Источник: Сhronicles Мagazine (США)
A Tale of Two Elections
фото Getty Images
Сразу после европейских выборов в прошлом месяце президент Франции Эммануэль Макрон назначил внеочередные выборы в Национальное собрание. Он сделал это на три года раньше срока, после того, как его трехпартийная коалиция Ensemble (“Вместе”), которую обычно, но ошибочно называют “центристской” или “правоцентристской", потерпела поражение, отстав на треть от своих соперников как слева, так и справа.
В первом туре внутренних выборов 30 июня суверенное национальное движение, которое также обычно и столь же ошибочно называют “крайне правым”, впервые в национальном соревнованиизаняло первое место. Это вызвало откровенную панику в рядах истеблишмента и оптимистичные прогнозы среди давно осажденных патриотически настроенных консерваторов Франции (и Европы).
В конце концов, и не в первый раз, безумная тактика “кто угодно, только не они” была разработана правительством и поддержана левыми. В нем избирателям предлагалось поддержать кандидата, у которого больше всего шансов победить на Общенациональном митинге в каждом избирательном округе. Более 200 кандидатов от макронов и левых сил быстро выбыли из гонки после первого тура, таким образом заключив тактические соглашения о голосовании и мобилизовав весь политический спектр против единственной патриотической суверенной партии.
Во втором туре, 7 июля, это сработало. Национальное объединение (Rassemblement National, RN, ранее FN) и его союзники выиграли всенародное голосование, набрав более 37 процентов поданных голосов, но заняли третье место по количеству мест с разочаровывающими 143 мандатами. Это стало возможным, потому что в соответствии со сложной избирательной системой Франции кандидат в избирательном округе должен набрать 50 процентов голосов в первом туре или встретиться лицом к лицу с избирателями во втором.
Во втором туре, благодаря уловке “кто угодно, только не они”, левый альянс "Новый народный фронт" (Новый народный фронт, NFP) получил 182 места, опередив коалицию Макрона (168 мест). Короче говоря, главная причина победы NFP заключается в том, что “правоцентристская” партия Макрона вступила в сговор с левой коалицией, чтобы предотвратить победу RN. Предупреждение Макрона о гражданской войне в случае победы “крайне левых или крайне правых” было дымовой завесой: его целью была только Республиканская партия.
Еще одна причина, о которой в основном не сообщается в англоязычных СМИ, заключается в том, что незадолго до второго тура прокуратура Парижа начала расследование по факту финансирования предвыборной кампании Марин Ле Пен на пост президента в 2022 году. Сценарий удивительно похож на продолжающуюся кампанию против Трампа в Соединенных Штатах. Тогда Ле Пен получила 41 процент голосов во втором туре, но неизбежно проиграла Макрону, которого поддерживали все остальные, включая сумасшедшую окраину левых.
В Новом Народном фронте в эту группу входит ключевая фигура альянса Жан-Люк Меланшон. Он основал леворадикальную партию "Непокоренная Франция" в 2016 году, но не смог пройти во второй тур президентских выборов в 2017 и 2022 годах. В конце концов, он объединил свою партию с социалистами, коммунистами и зелеными; он также добился огромного количества голосов мусульман, не только осудив действия Израиля в Газе, но даже обвинив его в проведении ”геноцида" против палестинцев.
Для Макрона и его союзников-истеблишменталистов этот результат был равнозначен победе, потому что это означает, что РН будет эффективно сдерживаться в течение многих последующих лет. Как напомнила своим читателямLe Monde 9 июля, этот сценарий был воспринят как возвращение анти-ультраправого “республиканского фронта”, впервые созданного, когда отец Ле Пен, Жан-Мари, столкнулся с Жаком Шираком во втором туре президентских выборов 2002 года.
Та же газета, почти точный культурный и политический эквивалент New York Times во Франции, днем ранее отметила, что Макрон не испытывает “ни малейшего сожаления” о назначении досрочных выборов. Он потерял более 80 депутатов (168 мест по сравнению с 250 в предыдущем законодательном органе), но это не имеет значения — “сожительства с крайне правыми, которое когда-то рассматривалось как возможность, удалось избежать, мы можем дышать в Елисейском дворце. "Национальному митингу было послано очень четкое нет’ - вот суть окружения президента ”. Не менее важно, что Le Monde пишет,
Поэтому глава государства почти с легким сердцем вылетит в Вашингтон 10 июля, чтобы принять участие в саммите НАТО и праздновании 75-й годовщины Атлантического альянса. Эммануэль Макрон не считает, что он ослаблен на международной арене после этого эпизода. “Большинство в Ассамблее выступает за явную поддержку Украины”, - утверждают люди из его окружения. “Франция отвергла экстремизм, [американский] Демократы тоже отвергнут его”.
В этом истинное значение выборов во Франции. После того, как второй тур голосования показал, что RN на третьем месте, Ле Пен заявила, что “волна нарастает” и что победа партии была “только отсрочена”. Она говорила более или менее то же самое после того, как заняла второе место на двух предыдущих президентских выборах. Волна может продолжить расти в 2027 году, когда закончится срок полномочий Макрона, но опять же, этого будет недостаточно.
