Прогресс – одно из самых неуловимых понятий. Одни его приветствуют, становясь его рабами, другие – проклинают, называя успехом диавола. Мы воздержимся и от первого, и от второго. Покопаемся в подробностях, в косвенных признаках...
Всем известен такой очевидный признак прогресса как ай-фон. Это многофункциональный двойник человека: пользователь настолько привыкает к нему, что не мыслит себе расстаться с этим гэджетом – фу, слово-то какое испекли англосаксы! – и не расстаётся с ним ни на минуту. Даже во сне. Случайно оказавшись вдали от гэджета – тьфу опять! – пользователь испытывает синдром сиротства и тревожное состояние. Таким образом, цена, которую мы платим за прогресс, – это наше порабощение. Это мы говорим не в осуждение прогрессу, но и не восхваляем его. Безудержное пользование ай-фонами и смартфонами может вызывать необратимые изменения в человеческом мозге, вплоть до опухолей, но, опять-таки, это цена комфорта...
И вот – новость! Придуман и сделан чудо-айфон, или псевдо-айфон: его не отличить от привычного гэджета, но!.. он не нуждается в зарядке, он не может выйти из строя, он привычно ласкает руку и греет душу, он даже не боится воды – потому что сделан из монолитной резины. Это просто муляж! Но такой милый, что многие предпочтут его настоящему. Это ли не прогресс?.. Или взять придуманные по такой же схеме электронные сигареты. Но псевдо-айфон, конечно, лучше: зависимость снимается – и она же остаётся. Прогресс налицо.
Кроме этих, очевидных сегодня, признаков комфорта, то бишь прогресса, есть масса неочевидных и даже забытых признаков.
Например, планетарные прогрессивные организации признавали ельцинизм ещё более прогрессивным явлением, чем горбачёвщина. Хронологически, безусловно, так оно и было, так и произошло. Кроме того, горбачёв много-непонятно говорил и ещё больше живописал руками, тогда как ельцин всего лишь произнёс: «Кстуцыя!» – и всё устаканилось. Шахрай написал «кстуцыю» – ау, где он прячется теперь? – и прогресс успешно растоптал идеологию, а человек получил все права животного – с полным их расширением.
Мы это говорим не в осуждение прогрессу – мы только разобраться хотим. А может – и разбираться не стоит. Просто в мелочах копаемся.
Вот, например, кстуцыя отменила национальность. Всех объединил единый образец паспорта. Это прогресс. А рядом, по соседству, соорудили новую национальность – украинство. И планетарные признали это тоже прогрессом, притом очевидным. А за сто лет до этого прогресс неочевидный был уже занят сочинением специального языка для этой будущей национальности. Выходит, есть национальности прогрессивные, а есть – реакционные. Ну и ну. А можно ли выяснить, кто это определяет?..
С момента Крещения Руси – мы, русские, пожизненно реакционные, об этом либеральные учебники постоянно проговариваются.
Среди многочисленных друзей прогрессивного писателя Горького был такой русскоязычный украинец – Михайло Коцюбинский. Он писал по-русски лучше, чем по-украински. Был связан с подпольными революционерами. Путешествовал по Европе, на остров Капри к великому Максиму заезжал. Его переписка на русском языке производит более живое и естественное впечатление, чем письма, писанные украинцам по-украински, – последние кажутся писанными с помощью словаря. Конечно, это ошибочное впечатление. Ведь М.Коцюбинский признанный классик украинской словесности, его повести «Фата моргана» и «Тени забытых предков» – несомненно художественная проза, хоть и украинская. Не говоря уже о новеллах. Но писать друг другу по-украински интеллигенция только ещё училась – а это вам не простая балачка и не художество. Приходилось формулы речи изобретать, специальные обороты, формы обращения и так далее. Писать по-украински, готовя революцию и украинскую республику, считалось более прогрессивным, чем писать по-русски. К тому же в русской словесности конкуренция была черезчур высокой, тут ещё и Горький открыл целую кузницу пролетарских писателей, пишущих по-рабфаковски (хотя само это понятие – «рабфак» – появится гораздо позднее).
Михайло Коцюбинский умер в 1913 году, не увидев так называемой революции, искренне чаемой писателем, зато его сын Юрий стал первым главнокомандующим войсками Украинской республики советов в 1918 году и был разстрелян в Москве в 1937 году.
