По мнению литературоведов, в романе Михаила Булгакова «Белая гвардия» в образе полковника Най-Турса запечатлен генерал от кавалерии Русской императорской армии граф Федор Артурович Келлер.
Образ конного рыцаря
«Стройная, величественная фигура всадника… оставалась неподвижной, как бы окаменелой; взор впился в противоположный скат лощины, как будто отыскивал ту грань, на которой произойдет встреча, где сейчас должна родиться победа и вместе с ней лучезарная слава… или… смерть! Другого решения быть не могло», – так, по словам очевидца, выглядел граф Келлер в первые минуты боя в Галиции.
Одним из ярких образов в романе «Белая гвардия» является конный портрет государя Александра Благословенного: «На кровном аргамаке, крытом царским вальтрапом с вензелями, поднимая аргамака на дыбы, сияя улыбкой, в треуголке, заломленной с поля, с белым султаном, лысеватый и сверкающий Александр вылетал перед артиллеристами. Посылая им улыбку за улыбкой, исполненные коварного шарма, Александр взмахивал палашом и острием его указывал юнкерам на Бородинские полки. Клубочками ядер одевались Бородинские поля, и черной тучей штыков покрывалась даль на двухсаженном полотне. <…> Ослепительный Александр несся на небо, и оборванная кисея, скрывавшая его целый год, лежала валом у копыт его коня».
На самом деле портрета государя Александра в вестибюле киевской Императорской Александровской гимназии не было. Как вовсе не было в гимназии и конного портрета государя Александра Павловича, согласно сохранившейся полной описи гимназического имущества. Портрет государя висел в актовом зале, в одном из простенков между окнами, в ряду других портретов. Александр был с треуголкой в руке и, разумеется, пеший!
Считается, что этот портрет – не реалия из воспоминаний детства писателя, а один из образов романа Булгакова.
На наш взгляд, портрет булгаковского всадника перекликается с конным памятником Богдану Хмельницкому на Софийской площади, где бессудно, выстрелом в спину, в ночь на 21(22) декабря 1918 года был убит генерал Келлер – один из немногих преданных Николаю II подданных, не поверивших в отречение императора.
Влияние «Царственного мистика»
Описание в «Белой гвардии» конного портрета Александра Благословенного подводит к мысли о том, что Михаил Булгаков был знаком с книгой «Царственный мистик», которую по благословению святого праведного Иоанна Кронштадтского написал в Лондоне и издал в 1911 году в Петербурге племянник графа Ф.А. Келлера – князь Владимир Владимирович Барятинский. Автор приводит аргументы в пользу того, что Александр Благословенный не скончался в Таганроге, а абдикировал, то есть тайно отрекся от престола, передав управление империей брату – великому князю Николаю Павловичу. По мнению Барятинского, государь Александр Павлович совершил подвиг покаяния, покинув мирскую жизнь, и завершил свой жизненный путь в облике старца Феодора Кузьмича, прославленного более 100 лет спустя в лике святого праведного Феодора Томского.
Генерал от кавалерии Русской императорской армии граф Федор Артурович Келлер
Семья генерала Келлера, разумеется, виделась в Киеве со своими родственниками Барятинскими в краткий осенний период 1918 года. Эти встречи описывает в книге воспоминаний Мария Сергеевна Барятинская (урожденная Башмакова), супруга князя Анатолия Владимировича Барятинского, генерал-майора Свиты Его Императорского Величества и родного брата автора «Царственного мистика». В годы Первой мировой войны княгиня Барятинская открыла лазарет в своей квартире на Институтской улице, в небоскребе Гинзбурга. Во время Великой Отечественной войны здание было разрушено, и именно тогда фотоальбом, оставленный в квартире-лазарете, как и многие другие семейные реликвии в надежде хозяев на скорое возвращение, был подобран в руинах и передан в фотоархив. В квартире-лазарете Барятинских нашли приют многие беженцы из ставшей советской России, включая великую княгиню Марию Павловну, к тому времени княгиню Путятину во втором браке.
Молодой врач Михаил Булгаков приходил в лазарет-квартиру в надежде быть отправленным на фронт добровольцем по линии Красного Креста (что и осуществилось летом 1916 года). В библиотеке Барятинских будущего писателя заинтересовала книга «Царственный мистик» о духовном подвиге государя Александра Благословенного, которая была подарена автором брату. Там же с исследованием познакомился и генерал Келлер, что оказало решающее влияние на действия легендарного командира, пытавшегося предупредить братоубийственную войну в ноябре-декабре 1918 года.
