Предисловие. На свете есть только одна правда...
Глава 3. Приговор привести в исполнение
Глава 5. Фрицы торопились к Москве
Глава 12. Огонь, вода и медные трубы
Глава 13. Возмездие
После ряда «громких» операций к нашей группе молодых разведчиков в отряде стали относиться с определенным вниманием и уважением. Люди понимали, что каждый раз, выходя на задание, мы серьезно рискуем своими жизнями. Многие старались нас как-то подбодрить или просто поговорить и поделиться опытом.
Такие человеческие контакты вполне естественны и понятны. Однако, в нашем узком кругу мы смотрели на посторонние связи (все, что выходило за рамки общения с нашим непосредственным шефом - заместителем командира отряда по разведке), прежде всего, как на потенциальную возможность «подставить спину» врагу, который постоянно стремился выявить и нейтрализовать наиболее активные и дерзкие группы партизан. Ведь мы, «охотники», представляли в то же время и «дичь» для спецслужб врага, которые вели за партизанами и подпольщиками ответную непрерывную охоту, скрупулезно изучая свои неудачи, перенимая наши собственные методы и умело используя агентов, завербованных из числа пленных и местного населения.
Их технические возможности (вооружение, транспорт, средства связи и ведения скрытных операций) несравненно превосходили наши собственные. Но опасались мы не силы врага. Нас волновало другое - насколько мы могли доверять людям, нас окружавшим? Ведь многих мы просто не знали, да и времени и возможности узнать их поближе (например, в бою) не было. Отряд постоянно терял людей (погибшими, искалеченными, заболевшими, и.т.д.), пополнялся новыми кадрами (в основном за счет бойцов регулярной Красной Армии, попадающих к нам из окружения или плена), а также устанавливал новые связи среди местного населения. Проверить всех не было никакой возможности.
Этим обстоятельством и пользовались немецкие вербовщики.
В отряде мы старались особо не «светиться». С разрешения командира отряда наша группа была расквартирована в отдаленном углу лагеря, так что мы могли выходить на задания и встречи с волками лесом, скрытно для посторонних глаз. Получив приказ, старались все взвесить, просчитать и предугадать все возможные варианты развития событий. Порой анализ задания (особенно в условиях острого дефицита времени) требовал усиленного умственного напряжения. Даже сравнительно «простые» задания были не так легки, как могло показаться со стороны. Поэтому хороший разведчик должен был обладать не просто отменными физическими данными, наблюдательностью и памятью, но и повышенной сообразительностью. Именно последние, зачастую, определяли для нас грань между жизнью и смертью.
Задумывались мы и над тем, что происходило в самом отряде. Так, между бойцами нашей группы и командованием отряда (особенно начальником штаба и комиссаром) чувствовалось некоторое отчуждение. В какой-то мере повлияло и то обстоятельство, что мы своими успешными действиями по захвату Навлинской тюрьмы по сути «сорвали» планы, вынашиваемые нашим командованием по организации широкомасштабной операции с теми же целями. (Необходимо сказать, что такая операция могла бы закончиться либо полным провалом, либо значительными потерями с нашей стороны. Ведь только в Навле было расквартировано по меньшей мере три или четыре роты второго полка дивизии СС Каминского. И на подмогу им могли быть срочно переброшены еще более крупные подразделения полиции и фашистов).
Нам часто казалось, что командование отряда, сформированное из бывших партийных и комсомольских работников, при планировании боевых действий не всегда в полной мере соизмеряло свою личную ответственность с риском их проведения. Да и само «планирование», на самом деле, зачастую было чисто формальной процедурой. Тем не менее, после проведения ряда успешных операций, более высокие правительственные награды были вручены именно представителям командования за это самое мнимое «планирование и руководство». Фактические же организаторы и участники операций оставлялись в тени. И хотя эти мысли не были для нас какой-то ощутимой движущей силой, они, время от времени, заставляли задумываться о том, что происходило рядом, за нашими спинами.