Здесь придётся нам признаться в немалом затруднении: что есть бóльший признак прогресса – 1918 или 1937 год? Поскольку «украина» перестала быть поэтическим образом, приобрела на карте чёткие границы и даже стала впоследствии членом ООН, то большевики, оформившие эту коломыйку (Коломыйка – галичанская частушка (по имени городка Коломыя) в качестве нации, должны считаться реальными колёсами прогресса. Как-то так. Видимо, восемнадцатый год прогрессивнее тридцать седьмого, потому что тогда, в тридцать седьмом, бумерангом вернулась реакция.
Но вот на рубеже тысячелетия на берегах Невы появляется некто Коцюбинский, считаясь гражданским активистом, журналистом и поборником уже не украинского, а питерского сепаратизма.
Не родственник, не славянин, не однофамилец (В еврейских фамилиях, как и в присвоенных ими русских, имеют значение только корневые слоги; на их окончания не стоит обращать внимание (напр., Воровский, Ворощенко, Воркачёв, Воробьёв... или Аль, Альбац, Алёшкин, Аликин) и даже еврей – прогресс налицо. Украина, успешно белены объевшись, с маху отделилась от Руси – что стало очевидным прогрессом, но кровью умылась от закосневшего в традициях Донбасса, так почему бы новому коцюбинскому не постараться ради Питера и прогресса в том же направлении? Прогресс – это вещь, вы знаете, настырная, неумолимая.
Ещё отличный признак. Уважаемый автор бестселлеров Сергей Лукьяненко запретил переводить свои произведения на украинский язык – и многие люди, кто тихо, кто громко, а кто – лишь мысленно, ему аплодировали. По нашему скромному мнению, это несомненный признак того, что прогресс не движется по прямой, а завивается по спирали. Кроме того, по профессии Сергей Васильевич – врач-психиатр, он понимает украину и уверен в том, что он делает.
Автор этих строк – не психиатр. Примерно десять лет назад, возвращаясь из отпуска, проведённого на Украине, я в поезде чуть с ума не сошёл, читая «Утраченные иллюзии» Бальзака в украинском переводе. Вот тогда-то я в полной мере осознал, кто такие переводчики: совершенные рабы прогресса (версия 2). Особенно переводчики на украинский – с любого языка!.. А ведь мы со школьной скамьи читали по-украински, с этим в советской украинской школе тоже было строго. Но если тексты М.Коцюбинского, И.Франко, Панаса Мирного, Нечуя-Левицкого были вполне органичны, то мова эпохи кучмы-ющенки уже визжала и скрипела: в ней произошли тектонические сдвиги лексики – по принципу: абы не так, як у москалив.
Мыслимо ли перевести на украинский (в советском ли, антисоветском варианте – неважно!) Николая Гоголя, Фёдора Достоевского, Салтыкова-Щедрина? Нет уж, увольте! Лучше мы пожертвуем прогрессом. Пусть лучше, кому надо, овладевают общерусским языком – и читают с удовольствием, не порабощаясь местно-прогрессивным диавлектом (опечатки нет). Иначе мы все всё зафыркаем и заплюём от оскорблённого эстетического чувства.
А можно ли переводить на русский Бальзака или Канта? Да почему же нет? – ведь общерусский язык достаточно реакционен, на нём писали Ломоносов и Тредиаковский, на нём существуют Евангелие и Псалтирь, основы высшей математики и термодинамики, а язык украинский – он черезчур прогрессивный, и был таким всегда, вплоть до сегодняшних укропитеков. На нём не выразить всю реакционную историю человечества. На нём ещё только учатся излагать эуропэйську декларацию с ассоциацией. Страшно представить, что было бы, если бы политологи не изобрели укропитеков и не обнаружили наскальные скрижали этого дивно прогрессивного языка, извините – мовы. А если это всё-таки язык, то он по праву своей прогрессивности – кесарева сечения с последующим искусственным кормлением – стал любимым пасынком всего человечества, ибо всяк сущий ныне язык находит в «украинском праязыке» что-то своё, родное, что-то близкое понятию прогресса.
Немец находит слово «лихтар» (фонарь) – от него произошло немецкое «лихт» (свет). Лях находит «шлях» (дорогу) –по-польски стало «шляк». Даже китаец находит родное: «нехай» (пусть) – от которого случилось китайское «нихао» (здравствуй).
Но ладно, украина – с ней Бог разберётся. Теперь слух прошёл, что прозорливец Достоевский хотел назвать свой роман «Украина и наказание», но отказался от этой блестящей идеи, поскольку украинский язык ещё не был полностью готов, а Раскольников нисколько им не владел.
