О великом русском мыслителе, основателе и вожде т. н. славянофильского течения Алексее Степановиче Хомякове написано очень много, и все же хочу и я внести свою лепту. Начну я с высказывания о нем другого русского философа, В. Розанова:
«Он [Хомяков] не был гением в той форме, какая особенно нам понятна и привычна, -- вдохновенного стиха или художественной прозы. Хотя он писал стихи и постоянно писал прозою, но здесь он не поднимался выше уровня обыкновенного. А его некоторая притязательность и в этой области, вызвав насмешки, только повредила ему и отчасти была виною, что громада общества, -- "толпа" в грубом значении, -- прошла без внимания мимо настоящих духовных сокровищ, какие он имел и давал. Мы переходим к ним. Хомяков был гением в непривычной и тяжелой для нас форме — мысли» [1].
Я не могу во всем согласиться с Розановым. На мой взгляд, поэзия Хомякова – весьма замечательна, и нисколько не повредила распространению его идей. Между прочим, тот же Пушкин очень хорошо отзывался о лирических стихах Хомякова (но не очень высоко ценил его драматические произведения). И если некоторые стихи Хомякова поэту и повредили, то вовсе не в том смысле, что они были плохи, а в том, что явились неким вызовом высшему обществу, и потому вызвали негативную реакцию. Я имею в виду прежде всего его стихотворение «России» («Тебя призвал на брань святую»), о котором пойдет речь дальше.
Направление мысли и деятельности определилось еще в юности. Замечательно его стихотворение 1820 года (или начала 20-х) «Послание к Венивитиновым». Стихотворение сие, судя по всему, было связано с восстанием греков (наших единоверцев, православных христиан, между прочим) против турецкого ига. Датируется стихотворение по разному, то 1820-м годом, то началом 1820-х, но я думаю, что это 1821 — год начала греческой революции против османского ига (Хомякову на тот период было 17 лет). Все стихотворение, довольно большое, приводить не буду, приведу лишь отрывок:
О, если б глас царя призвал нас в грозный бой!
О, если б он велел, чтоб русский меч стальной,
Спаситель славных царств, надежда, страх вселенной,
Отмстил за горести Эллады угнетенной!
Тогда бы грудью став средь доблестных бойцов,
За греков мщенье, честь и веру праотцов,
Я ожил бы еще расцветшею душою
И, снова подружась с каменою благою,
На лире сладостной, в объятиях друзей
Я пел бы старину и битвы древних дней.
Здесь звучит не просто юношеское желание подвигов, но и сознание высокого предназначение России. 16 или 17 летний книжный мальчик Алексей Хомяков мечтал о том, что царь призовет его на войну помогать восставшим православным братьям. Для этого, видимо, в 18 лет он поступил на военную службу, потом ушел со службы в отставку (в чине поручика), и вернулся на время только тогда, когда, наконец, в 1828 году Россия вступила в войну с Османской империей и, действительно, помогла освобождению греков, выполнив по отношению к ним свое призвание Третьего Рима. За время русско-турецкой войны 1828-29 гг. Хомяков был награжден орденом св. Анны.
После окончания войны он в чине ротмистра опять ушел в отставку и занялся главным образом литературной деятельностью (философией, богословием, публицистикой и поэзией). Хомяков стал идейным лидером течения т. н. славянофилов. Так их прозвали за то, что они выступали то, что Россия должна оказать помощь находящимся под османским игом балканским славянам. Еще одним важным направлением славянофильства было освобождение российских крестьян от ига крепостного. Мыслитель, близкий к славянофилам, М. П. Погодин в своей речи о Хомякове упоминает об этом: «Хомяков писал проекты об освобождении крестьян. За много лет до состоявшихся рескриптов {Первая его статья об этом предмете (крестьянские условия) помещена в «Москвитянине» 1842 года»}»[2]. Сам Хомяков был помещиком, но как мог, старался облегчить положение своих крестьян.
