Среди стран, возникших на месте СССР, едва ли не главной особенностью Украины является то, она представляет собой классический пример «идеологического государства», само существование которого обусловлено в наибольшей степени именно определенной идеологией, а вовсе не какими-то рациональными основаниями. Официальная украинская идеология, имеющая тоталитарные претензии «единственно верного учения», основана на догмате о якобы безальтернативности «европейского выбора» и его противопоставлении факту реальной общности России и Украины в рамках единой евразийской цивилизации. Этот «догмат» не выдерживают серьезной критики уже в свете самых элементарных фактов.
Прежде всего, так называемое «вхождение в Европу» в смысле формального присоединения к институтам Евросоюза, если таковое вообще когда-нибудь произойдет, для Украины вовсе не будет означать достижения уровня материального благосостояния «старой Европы». Это и не удивительно, потому что мировой клуб богатых стран, в науке именуемый «золотым миллиардом», ради нас расширяться не будет - ведь делиться своими сверхдоходами от монопольного владения высокими технологиями и контроля над ресурсами планеты он нисколько не собирается. Более того, он уже начинает сужаться вследствие внутреннего кризиса, который становится все острее. Так что о столь чаемом «месте у корыта» украинским евромечтателям следует забыть раз и навсегда.
Если же присоединение Украины к институтам Евросоюза все-таки произойдет, то исключительно ради выгоды самой Европы, получающей возможность жесткого контроля над ресурсами и экономикой интегрируемой страны, причем уровень жизни в последней при этом серьезно не изменится или даже еще понизится, что мы видим на примере других. В общеевропейской социально-экономической системе Украина может быть лишь никому не нужным конкурентом - и поэтому ее туда никогда не пустят. Зато в евразийском пространстве у Украины огромные перспективы развития - ее экономика, социальные и культурные ресурсы здесь востребованы и эффективны. Это не удивительно, поскольку так было всегда и именно такое положение дел определяло нашу историческую судьбу в течение многих веков.
История территорий, ныне входящих в состав современной Украины, настолько разнообразна, что на первый взгляд может показаться весьма странным тот факт, что они оказались частями одного государства. Феномен Украины - продукт почти тысячелетнего противостояния Европы и Русского Мира: коварной агрессии первой и героической самобытности последнего. Внутренняя расколотость украинского общества, к тому же искусственно усиленная недавними событиями, свидетельствует о том, что это противостояние нисколько не ослабело и, более того, в настоящее время стало определять внутренние процессы в самой Украине. Последнее обстоятельство всячески «не замечается» официальной украинской идеологией, основанной на догмате «европейского выбора». Тот факт, что этот «выбор» (чей?) до настоящего времени упорно демонстрирует свою полную утопичность вследствие особенностей самой Европы как корыстного и закрытого для других сообщества, также упорно «не замечается». Очевидно, что такая искусственная слепота кому-то очень выгодна, кому-то за нее хорошо платят, а для кого-то она вполне естественна вследствие плебейского уровня мышления.
Что такое «Европа»? При слове «Европа» у современного обывателя обычно не возникает каких-либо мыслей, но зато пробуждаются чувство зависти и жадно текут слюни. Это и не удивительно. Для обывателя «Европа» прочно заняла место воспитанного с детства стремления к «светлому будущему». Если кому-то по душе обывательский уровень мышления, то дальше лучше не читать. Но если кто-то хочет хоть немного понять происходящее в современном мире и его неизбежное будущее, то эта статья для него.
Европа как тип цивилизации является продуктом особой культурной «мутации», суть которой состоит в «самообожествлении» человека, формировании культа своего «Я» в качестве высшей псевдоценности, со временем подчиняющей себе все остальные ценности вплоть до их полного уничтожения. Сущность «Европы» как типа цивилизации состоит в особом пути разрушения христианской культурной традиции. Здесь происходила подмена исходных и фундаментальных понятий христианской жизни - Истины, Свободы и Любви - прямо противоположными, однако прикрывающимися теми же именами. Вместо Христа, «истиной» здесь стала называться совокупность знаний, обеспечивающих комфортную земную жизнь. Вместо духовного совершенствования и победы над злой человеческой природой «свободой» стала называться возможность беспрепятственного удовлетворения любой индивидуалистической прихоти, защищенной законом. А «законом» вместо установленного Богом вечного порядка человеческой жизни по Правде - здесь стали называть формальные компромиссы коллективного эгоизма. Вместо подвига жертвенного служения ближнему «любовью» здесь стало называться «гуманистическое» потакание любым человеческим слабостям, апология его падшего смертного состояния. Особая, нигде не виданная специфика Европы, состоит в том, что все это лицемерно мыслится, наоборот, как якобы развитие и воплощение христианских принципов.
Конечный продукт европейской цивилизации - человек как пресловутое «экономическое животное», сделавшее своей «религией» стремление к максимальному жлобскому комфорту и безопасности и ненавидящее все, что этому стремлению препятствует. Очевидно, что это самый низкий и дегенеративный в нравственном и прочих отношениях тип человека из всех, порожденных мировой историей. Характерно, что для рядового обывателя так называемое «стремление в Европу» - это исключительно стремление к сытой и комфортной жизни. Это - позыв чисто животной натуры: какие-либо подлинно человеческие мотивы в нем вообще отсутствуют, либо используются для лицемерной маскировки. Европеизм - это «религия брюха» в чистом виде, самая грубая форма неоязычества. А само стремление попасть в жирный «золотой миллиард», не обращая внимания на остальные бедные 4/5 населения планеты - и жить в комфорте за счет их обездоленности - уже само по себе абсолютно безнравственно не только с точки зрения христианской морали, но даже и с точки зрения простой человеческой совести.
Для нашей темы важнее, однако, рассмотрение вопроса о том, как европеец с неизбежностью должен относиться ко всем остальным представителям рода человеческого. Ответ также совершенно очевиден - в первую очередь, как к возможным средствам достижения своего комфорта, безопасности и благосостояния, - и никак иначе. Все остальные виды взаимоотношений второстепенны и вообще не обязательны. Мировая история полностью и безоговорочно подтверждает этот априорный вывод. Действительно, европейцы почти полностью истребили коренное население трех континентов (Северной и Южной Америк и Австралии), а Африку и половину Азии обратили в рабство (в завуалированной форме имеющее место и поныне). Та же судьба ожидала бы и восточных славян с их евразийскими соседями, если бы эти народы не создали особый Русский Мир и оберегающие его от европейской агрессии Российское Государство. Этот самый первый (если не считать крестовых походов в Палестину) и самый болезненный провал мировой экспансии Европы породил ненависть к России и русофобию как устойчивую составляющую европейского мировосприятия, избавиться от которой способны очень немногие. Впрочем, источником неизбывной русофобии европейца является не только факт этого провала (который, к тому же, в настоящее время оказался под большим сомнением), но и ощущение того, что Русский Мир построен на каких-то других основаниях и ценностях, альтернативных европейским и уже многократно продемонстрировавших историческую эффективность. На каких именно?