Есть и другие признаки прогресса как нашей среды обитания. Вирусы, например. В 1981 году прогрессивная часть человечества выпустила в обращение вирус AIDS, или по-русски – сначала СПИД, потом ВИЧ-инфекцию. Но прогресс очень скоро в этом вирусе разочаровался. Даже супруг британской королевы, выйдя из себя, накричал на британских учёных (они-то тут при чём?), что он готов скорее сам превратиться в смертоносный вирус, чтобы сократить поголовье человечества. Не знаем, как эта гневная выходка возымела эффект, но через год-другой прогрессивные биотеррористы объявили, что могут проектировать супербактерии, которые будут воздействовать на нас на генетическом уровне... а теперь вот прогрессировал вирус африканской речушки Эбола. Мы-то знаем, что речушка тут ни при чём, это просто необходимость географической привязки – в интересах титулования вируса. Представляете – дюк Эдинбургский, африканский герцог Эбола!
Или взять международное право – тоже важный элемент среды нашего обитания, которая, как мы поняли, именуется прогрессом (всеобъемлющим, всепроникающим и вездесущим). Раньше с трибун говорили о равенстве, независимости, справедливости и гуманизме, кое-кого из виноватых даже повесили в Нюрнберге, а теперь независимых и справедливых тихо душат в застенках Гааги и не слишком утруждают себя трибуной: что попало пишут по фейсбукам, выжигая мирные города. Мало того, прогресс настолько проникающ, что теперь любой местечковый судья в Америке может засудить астрономическими штрафами Китай или Россию. Правда, мы на это говорим: ума рехнулся! Но прогресс, как выше сказано, это штука настырная.
А ещё важнее, чем международное право, великая игра футбол. Как он шагнул на рубеже тысячелетия! Раньше сборную страны любили как свою дворовую команду, а теперь Криштиан Роналду, Фабио Капелло и Роман Абрамович – вполне соотечественники, и футбольные страсти захлёстывают виртуальную планету, как цунами пива с кока-колой. Прогресс говорит нам устами биржевых аналитиков о скакании рубля или доллара, о «давлении рынка на рубль» и подобных глупостях. «Рынок акций и рубль отреагировали на заявление...» – о чём это вы, господа сумасшедшие? Это ваши мозги отреагировали. А нормальные люди никуда не побежали, ни на что не накинулись. У нас, реакционеров, отношение к одной лишь реальной экономике.
Там, где правит бал прогресс, всё поменяло смысл, или перестало иметь смысл. Прогресс потихоньку отменяет падежи в тех великих языках, где они существуют, а в словах вытравливает реакционный смысл, закладывая прогрессивный. Отец и мать в прогрессивных странах стали Родителями «А» и «Б». Российских шоуменов объявляют историками и философами. «Крутые» издательства, заряженные писучими переводчиками, выстреливают в нас нью-литературой отвязанных ПЕН-клабберов. Иностранных агентов называют правозащитниками – похоже, все слуги прогресса, все наши телеведущие и политологи – они, по первой специальности, стоматологи: им наше левое кажется правым – и наоборот.
А вы не знали, что ваш природный зуб – реакционен? Он ведь может применяться непроизвольно – в силу естественной реакции... Поэтому – «Даёшь искусственные зубы толерантности и эффектного комфорта!». Иначе говоря – прогресса.
В общем, накопал... Для выводов, по-моему, хватит.
P.S. Неожиданная новость от телевидения укропитеков ускорила моё решение полностью отказаться от прогресса. Телепередача «Говорыть Украйина», с телеведущим, чья публичная физиономия до боли знакома также всем «россиянским» телезрителям, предъявила... (приготовьтесь: будет ещё одно сатанинское слово от британских учёных!) предъявила «боди-модификаторов» – то есть зомбированную молодёжь, которая уже не довольствуется татуировкой, но ещё вживляет в своё тело пряжки, шнуровку, заклёпки, изменяет форму зрачков, разрезает надвое язык, отменяет мозги и заплетает уши на затылке. Слава Богу, едва послушав вводную часть от ведущего и взглянув на первый экспонат зверинца, я выключил этот ролик, доставший меня даже в Интернете, в обход зомбоящика.
Но если сейчас меня читает кто-то, не отменивший мозги, то мы оба ужаснёмся этим несчастным «боди-моди», дезнувшим испохабить свой человеческий облик, не понимающим, чтó они отвергли, на что посягнули: на образ и подобие Божие.
