пудов - 7; 107-мм батарейных пушек - 20; 9-дюймовых (229-мм) береговых мортир - 36, а всего - 78 орудий». [16]

В октябре 1881 г. капитаном 2 ранга С.О. Макаровым, командиром колесного парохода «Тамань», под видом научной экспедиции была проведена фактическая разведка Босфора относительно мест высадки десантов и минных постановок.

Обоснование необходимости захвата Проливов, а также детально продуманные предложения были изложены в двух записках дипломата российского посольства в Константинополе, затем посла в Османской Империи Александра Ивановича Нелидова. Записки были представлены Императору Александру III в декабре 1882 г. и в январе 1885 г.

В сентябре 1885 года Император Александр III в письме начальнику Главного штаба генерал-адъютанту Н.Н. Обручеву писал: «Что касается собственно Проливов, то, конечно, время ещё не наступило, но надо быть готовыми к этому и приготовить все средства. Только из-за этого вопроса я соглашаюсь вести войну на Балканском полуострове, потому что он для России необходим и действительно полезен».

С момента вступления на Престол (21 Окт./2 Нояб. 1894 г.) Государь Император Николай II во внешней политике сохранял преемственность по вопросу Константинополя и Проливов, продолжая неуклонно следовать линии своих державных пращуров. 6 июня 1895 г. в С-Петербурге вопрос ещё раз был рассмотрен на «особом совещании» министров по развитию Черноморского флота. Активным противником силового решения вопроса на этом совещании вступил министр иностранных дел Николай Карлович Гирс. Однако 5 декабря 1896 г. на совещании министров, на котором председательствовал Николай II, посол в Османской Империи А.И. Нелидов вновь предложил уже конкретный план захвата проливов. По мысли Нелидова, он, Нелидов, должен был подать тайный сигнал из Константинополя в виде телеграммы к отправке под видом учений на Кавказе военно-морской группировки в составе военных кораблей и транспортных судов, на которых будет переправлен 35 тысячный десант со 100 полевыми и тяжёлыми орудиями. Замаскированная под учения тайная операция должна была сопровождаться диверсионными действиями в виде отключения всех телеграфных линий Черноморского побережья от Европы. Войдя ночью в Босфор, эскадра должна была оказаться в тылу турецких береговых батарей. После чего посол Нелидов должен был предъявить турецким властям ультиматум с требованием немедленной передачи всей береговой линии пролива Босфор России. Далее, в зависимости от действий турецкого правительства, операция разворачивалась либо по мирному, либо по военному сценарию. План предусматривал военный удар из Средней Азии по Индии в случае, если Великобритания попытается противодействовать России военным путём. План нашёл поддержку со стороны Государя Императора Николая II и был одобрен большинством министров. Однако против реализации плана выступил министр финансов Сергей Юльевич Витте, который настоял на его отмене.

Хотя Николай II принял решение отказаться от осуществления плана Нелидова, он не только продолжал вынашивать саму идею овладения Босфором, но и поддерживал развитие конкретных планов по реализации этой глобальной идеи.

1908 год. Из записи, сделанной капитаном 2 ранга Каськовым: «На совещании МИД 21 июля решено: 1. Посылка двух судов в Средиземное море для совместного с эскадрами держав действия. 2. Создать организацию на Черном море для мирного (!) занятия Верхнего Босфора, но так как в стратегическом отношении такое решение о мирном пункте неправильно, то и организация должна быть приспособлена лишь для одного - а именно для экспедиции на Босфор».

Но что-то помешало и на этот раз начать операцию.

Июль 1913 года. Сотрудники МИДа совместно с офицерами Морского генштаба писали проект доклада Императору «О цели отечества на ближайшие годы», который включал задачу - овладеть Босфором и Дарданеллами в 1918-1919 году, для чего Морское министерство должно готовить десантную операцию.

8 февраля 1914 года. Состоялось Особое совещание по вопросу о черноморских проливах с участием министра иностранных дел, военного и морского министров. Решено усилить Черноморский флот, в том числе и покупными дредноутами, сократить сроки доставки первого эшелона десанта, который должен составлять от 30 до 50 тыс. человек. Операция рассматривалась в контексте общеевропейской войны. [17]

Как показали события, скорейшая реализация планов со стороны России уже стояла на повестке для, поскольку действия союзников не оставляли других вариантов кроме быстрого силового захвата.