Русский мир. Термин «Русский Мир» к настоящему времени является достаточно устоявшимся для обозначения цивилизационной общности людей, говорящих на русском языке, а также в более широком смысле - общности исторической судьбы территорий, достаточно длительное время формировавшихся под определяющим влиянием русского государства и культуры. Смысл этого термина был сформулирован рядом ученых после распада СССР. В частности, Петр Щедровицкий обозначал им факт существования определенной социально-культурной общности людей, поскольку в границах Российской Федерации и за ее пределами живет одинаковое число людей говорящих и думающих на русском языке. Известны, однако, и более ранние употребления этого термина, начиная с ученых ХIХ века.
Русский Мир как тип цивилизации основан на принципах взаимопомощи и служения Правде. Только благодаря этому ему удавалось устоять в столкновениях с Европой и культивировать более нравственный тип личности, создавший великую культуру как раз в тот момент, когда европейская культура перешла в стадию саморазрушения. Именно противостояние этих фундаментальных принципов: взаимопомощи (Русский Мир) / конфликта «интересов» (Европа); служения Правде (Русский Мир) / культа человеческой гордыни (Европа), - именно это противостояние лежит в основе извечной европейской русофобии, с одной стороны, и упорного русского нежелания «европеизироваться» - с другой.
Образование такого типа цивилизации отнюдь не случайно: оно было обусловлено объективной необходимостью внутренней самоорганизации огромных многонациональных пространств перед вызовом постоянной внешней агрессии. Это, в свою очередь, предполагало особую функцию Государства как создателя такого общества, интересам которого изначально подчинены все частные интересы. Соответственно, и в самом обществе индивидуальные и групповые интересы отступают на второй план перед принципом взаимопомощи, без первенства которого вообще нельзя было бы выжить в столь суровых исторических и природных условиях. И именно русский народ оказался способным ответить на вызов этой объективной необходимости и создать соответствующую модель жизни - только благодаря своим особым качествам, воспитанным Православием.
Русский человек, независимо от своего этнического происхождения, везде сразу заметен благодаря своему принципиально непрагматическому поведению и стилю жизни. Даже утрачивая важнейшие ценностные ориентиры своего сознания (как это было, например, в советской атеистической цивилизации), он все равно, тем не менее, никогда не станет «прагматиком» или, говоря по-русски, жлобом, - т.е. человеком, всегда озабоченным материальной выгодой и эгоистическим интересом. Если такая метаморфоза происходит, то такой человек перестает быть русским, даже оставаясь русскоязычным - и, как правило, сам это осознает, становясь фактическим или потенциальным эмигрантом из «этой страны».
Благодаря этим качествам государствообразующего народа Русский мир вобрал в себя множество этносов, ранее угнетаемых и уничтожаемых агрессивными соседями - в частности, и предки современных украинцев, грузин, прибалтов и многие другие не исчезли с исторической сцены, но стали большими народами только благодаря вхождению в состав государства Российского (о чем они ныне бессовестно забыли). Это стало возможным благодаря уникальным качествам русского народа, умеющего вступать во взаимовыгодный симбиоз с любым другим народом, независимо от его качеств и уровня развития. Лорд Дж. Керзон, в свое время вице-король Индии, сравнивая русских с европейцами, признавал, что «Русский братается в полном смысле слова... Он не уклоняется от социального и семейного общения с чуждыми расами... к чему англичане никогда не были способны» [1].
В частности, одним из таких качеств было и совершенное отсутствие у русских какого-либо шовинизма. Как писал Н.А.Бердяев, «Россия - самая не шовинистическая страна в мире. Национализм у нас всегда производит впечатление чего-то нерусского, наносного, какой-то неметчины. Немцы, англичане, французы - шовинисты и националисты в массе, они полны национальной самоуверенности и самодовольства. Русские почти стыдятся того, что они русские; им чужда национальная гордость и часто даже - увы! - чуждо национальное достоинство. Русскому народу совсем не свойственен агрессивный национализм, наклонности насильственной русификации. Русский не выдвигается, не выставляется, не презирает других» [2]. Описанный Н.А.Бердяевым феномен почти без изменений сохранился вплоть до настоящего времени и тем самым явственно свидетельствует, что христианское смирение настолько глубоко проникло в русское самосознание - во всяком случае, намного глубже, чем у народов Европы.
Русское национальное самосознание никогда не основывалось и в принципе не могло основываться на шовинизме - в противном случае Русь никогда не стала бы великой Россией. Великую державу невозможно создать насилием - даже при самой великолепной армии завоеванная территория не удерживается долго, если её население не почувствует общую державу своей и не станет служить ей не на страх, а на совесть. Такова вообще закономерность истории всех великих народов. Известный испанский Х. Ортега-и-Гассет специально демонстрирует ее на примере всех великих народов, делая такой общий вывод: «одной силой никто никогда ничего путного не добился. Насилие как таковое создавало лишь псевдогосударства, которые, просуществовав краткий срок, бесследно исчезли с лица земли... Насилие играет второстепенную роль в процессе подлинной централизации... Народы никогда не живут в совместности просто так. Априорное единство возможно только в семье. Отдельные группы, образующие государственное целое, всегда проживают вместе для чего-то... Рим завоевал окружавших его варваров отнюдь не силой оружия. Варвары подчинились Риму... ибо слово «Рим» сулило участие в великом жизненном подвиге, где каждый мог найти себе место... Итак, в крупных процессах национального сплочения сила играет второстепенную роль и тем не менее неотделима от того гениального дара, коим... обладают лишь подлинно творческие, имперские народы» [3] .
История России также свидетельствует, что абсолютно подавляющее большинство входивших в её состав народов и территорий не только делали это добровольно, но и более того, долгое время просили и умоляли русского Царя взять их под свою защиту. Еще более того, склоняясь на эти просьбы Царь очень часто шел против интересов своей державы, вовлекая её в длительные войны с сильными соседями - исключительно из нравственных побуждений защиты единоверных братьев (как это было с Малой Русью или Грузией) или защиты малых народов от хищников-паразитов (так чаще всего было с народами Азии, освобожденных Россией от ига ханств-наследников Золотой Орды). Спасение Малой Руси от польско-татарско-турецкого геноцида, благодаря чему фактически вообще ныне существует украинский народ как таковой, является самым характерным примером сказанного. Как писал А.Е. Пресняков, «Идеология Московского царства в эпоху царя Алексея еще окрашивает понимание державной власти и ее задач религиозно-нравственными началами... Церковно-религиозные мотивы вносит он в осмысление вопросов и внешней, и внутренней политики. Политическим соображениям А.Л.Ордина-Нащекина против борьбы за Малороссию и в пользу сосредоточения всех сил на Балтийском вопросе царь противопоставляет мысль, что непристойно, даже греховно покинуть «черкасское дело» высвобождения православной страны из иноверного владычества» [4]. Как ни убедительны были аргументы и всей боярской думы, справедливо указывавшей Царю на крайнюю невыгодность вмешательства в «польские дела» и связи с «черкасами», что не может не привести к затяжным кровопролитным войнам не только с Речью Посполитой, но и с Турцией (так оно и вышло), но Царь был непреклонен в своем мнении. Малую Русь с Киевом - матерью городов русских следует отвоевывать любой ценой, совершенно не зависимо от какой либо «выгоды», но исключительно из соображений совести и благочестия! К сожалению, современные украинские историки воспитаны в совсем иных понятиях и совершенно не способны представить себе, что войны могут вестись исходя из соображений совести, а не выгоды - и поэтому приписывают Царю и «москалям» исключительно корыстные побуждения. Подобная низость не стоила бы упоминания, если бы не отравляла повседневно души наших детей на уроках истории.