Начало Крымской войны (1853-56 гг) вызвало у славянофилов надежду о том, что Россия станет освободительницей для братьев славян. Хомяков в связи с этим написал стихотворение России («Тебя призвал на брань святую»):
Тебя призвал на брань святую,
Тебя Господь наш полюбил,
Тебе дал силу роковую,
Да сокрушишь ты волю злую
Слепых, безумных, буйных сил.
Вставай, страна моя родная,
За братьев! Бог тебя зовёт
Чрез волны гневного Дуная,
Туда, где, землю огибая,
Шумят струи Эгейских вод.
Но помни: быть орудьем Бога
Земным созданьям тяжело.
Своих рабов он судит строго,
А на тебя, увы! как много
Грехов ужасных налегло!
В судах черна неправдой чёрной
И игом рабства клеймена;
Безбожной лести, лжи тлетворной,
И лени мёртвой и позорной,
И всякой мерзости полна!
О, недостойная избранья,
Ты избрана́! Скорей омой
Себя водою покаянья,
Да гром двойного наказанья
Не грянет над твоей главой!
С душой коленопреклоненной,
С главой, лежащею в пыли,
Молись молитвою смиренной
И раны совести растленной
Елеем плача исцели!
И встань потом, верна призванью,
И бросься в пыл кровавых сеч!
Борись за братьев крепкой бранью,
Держи стяг Божий крепкой дланью,
Рази мечом — то Божий меч!
<23 марта 1854>
Стихотворение сие было запрещено к печати властями и ходило в обществе неопубликованным. В обществе оно также не у всех вызвало положительную реакцию. Некоторые «патриоты» прямо ополчились на поэта и мыслителя.
Здесь я хочу обратиться к статье H. К. Гаврюшина ««Признак настоящей веры…»: А. С. Хомяков и Е. П. Ростопчина». Я категорически не согласен со многими оценками и выводами Н.К. Гаврюшина, но я не имею ни желания, ни времени здесь разбирать его статью. Все же хочу поблагодарить Н.К. Гаврюшина за очень интересную информацию, которой я здесь и пользуюсь. Он пишет, в частности:
«... Хомяков написал и распространил стихотворение «России», содержавшее такие строки:
В судах черна неправдой черной
И игом рабства клеймена;
Безбожной лести, лжи тлетворной,
И лени мертвой и позорной,
И всякой мерзости полна!
Хомяков признавался К. С. Аксакову: «Меня заваливают по городской почте безымянными пасквилями (даже с онёрами извозчичьей речи), а в клубе называли даже изменником, подкупленным англичанами».
Князь П. А. Вяземский писал по поводу этих стихов: «Последний стих решительно неуместный и лишний. Таким укорительным и грозным языком могли говорить боговдохновенные пророки. Но в наше время простому смертному, хотя бы и поэту, подобает быть почтительнее и вежливее с матерью своею; добрый сын Ноя прикрыл плащом слабость и стыд своего отца». Согласно свидетельству О. М. Бодянского, большинству эти стихи показались неуместными: «Словом,– писал он, – певец сплошал: Россия не Неневия, а Хомяков не Еремия, — как-то пришлось мне выразиться в одном доме на вечере, когда зашла речь об этом: хоть и родился в день Еремии, — кто-то заметил мне тут из слушающих»; П. И. Бартенев также отмечал, что стихотворение «пробудило негодование не только петербургских властей (в особенности наследника престола), но и многих москвичей».
Надежда Васильевна Арсеньева, близкая знакомая Ростопчиной, написала к Хомякову послание, начинавшееся словами: «Стыдись, о сын неблагодарный, отчизну-матерь порицать». А сама Евдокия Петровна опубликовала стихотворную отповедь ему:
Сам Бог сказал: «Чти мать свою!».
И грех тебе, о сын лукавый,
Когда, враг материнской славы,
Позоришь бранию неправой
Ты мать родимую твою!
