Фото: Anatolii Stepanov/AFP
…Война длилась ровно два года. Одна сторона привлекла российских военспецов и белорусских инструкторов, другая – украинских лётчиков, управлявших истребителями и вертолётами. Кровь лилась рекой: погибли 100 000 человек, в пыль разбомбили несколько городов. После прекращения огня между «империей» и бывшей «провинцией» международная комиссия разделила спорные территории поровну.
Правда, город Бадме, на который претендовала Эфиопия, остался за отделившейся в 1993 году от страны Эритреей. Боевые действия шли в 1998–2000 гг., и отношения между этими африканскими республиками долго были далёкими от нежности – хотя в Эфиопию переехало 170 000 эритрейских беженцев и гастарбайтеров: ибо экономическая ситуация у них дома ужасная. Эфиопы затем охотно поддерживали вооружённую оппозицию в Эритрее, а эритрейцы финансировали эфиопских боевиков. Лишь в 2018 году оба государства Африки договорились окончательно помириться, дружить и торговать. В мировой истории не редкость, когда «метрополия» и отколовшаяся «провинция» начинают воевать. Вопрос в следующем – а что случается между ними после, когда война уже закончена?
Христианский Южный Судан отвалился от мусульманского Судана по итогу референдума 2011 года. Суданцы не возражали и первыми признали новую республику, но идиллия длилась недолго. Меньше чем через год между севером и югом начались тяжёлые бои, продолжавшиеся шесть месяцев: с марта по сентябрь 2012 года. Погибли 1 200 южан и 256 северян, республики также обменялись бомбардировками. О чём спорили? Не могли договориться о цене за транзит нефти с юга на север. Южане утверждали, что «империя» их угнетала и мучила, а посему должна пропускать углеводороды бесплатно. Север требовал платить бабло, что было дорого и неприятно.
Битва стартовала в пограничном районе, у нефтяного месторождения Хеглиг. Северяне заблокировали экспорт нефти южан, в Южном Судане начался голод – денег-то им было взять неоткуда, кроме как от «чёрного золота». Каждая страна заявляла, что границы проведены неправильно и нужно их поскорее пересмотреть. После войны договорились — южане таки заплатят деньги за транзит. Вскоре в Южном Судане погрызлись президент и вице-президент, разразилась очередная резня, перебили 200 тысяч человек. Миллион южан стали беженцами и сбежали на территорию «империи», устраиваясь там дворниками, посудомойками и чернорабочими. Сейчас отношения мирные, однако весьма натянутые. Постоянно спорят насчёт трёх пограничных районов – Хеглиг, Абьей и Кафия-Кинги.
Сирийский президент Хафез Асад ввел войска в Ливан в 1976 году. Дамаск не считал ливанцев отдельной нацией – ведь республика до 1920 года была частью территории Сирии: и те и другие – арабы, говорят на одном языке. Асад-старший не признавал разделение единой страны французскими оккупантами, ливанцы же настаивали на своей независимости.
Начав за здравие (общая валютная система и экономика в 1943 году), кончили за упокой – в любых неудачах в Ливане далее обвиняли козни спецслужб Сирии, сирийцы же заявляли, что в Бейруте тренируют боевиков и перебрасывают к ним. Наконец, в Ливане разразилась гражданская война по типу «все против всех» – между шиитами, суннитами, православными, католиками и плюс палестинскими беженцами.
Сирийская армия заняла почти всю территорию Ливана, дабы «предотвратить проникновение в Сирию радикальных исламистов»: солдаты оставались там почти 30 (!) лет и были выведены обратно лишь в 2005 году. В 2011-м междоусобица охватила Сирию, и «империи» стало не до бывшей «провинции». Поначалу ливанские либералы потирали лапки, но затем проблемы соседей массово перекинулись на Ливан – миллионы беженцев, полнейший крах экономики и рост курса доллара на чёрном рынке в 10 (!) раз. Теперь каждая страна утонула в своих сложностях, и больше им не до друг друга вообще.
После отделения мусульманского Пакистана от Индии между ними случилось три масштабных конфликта: в 1947-1948, 1965 и 1971 годах: тоже решали вопрос о границах, в частности, насчёт принадлежности штата Кашмир. В финале последней войны (продлившейся меньше двух недель) Индия нанесла страшное поражение пакистанским войскам в Бангладеш (бывшая восточная часть Пакистана): 10 000 солдат были убиты, почти 100 тысяч (!) попали в плен, а Бангладеш стал независимым государством. Прошло полсотни лет, но перестрелки и артиллерийские дуэли на границах обоих соперников не прекращаются: вдобавок «метрополия» и «провинция» успели обзавестись собственным атомным оружием.
Едва в очередной раз индийские истребители вступают в бой с пакистанскими, в мире замирают – не случится ли вдруг обмен ядерными ударами? Пожалуй, это самый сложный случай: вот уже 75 лет обе страны упиваются взаимной ненавистью, и отношения нормализовать не хотят. Пакистан спонсирует террористов, устраивающих кровавые нападения в городах Индии (как теракт в Мумбаи в 2008, когда погибли 175 человек), индийцы безжалостно расправляются со сторонниками Пакистана в Кашмире. Короче говоря, это попросту долгая безрезультатная война на истощение.
А вот самый длительный конфликт тлел в Южной Америке. В XVIII веке территория нынешнего Эквадора входила в состав вице-королевства Перу. После освобождения от испанских колонизаторов эти земли перешли государству Великая Колумбия. В 1828 году перуанцы предъявили претензии – мол, они желают вернуться к границам, какими их ранее определила Испания: с эквадорскими городами Кито и Гуаякиль. После схватки с перуанцами Великая Колумбия развалилась. Эквадор превратился в отдельную страну, и Перу принялось требовать уже с него отдать «Кемску волость».
В 1857 году перуанцы объявили соседям войну, однако… 3 года её не вели, не отправляя никуда солдат. Зато в 1941 году ахнула война настоящая – Перу запросто разгромило эквадорскую армию, присоединив к себе… аж 278 000 кв. километров (!) спорной территории. Через 19 лет Эквадор внезапно объявил договор недействительным, и в 1981-м и в 1995-м произошли новые бои. Наконец, в 1998-м подписали мирное соглашение, закрепившее завоёванные эквадорские земли за Перу. На удивление, соседи установили хорошие связи и сейчас каждый год 250 000 эквадорцев посещают перуанские достопримечательности как туристы. Более того – страны вместе работают над экономикой бывших спорных районов.
Что же случится после окончания нашего конфликта «империи» и «провинции»?
Я не умею предсказывать.
Время покажет.