Что и говорить, если даже при обороне объединенными силами на землях тогдашней Украины погибло и было продано в рабство не менее половины ее населения - наступила страшная Руина, после которой весь центр страны на сотни километров стал вообще необитаемым и спаслись лишь те, кто успел бежать на восток, под защиту русских границ. А что было бы, если бы русская армия в конце концов не изгнала бы турок, татар и поляков? Само существование южнорусского этноса, впоследствии названного «украинцами», есть результат самоотверженной политики Русского государства, вынужденного вести в течение десятилетий совершенно невыгодные для себя тяжелые войны с Польшей и Турцией ради спасения предков современных украинцев от прямого геноцида. Территория, контролировавшаяся войсками Б. Хмельницкого на момент их Переяславской присяги Царю, составляет менее 1/10 территории современной Украины, - всё остальное было отвоёвано для неё русской армией в течение нескольких веков! Причем около половины ее современной территории вообще до этого не было заселено славянами - это стало возможным исключительно благодаря расширению Империи! Всякий, кто, зная перечисленные факты, продолжает говорить лишь об «угнетении» со стороны России, явно страдает либо врожденным слабоумием, либо полной ампутацией совести.
На фоне этого не может не поражать безответственность нынешних украинских лжеисториков, которые любят патетически восклицать об «украинских кистках», на которых якобы построена великая Россия. Да действительно, миллионы украинцев в течение многих веков отдавили жизни в борьбе с врагами России, которую по совести считали своей великой Родиной. И такие восклицания, при всем своем лицемерном псевдопатриотизме - это на самом деле плевок на их могилы! Но правда также и в том, что вся территория Украины усеяна не меньшим, а может быть, и большим количеством русских костей - тех, которые вместе с украинцами боролись с ее врагами.
Не менее лживо эти «фахивци» любят и пофантазировать и по поводу возможности создания независимого украинского государства в середине XVII века, чему, дескать, «помешала» переяславская присяга южнорусского народа московскому царю. На самом же деле такие «государства» создавались в этот период многократно, но именно они и оказывались настоящей бедой и катастрофой, приводя ко все новым и новым войнам и истреблению народа южными и западными захватчиками. Эти «самостийные» государства создавались авантюристами и проходимцами, думавшими исключительно о своей выгоде, а не о своем народе, которому приходилось за все это расплачиваться. Таковы все «герои» того времени - от Выговского до Мазепы. Последний из них в наиболее явственном виде воплотил соответствующий психологический тип, для которого, по выражению Н. Костомарова, характерна «внутренняя ложь» во всех поступках. Как писал этот историк, которого труднее всего заподозрить в какой-либо предвзятости, Мазепа «перед царем, выхваляя свою верность, он лгал на малорусский народ и особенно чернил запорожцев, советовал искоренить и разорить дотла Запорожскую Сечь, а между тем перед малоруссами охал и жаловался на суровые московские порядки... а запорожцам сообщал тайными путями, что государь их ненавидит и уже искоренил бы их, если бы гетман не стоял за них и не укрощал царского гнева» [5]. Однако насколько ему верили сами запорожцы, можно судить уже по тому, что Мазепа всегда жил под защитой наемников-сердюков и московских стрельцов. Зато не знающая исключений верность самого южнорусского народа своему царю вполне понятна - только «московское войско» и было его единственным подлинным защитником от внешних и внутренних врагов. Москва, с XIV века в одиночку совершавшая великий подвиг спасения и собирания великой Руси, в 1654 году откликнулась на крик о помощи погибающих древних киевских земель и не побоялась ради них вступить в сражение с двумя могучими соседями. Поэтому именно великое событие Переяславской рады должно освящать нашу общую историческую память и со временем несомненно будет праздноваться как общенациональный праздник - День соборности Руси.
Политический и культурный центр Руси переместился из Киева на северо-восток еще в ХІІ веке, до татаро-монгольского нашествия, которое лишь усугубило этот процесс, но отнюдь не было его причиной. Впрочем, и первый, еще докиевский центр Руси - крепость Старая Ладога - тоже был на севере. Причиной было то, что Русь всегда создавалась и расширялась путем миграции наиболее активного населения («пассионариев») на новые земли. Ко второй половине ХІІ века возможность миграции на юг, в степи, достигла естественного предела, и тогда она повернулась на северо-восток и дальний север (поморье). На юге же, наоборот, происходила активная ассимиляция степных, неславянских народов, которая и стала определяющей для формирования антропологических особенностей предков нынешних украинцев. Помимо сильного влияния тюркско-татарского антропологического типа, второй особенностью населения этого региона стала сильная деформация древнерусского языка, в первую очередь за счет полонизации. Таким образом, северо-восточная, Московская Русь сохранила и славянский этнический тип (финская примесь была ничтожна и не так чужеродна, как тюркская на юге), и русский язык в его первозданной чистоте. Но самое главное даже не это, а то, что Московская Русь не только сохранила, но и развила до классической, уже неповторимой чистоты идеал Святой Руси - Православного Царства, который только зарождался в Киевский период. История Московской Руси XIV-XVI, если в неё вдуматься по-настоящему, поистине представляет собой какое-то явленное чудо, не объяснимое естественными причинами. Действительно, как это из малонаселенного и бедного землей Владимиро-Суздальского княжества, к тому же почти полностью уничтоженного татарами, всего за каких-нибудь два века выросло мощное Царство, собравшее заново русские земли? Как это ополчение небольшой территории на Куликовом поле уничтожило отборные войска всей степной Азии вкупе с европейскими наемниками? Откуда такой небывалый расцвет веры и святости, затмивший старые святыни Киева? Естественной предпосылкой было то, что сюда в период расцвета еще домонгольской Руси шли все самые активные и талантливые. Кроме того, более суровый климат сам производил отбор людей наиболее более стойких, мужественных и смекалистых.
Россия представляет собой уникальный в истории пример великой державы, созданной не на основе принципа выгоды, как создавались империи Запада, а на основе принципа братства и взаимовыручки, требовавшего, однако, постоянной жертвенности в первую очередь именно государствообразущего русского народа. Мелкодержавные шовинисты из народов, когда-то спасенных Россией от полного истребления, боятся и стыдятся это понять, и поэтому продолжают бессовестно фантазировать на тему «российской экспансии». Факты же свидетельствуют о том, что Россия была и остается уникальным феноменом империи-«донора», в которой «колониям» всегда жилось вольготнее, чем самому русскому народу, несшему основные тяготы государства на себе. Даже в советский период РСФСР занимала второе место среди республик производству ВВП на душу населения, но предпоследнее по потреблению на душу населения разных благ.
При всей своей уникальности, возникновение такого типа державы имело вполне определенные предпосылки. В течение тысячи лет высшие ценности, создававшие Русь и образовывавшие Русский Мир, определялись, как и в любом традиционном обществе, религиозной традицией. Московская Русь создала цивилизацию, в максимальной степени воплощавшую в историческом бытии принципы жизни христианского народа. Помимо Церкви, этому способствовали два особых социальных института - православное царство и крестьянская община. Царь понимался не как «главный чиновник», а как отец всем своим людям и как Помазанник Божий. Поэтому «дело Царево», то есть служение Отчизне - Святой Руси, по совести понималось одновременно и как дело Божье - дело защиты самой Истины и Правды.