Можно сказать, что в относительно полной мере мы доверяли только нашему шефу - заместителю командира по разведке. Но иногда лучик сомнения проскальзывал и здесь. Нас, например, крайне насторожило его краткое (без каких-то объяснений) заявление о том, что враг очень заинтересовался деятельностью нашей группы разведки, и что им могут быть предприняты какие-то экстраординарные меры по захвату нас в плен или, на худой конец - уничтожению. Эта неожиданная новость заставила нас всерьез задуматься.
Мы отлично понимали, что неприятель обладал довольно широкой сетью подготовленных агентов, среди которых особую опасность представляли скрытые враги, внедренные в нашу среду - так называемые «крысятники». В лесу, в поле, в болотах - все зависело от тебя самого, твоей подготовки, смелости. А здесь, в своем тылу? Попробуй, выяви его! Теперь надо было думать: как и дело не провалить, и себя не подставить.
После обсуждения этой проблемы в своем (довольно узком) кругу у нас появились кое-какие соображения, с которыми мы вкратце поделились со своим шефом. Он, по-видимому, в целях перестраховки, не сказал «Одобряю», но ответил: «Попробуйте, может, что и выйдет».
В наши планы, прежде всего, входила осторожная утечка информации о том, что мы (разведчики) начали тщательно готовиться к очень важной операции, в которую будет вовлечена вся группа. Наш расчет был на то, что кто-то из весьма заинтересованных лиц попытается каким-то образом разузнать побольше об этом мероприятии, установит более тщательное наблюдение за нами, а возможно и попытается каким-то образом сблизиться с кем-то из нас.
Удочка с хорошей наживкой была заброшена. Оставалось терпеливо ждать, и по возможности подогревать интерес к этому мероприятию. Мы полагали, что агент уже каким-то образом связался со своими хозяевами и получил на этот счет соответствующие рекомендации и поручения.
Через несколько дней с одним из наших разведчиков произошел интересный случай. Он получал на складе какие-то предметы личного пользования на всю группу (сигареты, мыло, зубной порошок, щетки, что-то из продуктов). При этом заведующий складом, как бы между прочим, завел с ним разговор, что мол этого вам явно мало, и что начальство имеет и больше, и лучше, и даже частенько спиртное. А вам-де приходится столько работать, рисковать жизнью, а живете вы очень скромно.
На это наш парень ответил:
- Что поделаешь - каждому свое. Мы на большее уж и не рассчитываем - да и откуда взять больше?
Его собеседник тут же возразил:
- Не скажите, при желании и вы могли бы иметь и больше, и более богатый выбор.
Разведчик на это ответил так:
- Вот скоро пойдем на операцию - возможно, повезет, и тогда поимеем все, что надо.
При этом он собрался покинуть помещение.
Тут завскладом, очевидно, потеряв на какое-то время бдительность и осторожность, спросил напрямую:
- А когда и куда выходите, и откуда у вас такие сведения, что добудете, все, что надо?
Разведчик ответил, что мы, мол, пока готовимся, многое пока держится в секрете, и что скоро будем знать все подробности. Вдогонку он услышал:
- Заходите через денек-другой, у нас для вас будет кое-что интересное.
Таким образом, наша рыбка начала понемногу поклевывать. Но мы думали, что это еще, возможно, и не главная щука из запущенной к нам стаи. Опять посовещались в своем узком ряду и решили еще некоторое время поиграть с нашими «благодетелями» в кошки-мышки, то есть сообщить им под «большим секретом», что нам предстоит глубокий рейд по немецким тылам и нападения на некоторые мелкие гарнизоны и склады. Сроки выхода группы, маршруты движения, количество людей и вооружение пока держатся в секрете, но на днях все станет известно, но только ограниченному кругу лиц.
