«Воистину великий старец»

Часть 1. Подвиг старчества

 

Старчество для Григория Распутина явилось естественным продолжением его страннического пути. Было ли получено особое благословение на это, и кем оно было дано, остается неизвестным. Очевидно то, что такого рода духовные занятия, связанные со старческим окормлением людей, для православного человека без благословения совершаться не могут. Благословения не могло не быть. Оно было дано, несомненно, но, вот, кем именно, где и когда - вопрос остается открытым. Может быть, в Верхотурье, может быть, в Седмиезерской пустыни, может быть в Киеве или на Афоне, а, может, еще где?

Многие считают, что таким духовным наставником, благословившим Григория на старчество, мог быть старец Макарий Октайский (Актайский). Что, скорее всего, не совсем верно. Поскольку, согласно показаниям самого монаха Макария, ко времени знакомства с Григорием Распутиным (очевидно, в период странствий Григория Распутина и паломничеств в Верхотурский монастырь) он, тогда еще простой монастырский трудник или послушник, пастух Михаил (Поликарпов), не был старцем-отшельником, а всего лишь исполнял послушания при Верхотурском монастыре, и был вдохновлен на монашеский путь благочестивым советом самого Григория. Об этом сообщает монах Макарий в показаниях Ч.С.К., 1917 г.:

«Старца Г. Е. Распутина я узнал лет 12 тому назад [т. е. примерно в 1905 г. - Сост.], когда я был еще монастырским пастухом. Тогда Распутин приходил в наш монастырь молиться и позна­комился со мной. Я рассказал ему о скорбях и невзгодах моей жизни, и он мне велел молиться Богу. Видимо, Распутин рассказывал обо мне бывшему царю, ибо в монастырь пришли от царя деньги на устройство для меня кельи. Кроме того, были присланы деньги для моей поездки в Петербург, и я приезжал тогда в Царское Село, разго­варивал с царем и его семейством о нашем монастыре и своей жизни в нем. Каких-либо дурных поступков за Распутиным и приезжавшими к нам с ним не заметил»²⁶.

Старчествовать, т. е. духовно окормлять людей, Григорий Распутин начал после возвращения из странствий-паломничеств. Вокруг него сложился круг духовно близких людей, кто разделял его духовные устремления и получал от общения с ним духовную пользу. Это, прежде всего, односельчане. Из материалов Тобольского дела известны имена наиболее близких к нему жителей села Покровского. И это отнюдь не женщины, а мужчины: брат Николай Матвеевич Распутин, а также родственники: Николай Павлович Распопов, и Илья Тимофеевич Арапов. Но были, конечно, и женщины, как проживавшие в его доме, так и специально приезжавших к нему за духовным назиданием. Многое об этой стороне жизни Григория Распутина стало известным благодаря материалам «Тобольского дела». Воистину, любящему Господа все споспешествует во благо. Имена двух работниц в доме Распутиных: Евдокия и Екатерина Ивановны Печеркины. Григорий Ефимович был дружен с их братом Дмитрием Печеркиным, с которым они вместе начинали ходить на богомолье. Впоследствии Печеркин послушничал на Афоне, но затем вернулся на родину и проживал в Покровском.

Как можно понять из показаний близких ему людей, основным постулатом учения старца Григория являлась мысль о любви и духовном братстве (единстве). Основа всего - любовь. Она - корень жизни, суть, и существо всякой духовности. Причем по его учению, совершенной любви можно достичь, лишь умертвив в себе страсти, так что, будучи бесстрастным, стремиться не делать различия между мужским и женским полом. Последнее важно для того, чтобы даже пол не мог повлиять на духовные взаимоотношения людей, по слову Спасителя, что в Царствии Небесном во всех и вся Христос: «Несть иудей, ни эллин: несть раб, ни свободь; несть мужеский пол, ни женский; вси бо вы едино есте о Христе Иисусе» (Гал. 3, 28).

Отсюда следовали некоторые особенности в общении с людьми, своеобразие манеры поведения старца Григория, которые при желании легко подметить и у других духовных подвижников и даже просто у благочестивых людей. Как внешний символ проявления духовной любви он рассматривал лобзания между братьями и сестрами при встрече, по слову святого апостола: «Приветствуйте друг друга лобзанием святым»(2 Кор.13,12); «Целуйте друг друга лобзанием святым».  (1 Кор.16,20; Рим.16:16); «Приветствуйте друг друга лобзанием любви» (1Петр.5,14).

Этому правилу он следовал всю свою жизнь и со всяким расположенным к нему человеком при встрече он троекратно, по русскому обычаю,  лобызался, христосовался.  

Григорий Ефимович учил о простоте жизни и считал, что тягчайшим грехом является гордыня. Не этот ли укоренившийся в среде русской интеллигенции и русской аристократии порок привел к катастрофе, к предательству Царя. И никакой иной причины этому не усматривается, кроме презренной зависти, непомерного высокомерия и высокоумия, самомнения и самодовольства - всего того, что корнем имеет единственное - фарисейскую, питаемую дьяволом гордыню. Вот поэтому старец Григорий и был чрезвычайно чувствителен ко всякому проявлению в людях даже малейших  признаков перечисленных качеств. Своим последователям он стремился личным примером явить образ простоты, через духовное назидание привить качества противоположные - кротость, смирение, послушание.

Но кто может изъяснить душу и мысли человека лучше, чем он сам. Вот как Григорий Ефимович выразил существо своих взглядов касательно спасения души в современном ему мире. Из беседы с Д. Разумовским, 20 января 1913 г.:

Разумовский: «Нынешняя культура идет вразрез с учением Христа, и разве можно бороться с ее течением. Вот и вы, не ходите же пешком из града в град, а в удобном купе путешествуете; не отдали же второй ризы нищему, а в хорьковой шубе щеголяете. А пожалуй, вы настоящий верующий, сектант или старообрядец, хотя вас уже отнесло течением от берега».

Старец Григорий Новый: «Нет, я не сектант. Осуждаю духовенство за его нерадивость и малую красоту в церковном обиходе. Но разве в этом суть? Наша Православная Церковь, как воздушное облако, светит и укрепляет каждого человека. Без нее нет ничего в жизни, и все доспехи, все эти шубы ничего не стоят. А что я самоотвержения не имею - так я слаб. Слаб, как человек, но я знаю, что при Церкви каждый может возыметь силу, и я с нею спасусь».

Разумовский: «Все это хорошо, все это слова, но как практически достигнуть того, чтобы Царствие Божие сделалось достоянием земли. Ведь вот, когда слушали мы коннозаводчиков [попутчики, которые в момент разговора вышли из купе - сост.], так быстро узнали, до чего можно совершенствовать породу и качества лошадей; сельский хозяин до тонкости изучил, какой злак при каких условиях дает силу и плодовитость, когда он полезен и может быть употреблен в дело... Там все ясно, а вот мы с вами отвергаем смысл и знание нынешней жизни, и войну, и культуру, а что же предлагаем взамен этого: монастырь, отречение от всех благ и самоуничтожение?..»

Старец Григорий Новый: «Нет. Спокойствие и ясную, как небо, душу. В монашестве же нет спокойствия, а есть борьба: то с собственным телом, то с мирским духом. Разве это праведники, что в клобуках, состязаются из-за Патриаршего Престола?.. Антоний Волынский, Сергий Финляндский!.. Разве этого нужно им искать и указывать? Нужно, чтобы Духом прониклись все и сами указали на человека: вот Патриарх. А такого нет, и его не выдумаешь. Подобрать можно по росту, по красноречию, так чтобы подходил к правительству, но чтобы Патриарх своим духом покрывал весь народ, и чтобы в него и православные, и иноверцы поверили, - для этого нужно родиться и тихо, незаметно вырасти».