19 февраля 1915 объединённая военно-морская группировка Великобритании и Франции начала Дарданелльскую морскую, а затем и десантную операцию (Галлиполийское сражение) с целью овладения проливом Дарданеллы и выходом к Стамбулу (Константинополю) для его захвата. Участие России ограничилось высадкой в Кумкале в составе французского десанта русской десантной команды крейсера «Аскольд» под командованием лейтенанта С. Корнилова. Операция продлилась по 9 января 1916 г. Её пришлось прекратить из-за понесённых странами Антанты больших потерь, которые составили (убитыми, ранеными, пропавшими без вести и пленными): Британская империя - 119,7 тыс. человек; Франция - 26,5-47 тыс. человек; Австралия - 8 709 человек (только убитыми); Новая Зеландия - 2 721 человек (только убитыми); Османская империя - 186 000 человек.

Кроме того, 18 марта 1915 г. при неудачной попытке блокировать Османские форты с моря союзная эскадра потеряла: броненосцы «Сюффрен» и «Агамемнон» (получили тяжелые повреждения), «Gaulois» (подорвался на минах), «Bouvet», «Оушен», «Иррезистибл» (подорвались на минах и были потоплены). [18]

Неудача союзного флота, видимо, заставила, вспомнить о России, поняв, что без её участия союзники вряд ли что-либо добьются. В тот же день 18 марта 1915 года было заключено секретное англо-франко-русское соглашение о Константинополе и проливах, согласно которому Константинополь вместе с проливами Босфор и Дарданеллы должны были войти в состав Российской Империи. Надо ли говорить, что это обещание было вынужденной мерой со стороны союзников, сделанное на фоне катастрофической военной ситуации. Но потребовалось ещё провальная высадка англо-французского десанта на полуострове Галлиполи с привлечением дополнительно австралийских, новозеландских, сенегальских и индийских войск, а также Еврейского легиона (общая численность 81 000 человек при 178 орудиях), чтобы окончательно утвердиться в мысли о необходимости использования военной мощи России, но не для захвата Стамбула и проливов, а для парирования германо-австрийского кулака на румынском фронте, не более (союзническая конференция стран Антанты в Шантильи в ноябре 1916 г.). Отныне основная доктриной англо-французской дипломатии звучала примерно так: «Надежды правящих кругов России на приобретение Константинополя и проливов являлись <...> наилучшим способом сохранения и усиления этой заинтересованности /которая должна была проявиться военной активностью в Румынии - Ю.Р./». [19]

К проливам Россию не подпускали. Но Россия в этом вопросе, никого не спрашивая, действовала самостоятельно!

В апреле 1916 года указом Государя Императора Николая II капитану 1-го ранга А.В. Колчаку присваивается звание контр-адмирала; 28 июня 1916 года, контр-адмирал Колчак был произведён в вице-адмиралы и назначен командующим Черноморским флотом. Как считают исследователи, А.В. Колчак в нарушение прав старшинства, стал самым молодым из командующих флотами воюющих держав.

Как следует из Аттестации, подготовленной 21 августа 1913 года командующим минной дивизией контр-адмиралом И.А. Шторре, А.В. Колчак вполне заслуживал внимания со стороны Императора и как морской офицер, и как личность: «Выдающийся офицер во всех отношениях. <...> Характера твёрдого, установившегося, немного нервен в управлении кораблём, здоровья крепкого. <...> Весьма дисциплинирован, воспитания отличного. <...> Большая начитанность по морским вопросам, специальная подготовка к службе Генерального штаба. Языки знает».