Всем известен такой очевидный признак прогресса как ай-фон. Это многофункциональный двойник человека: пользователь настолько привыкает к нему, что не мыслит себе расстаться с этим гэджетом – фу, слово-то какое испекли англосаксы! – и не расстаётся с ним ни на минуту. Даже во сне. Случайно оказавшись вдали от гэджета – тьфу опять! – пользователь испытывает синдром сиротства и тревожное состояние. Таким образом, цена, которую мы платим за прогресс, – это наше порабощение. Это мы говорим не в осуждение прогрессу, но и не восхваляем его. Безудержное пользование ай-фонами и смартфонами может вызывать необратимые изменения в человеческом мозге, вплоть до опухолей, но, опять-таки, это цена комфорта...
И вот – новость! Придуман и сделан чудо-айфон, или псевдо-айфон: его не отличить от привычного гэджета, но!.. он не нуждается в зарядке, он не может выйти из строя, он привычно ласкает руку и греет душу, он даже не боится воды – потому что сделан из монолитной резины. Это просто муляж! Но такой милый, что многие предпочтут его настоящему. Это ли не прогресс?.. Или взять придуманные по такой же схеме электронные сигареты. Но псевдо-айфон, конечно, лучше: зависимость снимается – и она же остаётся. Прогресс налицо.
Кроме этих, очевидных сегодня, признаков комфорта, то бишь прогресса, есть масса неочевидных и даже забытых признаков.
Например, планетарные прогрессивные организации признавали ельцинизм ещё более прогрессивным явлением, чем горбачёвщина. Хронологически, безусловно, так оно и было, так и произошло. Кроме того, горбачёв много-непонятно говорил и ещё больше живописал руками, тогда как ельцин всего лишь произнёс: «Кстуцыя!» – и всё устаканилось. Шахрай написал «кстуцыю» – ау, где он прячется теперь? – и прогресс успешно растоптал идеологию, а человек получил все права животного – с полным их расширением.
Мы это говорим не в осуждение прогрессу – мы только разобраться хотим. А может – и разбираться не стоит. Просто в мелочах копаемся.
Вот, например, кстуцыя отменила национальность. Всех объединил единый образец паспорта. Это прогресс. А рядом, по соседству, соорудили новую национальность – украинство. И планетарные признали это тоже прогрессом, притом очевидным. А за сто лет до этого прогресс неочевидный был уже занят сочинением специального языка для этой будущей национальности. Выходит, есть национальности прогрессивные, а есть – реакционные. Ну и ну. А можно ли выяснить, кто это определяет?..
С момента Крещения Руси – мы, русские, пожизненно реакционные, об этом либеральные учебники постоянно проговариваются.
Среди многочисленных друзей прогрессивного писателя Горького был такой русскоязычный украинец – Михайло Коцюбинский. Он писал по-русски лучше, чем по-украински. Был связан с подпольными революционерами. Путешествовал по Европе, на остров Капри к великому Максиму заезжал. Его переписка на русском языке производит более живое и естественное впечатление, чем письма, писанные украинцам по-украински, – последние кажутся писанными с помощью словаря. Конечно, это ошибочное впечатление. Ведь М.Коцюбинский признанный классик украинской словесности, его повести «Фата моргана» и «Тени забытых предков» – несомненно художественная проза, хоть и украинская. Не говоря уже о новеллах. Но писать друг другу по-украински интеллигенция только ещё училась – а это вам не простая балачка и не художество. Приходилось формулы речи изобретать, специальные обороты, формы обращения и так далее. Писать по-украински, готовя революцию и украинскую республику, считалось более прогрессивным, чем писать по-русски. К тому же в русской словесности конкуренция была черезчур высокой, тут ещё и Горький открыл целую кузницу пролетарских писателей, пишущих по-рабфаковски (хотя само это понятие – «рабфак» – появится гораздо позднее).
Михайло Коцюбинский умер в 1913 году, не увидев так называемой революции, искренне чаемой писателем, зато его сын Юрий стал первым главнокомандующим войсками Украинской республики советов в 1918 году и был разстрелян в Москве в 1937 году.
