Сбывающиеся пророчества. Н.Я.Данилевский и К.Н.Леонтьев о негативных сценариях развития России

Из настоящего трудно оценивать настоящее - это аксиома. Поэтому кто-то, рассматри­вая нынешнее состояние России, говорит о деиндустриализации и о коррупции, а кто-то о возрождающихся храмах. Естественно, в этой связи, наше желание найти третейских судей и взглянуть на современную Россию глазами классиков русской консервативной мысли, в частности Н. Я. Данилевского и К. Н. Леонтьева и оценить насколько сбылись их прогнозы насчет будущего нашей страны. Почему лучше анализировать труды Данилевского и Леонтьева в паре, думаю не надо объяснять? Освящая одни и те же вопросы развитий цивилизаций (культурно-исторических типов) они взаимно дополнили и друг друга.

Начнем с Николая Данилевского. Автор труда «Россия и Европа», как известно, полагал, что Россия неконкурентоспособна в соперничестве с Западом, если совместно с остальными славянами не образует так называемый Всеславянский союз, иначе говоря, Восточноевропейскую цивилизацию с альтернативным не западным путем развития. Данилевский видя, какой обильный «культурный плод» приносит Запад, считал, что сопостави­мый по мощи плод могут принести лишь все славяне вместе взятые. Он в частности писал, что России «предстоит две возможности: или вместе с прочими славянами образовать особую, самостоятельную культурную единицу, или лишиться всякого культурно-историче­ского значения - быть ничем»[1] Выражался он и жестче, говоря о России, не выполнившей своего предназначе­нья, как об «историческом хламе».

Часто современные исследователи реагируют на эти слова таким образом: ну какой, мол, теперь в XXI веке Всеславянский союз, если последний шанс на его образование рухнул одновременно с крахом Восточного блока при Советском Союзе. Не стоит о пятнадцатой главе «России и Европы», где у Данилевского говорится о Всеславянском союзе даже дискутировать; мало ли ошибались классики русской консервативной мысли в частностях?

Однако, как представляется, в идеях Данилевского больше смысла, чем это может показаться на первый взгляд. Дело в том, что в Славянской цивилизации, если бы она сформи­ровалась, Россия играла важную роль, но все же была бы равной среди прочих. Иначе говоря, в ней отсутствовала бы ведущая (стержневая - по терминоло­гии С. Хантинг­тона) страна, вокруг которой группируются окраины. В некоторых случаях подобные цивилизации более устойчивы, чем цивилизации со стержневыми государствами. Так, современная Западная цивилизация, где трудно найти одну ведущую страну, более устойчива, и кризис в отдельной стране (или даже группе стран) не является кризисом цивилизации в целом.

Например, за последние 500-600 лет ведущую роль в Европе играли то Испания, то Британия, то Франция, то несколько стран вместе; ныне же лидером явля­ется Германия. Все поименованные страны за эти годы неоднократно попадали в полосу кризисов, однако находился новый лидер и Западная цивилизация укреплялась. Соответственно совокупная мощь такой цивилизации выше, богаче и культурный плод, приносимый созвез­дием столь различных стран. Достаточно посмотреть на список лауреатов Нобелевской премии, сколь бы, по нашему мнению, тенденциозным он не был.

Не так получилось в Русской цивилизации: кризис стержневого государства России в конце ХХ века вызвал глубокий кризис во всей Русской цивилизации, поскольку окраины, ориентировавшиеся исключительно на Россию, «переболели» всеми ее болезнями: западни­чеством, кризисом идентичности... И не нашлось государства способного, хотя бы на время взять на себя бремя лидерства. Могла бы это сделать Украина, но позиционировала она себя не как часть Русской цивилизации, а как некая «самобытная часть Европы», оппонирующая России.

Да, в нормальной ситуации стержневая страна, как некое ядро притягивает окраины и такая «собранная» цивилизация очень сильна (пример - Рос­сийская империя или СССР), однако когда ведущее государство в кризисе вся цивилизация резко слабеет.

Вообще об устойчивости Русской цивилизации можно судить по простому сравнению. Легко, например, представить себе распад и исчезновение любого исламского или латиноаме­ри­канского государства, ну хотя бы даже ведущих стран - Ирана или Бразилии, однако сложно представить при этом исчезновение всей цивилиза­ции целиком, поскольку состоит она из десятков приблизительно равных по мощи госу­дарств. И напротив, никто из нас не может представить Русскую цивилизацию без России.

Структура цивилизации со стержневым государством, вообще, предполагает в идеале расширение государства до границ цивилизации - это и есть ее нормальное состояние. Поэтому импер­ское поведение, которое вменяется в вину России, для нее, по сути, есте­ственно.

