Источник: РИА Новости
Анализ того, как Дональду Трампу удалось прийти к власти в США и начать настоящую революцию по отношению к предыдущему курсу либерального глобализма, длившегося десятилетиями, ставит много серьезных вопросов. Особенно если учесть фактор глубинного государства. Ведь трамписты объявили этому глубинному государству настоящую войну, начали ее вести и уже достигли в ней нескольких важных результатов — одно только закрытие USAID чего стоит.
Сами трамписты понимают под «глубинным государством» нечто вполне определенное. Это правящая элита с либерально-демократической идеологией (как левой, так и неоконсервативной), крепко засевшая в правительстве США, поддерживаемая финансовым, военным и высокотехнологическим олигархатом, а также пронизавшая своими сетями спецслужбы. Эта элита связала судьбу Америки и Запада в целом с глобализмом, однополярностью и планетарным распространением woke-идеологии, включающей легализацию извращений, принудительное смешение этносов через поощряемую массовую миграцию и ослабление суверенных национальных государств.
Трамп выдвинул прямо противоположную идеологию — MAGA-идеологию. Она строится на полярно противоположных основаниях: традиционные ценности, нормальное распределение полов (есть только мужчины и женщины), защита народов от массовой и особенно нелегальной миграции, укрепление суверенитета и сохранение национальных государств, признание многополярного мира (в интерпретации Трампа это называется «Порядок великих держав»).
Налицо идеологический и даже геополитический переворот, если учесть последствия такой смены парадигм для международной политики. Полная пересдача карт и новое распределение ролей «друг»/»враг» как во внутренней политике США, так и во внешней. Все это Трамп обозначил еще в своей предвыборной кампании (вполне в духе «Проекта 2025», от которого формально отказался, но который, как мы видим, стремительно воплощается в жизнь). После инаугурации он немедленно стал проводить эти планы в жизнь, назначив на ключевые посты в новой администрации убежденных сторонников, наделив их чрезвычайными полномочиями (Джей Ди Вэнс, Илон Маск, Пит Хегсет, Тулси Габбард, Каш Патель, Роберт Кеннеди — младший, Памела Бонди, Кэролайн Ливитт и так далее). И наконец, в своем обращении к обеим палатам парламента США 3 марта Трамп придал своей программе окончательный вид, обобщив все основные тезисы в едином документе, который становится дорожной картой его консервативной революции.
По сути, глубинному государству объявлена война на уничтожение. Трамп взял курс на его ликвидацию.
Однако еще ранее, анализируя феномен революции Трампа, которому я посвятил свою последнюю книгу, я выдвинул гипотезу, что столь радикальные перемены он не смог бы осуществить и даже не смог бы избраться и дожить до инаугурации, если бы не получил исключительной поддержки от очень могущественных инстанций на уровне того же глубинного государства. Ведь за десятилетия безраздельного властвования глобалисты добились такого влияния в США и в мире, что контролировали ситуацию в политике, экономике, медиа, дипломатии, культуре и искусстве тотально. И амбициозная инициатива Трампа одним разом покончить со всем этим — даже с учетом поддержки американских масс, пребывающих в ужасе от политики либеральных глобалистов, превративших США в паноптикум и руины, — не могла бы победить, не будь принято какое-то фундаментальное и резкое решение на каком-то глубинном уровне.
Но тут обнаруживается парадокс. Как глубинное государство может дать зеленый свет на свое собственное уничтожение? Конечно, если бы речь шла о расколе в его структуре, то есть о том, что одна фракция глубинного государства сделала выбор в пользу Трампа, а другая осталась на прежних идеологических позициях, как я предполагал в предыдущих текстах, это снимало бы противоречие. Но в таком случае, придя к власти, Трампу и его сторонникам было бы логично забыть о самом глубинном государстве и перестать призывать к его ликвидации. Это могло бы остаться лишь предвыборным лозунгом — чистки прошли бы без особых деклараций, и подкорректированное глубинное государство заработало бы в ином ключе.
Но произошло нечто совершенно противоположное. Трамписты и MAGA продолжают именно громить глубинное государство — разрушать, а не просто переподчинять его.
Этот парадокс требует иного разрешения. Считать, что поддержка популистских сил и так называемых простых американцев, которые на самом деле составляют ядерный электорат Трампа, была бы достаточна для того, чтобы он получил мандат на такие радикальные реформы, то есть на разгром глубинного государства, несколько наивно. Но и допустить, что это глубинное государство приняло решение о самоликвидации, тоже довольно странно.