Однако, решение Государя было вызвано не только личной симпатией. По свидетельству сослуживца Колчака адмирала С.Н. Тимирёва, А.В. Колчак обладал «изумительной способностью составлять самые неожиданные и всегда остроумные, а подчас и гениальные планы операций». [20]

Это качество Колчака было реализовано при подготовке и проведении успешной операции по скрытой высадке десанта в тылу Германских войск, в сентябре 1915 г. захвативших береговую линию на южном берегу Рижского залива и угрожавших 12 армии генерала Р.Д. Радко-Дмитриева. А.В. Колчак 9 октября лично руководил операцией, которая не только прошла успешно, но и доказала возможность аналогичных операций силами более крупных соединений. [21]

Такой человек и нужен был Государю. В связи с назначением А.В. Колчака командующим Черноморским флотом с производством в вице-адмиралы ему была дана Высочайшая аудиенция. О своей встрече с Государем 4 июля 1916 г. Александр Васильевич дал показания Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства: «Он [Государь Николай II] меня принял в саду и очень долго, около часа, информировал относительно положения вещей на фронте, главным образом в связи с выступлением Румынии...» По свидетельству адмирала Колчака, Верховный Главнокомандующий сказал: «Мы должны предусмотреть разработку двух вариантов действий: поддержку будущего фронта, наступающего по западному берегу Черного моря, и самостоятельной операции на Босфоре». [22]

Заслуживает внимания то обстоятельство, что разговор с Царем был предварён разговором с начальником Ген. штаба генералом М.В. Алексеевым, во время которого Алексеев ни разу не упомянул о Босфорской операции с моря: «В течение полутора или двух часов, - вспоминал Александр Васильевич, - он подробно инструктировал меня об общем политическом положении.., разъяснял мне вопросы чисто военного характера, соглашения, которые существовали между державами в это время. Затем, после выяснения интересующих меня вопросов, я явился Государю».

Таким образом, как можно судить по показаниям Колчака, инициативу морского десанта от кого бы она не исходила, активно поддерживал Государь Император Николай II, в то время как у генерала Алексеева она не вызывала большого энтузиазма. Т. е. основным двигателем всего дела был, не ген. Алексеев, не ген. Брусилов или, кто иной, и даже не Колчак, а Государь, ведь это было дело его Державных отца, деда и прадедов! Государь по природе своей был стратег, по происхождению, по корням, и по благодати от Бога данной ему при Помазании.

Важно отметить, что разработка операции происходила в глубокой тайне. Возможно, что и сам Алексеев не представлял масштабы предстоящих морских событий, и не был в курсе всех приготовлений. Разрабатываемая им сухопутная операция, как уже было сказано, была отвлекающим маневром.

Тактика отвлекающего маневра при планировании Босфорской операции, была продумана и разработана ранее. Так, 19 марта 1853 года вице-адмирал В.А. Корнилов представил управляющему морским министерством великому князю Константину Николаевичу докладную записку, где были подробно рассмотрены способы взятия Константинополя. В записке Корнилов сделал важное замечание: «И тот и другой случай покушения на Константинополь посредством Черноморского флота и высадки десанта в Босфоре никак не должно предпринимать иначе, как при соблюдении самой глубокой тайны, и поэтому я бы полагал, дабы усыпить турок, такое действие провозглашать невозможным, а обратить общее внимание на Варну или Бургас». [23]

Таким образом, Государь придерживался линии, вобравшей опыт мысли его предшественников, задолго до Государя решавших те же задачи, хотя и в иных условиях.

В ноябрь 1916 года окончательно была спланирована «Босфорская операция», для проведения которой была создана Отдельная Черноморская морская дивизия, укомплектованная опытными фронтовиками, георгиевскими кавалерами. Общее командование операции было поручено командующему Черноморским флотом вице-адмиралу А.В. Колчаку, который и занимался непосредственной разработкой операции. [24]

Из допроса А.В. Колчака в ЧСК: «...Таким образом, в Черном море наступило совершенно спокойное положение, которое дало возможность употребить все силы на подготовку большой босфорской операции. По плану этой босфорской операции, в мое непосредственное распоряжение поступила одна сухопутная часть, дивизия ударного типа, кадр которой мне был прислан с фронта и командиром ее был назначен один из лучших офицеров генерального штаба - ген. Свечин; начальником штаба был назначен полковник генерального штаба Верховский. Эта дивизия готовилась под моим непосредственным наблюдением и должна была быть выброшена первым десантом на неприятельский берег, для того, чтобы сразу на нем обосноваться и обеспечить место высадки для следующих войск, которые должны были итти за ними. Так вся эта подготовка работ шла до наступления государственного переворота в конце февраля месяца.