Разумовский: «Но тогда, по-вашему, не нужно делать ничего, а только ждать; ни о чем не заботиться, и ни с чем не бороться. Ведь это проповедь толстовца-непротивленца... Вы знаете это учение?»

Старец Григорий Новый: «Слышал, но плохо знаю. Я же не говорю: не противься злому, а говорю: не противься добру. Тягость и суета нашей жизни состоит в том, что мы противимся добру и не хотим его признавать. А ты оставь злое совсем в стороне, пусти его мимо, а укрепись около самого себя, и когда сам окрепнешь, тогда осмотрись и помоги совершенствоваться другим. Не настаивай на совершенстве, но помоги - каждый хочет быть чище, радостнее; вот ты ему и помоги. Не настаивая, вот, как Илиодор, - огня в нем много, рвения, а нет света и дуновения, как весной в поле с ароматом цветов - которым веет от истинных подвигов духовных».

Разумовский: «Согласен, что для личного удовлетворения и таких бесед, какую мы сейчас ведем, это приложимо, но ведь и Христос говорил, что никто не ставит свечу в подземелье, но делает так, чтобы она светила миру. Велик подвиг личный, но тяжелее, и зато величественнее, проповедь для спасения возможно большего количества людей».

Старец Григорий Новый: «А ты спасай самого себя. И как только ты почувствуешь, что ты в себе, как река в берегах, до краев - вот тогда все покажется ненужным: и слава, и деньги, и карьера. Советую ни на кого не обращать внимания. Никого не наставляй, но никого за ошибки не карай - и думай о спокойствии души. И тогда все вокруг тебя станет спокойно и ясно, и все прояснятся. [Сравни с известным изречением преп. Серафима Саровского: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся»]. Меня как поносили, чего только не писали обо мне, и врагов у меня все-таки нет; кто не знает меня, тот враг. Никому ничего худого не делаю, ни на кого не питаю злобы и весь на виду. Вот, как облака, проходит и злоба на меня, я не боюсь ее. Поступай так и ты, и другой, и третий. Вот тебе и спасение в самом миру».

Разумовский: «Да, вам легко давать такие советы; быть может, сидите где-нибудь там на горах Урала или в глуши Тобольской губернии, - так эту проповедь не трудно осуществить. Но все наши проповедники плохи тем, что советуют замкнуться в самом себе, остаться в одном положении и оставить всех и вся без внимания. А между тем, весь ужас человеческого существования состоит в том, что мы всегда связаны и кровью, и духом с десятками условий, нас сковывающих, и сотнями людей, нас окружающими. И спасаясь в самодовольстве, нельзя ведь не помнить о других. Вот Иоанн Кронштадтский весь горел для блага тысяч, и сотен тысяч верующих, или искавших веры и не уклонялся от людей».

Старец Григорий Новый: «То великий светильник и чудотворец. Разве я могу сравняться с ним. Творю, как у меня на душе, и говорю только тем, кто меня слушает. Скорбно, когда клевещут - сами себя позором обносят. Жалею, что мало кто хочет вникнуть в чужие слова и мысли. Болтают обо мне зря, пишут неизвестно что, и больше худое. Но и помочь им я не могу. Слепые света видеть не могут, и Царствие Божие открывается только тем, кто подходит друг к другу, как дети. Другой заповеди я не имею и не ношу. А чтобы тебе было ясно, кто я, я скажу: я - Распутин».

Разумовский: «Я не был удивлен, - внешность говорившего говорила за это. Но склад речей, отрывистых и мистически далеких, спокойствие и безхитростная, почти детская, улыбка у 50-летнего скромного и несколько застенчивого человека, совершенно непримиримое представление о нем на основании газетных статей и тысячи легенд, распускаемых об этом человеке, которого, не слушая, обвиняют, ни разу не видав, презирают, - сделали то, что я долго думал о нем. Этот человек слишком несложен и ясен для того, чтобы приписывать ему игру; он прост и скромен для того, чтобы видеть в нем героя. Он даже не загадка для наших дней, а просто жертва пошлости того жалкого века, когда нет ни героев, ни праведников, а остались одна червоточина, и когда лошадям, их предкам, их настроению и потомству отводится в миллион раз больше внимания, чем человеческой душе, никому уже не нужной, никого не интересующей и превращаемой в машину»²⁷.

О том, каким образом, как и почему, старец Григорий Ефимович Распутин-Новый оказывал духовное влияние на людей, можно судить на примере его почитательниц, среди которых наиболее известны Ольга Владимировна Лохтина, Акилина Никитична Лаптинская, Хиония Михайловна Берладская, Любовь Валериановна и Мария Евгеньевна Головины (мать и дочь), Анна Александровна Танеева (Вырубова),  Юлия Александровна фон Ден, Александр Эрикович и Александра Александровна Пистолькорсы (муж и жена), Зинаида Манштедт и др. Их свидетельства дают бесценный материал для раскрытия духовного облика их учителя и наставника. Все же среди доступного современному читателю историко-документального материала, безусловно, выделяется свидетельство Анны Александровны Вырубовой (Танеевой). Ей и следует уделить особенное внимание и отдать предпочтение ее рассказу, как по причине обстоятельности изложения, так и в силу ее особого положения не только по отношению к Царской Семье, но и по отношению к старцу Григорию, который выделял ее среди прочих своих почитательниц, всегда проявляя к ней знаки искреннего уважения и дружбы. Стоит ли говорить, что Анна Александровна платила ему тем же, оставаясь верным ему до конца своих дней, не осквернив память о нем ни одним подлым наветом. Кроме того, в выборе правдивого источника рассказа о старце Григории следует отдать предпочтение именно воспоминаниям Анны Танеевой (Вырубовой), хотя бы только потому, что эта женщина всей своей жизнью доказала высоту и незыблемость нравственных принципов и нравственных, по истине христианских, качеств своей души.

А. А. Танеева (Вырубова). Обстоятельства знакомства молодой фрейлины Анны Александровны Танеевой со старцем Григорием Распутиным, которое произошло в марте 1907 года, изложены ею в книге воспоминаний «Страницы моей жизни».  Анна Александровна пишет:

«За месяц до моей свадьбы Ее Величество просила Великую княгиню Милицу Николаевну познакомить меня с Распутиным. Приняла она меня в своем дворце на Английской набережной, была ласкова и час или два говорила со мной на религиозные темы. Помню, что я очень волновалась, когда доложили о приходе Распутина. «Не удивляйтесь, - сказала она, - я с ним всегда христосуюсь». Вошел Григорий Ефимович, худой, с бледным, изможденным лицом, в черной сибирке; глаза его, необыкновенно проницательные, сразу меня поразили и напомнили глаза о. Иоанна Кронштадтского. «Попросите, чтобы он помолился о чем-нибудь в особенности», - сказала Великая княгиня по-французски. Я просила его помолиться, чтобы я всю жизнь могла положить на служение Их Величествам. «Так и будет», - ответил он, и я ушла домой. Через месяц я написала Великой княгине, прося ее спросить Распутина о моей свадьбе. Она ответила мне, что Распутин сказал, что я выйду замуж, но счастья в моей жизни не будет. Особенного внимания на это письмо я не обратила»²⁸.

Итак, в первые же дни знакомства старец Григорий предрек Анне Александровне неудачное замужество и указал на благословенный для нее Богом путь служения Их Величествам.