Отсюда и наша гипотеза о том, что существует не одно глубинное государство, а два. Есть «глубинное государство» (deep state), а есть «еще более глубинное государство» (deeper state). Просто глубинное государство — это американская и мировая интернациональная сеть либерал-глобалистов, своего рода либеральный интернационал. Именно так его определяют и интерпретируют сами трамписты. И оно-то как раз Трампу никакого ярлыка на правление не давало, а боролось с ним до конца. Если бы его не было, то его надо было бы выдумать или… создать. Одной поддержки американских простолюдинов-реднеков из штатов «Ржавого пояса», североамериканского Хартленда, для столь масштабной революции было бы недостаточно. Тут точно должно быть что-то еще. Что же это?
Чтобы разобраться в этом загадочном явлении еще более глубинного государства, стоит сравнить первый срок Трампа как 45-го президента США — Трампа 1.0 и Трампа как 47-го президента — Трампа 2.0. Поддержка американских обывателей тогда была тоже довольно высокой, и вокруг Трампа 1.0 сплотились все консервативные силы, палеоконсерваторы. При этом администрация была собрана в основном из представителей того же самого глубинного государства — из глобалистов-неоконов и невразумительных республиканцев, которых сегодняшние трамписты называют RINO — сокращение от Republican In Name Only («республиканец только по названию»), что напоминает уничижительное rhino («носорог»). Идеология же была на скорую руку составлена из набора разношерстных теорий заговора — иногда весьма проницательных, но чаще всего довольно абсурдных. Все это нашло выражение в движении QAnon — по имени анонимного блогера, излагавшего эти странные теории под ником Q и активно поддерживавшего Трампа, он даже предсказал его победу на выборах в 2016 году. Трамп был и тогда удачливым харизматичным популистом, ворвавшимся в Белый дом вопреки всем законам и правилам, на волне народного разочарования в глобалистах и либералах. Но у него не было идеологии, был какой-то ее эрзац.
А вот ко второму сроку эта идеология появилась. Ее ядро оставалось популистским и либертарианским. Нечто подобное было и раньше: уменьшение правительства, сокращение социальных выплат, отказ от гендерной политики и либеральной цензуры, борьба с нелегальной иммиграцией и так далее. Наиболее последовательно этот полюс представлен Стивом Бэнноном, который был советником по национальной безопасности у Трампа во время первого срока. Но теперь эта система консервативно-популистских и довольно националистических взглядов была очень четко сформулирована, что нашло свое отражение в отдельном документе «Проект 2025». Однако едва ли такие положения могли отражать настоящую позицию того, что можно считать глубинным государством, и тем более второго — еще более глубинного. Это просто тот же американский набор ценностей и установок, только взятый на предыдущей фазе. Это не может быть настоящим проектом альтернативного будущего, даже отдаленно сопоставимым с идеологией либерал-глобалистов, которая и была воплощена в глубинном государстве. Глубинное государство в США до определенного момента рассматривало чередование демократических и республиканских администраций как смену фасада одной и той же системы. И едва ли нечто по-настоящему глубинное могло внезапно отдать предпочтение просто предыдущей американской эпохе, ее условиям и приоритетам в ущерб более «прогрессивному» и продвинутому варианту. Значит, следы еще более глубинного государства надо искать где-то в других сферах.
И здесь на помощь приходит то принципиально новое, чего и близко не было в раннем трапмизме. На выборах 2024-го Трампа поддержали ключевые фигуры из Силиконовой долины — олигархи и технократы, ранее традиционно ассоциировавшиеся исключительно с Демократической партией. Эта группа полностью увлечена процессом акселерации времени, откуда появился особый термин и соответствующая ему философия — акселерационизм. Сторонники акселерационизма считают, что бытие сосредоточено только во времени и, ускоряя время, разгоняя технический прогресс и особенно сферу социальных сетей и искусственного интеллекта, можно добиться перехода человечества на качественно новый уровень. Фактически это рывок к постчеловечеству, или сверхчеловечеству.
Но в какой-то момент акселерационисты Силиконовой долины разделились на два течения — на левых акселерационистов (left acc) и правых (right acc). Первые считали, что технологический прогресс естественно сочетается с леволиберальной повесткой, и были безусловными противниками консерватизма и популизма. Но вот вторые выдвинули еще пару десятилетий назад довольно парадоксальный тезис, что технический прогресс и акселерационизм вообще не зависят от того, какая идеология царит в обществе. Или еще более радикально: либеральная идеология с ее непоколебимыми установками, гендерной политикой, woke, DEI, культурой отмены, цензурой, стиранием границ, неконтролируемой миграцией в настоящее время просто препятствует развитию — не только не ускоряет время, но тормозит его. Интеллектуалы этого направления Кертис Ярвин и Ник Лэнд сформулировали теорию «Темного Просвещения», согласно которой, чтобы вступить в будущее, надо отбросить предрассудки гуманизма и обычного Просвещения, и напротив, обращение к традиционным институтам — таким как монархия, сословное общество, касты, закрытые системы — гораздо больше будет содействовать техническому прогрессу.