В Черном море, как и для меня, этот переворот был совершенно неожиданным. Обстоятельства, которые застали меня, были следующие. Работа по подготовке босфорской операции должна была окончиться по плану в марте или апреле месяце, но рядом с этим планом шла подготовка других работ. В августе было выступление Румынии, значит, тогда у меня явилась забота на Дунае: образование флотилии на Дунае. Все это заставило меня принять ряд других военных действий в 1916 году. Босфорская же операция предполагалась весной 1917 года. Ко времени начала 1917 года выяснилось уже окончательно, что из двух планов может быть приведен в исполнение только один, потому что неудачи на румынском фронте мешали возможности босфорской операции, и возможна была только десантная операция.

Алексеевский. А дивизия Свечина была передана вам ещё до выяснения возможности первого плана?

Колчак. Да, она тогда только начала серьезно формироваться. Нами предполагалось перебросить туда и часть орудий с севастопольской крепости; там шла подготовка всех материалов и т. д.» [25]

Из ответов Колчака на вопросы следователя Алексеевского следует, что план Босфорской операции разрабатывался ещё до вступления Румынии в войну. Военные действия в Румынии помешали и оттянули сроки реализации этот плана. С другой стороны, сложившаяся ситуация дала чёткое понимание того, что успешным может быть только один план - десантная операция.

Итак, на базе Императорского Черноморского флота была сформирована, подготовлена и обучена десантно-штурмовая группировка. Всё было готово для сокрушительного удара, назначены сроки - апрель 1917 г. Константинополь должен был стать Российским. Это означало контроль над проливами за счёт создания мощной военно-морской базы не просто в тылу противника, а в исключительно стратегически выгодной точке. Для Турции это означало фактическую капитуляцию. Для Болгарии нанесение ей двойного удара со стороны Румынии, и со стороны Турции, что Болгария вряд ли смогла бы парировать. Далее последовало бы разблокирование Сербии и формирование вместе с ней единого фронта. Перечисленного было достаточно для того, чтобы резко изменить стратегический паритет в пользу именно Российской Империи. Прислать флот для разблокировки проливов Англия и Франция уже не могли, как в XIX веке, поскольку являлись союзниками России, а передача Босфора, Дарданелл и Константинополя Российской Империи было закреплено заключённой между странами Антанты совместной договорённостью. Естественно, Англия и Франция стремились этого не допустить ни под каким видом. Для этого и служила, в частности, Румыния.

Но Россия переигрывала и Англию с Францией, и Германию с Австро-Венгрией, выскальзывая из наброшенной на её шею удавки, опрокидывая всех своих соперников. Непреклонная воля Государя и молитвы старца Григория слились воедино в этом вопросе. Однако, случился не апрель, а февраль 1917 г. - то, что Государь назвал «изменой (генерал Алексеев, Рузский и проч.), трусостью (генерал Иванов, Вел. кн. Кирилл и проч.) и обманом (союзнические дипломаты, военные атташе, английская разведка)».

Почему же, собственно, мы стремимся подчеркнуть роль старца Григория в том важнейшем государственном деле, которому предшествовал длительный период подготовки, где уже потрудились Державные предки Царя Николая II и лучшие умы Российской Империи, военно-морские офицеры, дипломаты. Государь прочно стоял на основании, воздвигнутым не им. Но не совсем так было в реальности. Предшествующий материал, который мы постарались аргументировано развернуть перед читателем, свидетельствует о том, что план захвата Босфора идейно вдохновлялся самим Императором. Но всё дело в том, что у него не было искренней поддержки среди многих высоких военных чинов, как и в дипломатических, и общественных кругах. Не имея такой поддержки, вынашивать неуклонно такого масштаба план, брать на себя такого рода ответственность наверное невозможно смертному человеку. Груз взваленной ноши раздавит. Но Государь не был сломлен, и довёл дело до конца, подготовка была практически завершена. Это, прежде всего, его личная заслуга. Но была ещё и поддержка - мощная, духовная, молитвенная, наконец, человеческая, что также немаловажно, поддержка со стороны старца Григория. И, конечно, Государыни Императрицы. Отсюда следует, что старец Григорий и Царица Александра стояли рядом с Царём Николаем II и по праву должны быть поставлены, как ближайшие его сподвижники и участники этих великих событий, в вечности разделившие лавры его заслуг, не признанных современниками в жизни временной.