Здесь придётся нам признаться в немалом затруднении: что есть бóльший признак прогресса – 1918 или 1937 год? Поскольку «украина» перестала быть поэтическим образом, приобрела на карте чёткие границы и даже стала впоследствии членом ООН, то большевики, оформившие эту коломыйку (Коломыйка – галичанская частушка (по имени городка Коломыя) в качестве нации, должны считаться реальными колёсами прогресса. Как-то так. Видимо, восемнадцатый год прогрессивнее тридцать седьмого, потому что тогда, в тридцать седьмом, бумерангом вернулась реакция.
Но вот на рубеже тысячелетия на берегах Невы появляется некто Коцюбинский, считаясь гражданским активистом, журналистом и поборником уже не украинского, а питерского сепаратизма.
Не родственник, не славянин, не однофамилец (В еврейских фамилиях, как и в присвоенных ими русских, имеют значение только корневые слоги; на их окончания не стоит обращать внимание (напр., Воровский, Ворощенко, Воркачёв, Воробьёв... или Аль, Альбац, Алёшкин, Аликин) и даже еврей – прогресс налицо. Украина, успешно белены объевшись, с маху отделилась от Руси – что стало очевидным прогрессом, но кровью умылась от закосневшего в традициях Донбасса, так почему бы новому коцюбинскому не постараться ради Питера и прогресса в том же направлении? Прогресс – это вещь, вы знаете, настырная, неумолимая.
Ещё отличный признак. Уважаемый автор бестселлеров Сергей Лукьяненко запретил переводить свои произведения на украинский язык – и многие люди, кто тихо, кто громко, а кто – лишь мысленно, ему аплодировали. По нашему скромному мнению, это несомненный признак того, что прогресс не движется по прямой, а завивается по спирали. Кроме того, по профессии Сергей Васильевич – врач-психиатр, он понимает украину и уверен в том, что он делает.
Автор этих строк – не психиатр. Примерно десять лет назад, возвращаясь из отпуска, проведённого на Украине, я в поезде чуть с ума не сошёл, читая «Утраченные иллюзии» Бальзака в украинском переводе. Вот тогда-то я в полной мере осознал, кто такие переводчики: совершенные рабы прогресса (версия 2). Особенно переводчики на украинский – с любого языка!.. А ведь мы со школьной скамьи читали по-украински, с этим в советской украинской школе тоже было строго. Но если тексты М.Коцюбинского, И.Франко, Панаса Мирного, Нечуя-Левицкого были вполне органичны, то мова эпохи кучмы-ющенки уже визжала и скрипела: в ней произошли тектонические сдвиги лексики – по принципу: абы не так, як у москалив.
Мыслимо ли перевести на украинский (в советском ли, антисоветском варианте – неважно!) Николая Гоголя, Фёдора Достоевского, Салтыкова-Щедрина? Нет уж, увольте! Лучше мы пожертвуем прогрессом. Пусть лучше, кому надо, овладевают общерусским языком – и читают с удовольствием, не порабощаясь местно-прогрессивным диавлектом (опечатки нет). Иначе мы все всё зафыркаем и заплюём от оскорблённого эстетического чувства.
А можно ли переводить на русский Бальзака или Канта? Да почему же нет? – ведь общерусский язык достаточно реакционен, на нём писали Ломоносов и Тредиаковский, на нём существуют Евангелие и Псалтирь, основы высшей математики и термодинамики, а язык украинский – он черезчур прогрессивный, и был таким всегда, вплоть до сегодняшних укропитеков. На нём не выразить всю реакционную историю человечества. На нём ещё только учатся излагать эуропэйську декларацию с ассоциацией. Страшно представить, что было бы, если бы политологи не изобрели укропитеков и не обнаружили наскальные скрижали этого дивно прогрессивного языка, извините – мовы. А если это всё-таки язык, то он по праву своей прогрессивности – кесарева сечения с последующим искусственным кормлением – стал любимым пасынком всего человечества, ибо всяк сущий ныне язык находит в «украинском праязыке» что-то своё, родное, что-то близкое понятию прогресса.
Немец находит слово «лихтар» (фонарь) – от него произошло немецкое «лихт» (свет). Лях находит «шлях» (дорогу) –по-польски стало «шляк». Даже китаец находит родное: «нехай» (пусть) – от которого случилось китайское «нихао» (здравствуй).
Но ладно, украина – с ней Бог разберётся. Теперь слух прошёл, что прозорливец Достоевский хотел назвать свой роман «Украина и наказание», но отказался от этой блестящей идеи, поскольку украинский язык ещё не был полностью готов, а Раскольников нисколько им не владел.