Когда, в лжемудрости надменной
И честь, и совесть погубя,
Разишь рукою дерзновенной
Грудь, воскормившую тебя!..
В связи с этой публикацией Ростопчина обратилась к М. П. Погодину: «А читали ли вы мой ответ на Иеремиевское проклятие всей святой Руси вашего постника и славянофила Хомякова… Неужели вы разделяете мнение нового Иеремии и довольны его гнусными клеветами против России и ее народа» [3].
Надеюсь, читатели, прочтя процитированное мною полностью (а не как в статье Н.К. Гаврюшина) стихотворение Хомякова, заметили, что оно в целом вовсе не носит того характера, который придали ему враги поэта, и прежде всего графиня Растопчина. Стихотворение в целом очень даже патриотическое. Здесь нет никакой хулы на Россию, а лишь указание на те несправедливости, которые в ней имеют место быть — это и крепостное право (иго рабства), и неправда в судах. Но указание на эти недостатки вовсе не является здесь призывом отказаться от борьбы с Западом, выступившим на стороне Турции, поработительнице балканских православных братьев. Напротив, Хомяков указывает на великую миссию Третьего Рима – быть защитницей православных народов, и вообще воительницей против зла.
Однако противники проигнорировали общий смысл хомяковского стихотворения, и придали ему смысл противоположный, русофобский, антипатриотический. Графиня Растопчина изобличила саму себя, обозвав Хомякова в насмешку «новым Иеремией», невольно отождествив себя с противниками ветхозаветного пророка.
С пророком Иеремией у Хомякова действительно есть нечто общее. И не только пафос обличительства. Прежде всего их объединяет то, что и того и другого некие «патриоты» или, точнее, псевдопатриоты, выставляли врагом Отечества. Противники пророка обвиняли его в том, что он «не благоденствия желает народу сему, а бедствия» (Иер. 38,4). Пророк же Иеремия на самом деле любил свой народ и желал ему только блага. И то, что он призывал соотечественников не сражаться с Навуходоносором, объясняется не только тем, что он выполнял волю Бога, но и тем, что сопротивление на самом деле могло только повредить Иудее, что и произошло. Еврейские псевдопатриоты, полагавшиеся на помощь Запада, т. е. Египта, потерпели поражение от нововавилонского владыки, и страна подверглась страшному опустошению. Судьба Иеремии былаа очень тяжелой – его посадили в яму, где его долго держали. Хомякова, конечно, никто не арестовывал, в яме не держал, но нервы потрепали изрядно. И «патриоты» вроде гр. Растопчиной и ее единомышленников, и власти, запретившие Хомякову не только публикацию в печати, но вообще распространение этого стихотворения.
Хомяков, в отличие от Иеремии, не предрекал России поражения, и не указывал на бессмысленность этой войны (тем удивительнее обвинение его в антипатриотизме и русофобии). Напротив, он горячо воспринял эту войну, и связывал с нею надежды на исполнение Россией свой миссии. Это видно и из этого стихотворения, и из его писем. Сам он уже был немолод для военной службы (и, видимо, не здоров), а вот его более молодые соратники, Иван Аксаков и Юрий Самарин во время Крымской кампании вступили в ополчение . И Хомяков об этом отозвался с большим одобрением: «От души желаю, чтобы ни вам, ни И.С. Аксакову не быть под пулями; но мне весело и очень весело, что вы так охотно идёте на это дело...». Правда, в боевых действиях поучаствовать им не удалось, зато тот же Иван Аксаков сыграл выдающуюся роль уже после окончания войны, участвовал в следственной комиссии Васильчикова в Крыму, фактически став ее главой. Этой комиссией были выявлены многие злоупотребления, которые во многом способствовали поражению нашего Отечества.