Важно, что эту идею активно поддержали отдельные олигархи — и прежде всего Питер Тиль, создатель системы PayPal, Palantir и других успешных проектов, и Илон Маск. Техногиганты проникли глубоко в американский истеблишмент, поскольку контролировали критически важные технологии для слежения, сетей и электронной разведки. Они же существенно продвинулись в инженерном развитии, примером чему являются космические успехи того же Маска. Так, именно в Силиконовой долине сложилось особое направление, иногда называемое «тилизмом» — по имени Питера Тиля. Правые акселерационисты представляли собой сплоченную группу таких могущественных олигархов, которые в какой-то момент почувствовали себя достаточно сильными, чтобы воплотить идеи «Темного Просвещения» в американской политике.
Моя гипотеза заключается в том, что это теневое явление и составило основу еще более глубинного государства. Они не столько правые консерваторы, сколько идеологические противники левого либерализма и глобализма. Более того, согласно их теории, успешное техническое развитие и решающий рывок к новым технологиям и новому типу бытия возможны только в относительно закрытых социополитических и культурных системах, воспроизводящих на новом витке феодально-монархические формы организации общества.
Тиль сам довольно рано примкнул к Трампу, создав внутренний круг, куда вошли члены семьи Трампа, а также ряд перспективных республиканских политиков, в частности Джей Ди Вэнс. Системы Palantir стали необходимой частью ежедневной практики ЦРУ и других американских спецслужб, и среди них «Темное Просвещение» постепенно вербовало своих сторонников. При этом популизм и национализм были осознанно выбраны ими как массовое прикрытие для своих авангардных и отчасти зловещих идей.
Электоральное ядро было необходимо, но при этом его одного не хватало для победы. Тогда «правые акселерационисты» решили использовать социальные сети, что и вылилось в покупку Илоном Маском Twitter (x.com). Маск же и стал символом второго полюса трампизма, которое получило название tech right (техноправые), тогда как популисты стали обозначаться термином trad right (традиционные правые). Именно активное участие tech right и привлечение к Трампу молодежи через социальные сети, а также иные высокотехнологичные инструменты влияния и обеспечили ему победу. В этой же среде был разработан и «Проект 2025». А сами тилисты и отобранные ими кандидатуры получили высокие посты в новой администрации. Вэнс и Маск у всех на виду, но это только вершина айсберга. Множество фигур этой группы заняли ключевые посты на разных уровнях администрации. В частности, Рассел Воут, который обнародовал «Проект 2025», занял должность директора Департамента по бюджету и управлению.
Правый акселерационизм встал на путь ликвидации либерального и глобалистского глубинного государства, но не со стороны обычных консервативных избирателей, а через проникновение внутрь системы. Там начиная с первого срока Трампа и в течение его борьбы за новый шла огромная невидимая работа, результаты которой обнаружились только в период выборов. Трамп оказался вооруженным мощной и системной идеологией, где традиционные правые (такие как Стив Бэннон и Джек Пособек) составляют приводной ремень популизма, а техноправые (такие как Питер Тиль, Илон Маск, Вивек Рамасвами, Марк Андриссен, Дэвид Сакс и другие) привлекают на его сторону американский высокотехнологический сектор. «Правые акселерационисты» продвигают криптовалюту, полет на Марс и даже превращение Гренландии в огромную лабораторию по самым отважным и радикальным экспериментам.
Притом что техноправые в меньшинстве среди моря простонародного трампизма, они представляют собой выразителей того, что мы условно назвали еще более глубинным государством. По сути, это идеология, ставящая во главу угла чистую технику и ускорение глобального перехода человечества на новый уровень — к AGI, сильному ИИ, сингулярности. Недавно Илон Маск написал в своем Х-аккаунте: «Мы находимся на событийном горизонте сингулярности». И преградой для этого перехода является (идиотская в глазах технократов) либеральная идеология, которую они успешно сносят в США вместе с глубинным государством, в котором она укоренилась.
Если эта конструкция верна, тогда очень многое становится понятным. Прежде всего — какая именно инстанция и для каких далекоидущих целей позволила Трампу победить (как не дать победить, мы знаем на примерах выборов 2020 года в США и в современной европейской политике). Далее — почему сопротивление глубинного государства было относительно легко сломлено: ведь одна из его частей (высокотехнологический сектор и отдельные блоки в силовом секторе и разведсообществе) была идеологически реформирована в духе «Темного Просвещения». И наконец, почему Трамп действует так решительно: это не просто его темперамент, но глобальный план по ускорению времени. Это уже не популизм. Это философия, стратегия и даже метафизика.
