Обычно мы относимся к влюбленности как к чему-то прекрасному, тому, что сулит радость, удовольствие, блаженство. Не потому ли и т.н. «День влюбленных» пользуется нынче большой популярностью во всем мире? Однако жизнь, да и вся мировая литература почему-то полны примерами, когда влюбленность годами мучает, а не радует человека, а то и доводит до суицида. Любовь ли это? И как справляться с тяжелыми чувствами? Современная психотерапия наряду с нравственным богословием пытается дать ответы на эти вопросы. Об этом – в беседе с врачом-психотерапевтом из Минского гештальт-института (МиГИ), членом Свято-Никольского братства при Петропавловском соборе Минска Андреем Бутько.
– Мне довелось слышать немало реальных историй, где влюбленность, привязанность доставляла больше страданий, чем радости. Не похоже ли это скорее на зависимость?
– Вообще, современный мир полон зависимостей: от химических веществ, от компьютерных и азартных игр, еды, секса, работы, шопинга. То есть понятие «зависимое поведение» или «зависимость» включает в себя много проявлений. Любовная или эмоциональная зависимость, когда ее объектом является человек, – это частный случай, один из вариантов зависимости. Для нее будут характерны общие законы, но будут и свои особенности, пикантные штучки, которые относятся только к этому виду зависимости.
Понятие «любовь» – неоднозначно. Попробуем его конкретизировать. Если мы говорим о Любви – это чувство одного человека к другому, субъекта к субъекту. Любящий осознает себя как личность, осознает свои эмоции, мысли, тело и всем существом устремлен на другого человека, которого так же осознает как личность, воспринимает его целостно: телесно, эмоционально, мысленно и так далее, имея в этом устремлении многогранный интерес. В таком случае мы можем говорить о любви как о чем-то великом, значительном.
Когда же мы говорим о любовной зависимости, то это отношение к другому человеку не как к личности, а как к объекту, который успокаивает. Формируется своего рода тоннельное зрение на объект – это классика для всех зависимостей.
Любая зависимость – дерево, растущее на некой «почве» (а точнее, прошлом опыте). Если почва полна стыдом, виной, отчаянием, безысходностью, пустотой, одиночеством, то из нее вырастает дерево зависимости.
– То есть любовная зависимость – это нездоровое отношение к другому человеку?
– Конечно, потому что любовная зависимость, в первую очередь, это зависимость. Мы можем слово «любовная» или «эмоциональная» на время опустить. И вспомнить о детстве. Зависимость возникает у человека, который неспособен выдерживать эмоциональное (нервное) возбуждение, как реакцию на мир и на других людей. Возможно, у него не было отношений с умеющим это делать взрослым, или еще хуже – он общался в основном с гаджетами. А выдерживать напряжение от переживания мира и отношений можно научиться только в отношениях с другим человеком.
Ребенок, а по сути – маленький человек, когда воспринимает мир, то всем своим существом реагирует на него, и это всегда затрагивает и его тело, и мысли, и чувства. Вот ребенок увидел качели – у него возникает интерес к ним, увидел цветочек – и тут то же. Эта реакция всегда имеет окраску. Например, интерес к цветочку может быть окрашен нежностью, а интерес к трактору – страхом, опасением.
Андрей Бутько. Фото: Елена Наследышева
– То есть возникает некая эмоционально окрашенная реакция?
– Да, и особенно в отношении людей возникает сложная реакция. Она не только эмоциональная, но и телесная, и мысленная. Эта реакция может быть очень мощной. И пока человек маленький, он не знает, как с ней поступать. Для него это как взрыв – в теле, душе, в мыслях. Если рядом взрослый – мама, папа, нянечка, – то он называет предмет, объясняет, что это такое, поддерживает, может прикасаться к ребенку, потому что тот может испугаться даже цветочка. И таким образом эта эмоциональная реакция оказывается поддержана взрослым – при этом он как бы создает «коробочку», в которую это возбуждение упаковывается.