Отчасти квартира Барятинских в знаменитом небоскребе, давшая приют многим офицерам и беженцам, послужила прообразом квартиры Турбиных в «Белой гвардии».
Образ Най-Турса: отец и сын
Исследователей интересовало наличие двух дат, связанных с кончиной генерала Келлера: одной реальной, другой из романа «Белая гвардия» с разницей в семь дней. Очевидно, что в собирательном образе полковника с двойной фамилией Най-Турс запечатлен не только Федор Артурович, но и его сын – Борис Федорович, служивший в Оренбургском полку в составе дивизии под командованием своего отца.
Борис Келлер был талантливым фотолюбителем, о чем свидетельствуют сделанные им снимки отца во время Первой мировой войны. Наиболее известный из них – фотопортрет генерала в оренбургской волчьей папахе.
На увлечение юного поручика искусством фотографии оказал влияние его кузен, известный художник-карикатурист Поль Мак. В конце 1950-х Мак напишет в Брюсселе портрет средневекового рыцаря, известный как автопортрет художника и украсивший собрание театральной живописи Нины и Никиты Лобановых-Ростовских. В автопортрете Мака узнаваемы черты генерала Ф.А. Келлера в описании и современников, и Булгакова в «Белой гвардии».
В 1916 году в возрасте 20 лет Борис Федорович Келлер обвенчался с 19-летней сестрой милосердия Татьяной Демьяновной Галчун, дочерью дворян Черниговской губернии, крестницей полтавского помещика Георгия Юльевича Конради. Венчание состоялось на фронте, в походной церкви.
С молодым военврачом Михаилом Булгаковым Борис и Татьяна Келлеры познакомились в Каменец-Подольском в 1916 году. После окончания университета все лето 1916 года Булгаков проработал в киевских больницах, а затем во фронтовых госпиталях Каменец-Подольска и Черновцов в качестве добровольца Красного Креста.
Исследователи отмечают, что с самим генералом будущий писатель познакомился во время Первой мировой войны в госпитале, после ранения графа Келлера в июне 1916 года. Сохранилась фотография, на которой Борис Келлер запечатлел на крыльце госпиталя в Каменец-Подольском раненого генерала, военного врача Булгакова и свою жену, сестру милосердия Татьяну. Виделись Келлеры и Булгаковы также в Киеве в 1918 году в лазарете княгини Барятинской.
Генерал Келлер прибыл из Харькова в Киев в октябре 1918 года, получив благословение Его Святейшества патриарха Тихона – нательную иконку Пресвятой Богородицы и просфору. В Киеве Федор Артурович отметил свой 61-й день рождения. Тогда же Борис преподнес в подарок отцу фотоальбом, который сохранился до наших дней.
В приближенной к реальности «Белой гвардии» Булгаков избегает явных документальных свидетельств, тщательно видоизменяя, как бы зашифровывая своих персонажей для отвода глаз. Этот прием применялся и писателем зарубежья Марком Алдановым. Иван Бунин даже занимался расшифровкой алдановских загадок. Сознательно зашифровала своих персонажей автор не так давно появившегося в России в переводе с болгарского документального романа «О Российской трагедии ХХ века: до и после 1917 года. Воспоминания матери» княгиня Вера Дмитриевна Лобанова-Ростовская, современница М.А. Булгакова. Таково мнение профессора МГУ Екатерины Сергеевны Федоровой, автора аннотированного списка подлинных имен персонажей во втором издании романа В.Д. Лобановой-Ростовской.
Отражение убийства генерала Келлера в наследии Булгакова
Борис Келлер был убит большевиками в Полтаве в марте 1919 года, спустя три месяца после убийства отца петлюровцами. На памятной доске в брюссельском храме Иова Многострадального имена отца и сына Келлеров, не имеющих вот уже сто лет могил, оказались рядом.
В июне 1919 года, спустя три месяца после убийства Бориса, у его вдовы родилась в полтавском поместье дочь Марина.