30 апреля 1907 г. Анна Танеева венчалась с морским офицером Александром Васильевичем Вырубовым в церкви Большого Царскосельского дворца. По этому поводу она получила от старца Григория письмо-поздравление:

«А.      Неожиданная вкупине торжество! О тебе во браке сочетания радости! Бог тебя сочетал с твоим прекрасным умным женихом. Дорогая боголюбивая, ведь это все от врага ничтожного, ты посмотри ка на природу, ведь она тоже создание Божие, а ведь не в один день расцвело, прошли месяца и украсились вся земля разноцветными благоуханными цветами. Так не надо тащить и попирать, а по немножку. Сам придет к сладкому столу, еще он делом занят, а как окончит, тогда придет и покушает твоего нази­дания, которое ты предложишь ему. Ты сама помни и знай, что на крутую гору ползти - то ведь надо опасаться и держаться, чтобы не упасть и не быть калекой, не подумай, что кто и им получит скоро, не по заслугам, то скоро ему конец, - досмеется какой-нибудь хулиган; так и твой супруг пущай помаленьку тянется, тя­нется и подтянется и придет на высоту горы и будет тебе главой. Утешаюсь твоими письмами за то, что посылаешь, о скорбей письмах для меня это ужасные вещи, а все-таки это не обдуманно, а тебя все таки Господь устроит. Ты посмотри на крещен - все крещенные с крестами, а этот для тебя златница крест - а от Папы с Мамой во век не расстанешься, а еще ближе приближишься. Передай им от меня привет. Я ведь шибко не отлучаю на одни конец, а можно верить, что все человеки. Писать тебе буду чаще»²⁹.

В письме Григория Ефимовича не трудно уловить скрытый подтекст. Он очень осторожно касается вещей деликатного свойства, намекая на те сложности в супружеских отношениях, которые, по-видимому, сразу обнаружились у молодой четы Вырубовых и больно травмировали нежную душу Анны. В утешительных словах крестьянина Григория растворено столько теплоты, чуткости, трогательной заботы, сколько же и жизненной мудрости, и провидческого смысла.

С предыдущим письмом по содержанию сопрягаются и следующие два, обращенные очевидно к Анне Вырубовой, но, несомненно, нашедшие отклик и в душе Государыни Императрицы Александры Феодоровны, как потому, что принадлежали Григорию Ефимовичу, так и потому, что все, что касалось судьбы Анны Александровны принималось Государыней близко к сердцу. В нижеприведенных письмах Григорий Ефимович вновь пытается утешить Анну Александровну в очень не простом ее положении, в котором оказалась она, выйдя замуж, и вновь указывает на особое о ней промышление Божественного Провидения.

Старец Григорий Ефимович Распутин-Новый -  Анне Вырубовой:

«А.      Вы мне спрашивали на черном море - вот вам подарок к Пасхе, там мир и тишина пока, потом еще один подарок о даровании изобилии плодов, да воздаст Вам Господь житницу полную. А мне все таки тогда интересно и ужасаюсь, поднимаите вопрос о фразы как на своего послушливого лакея или кондитера: «подай мне сладкое блюдо», а ведь у Бога иногда не так, как у кондитера, с ним нужно побеседовать то покрепче, чтоб услышал да поднес, то нам сладкое блюдо, а быть может Ему это так надо, чтобы на дольше поголодали и послаще покушали. Аннушка, твоя свадьба не свадьба мне, а прямо я дожидаюсь, как Христос Воскресе, потому что постник постил и к Пасхе радость получил, а которые не постились, они тоже радуются да более бриллиантом и светлому платью и в кругу общества, я ведь не говорил, что постил, а в душе постил, а не в кушанье, и вот почему называю твою свадьбу - Пасхой.

А.        Действительно тебе тяжелые минуты, так нашему Папаше и Мамаше [Царю и Царице] тоже тяжело. Но хотя... зима, да сладкий рай, но всем Бог порукой, а я свидетель - будет благополучно. Да, сочетал тебя Господь в законный брак, там тебе кедра Ливанская, которая приносит в свое время плод; ты, как примерная кедра, принесешь в свое время радость»³⁰.

О. В. Лохтина. Знакомство Ольги Владимировны Лохтиной с Григорием Ефимовичем Распутиным произошло через два дня после его встречи с Царской Семьей, по благословению архимандрита Феофана. Об этом свидетельствовала сама Лохтина на допросе, которому она была подвергнута в Покровском, летом 1908 г. Допрашивал ее епархиальный миссионер, священник Никодим Глуховцев, кому было поручено расследование по делу о принадлежности крестьянина слободы Покровской к секте хлыстов. Вот, что она рассказала:

«Познакомилась я с Г. Е. Распутиным-Новым в С-Петербурге три года тому назад, чрез своего духовного отца, архимандрита Феофана, отрекомендовавшего его, как человека Божия»³¹.

Интересны обстоятельства этого знакомства, которые стали известны из показаний, данных Ольгой Владимировной на допросе в Ч.С.К., 1917 г.:

«Распутина я увидела пер­вый раз 3 ноября 1905 г. К тому времени я разочаровалась в светской жизни, у меня произошел духовный переворот, к тому же я сильно болела неврастенией кишок, приковавшей меня к постели. Я могла передвигаться, только придерживаясь рукой за стену. Священник, отец Медведь [священномученик Роман (Медведь), 1874 - 1937], пожалел меня и свел с Распути­ным. С момента появления в доме отца Григория я сразу по­чувствовала себя здоровой и с тех пор освободилась от своего недуга»³².

Лохтина уточняет: «Он меня исцелил. <...> У меня была неврастения кишок, я пять лет лежала в кровати. <...> Я два раза ездила за границу, никто мне помочь не мог, была калека»³³.

Вскоре Григорий Ефимович поселился в доме Лохтиных, о чем рассказал  архиепископ Феофан: «Жил [Григорий Распутин] у меня недолго, так как я по целым дням пропадал в Академии. И ему стало у меня скучно, и он куда-то переехал, а затем поселился в Петрограде у чи­новника Владимира Лохтина»³⁴.

Другом семьи Лохтиных был полковник Ломан. На допросе в Ч.С.К. (1917 г.) он показал: «Это был прекрасный семейный дом. Сама Лохтина была красивая, светская женщина и имела прямо очаровательную дочку»³⁵.

Муж Ольги Владимировны был инженер и действительный статский советник, заведовал дорогами в Царском Селе. Его чин по табелю о рангах со­ответствовал чину генерала, поэтому Ольгу Владимировну часто называли генеральшей.

Из показаний О. В. Лохтиной на допросе в Ч.С.К., 1917 г.: «Он [Григорий Распутин] очень интересно рассказывал о своей страннической жизни, а в разговоре подсказывал грехи слушателей и заставлял говорить их совесть. По его приглашению я отправилась к нему в гости в Покровское, где я пробыла с 15 ноября по 8 декабря 1905 года. Ехать с Распутиным большое удовольствие, ибо он давал жизнь духу. Дорогою он предсказал забастовку и все говорил: «Только бы доехать». Как только доехали, она началась. Уклад его жизни мне очень понравился. Жена, встретив мужа, упала ему в ноги. Смирение его жены меня удивляло. Когда я бываю права, я ни­кому не сделаю уступки. И вот как-то жена Распутина в споре с мужем уступила ему, хотя было ясно - права она, а не он. На высказанное мной удивление, Распутина сказала: «Мужу и жене надо жить одним сердцем - где ты уступи, где тебе уступят». Спали мы, где придется, очень часто в одной комна­те, но спали очень мало, слушая духовные беседы отца Григо­рия, который как бы приучал нас к ночному бодрствованию. Утром, если я вставала рано, то молилась с отцом Григорием. Молитва с ним отрывала от земли. Дома проводили время в пении церковных псалмов и песнопений.  Да, он имел обыкновение целоваться при встречах и даже обнимать, но это только у людей дурных появляются дурные и грязные мысли. Совер­шенно справедливо также, что при одном из посещений села Покровского я мылась в бане с Распутиным и его семьею - женою и двумя дочерями. При отсутствии дурных мыслей это никому из нас не казалось ни неприличным, ни странным. Что Распутин был действительно старец, убеждает меня и мое исцеление, и те предсказания, которые мне пришлось услышать и которые оправдались»³⁶.

