Текущее обострение на донбасском фронте выглядит достаточно серьезно и напоминает прелюдию к окончательной фазе войны. Однако ситуация все еще непредсказуема, и многое будет зависеть от позиции западных кураторов Украины, которые могут как сказать «фас» Киеву, так и притормозить дальнейшее развитие событий по пути военной эскалации.
Об этом в интервью EADaily заявил известный военно-политический деятель ДНР, основатель батальона «Восток» Александр Ходаковский. Кроме того, он прокомментировал сообщения украинских СМИ о российских ЧВК на Донбассе и рассказал, почему военным путем сегодня ничего решить не получится.
— За годы войны на Донбассе экспертами и СМИ очень часто прогнозировались масштабные наступления ВСУ, которые в итоге не случались. Многие в Донецке начали сравнивать ситуацию с басней о мальчике, который кричал: «Волк». Что мы имеем сейчас? Может ли начаться полномасштабная война, или это очередное информационное нагнетание ситуации?
— Может быть, и нагнетание. Но нужно понимать, что ситуация, когда все ищут какого-то повода, не может не взорваться. В украинской медийной сфере идет серьезная подготовка, СМИ работают в предвоенном режиме, и это оставляет свой след. Общественное мнение радикализуется, внутренние процессы, приводящие людей в состояние готовности к войне, уже запущены.
Завтра нельзя будет взять и отмотать назад, сказав: «Мы позабавились, поигрались, это был всего-навсего блеф, хотели на Россию таким образом воздействовать, а теперь, дескать, все, давайте переигрывать.
Самое главное — это не переброска техники. Люди, которые носят погоны, получили приказ, погрузили технику, личный состав и переместились в районы, близкие к линии фронта. Этот вопрос технический, военные люди беспрекословно выполняют команды, они могут иметь свое мнение, но они не будут его выражать. С ними просто. Сложнее подготовить общество. Важен также политический контекст. Сегодня он характеризуется полнейшей тупиковостью ситуации.
Что такое военный способ поддавливания? Это способ направлять движущийся шар в заданном направлении. Но это работает в том случае, когда есть куда двигаться и когда есть та луза, куда этот шар обязательно прилетит. А сейчас тупик — этот шар никуда не летит. Выхода нет, и все уперлись в отсутствие любой основы для компромисса.
С точки зрения логики Украины любой «компромисс» строится только на уступках в ее отношении. Это односторонняя история. Уступки должны идти со стороны России и ЛДНР и касаться отказа от каких- то принципиальных позиций. Например, Минском предусмотрены вначале выборы и только потом передача границы под контроль, а Украина хочет наоборот — взять под контроль эти территории, а потом говорить о местных выборах.
Для чего это делается? Чтобы никто не влиял на местный электорат, чтобы Украина зачистила местное пророссийское политическое поле, протолкнула результаты, которые нужны ей. Это абсолютно неприемлемо для нас. Сейчас, конечно, неактуально говорить о каких-либо выборах, но если мы упоминаем политическое урегулирование, то нам поневоле приходится к этим вопросам возвращаться. И вот в этом политическом контексте сейчас сложилась патовая ситуация.
Военный способ сейчас не решает задачу двигать ход событий в каком-то направлении. Ситуация нагнетается, как в топке паровоза, когда пар не уходит, и в конце концов топка может взорваться. Сейчас уже применение этого средства, достаточно агрессивного военного способа поддавливания, неадекватно, и оно может привести только к тому, что давление превысит допустимые нормы и произойдет взрыв.
Раньше после военных обострений пар выходил, принималось какое-то политическое решение — разведение сил, обмен пленными. Происходили какие-то вторичные действия, но при этом достаточно мирной направленности. Сейчас ничего подобного не предвидится, однако давление постоянно повышается и, соответственно, итог может быть только один. Так что сейчас мы говорим только о прочности стенок сосуда.
В этих условиях принципиальную позицию России пытаются показать как позицию несговорчивости, отсутствия готовности идти на компромиссы — это все от лукавого. Это вопрос жизни и смерти, а не вопрос торговых преференций. Вопрос жизни и смерти конкретных людей в конкретном месте — на Донбассе. Поэтому свободное жонглирование какими-то пунктами Минских соглашений недопустимо. Они же понимали последствия этих договоренностей, когда заключали их, поэтому они 16 часов тогда торговались. Все прекрасно понимали, там неглупые люди присутствовали и с украинской, и с российской, и с французской стороны…
Поэтому так тяжело давался этот договор и, конечно, никто от него сейчас отступать не будет. Акцентирование на каждой букве этого договора не просто вопрос упрямства —это архипринципиальный вопрос. А Украина демонстрирует фривольное отношение, будто бы это абсолютно незначимые пункты, которые ничего не стоит поменять местами.