Это явление названо «контейнированием» – у ребенка «взрыв», а взрослый накрывает этот «взрыв» «колпаком», помогая малышу этот неоформленный, беспорядочный взрыв оформить, упорядочить, придать ему какую-то форму, название и смысл – неким образом ограничить его или идентифицировать. Этот взрыв становится управляемым. Взрослый вместе с ребенком придумывает для каждого взрыва «коробочку» определенного размера и формы. Рядом со взрослым, который его поддерживает и учит «упаковывать» свои реакции, ребенок созревает. До какого-то этапа он учится, а дальше способен эту работу делать сам. Он уже запомнил процесс придания формы, и когда встречается с новыми «взрывами» в процессе восприятия мира, то во взаимодействии с другими людьми придает новым взрывам переживаний форму, смысл и название.
Научиться выдерживать напряжение от возбуждения, которое возникает в процессе жизни, очень важно – таким образом формируется так называемый «эмоциональный интеллект».
Когда ребенок долгое время жил со зрелым взрослым, который помогал все виды взрывов «упаковать», то условно к 21 году он сам становится зрелым человеком – это идеальный вариант.
– Хотелось бы услышать пример этой идеальной «зрелости», как это работает?
– Допустим, начальник кричит на подчиненного. У того вначале возникает неприятное ощущение (это может быть чувство вины, возмущения, обиды). Эти чувства там, внутри, достигают, условно говоря, своего максимального накала, но все они укладываются в конкретные контейнеры. И это дает человеку возможность выдерживать очень высокое внутреннее напряжение эмоций – он держит удар.
– То есть не взрывается, не выплескивает наружу свои эмоции, это имеется в виду?
– Да, он может быть натянут, как струна, но выдерживает напряжение. И в это время улавливает, чего в нем больше: обиды, возмущения или гнева. То есть способен в это время подумать, прочувствовать, какие из эмоций сильнее, какие слабее. И все его чувства укладываются в свои контейнеры, формы, которые были когда-то созданы, и не расплескиваются. Человек продумывает возможные альтернативы: обидеться, развернуться и уйти, возмутиться, высказать что-то, выразить гнев, ударить начальника, уйти в вину или извиниться – и делает выбор. То есть между ощущением, переживанием, осмыслением и действием происходит «упаковка» в контейнеры.
Если же их нет, то человека захлестывает обида, и он не держит напряжения – сразу же начинает обижаться.
– Не может владеть собой?
– Да.
– То же самое и в любовной зависимости?
– Да. Способность выдерживать напряжение от жизни – это признак эмоциональной зрелости. Если возникает зависимость – это незрелость, когда в детстве не было этого взрослого, который оказал бы поддержку, научил «упаковывать» свои реакции. Тогда, если возникает эмоциональное напряжение, чувства захлестывают человека, и он терпит до какого-то предела, а потом не выдерживает этого, а сразу переходит к действию – ему нужно сбросить напряжение. В частности, находит какой-то объект, который его успокаивает. Зависимость от кого-то или чего-то – это убежище от возбуждения, «гаситель чувств». Например, возник эмоциональный стресс – человек выпил, и возбуждение уменьшилось. Его можно сбросить не только с помощью спиртного или другого химического вещества. Идейно-субъективно тяжелые и невыносимые чувства могут быть размещены в любом объекте – будь то игра, еда, работа или другой человек. Причем важно, что этот другой не воспринимается как личность, а скорее, как предмет, функция для удовлетворения потребностей.
Часто в моей работе с дисфункциональными семьями прямо на сеансе бывают такие выпады в адрес друг друга: «Да он – не мужик!», «Да она – не женщина!» То есть супруги не видят реального его или ее, но есть вымышленный образ «мужчины» или «женщины», часто нереальный, с фантастическим сочетанием опций. И требование соответствия чувств, мыслей и поведения реального живого партнера образу, существующему в воображении.
– А в случае эмоциональной зрелости что будет?
– Даже если напряжение от восприятия реальности будет нарастать до максимума – человек выдержит его. Вынесет разочарование, видя, что качества и черты реального человека отличаются от ожидаемого образа. Выдержит очарование и не пустится «во все тяжкие», когда качества и черты случайно встреченного человека совпали с образом «идеального любимого» в голове.
– Как это отражается на отношениях мужчины и женщины?
– Таким образом, любовная зависимость – это когда встречаются два ребенка в теле взрослых и создают семью или пару. Внешне они взрослые, но эмоционально – на уровне детей. В том смысле, что у них «эмоциональный интеллект» не вырос в полную силу и способность выдерживать напряжение низкая.