Приведенную информацю о жизни в Покровском дополняют показания, данные Лохтиной в 1908 г. (см.: «Приложение. Материалы Тобольского дела»).

К этому периоду относится письмо Ольги Владимировны Лохтиной, адресованное Его Преосвященству епископу Антонию Тобольскому (Коржавину). В этом письме она горячо защищает Григория Распутина от клеветнических нападок и приводит примеры его удивительных способностей, свидетельницей и очевидицей которых была она сама:

«Благословите, святый Владыко!

Я, приехав гостить к Григорию Ефимовичу, узнала, что про него ходят разные невероятные слухи, которые дошли и до Вас. Я - жена Действительнаго Статскаго Советника (инженера) Лохтина Ольга Владимировна; живу в С-Петербурге на Греческом проспекте д. 13 кв. 4 с мужем и детьми. Не буду рассказывать Вам подробно, как Григорий Ефимович научил меня любить во Имя Христа, как относиться к мужу и детям, как он утешает нас во всяких скорбях и помогает в болезнях, и вообще, как он научил меня соблюдать посты, ходить в церковь и чаще причащаться Святых Тайн; подробнее обо всем этом Вам может сообщить мой духовник Архимандрит Феофан, Инспектор Духовной Академии. А я расскажу Вам только один факт, совершившийся у меня на глазах. У моей сестры был жених - неверующий, он заболел сильным нервным расстройством с галлюцинациями и припадками (неразб). Доктора болезни не понимали, лечили наобум, не давая надежды на выздоровление. Приехав в Киев на богомолье, Григорий Ефимович навестил больного; при мне осенил его крестом, который обыкновенно крестьяне носят на голом теле, и дал его поцеловать; больной теперь служит агентом при Юго-Западной железн. дороге, сегодня день его свадьбы; это племянник моего мужа - Евгений Михайлович Лохтин. Теперь он стал христианином.

Прошу Вашего благословения. О. Лохтина. Июня 1-го 1907 года»³⁷.

Об О. В. Лохтиной следует рассказать немного подробнее. Во-первых, из-за ее странного поведения, а во-вторых, из-за случаев, описанных в мемуарной литературе, когда реакция старца Григория на выходки Лохтиной не вписывалась в рамки светского приличия. Можно было бы просто объявить все ложью и закрыть тему. Но поступим иначе и попытаемся просеять мемуарную информацию, касающуюся взаимоотношений Распутина и Лохтиной, чтобы отделить крупицы золота от наносной грязи.

Приведем лишь один малоизвестный эпизод, описанный в воспоминаниях тобольского губернатора Н. А. Ордовского-Танаевского. При всем уважении к личности Н.А. Ордовского-Танаевского, все же заметим, что Николай Александрович Ордовский-Танаевский относился к Григорию Ефимовичу хотя и по доброму, но без церемоний, скажем так, как добродушный, к тому же умный барин относится к простому, также умному, но мужику, который ему не ровня. Ордовский-Танаевский трижды посещал старца Григория на его квартире в доме № 64 по ул. Гороховой, конечно, не считая его старцем, подчеркивая всякий раз разницу  их положения, хотя делал это в простоте, без всякого желания обидеть или унизить человека, видимо, считая это своим долгом. Вот описание одного из визитов. Тон описания и расставленные акценты оставляем на совести автора, считая, что многое в изложении совершенно неоправданно преувеличено до гротескных размеров. Причин того, что автор не особенно церемонился с точностью передачи подробностей, по нашему мнению, три. Во-первых, литературные вольности появились в силу уже указанного «барского» отношения автора к крестьянину Распутину. Во-вторых, автор, видимо, оправдывал себя давностию лет - воспоминания написаны по прошествии сорока лет от описываемых событий. В-третьих, в силу подмеченной, весьма характерной и типичной детали многих воспоминаний о Распутине, несерьезность отношения к предмету воспоминаний у многих вызывало трудно преодолимое желание наложить погуще красок, так, для красного словца, по известной пословице: «не приврать - рассказа не рассказать». Учитывая все это, все же приведем полностью рассказ Ордовского-Танаевского, как характерный пример небылиц и нелепиц, которые легко появлялись на свет от безответственного и поверхностного чувства, которое овладевало мемуаристом, как только он касался темы Распутина. Рассчитывая на благоразумное восприятие читателя,  обратим его внимание, прежде всего, на суть произошедшего.

Н. А. Ордовский-Танаевский: «Квартира находилась на 3-ем этаже и состояла из: крохотной прихожей, кухни, спальни его, где спала и старуха-жена, когда наезжала в Петербург, хотя и очень редко, комнаты двух дочерей, живших постоянно в Петербурге и учившихся в частной женской гимназии, комнаты их гувернантки, француженки, столовой человек на 12-15, в одно окно, и его приемной-кабинета. Обстановка самая простая, рыночная. Телефон в столовой на стене. Вероятно, была ванная и клозет; вход один, по общей лестнице. Когда я раздевался в прихожей, то вся вешалка была полна, и из столовой слышались женские голоса, покрываемые криком Григория.

Субъекту, вероятно сыщику, снимавшему пальто, форменное как всегда, я сказал:

- Скажите Григорию Ефимовичу, что Тобольский Губернатор хочет с ним говорить по делу, его, Григория Ефимовича, касающемуся.

- А вот входите в эту дверь, за которой голоса.

- Я желал бы видеть его, а не его гостей.

- Тогда он и проведет в свою комнату, вход в нее только из столовой.

Отворяю дверь - картина!

В конце столовой, у окна, в большом кресле, во всем белом, сидит дама, руки сложены ладонями вместе, простерты к Григорию. Дама вопит истерическим голосом:

- Иисусик, Иисусик, Иисусик, убей меня, меня, великую грешницу. Убей, убей, убей.

Григорий хватает стул:

- Сказал тебе, дура, молчи, не кощунствуй! Убью!

Дамы кругом стола замерли. Григорий уже близ нее и замахнулся стулом. Я хватаю правой рукой за стул, вырываю его. Григорий обалделый:

- Оставь, убью мерзавку и... вполне непечатное слово.

Я, левой рукой беру его за шиворот, правой - ниже пояса, за штаны, и выволакиваю в открытую дверь в соседнюю комнату, там бросаю на оттоманку.

- Дамы, дайте холодной воды, надо окатить сумасшедшего!

- Ты откуда взялся?! Жаль, помешал, таких дур и... да еще кощунниц, убивать надо!

- Пей воду, дурак. Ни ее от смерти, ни тебя от каторги я не думал спасать, а спасал Государя и Государыню от новых пересуд. Пригласили мужика, он зазнался, а теперь о Помазанниках Божиих Бог знает, что вопят по Руси мерзавцы!

Анна Александровна Вырубова, бывшая тут же, опустилась на стул, закрыла лицо руками.

- И Вы хороша! Близкий Государыне человек! Забыли, что кричали рабочие на станции?

Зарыдала.