— Как командир, как военный человек, расскажите, что сейчас происходит на линии разграничения, есть ли какие-то принципиальные отличия ситуации на фронте от того, что имело место ранее?
— Стреляют, убивают, мы отвечаем. Такого не было уже достаточно давно. Да, мы отвечаем менее интенсивно, чем нам хотелось бы. Несмотря на то, что у нас есть ресурс для этого, мы все равно ограничены определенными заданными рамками. Но мы все же отвечаем, наносим точечные удары по позициям противника.
Мы же не бьем, как они, по площадям, мы ждем, пока их батареи начнут работать, обнаруживаем их позицию и стараемся эффективно отработать конкретно по этим позициям. Если раньше у нас были отдельные сложные направления, Зайцево, авдеевская промзона, то сейчас активизация наблюдается на тех участках фронта, которые молчали длительное время. В целом передовая пришла в движение.
Конечно, перемещения личного состава пока еще нет, пока наблюдаются артиллерийские дуэли, работа бронированной техники, когда выходят БМП и стреляют прямой наводкой, действуют разведгруппы. Но пока что каких-то серьезных попыток завладеть значимыми для нас участками нет, они еще не созрели для этого, потому что любая такая попытка будет расцениваться как полномасштабное возобновление боевых действий. Сейчас идет достаточно серьезный разогрев, бывают дни, когда накал страстей спадает, но это ситуативно, потому что на следующий день все снова возобновляется.
— С каким периодом этой войны можно сравнить нынешнее обострение?
— Это несравнимо ни с 2014, ни с 2015 годами. Там были свои характеристики, там была все-таки определенная динамика, были перемещения, были потери территории, овладения территориями, а здесь война позиционная, но средства поражения применяются более активно, чем они применялись два-три года назад, когда еще сохранялись попытки мирным политическим путем выстраивать отношения с Украиной.
Этот период самостоятелен с точки зрения особенностей, и этот период очень напоминает прелюдию к окончательной фазе этой войны. Очень напоминает!
Повторюсь, вполне возможно, что случится какая-то причина, по которой вся эта ситуация не перерастет в масштабные боевые действия. Где-то там в «вашингтонском обкоме» передумают и притормозят развитие событий. Тогда, конечно, через силу Украине придется смириться с командой стоять на месте. Но объективно готовность перехода к наступлению сейчас гораздо выше, чем когда-либо за последние годы. Сейчас мы действительно стоим на пороге войны.
— Информацию украинских СМИ о появлении российских ЧВК на Донбассе как прокомментируете?
— Для подобных заявлений нужны весомые подтверждения, нельзя просто оперировать сомнительными слухами. Я, например, не вижу в обозримом мне пространстве присутствия ЧВК. Даже если предположить, что зашли ЧВК, то хорошо, скажите тогда, сколько их. Полк, дивизия, батальон, рота?
Какое количество бойцов ЧВК может изменить ход истории и повлиять на ход боевых действий? Это должна быть определенная критическая масса. Тем более нужно понимать, что ЧВК — это вчерашние добровольцы, ополченцы, а не супермены, которые пришли и, как 33 богатыря, решили всю эту историю в нашу пользу.
Уровень подготовки ЧВК — примерно как у наших бойцов сейчас, поэтому здесь вопрос только в численности, а никаких крупных соединений под видом ЧВК или собственно ЧВК на нашей территории мне не попадалось.
— То есть это как раз часть той информационной войны, о которой мы говорили выше?
— Все, что они делают, преследует цель нагнетания напряженности, борьбы с внутренними оппонентами, демонстрации выхода на какую-то более высокую орбиту. Они радикализуют свои решения и действия.
Посмотрите, как поменялась риторика Зеленского. Те решения, которые он принимает, ведут в направлении от мирного урегулирования вопреки его предвыборным обещаниям.
Все, что сейчас делается, выводит ситуацию в железобетонно безвыходное положение, когда верхи не могут, а низы не хотят. Остается только взрыв, и ничего больше.