– А почему вы говорите именно про двух детей? Разве не бывает таких вариантов, когда зрелый человек вступает в отношения с незрелым?
– Потому что мы выбираем другого человека по уровню своей эмоциональной зрелости. И зрелому вместе с незрелым будет просто неинтересно. Понятно, что жизнь многообразна и могут быть разные варианты, но классика жанра – это когда у обоих приблизительно одинаковый уровень зрелости, и эти оба очень одиноки.
– Почему такие личности одиноки? Не слишком ли категорично сказано?
– Чем больше зрелости – тем меньше одиночества, чем меньше зрелости – тем больше одиночества. Я не одинок, когда как личность вступаю в отношения с другой личностью. Когда четко воспринимаю свое тело и тело другого человека, хорошо осознаю свои чувства и мысли, а также воспринимаю чувства и мысли другого человека – то есть в состоянии выстраивать непредсказуемый, потенциально «опасный» отвержением и соблазнительный привязанностью контакт.
В нас заложено стремление двигаться навстречу другому человеку и быть в отношениях. Но для того, чтобы строить «питательные», взаимообогащающие отношения с кем-то, нужна определенная зрелость. Зрелость же – это количественный параметр, трудно охарактеризовать ее наличие словами «есть» или «нет». Зрелость – это такая драгоценность, которая создается кропотливым трудом. И когда мы общаемся с человеком эмоционально зрелым, то это своего рода удовольствие, определенная легкость.
– Как избежать любовной зависимости?
– Любовная зависимость, как и любая другая, – это образ жизни. В данном случае образ жизни двух детей – девочки и мальчика, – которые живут в теле взрослых, но на самом деле не умеют жить по-взрослому. У каждого из них есть незавершенный конфликт с родителями, который тяготеет к завершению, есть определенные ожидания от родителей, которые не сбылись.
Подобный незавершенный конфликт – признак незрелости, потому что когда человек созревает, то постепенно отпускает его и уже в состоянии полюбить родителей такими, какие они есть, простить и принять. Если же этого не произошло, то эти незрелые «дети» безошибочно выбирают того, кто чем-то напоминает им своих родителей, и начинают зависимые отношения.
Любовная зависимость всегда держится на конфликте: с одной стороны – ожидание от партнера удовлетворения своих потребностей, чтобы он давал, то, что я хочу; с другой стороны – страх одиночества.
– То есть страх его потерять и остаться одному?
– Да. Может показаться, что такие любовные отношения держатся на ком-то одном, что кто-то один зависимый, а другой пользуется этим. На самом деле отношения держатся на двоих. Потому что, если хотя бы один не будет в них нуждаться, то просто закроет вопрос и – адью! Все закончится. Отношения продолжаются потому, что это нужно двоим.
– А если только один из двоих пытается постоянно прекратить отношения, а второй все время возобновляет?
– Нет! Это может быть такая игра. Но играют в нее двое.
– Есть ли возможность разорвать этот замкнутый круг? Остановить мучительный процесс?
– Да, можно. Обычно один убегает, другой догоняет, или меняются ролями (если не меняются, то любое закостеневание – это хуже, чем хоть какая-нибудь подвижность). Для того, кто догоняет, актуальна потребность в близости, он – зависимый. А для того, кто убегает, важна потребность в уединении, в свободе, он – контрзависимый. Однако и там, и там нет свободы…
У одного не хватало близости с родителями, а у второго они были гиперконтролирующие. Первый пытался получить близость с родителями и никак не мог дотянуться, а второй никак не мог вырваться из «удушающей» заботы.
– Так ведь жаль обоих! В детстве страдали, выросли – снова страдают. Как им помочь?
– Их отношения держатся на конфликте. Вот у одного появляется какая-то потребность к другому, какое-то желание, и он требует, чтобы другой немедленно это желание удовлетворил, и ставит ультиматум: или ты делаешь то, что я хочу, сию минуту, немедленно, или я ухожу! Другой партнер, например, отказывает. Или явно, или делает вид, что не понял другого, хотя на самом деле все понял.
– Но это же подло, грубо, цинично!
– Да. И, значит, у них в паре нарастает недовольство. По принципу: «Разве я много прошу?» Возникает ссора, претензии, буря эмоций, взрыв.