Разумеется, Н. Данилевский не писал ни о каких цивилизациях со стержневыми государствами, просто оценивая суммарную мощь Западной Европы (главным образом культурную) он не видел, что одинокая Россия может этой мощи противопоставить. Вероятно, интуитивно он понимал, что для большей устойчивости структура Восточноевропейской цивилизации должна быть аналогична структуре Западной цивилизации. Тут и напрашивалась идея: противопоставить коллективному Западу коллективный Восток. То есть славян.

Вот только как быть с объединительными мотивами?

* * *

На их отсутствие обращал внимание последователь Данилевского Константин Леонтьев. Он также признавал желательность общеславянского единения, однако в работе «Византизм и славянство» задавался вопросом: «выгодны ли эти общеславянские идеи для русского государства, усилят ли они его мощь, или приведут к падению?»[2] Леонтьев вообще сомневался, что славяне это «особый мир истории». Чехи - онемечены, поляки - католики, часть боснийцев - мусульмане, у болгар и сербов свои проблемы. Какая идея, кроме племенного родства и родственного языка может объединить славян? «До сих пор мы этих общих и своих всемирно-оригинальных идей... не видим»[3] - отмечает Леон­тьев.

Не слишком верил он и в способность конкурировать славян с Западом. В письме священнику Иосифу Фуделю он пишет: «Если даже допустить, что Романо-Германский тип, несомненно разлагаясь, уже не может в нынешнем состоянии своем удовлетворить все человечество, то и из этого вовсе еще не следует, что мы, Славяне, в течение 1ООО лет не проявившие ни тени творчества, вдруг теперь под старость дадим полнейший 4-хосновный культурный тип, как мечтает и даже верит Данилевский? Вот главные мои несогласия с Данилевским».

И все же история подтвердила правоту, как Данилевского, так и Леонтьева. Данилевского в том, что Восточноевропейская цивилизация (Восточный блок) успешно противостоял Западу в ХХ веке почти пятьдесят лет; Леонтьеву в том, что этот блок распался, так и не обретя идею существования.

Да, кто бы что ни говорил, но организованный в середине ХХ века Восточноевропейский блок действительно являл собой веский противовес Западу на мировой арене. Не только совокупная мощь и экономический рост, но и широ­кое геополитическое пространство, и дружное голосование в международных организациях - вместе со странами Третьего мира у нас в ООН было большинство... Какой контраст с современной Россией!

Своеобразная славянская культура (кино восточноевропейских стран вполне конкурировало с западными фильмами и на международных фестивалях и в прокате), музыка и литература - тоже составные части успехов Восточноевропейской цивилизации в ХХ веке.

Увы, Россия так и не избавилась от роли «пастыря» в этом союзе, боясь всякой инициативы и вольнодумия в странах Восточной Европы и по большому счету равноправные отношения, как это произошло в Западной цивилизации, в Восточноевропейском блоке не сложились. Помешала, в том числе и жесткая коммунистическая доктрина, при которой каждый идеологический шаг влево или вправо - расстрел!

В этом и проявилась правота К. Леонтьева, ведь никакой сверхидеи для долговременного объединения славян в конце ХХ века не нашлось; напротив, блеск достижений Запада гипнотически действовал на всю Восточную Европу и развал Восточного блока был предопределен.

Вообще К. Леонтьеву был свойственен пророческий дар, на это обращают внимание все исследователи его творчества. Неоднократно повторяемое им предположение о том, что Европа однажды сольется в одну федеративную республику, вполне подтверждается существованием Евросоюза. Даже в сроках Леонтьев не слишком ошибся: «Вообразим себе, что лет через 50 каких-нибудь весь Запад сольется в одну либеральную и нигилистиче­скую республику...» - писал К. Леонтьев священнику И. Фуделю в 1891 году, отмечая в том же письме, что и Россия, вероятно, сольется с этой «прелестной утилитарной республикой Запада»[4]

Как мы видим, последнее предсказание тоже сбывается: Россия не только безоговорочно приняла западную либеральную модель развития, но и последовательно перенимает все ее атрибуты, начиная от системы образования с ЕГЭ до бригадной структуры вооруженных сил. Иначе как культурным поглощением, это очевидно назвать нельзя.