Есть и другие признаки прогресса как нашей среды обитания. Вирусы, например. В 1981 году прогрессивная часть человечества выпустила в обращение вирус AIDS, или по-русски – сначала СПИД, потом ВИЧ-инфекцию. Но прогресс очень скоро в этом вирусе разочаровался. Даже супруг британской королевы, выйдя из себя, накричал на британских учёных (они-то тут при чём?), что он готов скорее сам превратиться в смертоносный вирус, чтобы сократить поголовье человечества. Не знаем, как эта гневная выходка возымела эффект, но через год-другой прогрессивные биотеррористы объявили, что могут проектировать супербактерии, которые будут воздействовать на нас на генетическом уровне... а теперь вот прогрессировал вирус африканской речушки Эбола. Мы-то знаем, что речушка тут ни при чём, это просто необходимость географической привязки – в интересах титулования вируса. Представляете – дюк Эдинбургский, африканский герцог Эбола!
Или взять международное право – тоже важный элемент среды нашего обитания, которая, как мы поняли, именуется прогрессом (всеобъемлющим, всепроникающим и вездесущим). Раньше с трибун говорили о равенстве, независимости, справедливости и гуманизме, кое-кого из виноватых даже повесили в Нюрнберге, а теперь независимых и справедливых тихо душат в застенках Гааги и не слишком утруждают себя трибуной: что попало пишут по фейсбукам, выжигая мирные города. Мало того, прогресс настолько проникающ, что теперь любой местечковый судья в Америке может засудить астрономическими штрафами Китай или Россию. Правда, мы на это говорим: ума рехнулся! Но прогресс, как выше сказано, это штука настырная.
А ещё важнее, чем международное право, великая игра футбол. Как он шагнул на рубеже тысячелетия! Раньше сборную страны любили как свою дворовую команду, а теперь Криштиан Роналду, Фабио Капелло и Роман Абрамович – вполне соотечественники, и футбольные страсти захлёстывают виртуальную планету, как цунами пива с кока-колой. Прогресс говорит нам устами биржевых аналитиков о скакании рубля или доллара, о «давлении рынка на рубль» и подобных глупостях. «Рынок акций и рубль отреагировали на заявление...» – о чём это вы, господа сумасшедшие? Это ваши мозги отреагировали. А нормальные люди никуда не побежали, ни на что не накинулись. У нас, реакционеров, отношение к одной лишь реальной экономике.
Там, где правит бал прогресс, всё поменяло смысл, или перестало иметь смысл. Прогресс потихоньку отменяет падежи в тех великих языках, где они существуют, а в словах вытравливает реакционный смысл, закладывая прогрессивный. Отец и мать в прогрессивных странах стали Родителями «А» и «Б». Российских шоуменов объявляют историками и философами. «Крутые» издательства, заряженные писучими переводчиками, выстреливают в нас нью-литературой отвязанных ПЕН-клабберов. Иностранных агентов называют правозащитниками – похоже, все слуги прогресса, все наши телеведущие и политологи – они, по первой специальности, стоматологи: им наше левое кажется правым – и наоборот.
А вы не знали, что ваш природный зуб – реакционен? Он ведь может применяться непроизвольно – в силу естественной реакции... Поэтому – «Даёшь искусственные зубы толерантности и эффектного комфорта!». Иначе говоря – прогресса.
В общем, накопал... Для выводов, по-моему, хватит.
P.S. Неожиданная новость от телевидения укропитеков ускорила моё решение полностью отказаться от прогресса. Телепередача «Говорыть Украйина», с телеведущим, чья публичная физиономия до боли знакома также всем «россиянским» телезрителям, предъявила... (приготовьтесь: будет ещё одно сатанинское слово от британских учёных!) предъявила «боди-модификаторов» – то есть зомбированную молодёжь, которая уже не довольствуется татуировкой, но ещё вживляет в своё тело пряжки, шнуровку, заклёпки, изменяет форму зрачков, разрезает надвое язык, отменяет мозги и заплетает уши на затылке. Слава Богу, едва послушав вводную часть от ведущего и взглянув на первый экспонат зверинца, я выключил этот ролик, доставший меня даже в Интернете, в обход зомбоящика.
Но если сейчас меня читает кто-то, не отменивший мозги, то мы оба ужаснёмся этим несчастным «боди-моди», дезнувшим испохабить свой человеческий облик, не понимающим, чтó они отвергли, на что посягнули: на образ и подобие Божие.