Григорий:

- Спасибо тебе. Верно говоришь, не думал о Царе и Царице. Довела кликуша до бешенства. А вы все, дуры, чего глазами хлопали и ее не унимали? Не впервой кричит, предупреждал, чтобы ко мне в дом не водили! К мужу и семье должна вернуться, а не таскаться Бог весть где! Увезите сейчас же вон, чтобы никогда ее не видал!»³⁸

Вот так, красиво, лихо, высокомерно-хвастливо и вполне по-гусарски: схватил мужика за портки и вышвырнул вон! Вот и весь сказ, без всякого разбора. Приведенный отрывок из воспоминаний Ордовского-Танаевского служит примером, по-видимому, достаточно типичного отношения к Григорию Распутину пусть даже непредвзято настроенного представителя светского общества. Не имея оснований не доверять Ордовскому-Танаевскому в достоверной передачи существа изложенного, тем не менее, ставим под сомнение изображение деталей. Убежден, все было более прозаично и в спокойной форме, нежели представил Ордовский-Танаевский, поддавшись писательскому азарту. Не было ни бранных слов, ни, тем более, попыток и обещаний «убить мерзавку». Если бы эти обещания были, помноженные на исступленное состояние, какое желает приписать Ордовский-Танаевский старцу Григорию, то Распутин когда-нибудь все же убил бы Лохтину, поскольку подобного рода сцены случались не единожды. Кстати, такая решительность действий и горячность более напоминает характер самого Ордовского-Танаевского, если судить о нем по его же собственным воспоминаниям и писательскому стилю: отрывистый, резкий, способный к быстрым, решительным действиям. Но нет дыма без огня, видимо, что-то подобное все же происходило между старцем Григорием и Лохтиной. А происходило то, что Григорию Ефимовичу по временам действительно приходилось унимать не в меру разошедшуюся барыню, много о себе возомнившую, приходилось ставить ее на место. Но отсюда вовсе не следует, что поступки Григория Ефимовича выходили за рамки поведения благочестивого христианина. Давайте спокойно разберемся.

Это был еще один крест старца Григория - Ольга Владимировна Лохтина, и от этого креста старец Григорий никогда не отказывался. Поначалу она ничем не выделялась от прочих женщин, окружавших старца Григория. Чудачества ее начались после того, как она познакомилась с иеромонахом Илиодором Труфановым, и вошла в его близкое окружение, как духовное чадо. Известно, что она очень его почитала, как, впрочем, и многие в то время. Видимо, Труфанов обладал свойством привлекать к себе людей. Но кончилось это наставничество плачевно для Лохтиной, поскольку Труфанов неожиданно благословил ее на юродство. Последствия не замедлили сказаться. Лохтина вынуждена была уйти из семьи. Отныне она не имела своего пристанища, скиталась по Петербургу в самом невероятном виде, наверное, вообразив, что способна повторить подвиг св. блаженной Ксении Петербуржской. Но кроме насмешек, нелепых ситуаций и раздражения окружающих ничего не добилась. Родственники ее не принимали, знакомые избегали. Илиодор кроме «наставлений» и «благословений» ничего предложить ей не мог. У него была своя жизнь, наполненная отчаянной борьбой сначала с жидомасонами, потом с Распутиным, и, по большому счету, до Ольги Лохтиной ему не было никакого дела.

Единственный, кто от нее не отвернулся, был старец Григорий. Благодаря ему и женщинам из его окружения, Лохтина не превратилась окончательно в изгой общества и не кончила психиатрической клиникой или чем-то похуже.

Из воспоминаний Матрены Григорьевны Соловьевой-Распутиной, известно, что ее отец, Григорий Ефимович, был крайне возмущен действиями Илиодора и был решительно против выбранного Ольгой Владимировной пути. Он настаивал, чтобы она вернулась в семью, к прежней жизни. Кстати, об это же свидетельствует и рассказ Ордовского-Танаевского. Однако Ольга Владимировна, будучи одержима духом непомерного самомнения и противоречия, находилась в состоянии прелести и не желала слышать разумных доводов. Причиной всего была ложная духовность, которой она прониклась под влиянием иеромонаха Илиодора (Труфанова).  Она приезжала к нему в Царицын и подолгу жила там. Но и со старцем Григорием она не порывала. Напротив, искренне его любила и была по-настоящему привязана, и даже предана ему. Григорий Ефимович, действительно, жалел, терпел и привечал бедную женщину, несмотря на все ее несносные выходки.

О том, как произошла перемена в поведении Лохтиной рассказала на допросе Мария Евгеньевна Головина. Это случилось в 1911 г. после возвращения Лохтиной из поездки в Царицын, откуда она возвратилась, по словам Головиной «в белом монашеском одеянии и босиком». «Тогда я, - продолжала Мария Евгеньевна, - познакомилась с Илиодором, который высказался, что в духовной жизни Лохтина дошла до такой степени высоты, что ее можно благословить на «юродство». Илиодор даже хотел отслужить по этому поводу молебен в нашем доме и благословить Лохтину на «юродство», но мать моя категорически этому воспротивилась. Тем не менее, Лохтина, слыша такое мнение Илиодора, резко изменила свое поведение и стала юродствовать. Лохтину перестали пускать не только в ее квартиру в Петрограде, но и в ее собственное имение в Казанской губернии, которое она путем дарственной перевела на свою дочь. Жила она исключительно подаянием. Поведение Лохтиной вызывало опасение, что это может повредить отцу Григорию».³⁹

Зная, что причиной случившегося с Лохтиной несчастья явилось непослушание доброму совету, и подчинение злой воле Илиодора, Григорию Ефимовичу было очень трудно, и не всегда хватало выдержки. Иногда он терял терпение, возможно делая это намеренно, чтобы хоть как-то унять не в меру разошедшуюся Лохтину. Достаточно сказать, что Ольга Владимировна при всех называла Григория Ефимовича Богом Саваофом или Иисусом Христом, становилась перед ним на колени, пыталась его целовать и всячески выражала свое экзальтированное чувство в присутствие посторонних людей, никого не стесняясь. Самое простое, что можно было сделать - выгнать ее вон и больше не пускать на порог. Любому обычному человеку хватило бы одной сцены, чтобы так поступить и навсегда расстаться с досадливым посетителем, не вполне вменяемым возмутителем спокойствия. Тем не менее, старец Григорий, хотя и был возмущен до глубины души, не прогонял ее окончательно, всякий раз позволяя ей вернуться тогда, когда ей заблагорассудится. О. В. Лохтина неизменно пользовалась его гостеприимством. Видя терпеливое отношение и любовь старца к Лохтиной, благосклонно и даже с почтением к ней относились и женщины из окружения Григория Ефимовича, в частности, Анна Александровна Вырубова.

Когда Лохтину заносило слишком сильно, Григорий Ефимович мог смирить ее гневным словом, может быть даже руганью, а то и оттолкнуть грубо, когда ее поведение не только преступало всякие границы приличия, но становилось просто невыносимым, граничащим с откровенным кощунством. Это могло привести в шок случайного человека, который не знал всей подоплеки, как это было с Ордовским-Танаевским, ставшим свидетелем подобной сцены и даже вступившимся за Лохтину. Но никогда не смог бы Григорий Ефимович все это выдержать на протяжении многих лет, если бы не любил человека чистой евангельской любовью, если бы не жалел ее, если бы не желал ей добра, если бы не переживал и не сокрушался за ее духовное состояние, если бы не молился о спасении ее души. Благодаря его молитвам ситуация, в которой оказалась бедная генеральша О. В. Лохтина, повернулась в сторону, по-видимому, единственно спасительного для нее исхода. А случилось вот, что.