По словам Джордана Барделлы, главы партии Ле Пен, “Лишение миллионов французов возможности увидеть, как их идеи придут к власти, никогда не будет жизнеспособным уделом Франции”. В каком-то смысле он прав: постоянное отстранение трети французских мужчин и женщин от значимого участия в политическом процессе не является жизнеспособной судьбой “для Франции”. Однако это в высшей степени жизнеспособная судьба для французского класса предателей и для его послушных подданных. И— конечно же, для растущих, управляемых шариатом "зон особой чувствительности”, где проживают миллионы мусульман во Франции, которые в подавляющем большинстве являются кем угодно, только не "французскими мусульманами”.
Учитывая, что мусульмане составляют не менее 10 процентов избирателей Франции, даже если половина из них воздержалась - показатель, прогнозируемый мусульманскими активистами, в отличие от общего показателя в 37 процентов воздержавшихся — это составляет не менее семи процентов всех поданных голосов. Большинство этих голосов досталось левым. Без них произошел бы более или менее равномерный раскол между тремя странами - и, по крайней мере, появилась бы какая-то надежда на то, что в конце концов прилив поднимется настолько, что затопит парижское болото.
По ту сторону Ла-Манша картина столь же мрачная, хотя и по разным причинам.
Через несколько дней после выборов в Великобритании коллега поинтересовался в частном сообщении, “почему пробужденные, мультикультурные, выступающие за иммиграцию левые процветают в Англии, в то время как их все больше отвергают в значительной части Западной Европы”. Частично ответ заключается в том, что сами консерваторы долгое время были пробужденной, мультикультурной, выступающей за иммиграцию партией. В прошлый четверг они проиграли. Они проиграли крупно и заслуживали поражения. Победа лейбористов в первую очередь была следствием политической, моральной и интеллектуальной дряхлости тори.
То, что описывается в средствах массовой информации и, по сути, выглядит как обвал лейбористов, происходит из-за капризов британской избирательной системы первого поколения. Так получилось, что партию поддержала всего пятая часть всех зарегистрированных избирателей при явке 59,8 процента — самом низком уровне с 2001 года и втором по величине с 1918 года. Доля лейбористов в общем количестве голосов практически не изменилась с 2019 года, но — каким бы невероятным это ни казалось тем, кто не знаком с британской системой, — в итоге партия получила дополнительно 200 мест в Палате общин.
Стратегам лейбористской партии удалось сделать голосование партии гораздо более “рентабельным”, чем это было пять лет назад. В британской системе этот подход известен как эффективность голосования: гораздо выгоднее получить ровно столько голосов на каждом месте, сколько лейбористы получили 4 июля, чем иметь такое же (или даже большее) общее количество голосов, сосредоточенных в меньшем количестве округов. Давайте повторим: то, что выглядело как уверенная победа, на самом деле было отражением дисфункциональности британской избирательной системы. Лейбористы получили почти две трети мест в Палате представителей (63 процента) при всего одной трети поданных голосов.
С другой стороны, партия Найджела Фараджа "Реформа Великобритании", единственная реальная оппозиция в новой Палате общин, получила 14,3 процента голосов, но только четырех членов парламента. Другими словами, она получила 40 процентов голосов лейбористов, но менее одного процента от числа своих 411 мест в Палате представителей.
Для сравнения, Либерал-демократы (еще одна проснувшаяся, мультикультурная, выступающая за иммиграцию партия и в придачу выступающая против Brexit / за ЕС) получили 71 место, набрав чуть более 12 процентов. Либерал-демократы умело сосредоточили свою кампанию почти исключительно на тех избирательных округах — в основном богатых, представителей среднего класса и белых, — где они заняли второе место после консерваторов в 2019 году. Для них это сработало очень хорошо. Консерваторы попали под перекрестный огонь между Либерал-демократами и реформистами Великобритании, что привело к катастрофическим последствиям.
В моральном и культурном падении Британии из-за выборов 4 июля особых изменений не произойдет, но мы уже знаем, что оно будет ускорено. Новое лейбористское правительство намерено освободить заключенных после отбытия всего 40 процентов срока наказания, что станет его методом сокращения переполненности тюрем. Это позволит более чем 100 000 мигрантам, уже находящимся в Великобритании, подать прошение о предоставлении убежища, что равносильно всеобщей амнистии для нарушителей иммиграционного законодательства. Новый премьер-министр Кир Стармер назначил “министра по делам женщин”, который утверждает, что “существует много определений женщины”. В ведомственных объявлениях о новых министрах отдельные назначенцы упоминаются как ”они“, а не ”он" или “она”.
Мы не должны сомневаться, что подобные смелые и новаторские решения проблем Британии находятся на подходе. Среди миллионов британцев широко распространено и вполне обоснованное понимание того, что политика никогда не изменит их жизнь к лучшему.
В "Повести о двух городах", действие которой происходит в Лондоне и Париже незадолго до и во время Французской революции, Чарльз Диккенс утверждал свою веру в возможность воскрешения и душеспасительной трансформации как на личном, так и на общественном уровне. История двух выборов, вышедшая этим летом, указывает на то, что социальные преобразования Великобритании и Франции, хотя и различаются по своим внешним проявлениям, довольно схожи по своей пагубной, разрушающей душу сути.
