В январе по всей Польше пройдут массовые научные, образовательные, культурные и правительственные мероприятия, посвящённые 160-й годовщине т. н. январского восстания 1863 года. Польская историография насчитала в ходе восстания 1200 стычек и сражений, в которых приняли участие 200 тыс. поляков. Такие цифры делают январское восстание самым масштабным вооружённым выступлением поляков против России после наполеоновской войны 1812 г.
Варшава пытается идеологически увязать события в Польше 160-летней давности с событиями на Украине сегодня. В совместной декларации II саммита стран «люблинского треугольника» по итогам встречи Зеленского с президентами Польши и Литвы Анджеем Дудой и Гитанасом Науседой во Львове 11 января 2023 г. с упоминанием январского восстания как вдохновляющего акта борьбы «против тирании и притеснения» зафиксирована союзническая роль Варшавы и Вильнюса в продвижении членства Киева в ЕС и НАТО.
Отдельно подчёркнуты центральная роль Польши в распределении и транзите международной помощи киевскому режиму и планы военно-политического контроля над Украиной через вовлечение Киева в антироссийские инициативы (Троеморье, Крымская платформа, Киевский пакт безопасности, ЛитПолУкрБриг).
В Польше не скрывают, что сегодня на Украине, как во времена участия поляков в походе против России в 1812 г., польских мятежей 1831, 1863 годов и советско-польской войны 1920 г., решается вопрос о том, кто будет определять будущее части Восточной Европы, расположенной между Варшавой и Москвой.
Историк Лех Мажевский (Lech Maźewski) в интервью Институту гражданского общества (Instytut Spraw Obywatelskich) «Январское восстание и война на Украине. Что их связывает?» (Powstanie Styczniowe i wojna na Ukrainie. Co je łączy?) заявляет: «Сегодня есть шанс... переформатирования карты [Восточной Европы]. Польша не проиграла окончательно спор с Россией о доминировании над этой территорией. Год 1945 вовсе не закончил этой войны. Он был одним из её этапов, проигранных Польшей, и теперь есть возможность вернуться к этой игре и выиграть».
Интересы Польши и Украины, отмечает Мажевский, в этой игре не совпадают: «В наших ли интересах, чтобы российские танки стояли на берегах Буга? Конечно, нет... В наших ли интересах, чтобы Украина вернула земли в границах 2014 года и... стала субъектом, доминирующим в Центрально-Восточной Европе...? Нет, мне кажется, это вообще недопустимая ситуация. Что же отвечает интересам Польши? Чтобы российские танки остановились на Днепре. Тогда Украина будет слабой и сельскохозяйственной, Россия ослаблена длящейся войной, а роль Польши в Центрально-Восточной Европе возрастёт» [выделено нами. – В.Г.]
Символом январского восстания для поляков является знаменитое полотно художника Яна Матейко (Jan Matejko) «Полония. Год 1863» (Polonia. Rok 1863), изображающее трёх женщин в окружении российских жандармов в присутствии генерала М.Н. Муравьёва: одна в чёрном одеянии и закована в наручники (Польша), вторая окровавлена и распростёрта на полу (Литва); третью, в белом одеянии (Русь), солдаты безжалостно вырывают из объятий дамы в чёрном, т. е. Польши. Рядом сидит запуганная еврейская семья.
Картина символизирует неразрывное историческое единство Польши, Литвы и Руси (под Русью художник подразумевал Украину и Белоруссию) и всех населяющих их народов, в том числе евреев, и подчеркивает их общность. Между тем реальная, немифологизированная история мятежа 1863 года не даёт никаких оснований для написания подобных полотен.
Евреи в Польше всегда жили в атмосфере антисемитизма, и только во время антироссийских восстаний поляки, желая привлечь их на свою сторону, стали называть евреев «поляками Моисеева обряда». Население Западной Руси и польские крестьяне тоже пребывали под панским гнётом.
В книге «Хам и пан» (Wydawnictwo Literackie, Kraków 2022) проф. Анджея Хвальбы (Andrzej Chwalba) и журналиста Войцеха Харпулы (Wojciech Harpula) указывается, что весь ХІХ век – этот период сотрудничества польских крестьян с российской властью против польской шляхты и мещанства: «В 1864 г. в деревнях прыгали от радости. Пока январские повстанцы вели ожесточённые бои с солдатами, а на могилах у многих сажали первые цветы, крестьяне собирались похоронить панщину».
«В честь российского самодержца Александра ІІ польское крестьянство ставило часовенки и памятники... Несомненно, в І Речи Посполитой установилась по сути своей рабовладельческая культура... покоящаяся на искусственно созданном расизме, согласно которому крестьяне – это потомки библейского Хама, проклятого сына Ноя. Крестьянин скорее был предметом, чем человеком, его можно было не только карать самыми изощрёнными садистскими способами, но и вовсе безнаказанно убить», – констатирует Myśl Polska.
Хвальба и Харпула указывают, что в Польше эпохи династии Пястов (Пясты видели угрозу в немцах и склонялись к союзу с русскими) положение крестьянства было лучше, чем в Польше Ягеллонов (Ягеллоны считали своей миссией в союзе с немцами вести непримиримую войну с русскими). При Ягеллонах народом в Польше считалась только шляхта.
«Назвать восстания Ноябрьское [1831], Краковское [1846] или Январское [1863] народными нет оснований... На момент их начала ещё не существовал польский народ, включающий в себя все слои населения... Крестьяне, как самый многочисленный элемент населения… занимали другую сторону баррикад либо оставались равнодушны к освободительным движениям [шляхты]», – признают Хвальба и Харпула.
Ягеллонская политика после 1989 года неизменно остаётся внешним курсом Варшавы. И события на Украине воспринимаются сквозь призму ягеллонской идеологии, которая исключает добрососедские отношения с Москвой.