В конце 1911 - начале 1912 г. произошел окончательный разрыв между Григорием Ефимовичем и иеромонахом Илиодором, который был выслан во Флорищеву пустынь за странную, перешедшую всякие грани деятельность в Царицыне и неповиновение властям, ни светским, ни церковным. Ольга Владимировна, по ее собственным словам, «решила быть верной и Распутину, и Илиодору». По мнению М. Головиной, «Лохтина, обожавшая и Илиодора, и Распутина, стремилась примирить их между собой, но это ей не удалось и тяжко отразилось на ее душевном равновесии»⁴⁰

Пребывая в болезненном душевном состоянии, Ольга Владимировна отправилась в Покровское, где находился Григорий Ефимович. Вместо примирения она вновь устроила балаган, видимо уже не в силах справиться со своим полубезумным состоянием и не будучи способной контролировать себя. На сей раз не смогла сдержаться жена Григория Ефимовича Прасковья Федоровна. О том, что случилось в слободе Покровской, рассказала сама Ольга Владимировна на следствии. Вот ее рассказ.

«Как-то раз, когда Распутин находился с семьею в гостях у односельчанина, я зашла в избу к другому и, узнав здесь о большой нужде хозяев, стала настойчиво просить отца Григория подарить мне корову. Нужно сказать, что если я что задумаю, не отстану, пока не будет исполнено, что я желаю. Это было в присутствии какого-то приезжего гостя, причем я упрекнула жену Распутина в скаредности. По уходе гостя, Распутина упрекая меня, что я ее обличила при постороннем, схватила меня за волосы и побила меня.

Я уехала от них во Флорищеву пустынь, - продолжает свой рассказ Лохтина, - К Илиодору меня не допускали, и я только в его передней прокричала, что приехала. Затем меня выслали, и был составлен протокол, что я нахожусь в припадке безумия»».⁴¹

Что было делать бедной, одержимой безумными стремлениями женщине? Но Господь Милосердный по молитвах старца Григория указал ей путь ко спасению. По благому внушению свыше она вновь возвращается в Сибирь и едет в Верхотурье. По собственному почину на правах паломницы она поселилась в скиту на озере Октай, где проживал старец Макарий. «Я поехала в Верхотурье к отцу Макарию. Келья старца ремонтировалась, и я помещалась в небольшом чулане, дверь которого старец припер доской, положив на нее камень. Питалась я раз в сутки, получая оставшуюся от отца Макария пищу»⁴²

В этот ее приезд на Октай не обошлось без скандала. Надо полагать, старец Макарий пожалел бедную женщину, метавшуюся по России, и не знавшую где и как найти успокоение. Возможно, пребывание ее  у старца Макария было тайным (припер дверь доскою и придавил камнем). Но братия монастыря узнала о незаконном нахождении женщины в скиту, и движимые ревностью о строгости монашеского жития, которую, с их точки зрения, покусилась нарушить непрошенная гостья, выразили категорический протест. О возникшем конфликте рассказано в монографии «Уральская Лавра», посвященной истории Верхотурского монастыря.

«Монастырский устав запрещал женскому полу пребывание в жилых кельях монахов, а указ Св. Синода 1910 года устанавливал срок пребывания богомольцев в монастырских гостиницах не более десяти дней.

Поскольку Лохтина не уезжала, 18 июля братия вызвала помощника полицейского исправника, дабы выдворить ее. Но «генеральша» ответила, что добровольно не уйдет. Братия, «желая предотвратить активное вмешательство полиции» и сохранить скитские порядки, окружила на церковной паперти старца Макария и «настоятельно требовала немедленного удаления из скита г. Лохтиной, угрожая при этом ему словами». Монах Феофил (Петровичев), не сдержавшись, сказал даже Макарию: «Мы тебя растерзаем», - хотя уверял впоследствии, что произнес это лишь «для пристрастки». Перепуганная, не столько за себя, сколько за Макария, Лохтина покинула скит, но телеграфировала Императору: «Прошу защитить старца Макария, которого Вы сами знаете».

Николай II вмешался в конфликт: монахам сделали внушение, настоятелю Ксенофонту объявили выговор за упущения в скитском благочинии и предписали впредь незамедлительно сообщать епархиальному начальству о всех посещениях монастыря «высокопоставленными лицами», а к келье Макария сделали пристройку, в которой и обитала Лохтина. Впрочем, некоторое время спустя она уехала в Петербург - к Григорию Распутину».⁴³

Лохтина с ужасом, по-видимому, восприняла известие о покушении на старца Григория и о причастности к покушению Илиодора. Возможно, что это послужило толчком к отрезвлению. В дальнейшем она поселилась у старца Макария в Верхотурском монастыре, путь в который проложил для нее Григорий Ефимович, и провела остаток времени до февральского переворота в монастырской келии и послушании старцу. Это было ее спасение в духовном смысле, лучшей лечебницы для нее трудно было сыскать. Несомненно, что своему духовному выздоровлению она обязана молитвам и терпению старца Григория и старца Макария.

«Когда в начале марта 1916 года Распутин вновь поехал в Верхотурье, перспектива везти с собой «безумную генеральшу» его не обрадовала. Она появилась самовольно на вокзале в белом балахоне, с курами в лукошке - для отца Макария. Распутин приказал ей ехать отдельно и несколькими днями позже. Она подчинилась (! - сост.). Приехав еще раз в Верхотурье летом того года, Распутин и его свита обнаружили Лохтину в скиту, где она жила в пристрое к келье Макария, носила ему дрова, мыла келью, непрестанно молилась, была одета во все белое, с иконами на груди. Старец Макарий был для нее святым. Она прожила так до 1917 года. 8 марта ее арестовали в скиту и взяли к допросу по следствию о Григории Распутине, проводившемуся по распоряжению Временного правительства. Она сидела в Петропавловской крепости вплоть до событий октября 1917-го, когда была освобождена и первым делом поехала в Верхотурье. Но старца Макария уже не застала: он тоже был арестован 19 апреля, а 19 июля скончался и был похоронен на монастырском кладбище».⁴⁴

Ольга Владимировна Лохтина не отреклась от Григория Ефимовича и, будучи узницей Петропавловской крепости, твердо продолжала отстаивать на допросах его добрую репутацию, отметая все клеветнические обвинения в его адрес, и перед следователями, от которых зависела ее собственная судьба, исповедуя Григория Распутина Божьим старцем.

Из стенографического отчета заседания Чрезвычайной следственной комиссии от 24 мая 1917 г. (чуть выше был цитирован фрагмент этого допроса, где Лохтина рассказала обстоятельства своего знакомства с Григорием Распутиным и поведала следователям о своем чудесном исцелении):

Сенатор Иванов:      «А последнее время вы где были?»

Лохтина (Л):                         «Я, арестованная, жила в Верхотурье, в женском монастыре».          

Председатель (Пр):  «Вы считаете Распутина каким человеком?»

Л:        «Я его считаю старцем».

Пр:      «Что это значит?»

Л:        «Старец, который опытом прошел всю жизнь и достиг всех христианских добродетелей».

Пр:      «А вам не известны дурные вещи - по крайней мере, с общелюдской точки зрения - по отношению к Распутину? Мы все думаем, или многие думают, что он развратный человек, скверный, что его жизнь была не духовная».

Л:        «Я не знаю его с этой стороны».

Пр:      «Но вам, может быть, говорили?»

Л:        «Я верю только себе. Я знаю, что так со мной было».

Пр:      «Но если вам хороший человек скажет правду?»

