Оправдание Каина

Ах, лучше бы его не трогать, этого Каина...

Едва лишь вспоминать да плакать. Смотреть и содрогаться. Сам Бог велел его не трогать и наложил ему печать проклятья. (Б.4,15)

Но всё ж нашлись такие, которые сказали: «Не так уж он и плох, этот Каин! Да, что там - и хорош! Ведь он убил не тысячи, не сотни, а всего лишь одного, и тот был хлюпик. А то, что брат родной - так люди братья все и все сыны Адама».

Другие подхватили: «Был бы Каин плох, то первым город не построил, не произвёл бы щедрого потомства, в котором проявилось то, что будет гордостью любого государства: поля и земли с шатрами и стадами, народы с дивною игрой на гуслях и свирелях, мастерские с орудьями из меди и железа». (Б.4,17-22)

И третьи тут же подхватили: «Безусловно, он первый государственник по благодати! Нет, Каин не преступник, он... страдалец! Да он ли Авеля убил? Не сам ли тот ударился о камень?» 

Четвёртые добавили: «Да если Каин и убил, то верно уж раскаялся, иначе б род его Господь так щедро не продолжил! Необходимостью был связан бедный Каин!» 

Как только зародилась мысль о покаянии Каина, так и свидетели тому нашлись: мол, да, молился. Кто-то даже слух пустил, что брату на ушко успел он с чувством прошептать: «Всё, что могу, брат, не взыщи». А значит, Каин своим убийством способствовал спасению Авеля души! 

И, наконец, взялись за карандаш и подвели статистику всех каинских успехов. Цифр было много, факты стали вряд и заслонили память Авеля.

Конечно, нашлись противники последовательного каинизма, да им-то быстро позаткнули рот, грозились донести «куда положено», кричали: «Дело Каина живёт и побеждает!»

Как-то и забыли, что каинический «расцвет» был мрачен и недолог, что десница Божия эту память смыла в водах Всемирного потопа.

* * *

Эту небольшую притчу я предлагаю в ответ на последние публикации о Сталине на РНЛ,  в частности, несколько статей одного автора, которые отмечены низким публицистическим уровнем, наивностью аргументации, рядом нравственных подмен.

Определим хотя бы некоторые из них.

Первая хорошо известна, она и раскрыта в вышеприведённой притче. Нельзя оправдывать то, что не оправдывается - насилия и убийства, тем более - введенные в систему. Кто так делает, тот ставит себя на место нигилистов (и самого древнего из них, диавола), принцип которых: для достижения цели все средства хороши.

Нельзя возвышать и ставить неким идеалом того, кто сознательно умножал жертвы, выкорчёвывал веру, стал прямым виновником мучений и гибели множества новомучеников и исповедников российских. Это безнравственно. Это чудовищно. Это есть оправдание Каина и презрение Авеля.

Покойный святейший Патриарх Алексий на вопрос о новых тенденциях возвышения и освящения Иоанна Грозного однозначно ответил, что история Церкви ещё не знала такого, чтобы во святые возводили и мучеников, и их мучителей.

Другая подмена - манипуляция евангельскими истинами. Якобы нельзя судить Сталина, ибо «не судите, да не судимы будете».

А как же давать исторические и нравственные оценки? Как осуществлять правосудие? Писать литературную критику? Или сталинисты взяли на себя право решать, кого подвергать оценкам, кого нет, а так же право налагать «табу» на некоторые личности и на себя в том числе?

Осуждение с пристрастием и взвешенная историческая и нравственная оценка - разные вещи, разные планы. Спутывать их ошибочно и опасно.

Личность Сталина достаточно масштабна и парадоксальна, чтобы порождать как её пристрастное уничижение, так и не менее пристрастное её возвышение. И то, и другое - суть одно: это есть рабское, зависимое отношение к принципу диктата и насилия, который проповедовал Сталин.

Не по Сталину должна тосковать русская душа, а по Неемии, по равноапостольному князю Владимиру, по благоверному князю Александру Невскому. По забвенному принципу Соборности, который в русской душе теплился лишь мечтой, идеей, так и не получившей своего воплощения.

Я намеренно не даю здесь исторических оценок личности самого значительного из советских правителей, пусть это делают профессиональные историки (и дай Бог - вдохновлённые). Но мы и не заметили, как сталинский вопрос из исторической плоскости перешёл в нравственную.

Впрочем, это есть особенность русской истории, вытекающая из её сверхзадачи, - наличие духовно-нравственного подтекста, подобного библейскому. Русская история пишет свои библейские сюжеты, но кто беспристрастно запечатлеет их?

Сверхзадача ясна - это осуществление мессианского предназначения русского православного народа быть светочем истинной веры, быть народом-христоносцем, носителем евангельских нравственных ценностей в их кристальной неискаженной чистоте.

Для осуществления этой сверхзадачи народу-христоносцу необходим оплот и защита государства, иначе мессианская задача будет невыполнима.

Но она так же станет невыполнима, если государство войдет в противоречие со сверхзадачей народа Божьего, потеряет внутренний христианский импульс и станет поедать своих лучших сынов.

Сталин и Иоанн Грозный, а эти личности связаны прочными историческими нитями, дали России оплот, ограждение, но на этом их положительная роль заканчивается. Ибо внутри этого оплота творилось единоличное беззаконие и авторитарный произвол.

Нам очень важно понять, наконец, что русский выбор стоит не между тоталитарным правлением и либеральной диктатурой (это есть дихотомия порочная, ибо оба варианта препятствуют осуществлению мессианской сверхзадачи), а между созиданием просвещенной христианской соборной государственности и... провалом мессианского призвания.

И вот вместо того, чтобы все силы направить на созидание православного Отечества, некоторая прослойка патриотических сил пытается найти себе утешение в оправдании и благословении тех исторических периодов и личностей с ними связанных (опричнина, сталинский террор), которые символизировали внешнюю мощь России и в то же время её страшную внутреннюю дисгармонию.

Чтобы завуалировать эту внутреннюю дисгармонию в государстве, прибегают к подтасовкам и искреннему (будем надеяться), но порочному стремлению выдать желаемое за действительное.

Здесь русская мечта о совершенном государственном устройстве, ранее всегда обращённая к настоящему и будущему, извращенная до противоположности в строительстве коммунизма, и, наконец, истощившаяся в своих мечтаниях и ожиданиях, пожалуй, впервые, так явно обращается в прошлое.

Настоящее тревожно, будущее безрадостно (сколько раз мы уже разочаровывались в грядущих государственных перспективах!), а вот прошлое, это такое податливое пластилиновое прошлое - вот что можно менять по своему «образу и подобию»!

Итак, в искусственном возвышении авторитета таких личностей как Иоанн Грозный и Сталин мы видим (кроме элементарного раболепства перед сильной и кровавой рукой) очередное извращение русской мессианской идеи, перенаправленной из онтологического созидания настоящей жизни к деструктивному достраиванию несостоявшихся героев из прошлого.

Подобное уже пережил Богоизбранный еврейский народ, напряжённые мессианские ожидания которого извратились вплоть до того, что на династию Иродов смотрели с мессианским вожделением, но не увидели Спасителя своего.

Не проглядят ли русского Бога некоторые наши патриоты, одержимые квазимессианским зрением, обращенным вспять?

Иерей Александр Зайцев, Валаамский монастырь