Дмитрий Лекух
На самом деле, когда Владимир Путин, выступая вчера на форуме «Российская энергетическая неделя» в Москве, сухо констатировал, что взрывы на российско-европейских газопроводах «Северный поток» и «Северный поток — 2», несомненно, являются актом международного терроризма, он вовсе не «бросал вызов западному цивилизованному сообществу», как бы этого ни хотелось что отечественной ура-патриотической аудитории, что её ситуационным союзникам по ту сторону баррикад.
Это была именно что довольно сухая констатация факта: энергетическая безопасность целого континента была поставлена под угрозу в угоду геополитическим амбициям. И это уже довольно давно даже не какая-то красивая геополитическая теория, авторов которой можно было бы обвинять в экономической маргинальности или чрезмерном увлечении конспирологией.
А просто сухой и понятный, фактически математический факт.
Причём факт, для формальной фиксации которого в своём правовом поле России теперь вовсе не нужно больше ждать реакции международного сообщества и/или результатов какого-либо «международного расследования» (к которому нас — собственников подорванных газопроводов, на секундочку! — к тому же тупо не допускают). Такие вопросы — для себя, в своём юридическом пространстве, но с далеко идущими выводами — Российская Федерация отныне способна решать и оформлять сама. И президент РФ как официальное лицо это просто-напросто окончательно зафиксировал.
И это не плохо и не хорошо.
Это всего-навсего другая реальность — не только экономическая, но теперь уже и геополитическая (а при негативном сценарии развития событий — и военно-политическая), в которой нам всем теперь приходится жить.
Впрочем, давайте по порядку.
Как зафиксировал в своём выступлении российский лидер, сегодня мировая экономика вообще и ТЭК в частности переживают острый кризис, в частности связанный с «откровенно подрывными действиями отдельных участников рынка», которые руководствуются только своими геополитическими амбициями. Более того, атака на газопроводы уже просто по факту стала опаснейшим прецедентом, и теперь под угрозой находится любой критический объект инфраструктуры. И не учитывать подобного рода рисков при любом планировании или разработке любого крупного перспективного проекта теперь уже просто нельзя. То есть фактор физической безопасности становится при таких раскладах фактором вполне экономическим: президент об этом чуть ли не прямо в лоб сказал, когда рассуждал о Турции как о возможном будущем энергетическом хабе для Европы.
Следите за логикой.
По словам Путина, техническое решение острой фазы проблемы есть уже прямо сейчас: Российская Федерация готова поставлять газ в ЕС и по одной оставшейся неповреждённой ветке «Северного потока — 2», которая вроде как остаётся в рабочем состоянии. Вопрос исключительно в политической воле европейцев, которой у них нет. Технически отремонтировать возможно и повреждённые ветки, но это — внимание! — будет иметь смысл только в случае их дальнейшей экономически обоснованной эксплуатации.
Плюс гарантированной безопасности, на чём Путин отдельно заострил внимание. Которую, судя по всему, в рыхлом и аморфном ЕС гарантировать не может вот примерно никто.
Поэтому пока приоритетными для российских газовщиков направлениями будут оставаться китайский маршрут, и в первую очередь «Сила Сибири — 2» — газопровод с ресурсной базой на «европейском» Ямале, про который даже Новак говорил, что в определённом смысле это замена «Северному потоку — 2». Уж с точки зрения ресурсной базы — совершенно точно замена. Тут мы к российскому «энергетическому» вице-премьеру можем только присоединиться. Ещё один вариант, куда могут пойти освобождающиеся объёмы, — это как раз мечта Р.Т. Эрдогана о «главном энергетическом хабе Европы». Которую Евросоюз, по сути, своими удивительными действиями и позволяет турецкому лидеру осуществить.
И это тоже новая реальность, которую фиксировал в своём выступлении российский президент Путин. Да, пока предполагаемая: турки в качестве долгосрочных партнёров люди довольно сложные. Как, кстати, и китайцы. Но, по крайней мере, способные достаточно эффективно отстаивать хотя бы свои собственные интересы.
В отличие от того же Евросоюза, который свои собственные интересы попросту сдал.
А с такими о чём-то договариваться, знаете ли, чревато: если у тебя отсутствует субъектность настолько, что ты не можешь отстаивать не то что интересы своих партнёров, но даже и свои собственные, то с тобой, в общем, и говорить о чём-то не имеет никакого смысла. Нет, мы по-прежнему готовы к переговорам: Путин эту готовность, кстати, тоже не раз подчёркивал. Если для этих переговоров найдётся противоположная ответственная сторона.
Повторяю: неважно даже, пророссийская или антироссийская.
Просто ответственная.
Потому что не имеет смысла с кем-то о чём-то договариваться, если этот кто-то не имеет, как это происходит сегодня с Европой, даже возможности эти договорённости соблюдать. Да и намерения, в общем, тоже.
Но это уже немножко другой разговор.
Ну а то, что при этом — и это тоже, увы, констатация уже свершившегося — за год счета рядовых европейцев за электроэнергию и газ уже — просто по факту — выросли более чем в три раза, — это при таком подходе немного не наши проблемы. Процитируем президента: «Население, как в Средневековье, стало запасаться дровами на зиму. Россия здесь при чём? И свои собственные ошибки постоянно пытаются на кого-то свалить, в данном случае на Россию. Сами виноваты, хочу ещё раз подчеркнуть». Как констатация — именно констатация, а никакая не «угроза», и Путин это ещё раз, как мне показалось, даже немного устало подтвердил. Прозвучало и то, что Россия не станет поставлять энергоресурсы тем странам, которые о сокращении добычи нефти на 2 млн баррелей в сутки.
Оно может кому-то нравиться: мы, к примеру, с саудитами уверены, что оно абсолютно правильное и ведёт исключительно к «балансировке рынков».
Может кому-то не нравиться — истерику американских демократических элит по этому поводу мы имели честь наблюдать чуть ли не в прямом эфире.
Недостатка информации по этому поводу не было.
Это всё неважно. Потому что это решение есть и действует — и не считаться с ним просто-напросто невозможно.
Ну а что касается собственно нас, то Россия планирует, что в горизонте 2025 года наш общий объём нефтяного экспорта — да, в нынешней ситуации для нас достаточно важный — сохранится примерно на текущем уровне. Ещё раз процитируем Путина: «Несмотря на санкционное давление и диверсии на инфраструктуре, мы не намерены уступать свои позиции. Продолжим обеспечивать стабильную энергетическую безопасность, развивать связи с теми странами, которые в этом заинтересованы». Собственно, вот это в новой реальности и есть самое главное: необходимо решать свои собственные проблемы.
А не чужие.
И думать о цене тех или иных решений, потому как стеклянные бусы западного производства стремительно обесцениваются не только в экономике, но и в геополитике. И оттого и новая реальность, по крайней мере её контуры, сквозь этот безумный гвалт и хаос начинает уже постепенно, причём довольно безжалостно проступать: президент их только фиксировал и констатировал. Наступает время новой реальности и время реальных дел. Причём касается это не только наших, Господи прости, западных партнёров.
Но и, в общем-то, нас.