Л:        «Я на себе испытала силу его святыни, так что для меня теперь уже все закрыто»⁴⁵.

Дальнейшая ее судьба неизвестна.

А. Г. Гущина. У Александры Георгиевны  Гущиной умер муж, жизнь стала в тягость. Ей было около 70 лет, она впала в уныние и нигде не могла найти утешения. Из тяжкого болезненного состояния ее вызволил Григорий Ефимович Распутин-Новый. Вот, как это было:

«Каждый раз в церкви я встречала мужчину, одетого в поддевку, который очень усердно молился. Манера молиться у него была особая - он стремительно становился на колени, как-то странно упирался в пол пальцами. К нему, здороваясь, обращалось с просьбами помолиться очень много народу. [Ей сказали, что это Распутин - сост.]. Как-то он подошел после обедни сам и спросил: «Что ты такая грустная?» Я рассказала про свои невзгоды, и он сказал: «Грешно грустить, надо молиться Богу».

Распутин произвел на меня впечат­ление святого человека, он разговаривал о Боге и душе»⁴⁶.

Мария Евгеньевна Головина (Муня) пережила жизненную драму:

«В 1910 году я потеряла человека, которым увлеклась, что неблагоприятно отразилось на моей нервной системе. Жена моего двоюродного брата Александра Пистолькорс [Александра Александровна Пистолькорс, в девичестве Танеева, родная сестра Анны Александровны Танеевой  (Вырубовой)] была знакома со старцем Григорием Ефимовичем Распутиным, которого в это время считали святым человеком, который может утешить в горе. В первый раз отца Григория я увидела всего на несколь­ко минут, и он произвел на меня прекрасное впечатление. Раз­говор шел о том, что я хотела уйти от мира в монастырь. Распутин мне заметил на это, что Богу можно служить везде, что жизнь так круто менять не следует. В это время я делала опыты по вызыванию ду­хов. Я была крайне удивлена, когда отец Григорий спросил меня: «Зачем ты все это? Ты знаешь, как подготовляются пус­тынники, чтобы иметь наитие духа? Как ты среди светской жизни хочешь достичь общения с духом?» Он посоветовал мне этим не заниматься, предостерегая, что я могу сойти с ума. Распутин понравился и моей матери. Она была благо­дарна ему за то, что он отговорил меня идти в монастырь. Я виделась с ним еще несколько раз в течение 10-14 дней у Пистолькорс. Вина Распутин раньше не пил совсем, пропове­довал простоту в жизни, боролся с этикетом и убеждал, чтобы люди не осуждали друг друга. Распутин никогда не питал зло­бы к людям, которые причинили ему тот или иной вред»⁴⁷.

Любовь Валериановна Головина, мать Муни, так же, как и дочь, почитательница старца Григория Распутина, так рассказывает о его способности утешать людей:

«Вообще у нас дома [он] был образцом вежливости и скромности. Я особенно ценю в Гр. Еф. его дар утешения. В самые тяжелые минуты жизни он всегда находит то самое нужное слово, какой-нибудь ничтожный совет - и выход найден. Кроме того, с ним чрезвычайно отрадно молиться»⁴⁸.

Хиония Михайловна Берладская: «Познакомила меня с Гр. Еф. осенью 1906 года одна знакомая генеральша, сказавшая, что у нее бывает особенный человек, который хорошо может успокоить мятущуюся  душу, а так как тогда у меня нервы были страшно взволнованы трагической кончиной мужа (покончившего самоубийством) и я два года ужасно страдала, обвиняя себя в смерти его. Когда знакомая привела ко мне Гр. Еф., он пристально поглядел на меня и сказал: «Ты что думаешь? Знаешь, у Господа было двенадцать учеников и один из них, Иуда, удавился. Это ведь у Господа, а ты что?» Слова эти были ответом на гнетущую мою душу мысль, что я виновата в смерти мужа. Раз у Господа могло случиться подобное, я слабый человек, не могла переродить своего мужа. Это мне сразу стало ясным, я получила полное спокойствие души, чего я не могла достигнуть ни гипнозом, ни какими другими лекарствами. До этого я не говела целый год и не могла даже ходить в церковь, пение расстраивало меня и делались сердечные припадки. Два года я почти ничего не ела и дошла почти до полного истощения духовного и физического. Познакомившись с Гр. Еф., я почувствовала, что он может разрешить все мои жизненные вопросы, ответами из Евангелия. За это я и питаю к Гр. Еф. глубочайшую любовь и признательность. <...>

А учит он нас, чтобы мы усовершенствовали свою душу и помыслы и добивались чистоты совести, тогда мы делаемся способным положить душу свою за други, а это значит, что любовь наша совершенна. Затем мне нравится в семействе Гр. Еф. полное единодушие всех и стремление обласкать и утешить друг друга»⁴⁹.

Акилина Никитична Лаптинская: В книгах о Григории Распутине можно встретить информацию о том, что он исцелил Акилину Лаптинскую, которая была одержима бесом. В воспоминаниях Матрены Григорьевны есть образное описание того, как это произошло. Насколько точно здесь отражена действительность, трудно сказать, но несомненно, что в основе описания лежат подлинные рассказы Григория Ефимовича своей дочери. Поэтому мы решились привести это описание.

«Как-то отец попал в монастырь на Охте, это в при­городе Петербурга. Сестры пригласили его разделить с ними ужин. Когда собравшиеся только приступили к трапезе, до них донесся дикий вопль, от которого мо­роз продирал по коже. Так, должно быть, кричат в аду. Потом вопль сменили хриплые, но тоже очень громкие стоны. Все, кроме отца, сохраняли полное спокойствие.

Монашки в ответ на расспросы рассказали, что это крики несчастной молодой послушницы, страдающей падучей. Ни молитвы, ни усилия докторов ей не помо­гают. Отец попросил отвести его к больной. Настоятель­ница поспешила исполнить просьбу.

Разумеется, отец не в первый раз видел подобных больных. Но то, что ждало его сейчас, было душеразди­рающим. В келье, чья дверь представляла собой частую решетку, на куче зловонного хлама, ощерившись, лежала женщина, имевшая вид безумной - волосы всклокочены, лицо и тело, видное сквозь разорванное пла­тье, исцарапаны до крови. Увидев пришедших, она как будто очнулась и снова начала завывать, теперь - почти басом. Из ее горла вырывались крики, в которых можно было различить ругательства и богохульства. При этом тело больной извивалось, она загораживалась руками, словно пытаясь защититься от удара. Потом вдруг затих­ла, будто удар все же достиг цели.

Таких называют одержимыми. В перерывах между му­чительными припадками, лишающими их, кажется, всего человеческого, женщины ничем не отличаются от остальных. По их виду в обычные дни ничего заметить нельзя. Все это вполне относилось и к Акулине - по словам настоятельницы - очень красивой и спокойной.

Отец вызвался помочь. Он вошел в келью, остано­вился на пороге, осенил себя крестным знамением и несколько минут молился молча. Затем подошел к одер­жимой и обратился к ней.

Акулина повернула к нему лицо, окровавленное и покрытое синяками, изуродованное животным оскалом, выражающим ненависть. Отец опустился рядом с ней на колени и стал молиться вслух. Он просил Господа о том, чтобы тот простил тяжкие грехи несчастной. Настоя­тельница и сестры недоуменно переглядывались, так как не знали за послушницей никаких грехов, тем более тяжких. Но в голосе отца звучала такая скорбь и уверен­ность, что становилось ясно, он знает, о чем просит.