Вместе с тем, Хомяков, хоть и не был пророком Иеремией, предчувствовал поражение России, о чем написал в письме А.Н. Попову 29. (31 января 1854) : «Что-то Бог даст? А время великое. Может быть Тильзит, но Тильзит предшествовал 12-му году. И так будет опять, ибо мы мыслью выше. А впрочем, может быть, Бог избавит от Тильзита. Одно страшно: пять лет, увы? ещё не кончившегося самохваления, противного Богу и чуждого народному духу» [4].
Если не все читатели поняли, то поясню – под Тильзитом Хомяков подразумевает Тильзитский мир, который император Александр Первый подписал с Наполеоном после поражения русской армии в 1807 году. Многие русские восприняли это как унижение, которое было заглажено победоносной Отечественной войной 1812 года.
Что же было для России аналогом победоносного 12-го года после поражения в Крымской войне? Думаю, это русско-турецкая война 1877-78 году, когда Россия, пусть и не в полной мере, но исполнила свою миссию Третьего Рима для балканских славян. Англия и Франция тогда не оказали военную помощь Турции, как в Крымскую войну.
Очень важны также слова Хомякова о «самохвалении, противном Богу и чуждом народному духу». К сожалению, некоторым патриотам это присуще. Видимо, именно такие «патриоты» и объявили поэта-патриота русофобом. К ним также наверняка присоединились ярые сторонники крепостного права.
Ведь что подразумевает поэт в словах «и игом рабства клеймена»? Конечно же, крепостное право, противником которого он был. Так, он писал за 6 лет до отмены крепостного права в России: «...развращение души есть одно из великих наказаний, постигающих рабство. Говоря относительно, рабовладелец бывает всегда более развращен , чем раб ; христианин может быть рабом , но не должен быть рабовладельцем . В краях, где еще рабство существует, память об этой великой истине должна быть присуща сознанию всех людей и устремлять их мысли к решению общественного вопроса, который, какими бы затруднениями он ни был обставлен, не может быть неразрешим» [5].
Как было уже сказано в начале статьи, Хомяков, вообще славянофилы, много потрудились, чтобы решить крестьянский вопрос. Особенно выдающуюся роль сыграли единомышленники Хомякова: Ю.Ф.Самарин, князь Черкасский и А. Кошелев. И надо сказать, они встречали при этом сильное противодействие. Вот что, к примеру, пишет в своих воспоминаниях А. Кошелев:
« 1847 года я решился вновь возбудить против себя гнев благородного дворянства. Как в декабре должно было рязанское дворянство собраться на выборы, то я вздумал сделать ему предложение насчет упорядочения отношений помещиков к их крепостным людям, т.е. сделать первую попытку к прекращению крепостного права на людей. Составленное в этом смысле предложение было мною в сентябре предъявлено рязанскому губернскому предводителю дворянства, который пришел от него в ужас и объявил мне, что без разрешения из Петербурга он, конечно, не решится передать мое предложение на обсуждение дворянства. Тогда я решился обратиться с письмом прямо к министру внутренних дел. Я препроводил к нему самый проект предложения, которое я хотел сделать дворянству, и испрашивал на то его разрешения. Я нисколько не скрывал об этом моем намерении и даже охотно сообщал как проект, так и черновое письмо к министру; губернский же предводитель дворянства усердно рассказывал всем, кого он только видел, о моих злостных намерениях и действиях. А потому и не удивительно, что слух о них быстро распространился по губернии. Благородное дворянство негодовало, находило, что за это мало меня четвертовать, и готовилось в предстоявшем собрании излить на меня всю свою желчь. В ноябре я получил от Л.А. Перовского, тогдашнего министра внутренних дел, отношение, которым он сообщил мне, что докладывал о моем предложении государю императору и что хотя оно вполне согласно с видами правительства, однако его величество находит неудобным в настоящее время подвергать это дело обсуждению дворянства» [6].