Все это наш боец поведал завскладу через несколько дней. Во время этого разговора в поле зрения разведчика неожиданно появился еще один человек, который, по всей видимости, прежде находился в глубине помещения и незримо слушал эту беседу. В довольно бесцеремонной форме он обратился к завскладом примерно так:
- Что ты жмешься, Костя? Выдай парню все, в чем у них нужда. Побалуй ребят, ведь у тебя всегда есть заначки. А им скоро в поход и наверное надолго? Хотите перед походом немного погулять, так чтобы никто об этом не узнал и не увидел? Если согласны, мы это можем организовать здесь, на складе. Подумайте и скажите нам, а мы уж организуем все тихо - не вы первые.
На этом и разошлись.
Такое предложение в условиях многих ограничений в отряде прозвучало для нас, как гром среди ясного неба.
Нам стало ясно, что рыба заглотала нашу приманку довольно глубоко в расчете на то, что мы не преминем воспользоваться таким богатым и бесплатным угощением, да еще и со спиртным. Ну а в процессе у нас явно собирались выудить все подробности планируемой операции.
С этого момента необходимо было соблюдать повышенную осторожность. Ведь «кладовщики» проговорились, что у них пасутся и погуливают и другие. Но кто? То ли их сообщники, то ли те, у которых в подпитии просто развязываются языки и они выбалтывают секреты. Одно было ясно - это были не рядовые партизаны.
В связи с этим встал вопрос - как нам вести себя дальше и кому докладывать обо всем этом? У меня закралось большое сомнение в отношении начальника штаба и комиссара, от которых наши чувствительные носы иногда улавливали запах спиртного (даже на следующий день). Однако до поры до времени мы этому не придавали никакого значения по принципу - а нам что с того? Теперь же это обстоятельство приобрело особое значение.
Дальнейшие события развивались довольно стремительно.
Надо сказать, что нам повезло в том плане, что как раз в это время из отряда в штаб бригады направлялся один из ответственных людей с какими-то важными документами, и его должна была сопровождать охрана из двух наших разведчиков. Когда об этом стало известно мне, то одному из них (наиболее смышленому и доверенному) я поручил найти в штабе начальника контрразведки и передать на словах, что у меня к нему имеется крайне срочное и важное сообщение.
Скоро наши гонцы из штаба бригады вернулись, и с ними прибыл представитель контрразведки, который пообщался сначала с командованием, а затем, уже в ночное время, провел кратковременную беседу со мной. Выслушав мое сообщение, он задал несколько уточняющих вопросов и предупредил меня, что ни одна душа не должна знать ни о нашей встрече, ни о характере нашего разговора.
Уже наутро он отбыл обратно. На следующий день в отряд поступило распоряжение - срочно откомандировать трех разведчиков во главе со мною для совещания в штаб бригады. Это распоряжение необходимо было выполнить, и вскоре мы втроем отбыли из отряда, имея с собой обычное вооружение. В штабе бригады с каждым из нас сначала встретился отдельный контрразведчик, а затем мы (все вместе) попали на прием к начальнику контрразведки бригады. Опять же, каждый из нас был предупрежден о необходимости все хранить в тайне.
Во время бесед в штабе бригады я, ко всему прочему, поведал, что наша группа затеяла еще одну «игру» в одном из сел, находящемся под опекой полиции. Двое из наших ребят появились вечером у известной в селе самогонщицы - женщины не очень сдержанной на язык. Они обратились к ней с «просьбой» помочь им отметить совершеннолетие одного из наших товарищей. При этом они обмолвились, что скоро им предстоит важное и опасное задание, и что неизвестно, кто из него вернется обратно. Так что хотелось бы перед этим хорошо провести время в каком-нибудь доме, без посторонних глаз, чтобы избежать возможной огласки. Ребята пообещали зайти обратно через два дня. Когда они снова появились, хозяйка провела их во двор, а затем в дом. Осмотрев дом и снаружи, и внутри, они заявили, что помещение им подходит, и что их будет человек семь-восемь. О времени будет сообщено дополнительно.