По мере того, как продолжались молитвы отца, взгляд Акулины прояснялся, вся ее фигура как-то преобража­лась. Из зверя она на глазах превращалась в женщину. Несчастная даже пыталась стыдливо прикрываться, на­тягивая лохмотья то на грудь, то на колени. Постепенно девушка совсем успокоилась. Казалось, невидимая рука сняла с нее груз ненависти и греха.

Следующей была молитва отца «о здравии болящей рабы Божьей Акулины».

Когда отец замолчал, Акулина имела вид здоровой.

Отец три раза широко перекрестился, потом так же перекрестил Акулину и сказал: «Господь услышал мои молитвы. Она исцелилась. Казанская Божья Матерь дала ей отпущение грехов».

Присутствовавшие при исцелении Акулины приня­ли происшедшее за чудо. Позже это событие было зане­сено в монастырскую книгу с подробнейшим описани­ем всех действий отца, как подтверждение проявления милости Божьей к этой обители».⁵⁰

Так ли было или нет, кто знает. Кто присутствовал на «отчитках», может подтвердить, есть ли в этом рассказе правда. Провести параллели можно и с эпизодом исцеления беснующейся девушки в известном фильме режиссера Лонгина «Остров». Быть может, описанный случай произошел не с самой Лаптинской, а с другой женщиной. Наше мнение, что в этом описании нет ничего невероятного, нечто подобное не только могло произойти, но непременно должно было происходить и не раз, зная многочисленные случаи чудесных исцелений по молитвам старца Григория (список известных случаев исцеления см. в Приложении).

Однако же сама Акилина Никитична об этом эпизоде ничего не говорит, а о своем знакомстве с Григорием Ефимовичем рассказывает следующее:

«Слышала я о Гр. Еф разговоры в Троицкой общине гор. Петербурга давно, как о человеке редком, и пожелав познакомиться с ним, обратилась к О. В. Лохтиной, у которой состоялось наше знакомство месяца 4 тому назад. Григорий  Ефимович произвел на меня сильное впечатление, как человек действительно необыкновенный. <...> В Григории Ефимовиче поражает меня больше всего простота обращения, доброта и любовь чистая к людям, которой я не встречала у других. Знание жизни в нем удивительно, нет такого вопроса, на который бы он не дал без запинки ответа»⁵¹.

 (Полный текст допроса Берладской, Лаптинской и других см. Приложение II. Материалы Тобольского дела).

В. И. Кусова. Чтобы понять мотивы, которыми были движимы многие из тех, кто желал войти в близкое окружение Григория Ефимовича, приведем выдержку из показаний Кусовой Веры Илларионовны, баронессы, 27 лет:

«Познакомилась с Григорием Распутиным в 1913 году. Муж служил в Крымском полку, шефом которого была императрица. Царская Семья жила тогда в Крыму. Мне хотелось мужа устроить получше. С этой целью, а также из любопыт­ства как-то подошла на берегу к Распутину. Познакомившись с ним, изложила свою просьбу. Распутин обещал помочь мне. В июле месяце я ездила в Петроград недели на две и посетила Распутина с целью попросить еще об устройстве одного близ­кого человека и, кстати, с целью попросить у него духовной поддержки по поводу постигшего меня горя. Оказалось, однако, что дать мне духовное успокоение он не может, так как я увидела, что он приходящим к нему за советами говорит общими местами. Тем не менее, я продолжала бывать у Распутина, чтобы встретиться там с людьми, которые были для меня инте­ресны или нужны. К Распутину, как к святому, я не относи­лась. Ему было многое открыто, вот почему я пишу в 1916 году (после убийства Григория Ефимовича) Лаптинской: «О, если бы отец Григорий и оттуда помог бы как-нибудь, научил...»⁵².

Показание Кусовой интересно тем, что обнаруживает истинные мотивы многих из окружения Григория Ефимовича. Все пытались использовать его, если бы только в благородных целях. То, ради чего Господь привел Григория Распутина в Санкт-Петербург, ускользало от людей. Они не желали напиться из духовного источника, но смотрели на Распутина, как на средство достижения своих часто меркантильных, житейских целей, далеких от духовного искания пути ко спасению души, того, что собственно и мог предложить Григорий Ефимович. Но в этом качестве он, оказывается, был не нужен, во всяком случае, баронессе Кусовой. От него ждали оказания протекции, продвижении по службе, решения житейских вопросов, устройства на работу. Григорий Ефимович старался не отказывать даже в этом, не берег и не щадил себя, щедро раздаривал себя всем, делал, что мог, не боясь оказаться смешным, жалким, беспомощным. Его просили помочь,  и он помогал. Баронесса Кусова в своих показаниях противоречит сама себе, в конце высказывая мысли обратные тому, что говорила вначале. Это еще раз доказывает, что вопреки слепоте людей, все же главным связующим звеном между Распутиным и его почитателями было то духовное начало, которое могло выходить за рамки понимания людей не духовных, не просвещенных Духом и верой. Но сердцем они чувствовали духовную силу своего наставника, им было хорошо рядом от ощущения исходящей от него теплоты. Возможно, многие не отдавали себе в этом отчета и оставались с ним интуитивно, как, например, баронесса Кусова.

Подтверждение этих слов в отношении баронессы В. И. Кусовой можно найти в показаниях О. В. Лохтиной: «При первом свидании она [Кусова] рассказала, что ей вообще плохо живется. Позднее мне приходилось слышать, что муж ее сильно пил, и она много страдала от этого. Рассказала, что он в пьяном виде как-то раз въехал на коне в ее спальню»⁵³.

Так что для баронессы Кусовой духовное утешение Григория Ефимовича, каковым талантом он, безусловно, обладал, было крайне необходимо. Но еще более в нем нуждались его Царственные Друзья.

 

Ссылки:

2. Начало старчества.  

1.  Радзинский Э. Указ. соч. С.138.
2.  Фомин С. В. Так говорил Распутин. 24.03.2005. http://www.pravaya.ru/faith/16/2708.
3.  Верная Богу, Царю и Отечеству. С-Пб: Царское Дело, 2005. С. 115.
4.  Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 54-56; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
5.  Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 54, 56-57; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
6.  Материалы Тобольского дела; ГАРФ, фонд 1467, дело № 479 а, лист 38-46. 
7.  Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 84.
8.  ГАРФ, ф. 1467, оп.1, ед. хр. 949, лист 5.
9.  Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 84-85.
10.  Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 85.
11.  Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 85-86.
12.  ГАРФ, фонд 1467, оп. 1, ед. хр. 479 а, лист 19.
13. Ордовский-Танаевский Н. А. Воспоминания. М-С-Пб: ROSTIK INTERNATIONAL, 1993. С. 390-391.
14. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 198-199.
15. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 199.
16. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 200-201.
17. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 201.
18. Уральская Лавра. Екатеринбург. 2006. С. 249
19. Уральская Лавра. Екатеринбург. 2006. С. 249.
20. ГАРФ, фонд 1467, оп. 1, ед. хр. 949, лист 5.
21.  Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 230-231, 255.
22.  Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 123, 127-128.
23.  Цит. по: Бэттс Ричард (Фома) Пшеница и плевелы. М: Валаамское общество Америки в России. 1997. С. 45; со ссылкой на: Жуковская В. А. Мои воспоминаня о Григории Ефимовиче Распутине 1914-1916 гг. Российский Архив. М: 1992. С 313.
24.  ГАРФ, фонд 1467, Дело № 479 а, лист 38-46.
25. Распутина М. Распутин. Воспоминания дочери. М: Захаров, 2000. С. 185-187.
26. ГАРФ, фонд 1467, Дело № 479 а, лист 38-46.
27.  Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 254.
28.  Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 255.