– И какое развитие сценария дальше?
– Они пытаются расстаться. Но возникает страх одиночества, и тогда они отказываются от своих личных потребностей, чтобы снова войти в слияние друг с другом. Но через какое-то время – очередной дисбаланс, недовольство, взрыв. Происходит своего рода пульсация.
– И сколько так может продолжаться?
– Основное достоинство таких отношений, что они длятся вечно!
– Вы шутите? Вечно терпеть подобные крайности, выматывающие душу скачки – то в огонь, то в холод!
– Есть несколько вещей, которые нужно понять. Первое: партнер не является родителем. Важно лишний раз обозначить, что он – живой человек со своими собственными потребностями и ограничениями, что какие-то вещи ему не под силу…
– Например, свободного времени не хватает?
– Дело не во времени, а в том, что нет каких-то качеств, возможности что-то сделать. И важно, что каждому из двоих надо чему-то учиться. Тому, кто догоняет, – учиться осознавать свои потребности и просить, а не требовать. Просить с пониманием: «Я понимаю, что ты мне можешь дать, а можешь и не дать, я прошу, не требую».
А тому, кто убегает, важно учиться заранее улавливать ощущения, когда ему достаточно отношений, и выбирать правильную форму отказа.
– Чтобы не ранить «догоняющего»?
– Да. Какую-то не травмирующую партнера мягкую форму, но чтобы и не в ущерб самому себе. Например: один хочет встречи сию минуту, немедленно. Второй: «Хорошо, я могу тебе это дать. И вот даю, даю, даю… Но вот уже все – больше не могу, дальше я буду чувствовать себя плохо. Поэтому извини, я, конечно, тебя люблю и, что мог, уже дал, но больше не могу». Ему нужно учиться выражать себя и проявлять себя свободно. Потому что без недовольства нет близости.
– В каком смысле? Поясните!
– Все люди разные. Соответственно, один человек не может полностью удовлетворить другого, значит, вынужден отказывать в какие-то моменты.
– И другой должен учиться принимать отказ?
– Один должен учиться выдерживать напряжение, связанное с отказом. А второй должен учиться отказывать в мягкой, корректной форме.
– А если отказов слишком много? Например, 80% отказов и только 20% согласия?
– Важно, чтобы там, где может быть «да», было «да» не в ущерб себе, и там, где отказ, был отказ в мягкой форме. Тогда это будет какое-то принятие реальности.
Если же 80% отказов и только 20% согласия… Возможно, это вообще не тот человек, который нужен…
– Так, может быть, в столь болезненной ситуации, если это еще не семейные отношения, лучше как можно скорее разрубить этот «гордиев узел», чем потом целую вечность пытаться развязать его? И трудно сказать, имеет ли подобная эмоциональная зависимость какое-то отношение к любви. Хоть двоих и связывают некие мощно влекущие их чувства, но ведь они мучают друг друга!
– Страдают и растут в отношениях, они выбрали друг друга, чтобы благодаря друг другу вырасти.
– Но если зависимость с повторами одних и тех же ситуаций может длиться бесконечно, как вы сказали, разве это может привести к чему-то хорошему?
– Может привести, а может и не привести.
– То есть могут быть разные исходы?
– У незрелых взрослых не завершен детский конфликт с родителями. И они выбирают друг друга, чтобы эту ситуацию завершить. Они могут вырасти, завершить зависимые отношения – и расстаться; а могут вырасти, завершить – и остаться друг с другом.
– То есть у них есть надежда на «свет в конце тоннеля»?
– Ну, конечно! Они же друг друга выбрали именно потому, что чувствуют: друг с другом они могут достигнуть этого света. Я уверен – они верно выбрали друг друга.
– Но мы же обычно неосознанно влюбляемся, ненамеренно…
– Конечно, неосознанно, и все равно выбираем правильно. Выбираем потому, что чувствуем: вот с этим человеком мы можем продвинуться…
– Можно ли так сказать, что это происходит промыслительно, что Бог сводит этих «взрослых детей» ради того, чтобы они росли и учились?
– Можно и так сказать.
– Но почему этот процесс может затянуться на многие годы и вызывать ощущение, что ничего не меняется?
– Когда паре не хватает поддержки, тогда семья развивается медленно, и рост, «созревание» каждого индивида тоже происходит медленно.