Община, в свою очередь, не давала развиваться индивидуализму и накопительству, приучала жить не по «интересам», а по совести. Понимание свободы, воспитывавшееся русским государством (в том числе даже и его советской версией) - свободы как жертвенного служения высшим ценностям и святыням, не щадя живота своего, - максимально близко христианскому пониманию Свободы в самом высшем смысле этого слова. В то время как европейское понимание свободы как индивидуалистического произвола - по сути, прямо противоположно ему. Советская цивилизация, заменив исконные ценности и святыни Русского мира, тем не менее, воспользовалась их наследием в народном характере - теми качествами, о которых сказано выше. Именно поэтому только пространство Русского Мира стало испытательным полигоном «великих идей» ХХ века, которые здесь были восприняты как новая Правда, придающая смысл историческому бытию народа. В этом смысле можно рассматривать и советскую цивилизацию как одну из стадий - недолгую и трагическую - эволюции Русского Мира. В Европе же ничто подобное советскому строю было принципиально невозможно в силу того, что никакая самая великая идея не пересилит для европейца страсть к достижению индивидуалистического комфорта и благосостояния.
Однако в настоящее время исконные основания Русского Мира почти полностью разрушены, тысячелетняя мечта Европы о расчленении и колонизации России почти свершилась. Однако что значит это «почти»? Значит ли это, что процесс необратим; или же это «почти» - наоборот, новый импульс для возрождения? Как известно, Русский Мир многократно стоял на краю гибели, но вскоре после этого становился еще сильнее и устойчивее, чем раньше. «Почти» гибель оказывалась именно тем импульсом, которого не хватало для дальнейшего усиления и роста. Исходя из этого, В.О.Ключевский определил способность удивительно быстро вставать на ноги после страшных поражений как основную историческую черту русской нации. Однако все в этом мире имеет свой конец. Не окажется ли нынешняя экспансия глобальной цивилизации окончательным концом Русского Мира?
Начиная свою «Древнюю Российскую историю», Михаил Васильевич Ломоносов сформулировал главный закон всей русской истории простыми и проникновенными словами: «Народ Российский от времен глубокою древностию сокровенных до ныняшнего веку толь многия видел в счастии своем перемены, что ежели кто междуусобные и отвне нанесенныя войны рассудит, в великое удивление придет, что по толь многих разделениях, утеснениях и нестроениях не токмо не расточился, но и на величайший степень величества, могущества и славы достигнул... Каждому несчастию последовало благополучие большее прежняго, каждому упадку высшее восстановление» [6].
Кто-то может возразить, что всякий великий народ становился сильнее, преодолевая трудности и испытания, и поэтому ничего особенного, свойственного только России в этом нет. Однако дело в том, что только Россия на протяжении всей своей истории, за исключением лишь небольших периодов относительного спокойствия, всегда стояла перед угрозой распада и гибели. Сначала для Азии, а затем для Европы Россия всегда была желанной жертвой агрессии и подчинения. Маленькое княжество Северо-восточной Руси за несколько веков превратилось в великую державу в одну шестую земной суши именно потому, что вобрало в себя всех обижаемых агрессивными соседями - от Балтики до Тихого океана. В самой основе русской государственности с самого начала лежал принцип взамопомощи и бескорыстного служения общему делу, а не принцип корысти и наживы, по которому формировались страны Европы и азиатские империи. Но в ХХ веке пришло испытание иного рода, противостоять которому оказалось еще труднее, ибо оно действует не как внешнее насилие, но разлагает саму душу народа и сердце человеческое.
Самым страшным завоеванием, которому когда-либо подвергалась Русь, и которому пока что - но лишь временно! - она не может противостоять, стало вторжение Маммоны - коварного демона, поражающего человеческие души ненасытной жадностью и гордостью, когда ради комфорта и удовлетворения своих прихотей человек готов отдать все, постепенно утрачивая в себе все человеческое. Этот демон существовал всегда, поражая слабые и нестойкие души, но никогда он не становился хозяином человеческой жизни. Таковым его сделала цивилизация, созданная Западом, объявившая корысть и гордыню сущностью человеческой жизни, теми «богами», на алтарь которых эта цивилизация приносит свои «достижения» и их все новые и новые жертвы. Мудрые люди всегда знали и говорили, что эта цивилизация обречена, и сейчас это становится все более очевидным. В состоянии крайнего самолюбия, лени и гордыни, свойственному современному так называемому «цивилизованному человеку», он уже не хочет и неспособен к продолжению жизни: семья как институт уже почти разрушена, детей мало, но и те, которые есть, как правило, еще хуже своих родителей. Народы Запада стали на путь физического вымирания, который уже необратим. На их место придут и уже приходят те, кому посчастливилось пройти по дороге «прогресса» не настолько далеко. «Мечеть парижской Богоматери» - вот будущее того, что еще по привычке называют «Европой». И в романе с упомянутым названием представлен еще не самый печальный вариант ее будущего. Но для нас важнее другой вопрос: канем ли мы вместе с Европой (туда ей и дорога!) в историческое небытие, или же найдем в себе разум и силы, как это уже не раз бывало ранее, стремительно встать на ноги после падения?
Принцип противостояния Русского Мира агрессии Европы по сути своей очень прост. Исходным фактом является отношение Европы к Русскому Миру исключительно как к потенциальной колонии. Так всегда было, есть и всегда будет - не вследствие чьей-то злой воли, но в силу самих особенностей западной цивилизации, способной смотреть на остальной мир в первую очередь только как не источник ресурсов и потенциальной опасности. Пока русский мир силен и устойчив, Европа вынуждена относиться к нему как к равноправному партнеру, - тем не менее, постоянно ожидая момента, когда можно будет отнестись к нему так же, как и ко всему остальному миру. Время от времени такие моменты наступают по последующей причине. Дело в том, что усиление Русского Мира несет опасность и для него самого - наступает период успокоенности и внутреннего расслабления, что немедленно приводит к реваншу человеческих слабостей и пороков, бунтующих против императива служения сверхиндивидуальным ценностям и святыням. Особенно этому соблазну подвержена правящая элита, хорошо знакомая с Европой и знающая, что там человеческие слабости едва ли не поощряются, а также вообще любые ценности - не преграда для индивидуальности прихоти. И вот здесь рождается русский «европеизм», неизбежно оканчивающиеся предательством. Именно таков его духовный источник - вопреки всем интеллигентским мифам, которые понапридуманы по этому поводу.
Предательство элиты (часто сопровождаемое и разложением какой-то части народа) провоцирует очередную колонизационную агрессию Европы. Если последняя безуспешна, то это может даже усиливать описанную ситуацию. А если успешна и разрушительна, т.е. сразу же обнаруживает свой подлинный - колонизационный - характер, то приводит через период хаоса и смуты к патриотическому возрождению, оздоровлению элиты и народа в целом, к дальнейшему усилению Русского Мира. Далее цикл повторяется.