Борис Федорович Келлер. 1915 год. Из архива его правнучки Е. С. Кудряшовой
Мученическую кончину генерала Ф.А. Келлера и его сына сразу ощутили современники, сопоставив подвиг белых воинов с подвигом первых русских христианских мучеников, святых воинов-варягов – киевлян X века Феодора и сына его Иоанна. Михаил Булгаков отразил это в фамилии своего героя: Най-Турс – это имена святых варягов, записанные в обратной перспективе, словно изображение на православной иконе, но в скандинавской транскрипции. В некоторых источниках встречается языческое написание имени святого мученика Феодора-варяга – Тур. Скандинавская версия Йан (Ян) имени Иоанн в «обратной перспективе» – это Най. Так у Булгакова появился Най-Турс.
В дневнике писателя существует запись об убийстве Морисом Конради советского посла Вацлава Воровского и ранении двух его помощников в мае 1923 года в Лозанне. Булгаков не мог не ощутить связи этого «возмездия» с гибелью генерала Ф.А. Келлера и двух его адъютантов, а также Бориса Келлера. Его жене Татьяне Конради приходился крестным отцом. Неудивительно, что дневник писателя был вскоре изъят ОГПУ, после чего записи о политических событиях в дневниках Булгакова прекратились.
По версии М.А. Булгакова, в романе «Белая гвардия» полковник Най-Турс погибает в уличном бою. Возможно, это намек на обстоятельства гибели в полтавском поместье в марте 1919 года поручика Бориса Келлера, о чем было известно брату писателя Николаю Булгакову.
Понимая, что дневники, написанные в обстановке задержания, фактически пленения, могут попасть в руки к противнику, игнорирующему правила элементарной порядочности и воинской этики, генерал Келлер зашифровывал информацию о родных, отводя от них опасность и придавая своим записям дух необычайной христианской возвышенности и отсутствия страха смерти. Именно на этом делает акцент Булгаков в «Белой гвардии», позволяя умирающему Най-Турсу произнести лишь название улицы своего места жительства. Все остальное Николка Турбин (его прототипом является брат писателя) находит самостоятельно.
В сцене встречи Николки Турбина с матерью и сестрой Най-Турса, персонажи романа выглядят вполне узнаваемо – это Мария Александровна (мать) и Татьяна Демьяновна (жена) поручика Бориса Келлера.
В семейном архиве петербуржцев, потомков дочери Бориса и Татьяны Келлер Марины Борисовны, среди прочих, не вошедших в киевский фотоальбом снимков, сохранилось и фото, сделанное в г. Сумы Харьковской губернии в 1903 году. На нем запечатлены приятели Георгий (Эмиль) Юльевич Конради, крестный отец Татьяны Келлер, и Александр Александрович Мурузи, брат Марии Александровны Келлер (урожденной княжны Мурузи), в чине ротмистра освобожденный на несколько лет от службы по болезни. Князь А.А. Мурузи после переворота 1917 года жил во Франции, где и похоронен на русском кладбище.
В романе «Мастер и Маргарита» Булгакова вновь появляется «двойная фамилия» – Иешуа Га-Ноцри. Очевидно, что размышления о подвиге генерала Келлера и сына его Бориса, взошедших на свою Голгофу в Киеве, родном городе писателя, не покидали его всю жизнь. Окружавшая Булгакова советская реальность послужила роману фантасмагорическим фоном.
Из воспоминаний митрополита Нестора (Анисимова) известно, что он навестил генерала Келлера в Михайловском Златоверхом монастыре незадолго до убийства графа. Описал владыка отпевание и тайное, под чужим (очевидно, монашеским) именем, погребение графа Федора Келлера в стенах Покровской обители. С риском для жизни благословила это погребение настоятельница схиигумения София (Гринева), ныне прославленная в лике святых София Киевская. В 1930-е годы матушка София подверглась репрессиям и была выслана из пригорода Киева, где ей довелось жить под чужим именем.
В 1931 году Булгаков обратился к Сталину с письмом о помощи своему коллеге-драматургу за границей. В личных просьбах Михаила Афанасьевича к Сталину могла идти речь и о смягчении приговора схиигумении Софии (Гриневой), что и было сделано.
В 1930-е годы могила генерала Келлера была осквернена, но существует мнение, что останки перезахоронили на Лукьяновском кладбище, неподалеку от могилы великой княгини Александры Петровны, преподобной Анастасии Киевской (Великой Матушки). Инициировать перенесение останков погребенного им в 1918 году генерала Келлера мог вернувшийся в СССР из эмиграции митрополит Кировоградский и Николаевский Нестор (Анисимов).
У потомков генерала родился замысел об установке памятного знака на символической могиле легендарного воина.