Так вот, эта война Хомякова (как и славянофилов вообще) с крепостным правом также роднит его с пророком Иеремией. Хомяков, приветствуя в стихотворении ратный подвиг России, словами об иге рабства напоминает о том, что мешает ей приблизиться к христианскому идеалу. В книге пророка Иеремии мы также видим осуждение рабства. Пророк напоминает о ветхозаветном постановлении отпускать рабов из единоплеменников в седьмой год, что в его время перестало соблюдаться:
«Слово, которое было к Иеремии от Господа после того, как царь Седекия заключил завет со всем народом, бывшим в Иерусалиме, чтобы объявить свободу, чтобы каждый отпустил на волю раба своего и рабу свою, Еврея и Евреянку, чтобы никто из них не держал в рабстве Иудея, брата своего. И послушались все князья и весь народ, которые вступили в завет, чтобы отпустить каждому раба своего и каждому рабу свою на волю, чтобы не держать их впредь в рабах, - и послушались и отпустили; но после того, раздумавши, стали брать назад рабов и рабынь, которых отпустили на волю, и принудили их быть рабами и рабынями. И было слово Господне к Иеремии от Господа: так говорит Господь, Бог Израилев: Я заключил завет с отцами вашими, когда вывел их из земли Египетской, из дома рабства, и сказал: "в конце седьмого года отпускайте каждый брата своего, Еврея, который продал себя тебе; пусть он работает тебе шесть лет, а потом отпусти его от себя на волю "; но отцы ваши не послушали Меня и не приклонили уха своего. Вы ныне обратились и поступили справедливо пред очами Моими, объявив каждый свободу ближнему своему, и заключили предо Мною завет в доме, над которым наречено имя Мое; но потом раздумали и обесславили имя Мое, и возвратили к себе каждый раба своего и каждый рабу свою, которых отпустили на волю, куда душе их угодно, и принуждаете их быть у вас рабами и рабынями. Посему так говорит Господь: вы не послушались Меня в том, чтобы каждый объявил свободу брату своему и ближнему своему; за то вот Я, говорит Господь, объявляю вам свободу подвергнуться мечу, моровой язве и голоду, и отдам вас на озлобление во все царства земли…» (Иер. 8;17).
Как видим, и в этом Хомяков оказался близок по духу ветхозаветному пророку Иеремии. Так что зря иронизировал кто-то из его противников – совпадение дня рождения философа и поэта с днем памяти пророка оказалось весьма символичным.
Алексей Степанович Хомяков – великий русский православный мыслитель, философию которого нужно изучать в вузах нашего Отечества. Как поэт, возможно, он менее значим, и все же его стихи просто необходимо изучать в средней школе наряду с поэзией Державина, Пушкина, Тютчева и других русских великих поэтов.
Тимур Давлетшин
1. В. В. Розанов. Алексей Степанович Хомяков. К 50-летию со дня кончины его. http://az.lib.ru/r/rozanow_w_w/text_1910_alexey_stepanovich_homakov.shtml
2. М. П.Погодин. Воспоминание об Алексее Степановиче Хомякове
https://voskres.ru/nacionalnaya-ideya/vechnoe-nachalo-russkij-duh/
3. Н.К. Гаврюшин. ««Признак настоящей веры…»: А. С. Хомяков и Е. П. Ростопчина». https://thelib.ru/books/tarasov_boris/a_s_homyakov_myslitel_poet_publicist_t_1-read-8.html
4. Письма к Александру Николаевичу Попову. https://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Homyakov/polnoe-sobranie-sochinenij-tom-8/12
5. А.С. Хомяков. Несколько слов о западных вероисповеданиях по поводу одного послания парижского архиепископа. Примечания автора. https://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Homyakov/neskolko-slov-o-zapadnyh-veroispovedanijah-po-povodu-odnogo-poslanija-parizhskogo-arhiepiskopa/
6. Записки Александра Ивановича Кошелева (1812-1883 годы)
http://az.lib.ru/k/koshelew_a_i/text_1884_zapiski_kosheleva.shtml