Целый ряд таких циклов - более или менее выраженных - можно проследить от периода крещения Руси вплоть до настоящего момента. На первый взгляд может показаться, что они не касаются специфики истории Юго-Западной Руси, ныне именуемой Украиной. Однако это не так. Не углубляясь в более ранние периоды, обратим внимание лишь на XVII век - один из переломных в мировой истории вообще, и в отечественной в частности. Юго-Западная Русь вступила в этот век дикой окраиной-колонией одной из европейских империй, в этот момент едва ли не уничтожившей само Российское государство. А окончила его - одной из важнейших наиболее развитых частей России. Что же произошло? В течении этого века и Московская, и Юго-Западная Русь почти синхронно прошли вторую часть цикла - от смуты и упадка до возрождения. Поляки в Кремле и поляки в Киеве; войско Минина и Пожарского, и войско Хмельницкого - это по сути своей идентичные явления. Первое - момент наибольшего успеха европейской агрессии; второе - контрудар Русского Мира. Причем, относительно войск это можно понимать в самом буквальном смысле, поскольку и те и другие почти наполовину состояли из татар и тем самым имели характер своего рода «евразийского ополчения» против агрессоров Европы. Тем самым, очевидно, что, не смотря на различие исторических судеб отдельных частей Руси, они всегда продолжали оставаться частями одного цивилизационного целого, и почти синхронно проходили одни и те же этапы противостояния Европе - вплоть до воссоздания на этой основе единого государства, границы которого к тому же далеко не сразу достигли объективных границ Русского Мира.
Только в этом контексте может быть адекватно понята специфика исторической судьбы Юго-Западной Руси. В первую очередь следует отметить, что длительное пребывание в статусе европейской колонии само по себе еще не есть отличительная особенность Юго-Западной Руси - то же самое испытали не только Белоруссия, но и многие территории западной и северной Великороссии. На этом фоне чем-то исключительным является как раз беспримерный исторический подвиг Москвы и Северо-Восточной Руси в целом, сохранившей исток русской государственности и заложившей основу ее будущего величия - в первую очередь, формированием особого нравственного типа «государева человека», в котором этика жертвенного служения Руси преобладала над любыми личными интересами. Как писал Ф.М. Достоевский, «При начале всякого народа, всякой национальности идея нравственная всегда предшествовала зарождению национальности. Ибо она же и создавала ее» [7]. Очевидно, что эта общая закономерность едва ли не в наибольшей степени приложима именно к русским. Для сравнения нельзя не заметить, что южнорусский тип запорожского казака, при всех его безусловно симпатичных и не менее героических чертах, по самой своей природе не мог быть типом государствообразующим - что более чем наглядно проявилось не только в период Руины и Гетьманщины, но и нынешней незалэжности.
Что такое «Украина»? Украина - внутренний феномен Русского Мира, и без него никогда бы не возник. Но, с другой стороны - это именно внутреннее пограничье, оказавшееся наиболее восприимчивым к соблазнам Европы не только в силу исторических и географических причин, но также и вследствие культурно-психологических особенностей южнорусского этноса. Основные факторы, обусловившие отличия южнорусского этнического типа от великорусского - отсутствие крестьянской общины и более благоприятные природные условия, формировавшие привычку к комфортной жизни. Анекдоты, в которых фигурирует «хохол», естественно, основаны на грубом утрировании действительности, но в целом совершенно точно указывают на характерные особенности того этнического типа - по крайней мере, в сравнении с типом великорусским. Этими уже хрестоматийными особенностями являются «хуторянский» индивидуализм, приземленность интересов и склонность к хитрости, часто сочетающиеся, однако, с повышенной мечтательностью и сентиментальностью. В сравнении с этим великорусский тип - более отзывчивый и совестливый (т.е. «коллективистский»), более неприхотливый в бытовом и материальном плане (следствие суровых условий жизни); смекалисто-мастеровитый (вместо хитрости), трезвомыслящий (вместо мечтательности) и душевно твердый (вместо сентиментальности). Естественно, все эти отличия весьма относительны и допускают массу исключений и в ту, и в другую сторону. По нашему мнению, именно эти характеристики великороссов были ключевым фактором того, что именно они стали государствообразующим этносом и стержнем русской нации. Что, естественно, нисколько не исключает влияния множества других объективных исторических обстоятельств. Впрочем, характерной особенностью ХХ века стал стремительный рост смешанного типа, имеющего предков из обоих этносов. К настоящему времени таковых около 20 миллионов - это больше, чем оставшихся «этнически чистых» южноруссов («украинцев»). Этот процесс естественной реинтеграции русской нации чрезвычайно важен и, безусловно, сыграет огромную роль в будущих исторических перипетиях.
Как известно, классическое понимание русской нации предполагает, что она состоит как минимум из трех этносов - великоруссов, южноруссов и белорусов. Первый исследователь этого вопроса Ю.Венелин в книге «О споре между Южанами и Северянами на счет их россизма» в 1830 году, в частности, писал: «Весь русский народ... по огромности своей (удивительная вещь!) разделился только на две ветви (между тем как другие народы распались на многие отрасли); этих ветвей иначе назвать нельзя, как только по местоположению - Северною и Южною Русью», причем на уровне массового народного самосознания, отмечал Ю.Венелин, «каждая из ветвей признает русскою в сущности только себя» [8]. Таким образом, на уровне массового сознания (это прослеживается и на множестве других источников, в том числе фольклорных) сформировался своеобразный тип национальной идентичности, который можно определить как конкурентный, при котором из двух частей одной русской нации каждая сама себя считала «более настоящей». А относительно имеющихся языковых отличий первый культуролог и лингвист Украины М. Максимович писал так: «Ни один филолог, по правилам и законам своей науки, не решится разрознить южнорусского и севернорусского языка: они, как родные братья, должны быть непременно вместе, во всякой системе» [9]. Более детально такое понимание соотношения южнорусского и севернорусского языков было развито классиком мировой лингвистики А.Потебней в его главном труде «Записки по русской грамматике». Современный же официальный украинский язык, как известно, нигде и никогда не был народным разговорным языком, и представляет собою искусственную конструкцию, основанную на принципе радикальной полонизации и диалектизации. По подсчетам специалистов, лексические и фонетические отличия украинского литературного языка от языка древних русичей и современного русского литературного языка почти на три четверти состоят из полонизмов (почти 700 слов) [10] и тюркизмов (около полусотни слов), т.е. изначально и органически чуждых ему элементов.
Вплоть до большевистской «украинизации» 1920-30-х годов классическое понимание русской нации четко соответствовало самому народному самосознанию, что, в первую очередь, и обусловило полный провал украинского сепаратизма движения в ходе Гражданской войны 1918-1920 годов. Характерно в этом отношении свидетельство одного из лидеров названного движения В. Винниченко:
«Я ехал восемь дней, - пишет этот автор об одной из своих поездок по Украине в период гражданской войны, - среди солдат, крестьян и рабочих, меняя своих соседей на многочисленных пересадках. Тем самым, я имел возможность увидеть на протяжении этих дней словно у разрезе народных слоев их настроения... Я к тому времени уже не верил в особую приверженность народа к Центральной Раде. Но я никогда не думал, что могла быть в нем такая ненависть. Особенно среди солдат. И особенно серди тех, которые не могли даже говорить по-русски, а только по-украински, которые были не латышами и не русскими, а своими, украинцами. С каким презрением, злобой, с каким мстительным глумлением они говорили о Центральной Раде, о генеральных секретарях, об их политике. Но что было в этом действительно тяжелым и страшным, то это то, что они вместе с этим высмеивали и всё украинское: язык, песню, школу, газету, книжку украинскую... И это была не случайная одна-другая сценка, а всеобщее явление от одного конца Украины до другого» [Подчеркнуто нами - Авт.] [11] .