– Какой поддержки? От кого?
– Друг от друга, круга родственников, друзей, коллег и профессионального сообщества, приятелей, соседей. Специфической поддержки – от психотерапевта, духовной – от священника и общины. Эти двое на правильной дороге, пробуют взять новую высоту, но у них не получается. Им не хватает техники, не хватает сил, чего-то еще. Но, вообще, направление они выбирают верное – в этом-то и суть.
Все пары формируются по степени зрелости, и у кого ее мало, поддержки мало, – те начинают буксовать. А у кого зрелости и поддержки побольше – продвигаются.
– Как же помочь тем, кто застрял?
– Дать больше поддержки.
– Так обычно личное, интимное скрывают…
– Научаются скрывать, вырастая в среде, которая не поддерживает. Могут по привычке продолжать скрывать, даже когда окружение изменилось…
– То есть важно доверяться кому-то?
– Ну, конечно. Это тоже признак индивидуальной зрелости – идти к людям…
Однако зрелость (развитость, здоровость) окружения так же важна, умение принимать и поддерживать доверяющегося человека, семью. Поэтому переход от эмоциональной зависимости «любовного ада» к здоровой близости «Любви» – это совместное движение как индивида и пары, так и остальных членов семьи, родственников.
– В нашей беседе мы больше говорили о зависимых отношениях влюбленных, которые еще не вступили в брак. Там от тяжелых, мучительных отношений можно просто отказаться. А как избежать распада венчанного брака, где и дети уже есть, но супруги мучают друг друга своей незрелостью? Что им делать, если совсем невмоготу? Ведь задача христианина – сохранить, а не разрушить.
– Кто-то идет за помощью к священнику как душепопечителю, кто-то к психотерапевту. Кому что более приемлемо. Решения человек принимает, исходя из своих убеждений, ценностей, степени религиозности. Есть ведь и такие «православные», для которых развестись – раз плюнуть, неоднократно разводились и венчались, и никакой проблемы в этом не видят.
Как психотерапевт скажу, что во время своей консультации я не даю рекомендации разводиться. Расстаться или жить вместе решают сами супруги. Моя задача, в частности, показать им, какие они. Чтобы они широко открытыми глазами увидели: что получается у каждого из них, а что не получается. Нужно, чтобы каждый из супругов увидел, какие ошибки он совершает и сколько.
На консультациях пробуем обучать их и смотрим – насколько они обучаемы. Бывает, что количество ошибок снижается. А бывает, что в конкретной паре ошибки очень стойкие – и ничего не меняется. Тогда психотерапевту остается только предупредить, что, видимо, так и будет по жизни, и это надо либо принять, смириться с этим и терпеть, или не терпеть. Вот это решение мужу и жене придется принимать самим.
– Им надо понять: по силам ли им быть вместе, смогут ли они это выдержать?
– Да. Но если ничего не меняется, либо изменения крайне медленные – это не значит автоматически, что супруги обязательно расстанутся. Они могут остаться вместе и просто перестать друг друга дергать, потому как ясно, что перемен ждать не приходится.
– То есть в идеале вы, как врач, призваны помочь супругам трезво посмотреть на себя, оценить свои силы и не строить иллюзий на будущее?
– Да. Основная иллюзия может быть по поводу того, как скоро они смогут измениться и насколько. Избавить от иллюзий – это означает еще одно: показать паре, какие у них запросы, ожидания и какова реальность. Ведь кого-то устраивает изменения в отношениях хотя бы на 1–10 % (и уже это приведет в восторг), а кто-то ждет только 100% результата.
Порой семейной паре не хватает правильного руководства, и если оно будет, то скорость и размеры изменений в отношениях могут быть большими. Задача и психотерапевта, и душепопечителя в том, чтобы дать супругам какие-то задания, благодаря которым они бы увидели, как быстро способны меняться.
– Остается самый насущный вопрос: как найти такого духовного руководителя или же специалиста в области психотерапии, который поможет расставить все точки над «i»? Бог же может помочь и через священника, и через врача.
– Да. И есть разные священники, разные психотерапевты – и мудрые, толковые, и не совсем. Главное – действовать и искать.
С Андреем Бутько
беседовала Елена Наследышева
14 февраля 2023 г.