За домом нами была установлена слежка и вскоре выяснилось, что нашим «праздником» активно заинтересовались представители противной стороны. За нами осталось только установить время сбора в установленном месте. Со своей стороны, по нашим оценкам, противник может предпринять различные меры: попытаться споить ребят и добиться исчерпывающей информации об отряде, арестовать их или же дать им возможность спокойно покинуть дом, чтобы в засаде истребить всю группу. Похоже, что наряду с полицией, в эту игру включились и немецкие спецслужбы.
Это мое сообщение очень заинтересовало начальника контрразведки бригады. Выслушав меня, он произнес:
- Да, ребята - с вами не соскучишься. Нечего сказать, добавили вы нам работенки. Но ничего, разберемся и с этим, нам не привыкать. А вам большое спасибо от нашей службы. Завтра вы будете у себя в отряде. Все дальнейшие действия осуществлять только под нашим руководством - никакой отсебятины. Считайте, что ваша самодеятельность на этом закончилась.
В дальнейшем так все и произошло. Мы теперь выступали в роли статистов, говоря и делая то, что нам диктовали специалисты.
В отряде была выявлена группа глубоко законспирированных агентов противника, которые к тому времени уже принесли нам немало вреда. По результату проведения этой операции значительная часть руководства отряда была заменена.
Что касается праздника совершеннолетия разведчика, то он действительно состоялся - только не совсем так, как это было запланировано спецслужбами противника.
Все полицейские посты вокруг дома в назначенное время были обезврежены. Те же, кто находился внутри дома, были обездвижены, разоружены, а затем допрошены. Среди них, действительно, оказались довольно солидные представители немецких спецслужб и бригады СС Каминского. На столе и вправду стоял добротный самогон и хорошая закуска. Убедившись, что все это безопасно для здоровья, мы употребили и то, и другое по назначению - не пропадать же добру в такой день!
На этом можно было бы, пожалуй, и поставить точку в этом кратком рассказе о довольно скоротечных, но крайне неординарных событиях, произошедших с нами. Но в голове моей до сих пор крутятся вопросы, которые мы тогда сами себе задавали в своем кругу. Как так вышло, что мы, еще мало искушенные юнцы, решились на такие «игры» по выявлению скрытых агентов врага?
Ведь, откровенно говоря, мы на такую удачу не рассчитывали.
Однако где-то на уровне подсознания у нас вертелись мысли о том, что мы уже не раз вплотную сталкивались с сетями, расставленными противником на путях нашего следования на задания. К счастью, нам удавалось их вовремя миновать или легко выпутаться. И это всегда происходило при выходе из зоны лагеря, а не наоборот! Ведь когда и каким путем мы вернемся в отряд, никто не мог знать заранее - даже мы не всегда точно себе это представляли (непредвиденные обстоятельства не раз заставляли нас менять маршруты).
Однако тот факт, что противник постарается путем каких-нибудь хитростей поймать, или, наконец, уничтожить нашу группу, у нас сомнений не вызывал. Уж больно много соли мы постоянно подсыпали ему на его незаживающие раны. Да и наши возможности по использованию волков крайне заинтересовали немецкую спецслужбу. Немцами была объявлена крупная денежная и материальная награда тем, кто раскроет эту тайну, или доставит живым кого-нибудь, кто причастен к этому.
Конечно, кого-нибудь может удивить тот факт, что агенты противника сравнительно легко вышли на контакт с нами, разведчиками. Читатель может решить, что противоборствующая нам сторона была представлена какими-то простаками, непрофессионалами в своем деле.
Думать так, однако, было бы наивно и опрометчиво. Здесь явно были другие причины. Вполне возможно, что хозяева агентов понуждали их ускорить получение информации о наших операциях, чтобы своевременно принять контрмеры против нас.