Чтобы свидетельства В.Винниченко не показались выражением его экзальтированного субъективного восприятия (хотя бы и невыгодного самому автору), стоит привести еще хотя бы одно свидетельство подобного рода, учитывая, что вообще таковых множество. Например, в воспоминаниях М.Могилянского «Трагедия Украины» читаем следующее:
«Пользуются ли национально настроенные украинцы доверием широких масс населения, во имя которых они действуют и именем которых так часто злоупотребляют? Пользуется ли «украинизация» симпатиями широких масс населения Украины? Нужно раз хотя бы высказать ту истину, что в той исторической стадии, в какой жило тогда население Украины, оно было более чем равнодушно ко всяким попыткам и затеям украинизации. Украинцы слишком много лгали на эту тему [т.е. ссылаясь на якобы имевшую место массовую народную поддержку идеи «незалежности» - В.Д.]... «Если еще нужно беспристрастное свидетельство полного провала идеи «украинизации» и «сепаратизма», - продолжает М.М. Могилянский, - то следует обратиться к вполне надежному и беспристрастному свидетельству немцев, которые были заинтересованы углублением «украинизации» для успеха расчленения России. Через два месяца пребывания в Киеве немцы и австрийцы, занимавшие Одессу, посылали обстоятельный доклад в Берлин и Вену в совершенно тождественной редакции... Доклад красноречиво доказывал, что существующее правительство не в состоянии водворить в стране необходимый порядок, что из украинизации ничего не выходит, ибо население стремится к русской школе, и всякий украинец, поступающий на службу, хотя бы сторожем на железную дорогу, стремится и говорить, и читать по-русски, а не по-украински. Общий же вывод был тот, что желательно объявить открыто и легально оккупацию края немецкой военной силой» [12]. В свою очередь тот факт, что идея «украинизации» все-таки находила какой-то отзыв, хотя бы и незначительный, также объясняется весьма просто, о чем в порыве откровенности «проболтался» один из деятелей этого направления Д. Дорошенко: «Автономия Украины и вообще национальные требования преподносились массам как своего рода выкуп, цена за панскую землю: хочешь получить панскую землю даром - требуй автономию! Понятно, это не создавало прочной базы для украинской государственности» [13] .
Все эти явления объясняются, естественно, не «низким уровнем национального самосознания» в тот период, как привыкла бессовестно и бездарно врать официальная украинская историография, но как раз наоборот - его самым высоким и устойчивым развитием, опирающимся на тысячелетнюю традицию единства Руси. Сам принцип национального самосознания как раз в том и состоит, что оно преодолевает этническую ограниченность ради причастности единству великой цивилизационной традиции. В здоровой нации наличие внутренних этнических различий не ослабляет, а наоборот, усиливает сознание единства, поскольку сами эти различия заставляют яснее осознавать те общие ценности, ради которых стоит жить. Пока такие ценности существуют, любой этносепаратизм бесперспективен и естественным образом вызывает отторжение и гнев в широких нассах, ради которых якобы (а действительности - для удовлетворения собственных амбиций) и стараются профессиональные сепаратисты. Пример, описанный В.Винниченко относится как раз к этому случаю. То яростное неприятие выпячивания собственных этнических особенностей, которое шокировало упомянутого деятеля, объясняется глубоко народным сознанием принадлежности к единой Руси. Люди согласились считать себя отдльным народом и называться никогда ранее не слыханным словом «украинцы» только после того, как несколько десятилетий подвергались усиленной «промывке мозгов». Как справедливо отмечает известный киевский нациолог Г. Касьянов, «Термин «национальное возрождение», очевидно, нужно брать в кавычки... поскольку и по содержанию, и по форме украинское «национальное возрождение» было именно созданием нации, и субъективный фактор имел решающее значение для «инициирования» этого процесса. В данном контексте новое значение приобретает предложенный Р.Шпорлюком термин «украинский проект»... Нация сначала должна была возникнуть в воображении деятелей «национального возрождения» как умозрительная конструкция, и только со временем эта действительно «воображаемая» общность, этот проект были связаны в единое целое, согласованы с «объективными» социально-политическими, культурными, геополитическими и другими реалиями» [14]. Другой автор, Николай Рябчук, даже отличаясь явной русофобией, тем не менее пишет практически то же самое: его главная монография называется «От Малороссии к Украине: Парадоксы запоздалого нациотворения» (1999), и в ней он прямо говорит об искусственности и «запоздалости» создания украинской нации, которая, по его мнению, так и не возникла и существует лишь в смелых пректах. Уникальный неологизм «нациотворение», кстати говоря, не имеет аналогов ни в одном из европейских языков.
Этот фундаментальный слом в массовом историческом сознании и национальном самосознании был смягчен и опосредован идеологией «единого советского народа», имевшей под собой вполне реальную почву и удовлетворившей привычку к сознанию сверхэтнического единства. Когда же к концу ХХ века тысячелетняя общерусская идентичность была окончательно забыта, а «советский народ» перестал существовать - «украинская» идентичность южноруссов стала практически безальтернативной. Русскими отныне официально называются только великороссы, а попытки возродить тысячелетнее национальное самосознание яростно клеймятся как «рецидивы великодержавности». Тем не менее, осознание сверхэтнического единства сохраняется даже и современных условиях - когда уже и нет в языке отдельного слова для ее обозначения, не говоря уже об усиленном промывании мозгов официальной идеологией. По социологическим данным, в 2002 году при опросе молодых людей от 16 до 34 лет под патетическим названием «Первое свободное поколение на Украине - кто они?» около 60% из них ответили, что считают украинцев и россиян двумя частями одного и того же народа; а 61 % граждан Украины поддержали курс на реинтеграцию Украины и России в единое экономическое и военно-политическое пространство (опрос проводился во всех пропорционально представленных регионах страны) [15]. В годы независимости Украины продолжался рост русскоязычной части населения Украины, которая не смотря на жестокую украинизацию СМИ и системы образования, тем не менее, впервые превысила 60 %. Приведенные данные свидетельствуют, что единство различных этносов в рамках единой русской нации и цивилизации представляют собой «упрямый» факт, а их стремление к дальнейшей реинтеграции - это естественно-исторический процесс, на который не может серьезно повлиять даже силовая политика. Тот факт, что украинская национальная идентичность, принципиально основана на уничтожении исторической памяти, трусливо замалчивается официальной идеологией. Наоборот, самым лицемерным образом «манкуртами», т.е. людьми без исторической памяти, именуются те, кто пытается ее сохранить. Человеческая мудрость говорит, что ничто, основанное на лжи, не существует долго. Данный случай не станет исключением.