«Шаг твоего решения - великая святыня! Не ужасайся, совершай царские дела твои с мужеством и со славой. Благословение Божие на твою царскую решимость! Действуй благословением Божиим, шаг силы и могущество в твоём духе! Благо­словение Божие ведёт тебя, что иное смущает тебя, не ужасайся, действуй!».

Если бы все верноподданные Русского Царя с такой же силой, с верой и воодушевлением, с искренностью и любовью поддерживали Николая II так, как поддерживал его странник одухотворённый, старец Григорий Ефимович Распутин-Новый.

Юрий Рассулин

16.07.2019

Источники:

1. Платонов О. А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке. М: Родник, 1996. С. 255.

2. Спиридович А. И. Великая война и Февральская революция. Минск: Харвест, 2004. С. 196.

3. Платонов О. А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке. М: Родник, 1996. С. 259.

4. Платонов О. А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке. М: Родник, 1996. С. 274-275.

5. Фахрутдинов Рафаэль. Есть ли у России друг получше?» Статья на сайте газета.ru от 30.03.2019

6. Платонов О. А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке. М: Родник, 1996. С. 284-287.

7. Платонов О. А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке. М: Родник, 1996. С. 284.

8. Платонов О. А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке. М: Родник, 1996. С. 285.

9. Спиридович А. И. Великая война и Февральская революция. Минск: Харвест, 2004. С. 212.

10. Платонов О. А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке. М: Родник, 1996. С. 286-287.

11. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 23; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

12. Спиридович А. И. Великая война и Февральская революция. Минск: Харвест, 2004. С. 217.

13. Лысенко Н.Н., доктор исторических наук. Поразительно слабый боец. Статья на сайте Русская планета от 11 декабря 2014 года. Статья перепечатана на сайте «Военное обозрение» 17 декабря 2014 года.

14. Лысенко, ук. соч.

15. Планы русской десантной операции на Босфоре // Материал из Википедии - свободной энциклопедии со ссылкой на: Ерёмин. В.П. Военно-политическая обстановка накануне Крымской войны 1853-1856 гг. Некоторые аспекты Синопского сражения // Труды Военно-морских исторических конференций. - СПб: Санкт-Петербургское морское собрание. Дом учёных Российской академии наук, 2006.

16. Планы русской десантной операции на Босфоре // Материал из Википедии - свободной энциклопедии.

17. [Последовательность событий коротко изложена в статье Матвеева А.И. «Хроника отложенного триумфа».]

18. Дарданелльская операция // Материал из Википедии - свободной энциклопедии.

19. Англо-франко русское секретное соглашение 1915. Статья на сайте «Академик».

20. Кузнецов Н. А. Адмирал А. В. Колчак // Белое движение: исторические портреты / Сост. А. С. Кручинин. - Москва: АСТ, 2014

21. Там же.

22. Кларов Юрий. Арестант пятой камеры. Протоколы заседания Чрезвычайной следственной комиссии. М.: Политиздат. 1990. С. 269-270.

23. Широкорад А.Б. Тысячелетняя битва за Царьград. - М.: Вече, 2005, стр. 391.

24. Матвеев А.И. Хроника отложенного триумфа. Как Россия воевала за Босфор и Дарданеллы. Независимая Газета от 23.12.2014.

25. Стенограммы. Допрос Колчака. Заседание чрезвычайной следственной комиссии 23-го января 1920 г. Сайт «Военная литература»: militera.lib.ru. Оригинальный текст: Допрос Колчака. - Ленинград, Государственное издательство, 1925.