* * *

Нотки пессимизма все более проявляются в поздних трудах Константина Леонтьева. Часто посещая Оптину пустынь, он в 1891 году внутренне созревает для монашества и старец Амвросий благословляет его на тайный постриг. К этому же времени относятся пророчества Леонтьева насчет будущего мира и России. Он полагает, что хотя культурно-исторические типы (цивилизации) были всегда «из этого еще не следует, что они всегда будут; человечество легко может смешаться в один общий культурный тип. Пусть это будет перед смертию - все равно»[5]

Леонтьев предсказывает, что после романо-германской культуры, вступивший в фазу упадка (вторичного смешения) новых типов не будет; а будущее мира он видит как «однородное буржуазное человечество... дошедшее путем всеобщей, всемирной однородной цивилизации до такого же однообразия, в котором находятся дикие племена»[6]

Глядя на современное человечество, можно оценить глубину леонтьевских прозрений. Не наблюдаем мы пока появления новых культурно - исторических типов (справедливости ради отметим, что это все же сюжет более «медленной истории»), зато сползание к «однородному буржуазному человечеству» с унифицированной культурой, ой как наблюдаем.

В смысле унификации из современных цивилизаций Русская и Латиноамериканская - в первых рядах, ну а Западная давно на этом пути. Исламская за счет веры пока строго блюдет идентичность, а Китайскую и Японскую поддерживает «непробиваемая» культурная самобытность. Но процесс ведь только начинается.

О России Леонтьев писал, что плохо верит в иное, кроме религиозного ее предназначенье. В письме И. Фуделю он отмечает, что «для исполнения особого и великого религиозного призвания Россия должна все-таки значительно разниться от Запада и государственно-бытовым строем своим. Иначе она не главой религиозной станет над ним, а простодушно и по-хамски срас­тется с ним ягодицами демократического прогресса...»[7]

Мне кажется эта фраза о необходимости иного, отличного от западного государственного устройства - ключевая. Ибо идентичность невозможно сохранить секторами. Иначе говоря, невозможно скопировать все институты западного обще­ства, позаимствовать культуру и систему образования, но при этом остаться религиозно обособленной. Нет, за дрейфом культуры непременно последует религиозный дрейф, причем помимо нашей воли. Призывы перейти на русский язык при богослужении или целование православными священниками руки папы Римского - все те же атрибуты культурного дрейфа России в сторону Запада. Продолжится дрейф, усугубятся процессы.

О той же опасности для России культурного поглощения писал много позже британский мыслитель А. Тойнби, утверждая, что «невозможно скопировать цивили­зацию частично, не будучи втянутым ею целиком»[8].

Перебрасывая мостик к сегодняшнему дню, следует констатировать: и у Н. Данилевского и особенно у К. Леонтьева немало безжалостных оценок буду­щего России, которое может наступить при определенных обстоятельствах. Важно не отмахнуться от этих оценок, как от чего-то, что не очень приятно читать. А еще очень важно понять, что мы можем изменить, а на что повлиять не в силах. Мы не в силах изменить ход мировой истории, если действительно последний культурно-исторический тип уже восторжествовал на планете. Можем лишь замедлить процесс.

Из наследия Н. Данилевского следует усвоить простую истину: в конкурентной борьбе с Западной цивилизацией, Россия не в состоянии обойтись без союзников. Да, Всеславянский союз сегодня невозможен, однако это не повод говорить о якобы самодостаточности России, и ее способности обойтись без окраин цивилизации - Украины, Белоруссии, Казахстана, Приднестровья, Крыма... Нет, это важные части единой Русской цивилизации, без которых русский «культурный плод», итак не слишком сочный, может и вовсе не созреть. А оттесненная на восток Россия неизбежно превратится в «исторический хлам», безликий «этнографический материал», как и предсказывал Н. Данилевский, несмотря на колоссальные природные ресурсы.

С большим опозданием понимание такой перспективы пришло и во властные российские коридоры. Вместо бессмысленной траты времени на соединение несоединимого (СНГ), российское руководство взяло курс на склеивание частей Русской цивилизации (России, Белоруссии, Казахстана и возможно Украины). Таможенный союз - инструмент для этого. Не поздно ли? Скорее всего, нет, ибо Западная цивилизация, судя по всему, вступила в полосу перманентных кризисов, а потому медленно, но верно теряет свою привлекательность. Вспомним, что десять лет назад Европейский союз был почти синонимом рая; совсем иная ситуация сегодня.

Однако и обольщаться этим фактом не следует. Таможенный союз, другие объединительные структуры решают исключительно экономические вопросы, а не вопросы идеологии или идентичности, а значит, никак не могут воспрепятствовать «всемирной однородной цивилизации», которая по прогнозам К. Леонтьева не за горами.

Конечно, Леонтьев не оригинален, утверждая, что иного, кроме религиозного предназначенья у России нет, однако одним из первых замечает, что свое предназначенье Россия может выполнить, лишь находясь вне западного либерального пути развития; в противном случае ни культуры своей, ни православия она сохранить не сможет. А если не сохранит, то не будет ли в первых рядах этой «однородной буржуазной цивилизации»?

Сергей Юрьевич Петров, кандидат технических наук, доцент, зам. директора научной фирмы (Санкт-Петербург, Россия)