Ввиду всего вышесказанного не удивительно, что основой для официальной украинской идеологии стало не традиционное народное самосознание основной части населения страны, которое как раз усиленно искореняется, но идеология, сконструированная в свое время поляками и навязанная галичанам в период их порабощения Австро-Венгрией. Вообще, большой иллюзией является представление, будто бы население Западной Украины, выпав из русла общей истории Русского мира на многие века, стало европейцами и якобы несет в себе европейский исторический опыт. В действительности, это выпадение было выпадением из Истории как таковой - став колонией европейских стран, русины вплоть до начала ХХ века пребывали в состоянии населения, остающегося на доисторической стадии развития, живущего на уровне натурального хозяйства с элементами феодализма. Они не прошли испытания Модерном, который предполагает жертвенное участие этноса в больших исторических проектах (в том числе, вхождение в большие национальные общности). Поэтому их выпадение из Русского мира - не только и не столько в том, что их язык в наибольшей степени изуродован иностранным влиянием и диалектизацией, но в первую очередь, именно в утрате способности к историческому бытию как главной черте менталитета. На происходящие вокруг исторические события это население в течение многих веков привыкло смотреть как на непонятное стихийное бедствие, от которого нужно всячески уклоняться. Культура исторического бытия, присущая основной части южноруссов, в течение веков создававших единое государство Российское, а затем переживших Модерн в его самой жестокой и катастрофической форме «советской цивилизации», распознается по способности делать выбор в пользу одной из борющихся исторических сил, даже если это требует жертв и самоотречения. Например, строить новую столицу Петербург - за полторы тысячи километров от своей малой родины - строить свою великую столицу, столицу своей великой Родины. Например, защищать советскую Родину - даже после того, как она устроила коллективизацию и голод, разрушила храмы и весь нормальный уклад человеческой жизни. Просто потому что она сейчас Родина - и никакой другой нет. А если же вместо этого кто-то прячется в «схроны», мешая стране восстанавливаться после войны, убивая и терроризируя собственных соплеменников, стремящихся делать что-то полезное для страны - то это не «патриотизм», а преступный инфантилизм и отсутствие элементарной культуры исторической жизни. К сожалению, в недавних дискуссиях по поводу попыток реабилитации бандитов ОУН-УПА не был никем объяснен главный тезис о том, что это было именно антинародное движение, полностью противоречащее интересам абсолютного большинства украинцев, искренне считавших СССР своей Родиной и отдавших за нее миллионы жизней. ОУН-УПА сознательно развязала братоубийственную гражданскую войну, насильно вовлекая в нее мирное население, не желавшее конфронтации с новой властью, чему есть масса свидетельств. Если же кто-то из них действительно думал, как теперь говорят, что можно было в тот момент победить супердержаву и создать независимую Украину - то это можно объяснить лишь неимоверной тупостью, бескультурьем и безответственностью, а отнюдь не «героизмом». Исход этой войны был заранее предрешен, а значит вся пролившаяся кровь в конечном счете - на совести тех, кто ее начал. А главное, не следует забывать, что и части НКВД, боровшиеся с ОУН-УПА, практически полностью состояли из украинцев - то есть это была именно братоубийственная гражданская война в самом буквальном смысле слова, а отнюдь не «борьба с московскими оккупантами», как лживо заявляет официальная украинская идеология.
На примере этого явления хорошо понятен принцип, в соответствии с которым следует рассматривать лживый тезис об «угнетении» Украины Россией. В период до 1917 года Россия как государство: 1) спасла южнорусский этнос от геноцида и, вероятнее всего, полного исчезновения; 2) предоставила ему уникальную возможность расселиться на огромных территориях и увеличиться в численности более чем в десять раз - ничто подобное было бы принципиально невозможно за пределами Русского мира: там оставалась лишь роль самого отсталого захолустья, каковым была, например, Галиция до середины ХХ века; 3) обеспечила более благоприятные условия социального и культурного развития, чем у любого другого центральноевропейского этноса. Это касается даже и «крепостного права» - Екатерина II ввела его в цивилизованные рамки вопреки беспределу местных панов, а отнюдь не «закрепостила Украину», как привыкла лгать официальная украинская историография. Соответственно, и советский период истории Украины не может рассматриваться как что-то внешнее и «навязанное» Россией. Во-первых, исход Гражданской войны в конечном счете решился именно на Украине, благодаря поддержке большевиков местным населением (в 1920 году Красная Армия на треть состояла из украинцев, в том числе, и в высшем командном составе). Во-вторых, Украина изначально была не колонией, а одной из основ Российской, а затем и советской империи, и поэтому советская власть здесь была народной властью ничуть не в меньшей степени, чем в Великороссии. Народной - хотя бы в том смысле, что в ходе Гражданской войны население не помогло ее противникам победить, а значит, и нечего обижаться на все то, что было после - сами заслужили.
Известно, что население Западной Украины, хотя и выпавшее из Истории, вплоть до 1920-30-х годов твердо сохраняло свою русскую идентичность и самоназвание. В октябре 1914 года великий русский писатель М.М.Пришвин, служа фронтовым фельдшером, записывал в дневнике: «когда я попал в Галицию... я почувствовал и увидел в пластических образах времена инквизиции»; геноцид русинов австрийским режимом объясняется их симпатией к России: «В Галиции есть мечта о великой чистой прекрасной России. Гимназист, семнадцатилетний мальчик, гулял со мной по Львову и разговаривал на чистом русском языке. Он мне рассказывал о преследовании русского языка, не позволяли даже иметь карту России, перед войной он принужден был сжечь Пушкина, Лермонтова, Толстого и Достоевского. - Как же вы учились русскому языку? - Меня потихоньку учил дедушка... А я учил других, и так пошло. Мы действовали как революционеры, мы были всегда революционерами» [16]. Можно привести сколько угодно подобных свидетельств, а также напомнить о массовости «москвофильских» движений в Галиции, просуществовавших до 1945 года, и ликвидированных именно большевиками-украинизаторами! Перед Первой мировой войной именно «москвофильство» имело самую массовую народную поддержку, поэтому не удивительно то, с какой радостью русины встречали войска генерала Брусилова в 1914 году, и какой геноцид устроили им вернувшиеся австрияки в 1915-1916! От тридцати до тысяч русинов Галиции, сознательно исповедовавших свою принадлежность единой русской нации, погибло в концлагерях Терезин, Талергоф, Освенцим (вот когда началась его страшная история!), что стало первым в ХХ веке прецедентом геноцида но национальному и идеологическому признаку. Этот геноцид национально сознательной части населения, в которой самым активным образом принимали участие и идейные «украинцы» Галиции, и стал впоследствии важнейшей предпосылкой внедрения новой, искусственной «украинской» идентичности, усиленно, но почти безуспешно внедрявшейся австрияками еще до войны.