Но думается мне, что самое главный их расчет был на нашу юность и отсутствие жизненного опыта. Ход их мыслей был примерно таков: «Эти мальчишки, конечно, и смелые, и боевые, но вряд ли они задумываются о том, что их ждет далеко впереди. У них одна мысль - выполнить задание. Но ведь никто не чужд материальных благ. Кто-то ими пользуются даже не всегда заслуженно, и они это знают. А сами живут из похода в поход, а в сумках у них даже не всегда продукты в достатке. Не могут же они отказаться от такого предложения!»
По завершению вышеупомянутых операций я поделился своими мыслями с начальником контрразведки бригады. Он, немного подумав, сказал:
- Да, в твоих рассуждениях есть немало здравого смысла. Мы со всем этим сейчас тщательно разбираемся, чтобы не наступить на те же грабли дважды.
Эта наша беседа была очень короткой, но очень полезной для меня. Ведь мне было важно услышать оценку произошедшего от опытного в таких делах человека. На прощание он еще раз поблагодарил всю нашу группу за наши действия в таких непростых обстоятельствах - борьбе с невидимым врагом. При этом он вспомнил слова своего предшественника Михаила Ивановича (с которым судьба меня сталкивала ранее), который поведал ему о том, как мы выследили вражеского агента в одном из сел, а затем уничтожили большую группу полицейских и их немецких хозяев из спецслужб.
При этом он добавил:
- К сожалению, из-за большого объема разносторонней работы у нас не всегда доходят руки до таких славных помощников, как вы. Будьте и в дальнейшем молодцами. Но при этом всегда оставайтесь осторожными и думающими людьми - ведь у нас много еще работы впереди. В скором времени предстоят очень важные события.
О значении последнего его высказывания нам осталось только догадываться. Меня же интересовал важный вопрос, который я стеснялся затрагивать, но, наконец, решился задать.
Обратившись к собеседнику по имени-отчеству я спросил:
- У нас с нашим шефом по разведке в отряде установились хорошие, доверительные отношения. Как нам вести себя дальше после всего произошедшего?
Ответ был кратким:
- Продолжайте в том же духе. Это порядочный и знающий свое дело человек.
На этом и расстались.
В отряде о наших мерах по выявлению и уничтожению агентов врага в упомянутом селе ничего не знали, так как в данном случае (после получения информации мимоходом от нашего шефа) мы действовали целиком по собственной инициативе.
На самом же деле о безопасности в отряде должна была заботиться особая служба, с которой у нас как-то не сложились добрые отношения. Вскоре, по результатам работы контрразведки, в отряде произошли заметные изменения.
Как я уже упомянул, куда-то были «выдвинуты» начальник штаба, комиссар, его помощник и ряд других лиц из руководства. Не исключено, что все они в какой-то мере пользовались услугами работников склада. Но это уже была не наша забота. Каждый должен заниматься своим делом.
Однако какое-то беспокойство все же меня не покидало. Мне все время казалось, что мы что-то упустили, не довели до логического конца. Ведь с какого-то времени мы передали все нити расследования в руки контрразведки. У меня было дурное предчувствие, что в отряде могли еще остаться глубоко законспирированные агенты противника. Ведь вражеская агентурная разведка широко практиковала поэтапный ввод в действие своих агентов в случае провала активно действующих или в силу сложившихся новых обстоятельств. Часто одни агенты даже не знали о присутствии других.
Снова и снова я ловил себя на одной мысли: «Что это - чрезвычайная осторожность или пресловутая мнительность?» Но ведь еще никогда меня такие предчувствия не обманывали, а наоборот спасали жизнь. Но с кем посоветуешься, кому откроешь душу, да и кто тебя поймет, когда никаких фактов нет? Оставалось только наблюдать и ждать новых событий. И они вскоре произошли и поставили на карту само существование всего нашего отряда.