Естественно, что в дальнейшем на остальных территориях страны «украинская идея», возникшая указанным способом, выполняла функцию, пользуясь термином А.И.Солженицына, «отрицательного отбора», втягивая в число своих приверженцев в первую очередь людей эгоистически озлобленных, уже обремененных комплексом неполноценности и стремящихся к самоутверждению за счет принижения инакомыслящих, а также откровенных приспособленцев. Общаясь с «идейными украинцами» каждый раз ужасаешься, в какую экзистенциальную яму, в какую культурную и психологическую резервацию они сами себя загоняют. Поза вечной обиженности, ощущение постоянной окруженности врагами и предателями, сочетающаяся, однако, с чрезвычайной надменностью и наглостью поотношению к инакомыслящим, которые фактически воспримаются как недочеловеки («манкурты», «янычары», «бандиты», «пятая колонна» и т.д.), - пребывание в таком состоянии неизбежно приводит к разрушению всех нормальных нравственных понятий: возникает патологическая неспособность к диалогу и самокритике, комплекс «я всегда прав». Единственным способом общения с оппонентами становятся злоба, хамство и истерика.
Время лечит. Мы сознательно достаточно подробно остановились на истории формирования украинской национальной идентичности по трем причинам. Во-первых, чтобы показать, насколько она далека от официального мифа, заложенного, например, в украинские учебники. Во-вторых, чтобы показать, насколько она специфична именно для Русского Мира и является его внутренним явлением. В-третьих, чтобы прояснить возможные варианты дальнейшей трансформации. Очевидно, последние определяются тем, насколько Русский Мир сможет сохраниться в качестве единого целого, а не раствориться в дебрях «третьего мира». В первом случае возрождение общерусской национальной идентичности, разрушенной в ХХ веке, станет совершенно неизбежным (чему способствует и ряд объективных процессов: продолжающейся рост процента русскоязычного населения Украины, пребывание ее в информационно-культурном пространстве России и т.д.), а Украина как страна будет активным участником становления высокоразвитой Евразийской цивилизации. В противном случае Украину ждет продолжение нынешней «европейской» деградации и вымирания, а украинская идентичность законсервируется в своем нынешнем виде со всеми присущими ей особенностями: с комплексом вечной обиженности, с ориентацией на сугубо материальные ценности (так называемый «добробут»), с комплексом неполноценности перед Европой и Россией одновременно и т.п.
Специфика современной ситуации позволяет определить шансы каждого из вариантов и просчитать возможные перспективы. Как известно, само возникновение и дальнейшее существование независимой Украины является частью глобального проекта стабилизации однополярного мира в главе с США и диктатурой стран «золотого миллиарда» в сфере мировой экономики. Как отмечал один из авторитетнейших специалистов в области системного анализа современного глобального мира А.С.Панарин, «как только ситуация диалога двух систем сменилась монологом победившего Запада, с последним стали происходить необъяснимые вещи. Обнажился процесс неожиданной архаизации и варваризации Запада: вместо Запада демократического миру явился Запад агрессивный, Запад вероломный, Запад циничных двойных стандартов и расистского пренебрежения к не западным народам». Впрочем, слово «необъяснимые» нам представляется здесь более чем неуместным - все это абсолютно объяснимо в контексте подлинного понимания сути западной цивилизации, о котором было сказано выше. Проект глобального однополярного мира предполагает недопустимость воссоздания самостоятельного цивилизационного пространства Евразии, которое чем-либо выделялось бы из общего болота «третьего мира». В соответствии с этим проектом, «народы Евразии теряют единое большое пространство и погружаются в малые и затхлые пространства, где царят вражда, ревность и провинциальная зашоренность. Они теряют навыки эффективной экономической кооперации, социального и политического сотрудничества, превращаясь в разрозненных материалов нового глобального мира. Они теряют язык большой культуры и великую письменную (надэтническую) традицию, возвращаясь к этническим диалектам или даже придумывая их в случае реальной ненаходимости в прошлом» [17]. Современная Украина является характернейшим примером реализации всего перечисленного.
Описанный проект не встречает сопротивления до тех пор, пока у населения колонизируемых территорий сохраняется иллюзия возможности вхождения в число стран «золотого миллиарда» (на Украине это называют «вхождением в Европу», но корыстная суть та же). Однако когда иллюзорность этих мечтаний станет очевидной большинству населения, его политические и цивилизационные предпочтения радикально изменятся. Возможно, на это уйдут даже десятки лет, однако итог предопределен и неизбежен, а сам процесс начинается уже сегодня. Уже в ближайшие годы, при правлении прозападного режима, основную массу населения ждет глубокое разочарование в курсе на «евроинтергацию», превращающем Украину в «банановую республику без бананов», с перманентной экономической стагнацией и политическим кризисом. Однако, не только в этом чисто материальном факторе, но и в самой потребности самобытного развития и нравственного достоинства народа, имеющего великую историю - главная предпосылка незаменимого участия Украины в возрождении Русского Мира.
Возможно, на это уйдут даже десятки лет, однако итог предопределен и неизбежен, а сам процесс начинается уже сегодня. Более того, в определенном смысле можно сказать, что временное разобщение Русского мира, уже далеко не первое в его истории, как и раньше, пойдет лишь на укрепление его дальнейшего единства - после того, как очередная «европейская» утопия продемонстрирует свою полную несостоятельность.
Виталий Даренский, главный редактор культурологического сайта ЛНР - http://lugansk1795.info/
Литература
1. Кожинов В.В. Россия как уникальная цивилизация и культура // Кожинов В.В. Победы и беды России. - М.:ЭКСМО-Пресс, 2002. - С. 15.
2. Бердяев Н.А. Судьба России. - М.: Изд. МГУ, 1990. - С. 8.
3. Ортега-и-Гассет Х. Бесхребетная Испания. - М.: АСТ, 2003. - С. 16-17; 21.
4. Пресняков А.Е. Российские самодержцы. - М.: Книга, 1990. - С. 410.
5. Костомаров Н.И. Гетман Иван Степанович Мазепа // Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Книга 2. Вып. 5, 6,7. - М.: Сварог, 1994. С. 482-483.
6. Ломоносов М.В. Древняя Российская история. - М, 199. - С. 41.
7. Достоевский Ф.М. Дневник писателя. - М, 2001. - С. 88.
8. Венелин Ю. О споре между Южанами и Северянами на счет их россизма // Пыпин А. Материалы по истории русской мысли. - Т. ІІІ. - М., 1888. - С.10.
9. Максимович М.А. Письмо к М.П.Погодину // Собр. соч. - Т. ІІІ. - М., 1904. - С. 190.
10. Железный А. Происхождение русско-украинского двуязычия в Украине. - К., 1998. - С.81-105.
11. Винниченко В. Відродження нації. Частина ІІ. - К.: Вид. політ. літ., 1990. - С. 159-261.
12. Могилянский Н.М. Трагедия Украины // Революция на Украине / Сост. С.А.Алексеев. - К.: Изд. полит. лит., 1991. - С. 121-122.
13. Дорошенко Д.И. Война и революция на Украине // Революция на Украине. - С. 71.
14. Касьянов Г.В. Теорія нації та націоналізму. - К.: "Либідь", 1999. - С. 192.
15. Филатов А.С. Российский социокультурный фактор на Украине и в Крыму // Сборник материалов научно-практической конференции «Крым в контексте Русского мира: язык и культура», посвященной 205-й годовщине со дня рождения А.С.Пушкина / Отв. ред. А.С.Филатов. - Симферополь: Таврия, 2004. - С. 46-47.
16. Пришвин М.М. Дневники. - М.: Правда, 1990. - С. 66-67.
17. Панарин А.С. Россия в социокультурном пространстве Евразии // Москва. - 2004. - № 4. - С. 181.
