Хроника одной гордыни

Итак, бывший протодиакон Андрей Кураев, как сообщается, собирается апеллировать к Патриарху Варфоломею. «Я ни минуты не сомневаюсь, что патриарх Варфоломей эту мою апелляцию удовлетворит. В частности, потому, что он затронут в московском приговоре. <...> московский суд выставил меня лицом, пострадавшим за интересы константинопольской патриархии. И хотя бы этим дал ей основания для реакции», – заявил он в интервью «Главкому».

Такое развитие событий вполне возможно. Обращение к Константинополю – это возможность еще какое-то время побыть в центре внимания. Не исключено, что патриарх Варфоломей действительно удовлетворит апелляцию – чтобы подчеркнуть свои притязания судить всю Церковь. Но вот говорить о том, что Кураев пострадал за интересы Константинополя было бы, мягко говоря, искажением.

Если бы он и в самом деле обратился в восточный папизм и горячо проповедовал роль патриарха константинопольского как «первого без равных», это было бы печальным заблуждением. Однако, не столь печальным, как то, с чем мы имеем дело в реальности.

Обвинения Русской Православной Церкви со стороны бывшего диакона связаны совсем не с тем, что он является горячим приверженцем фанарского самовластия или лично глубоко привязан к патриарху Варфоломею. Напротив, его высказывания о Константинополе носят самый нецеремонный характер.

Тут не нерассудительная любовь к Константинополю – нет у Кураева к нему никакой любви – а просто бросание в Церковь, в которой он предстоял у престола, всем, что попадает под руку.

Но хула на Церковь была только одним из пунктов обвинения.

Еще один пункт обвинений – «Неоднократные утверждения, не подкрепленные неопровержимыми фактами, о принадлежности живых или почивших архиереев к числу мужеложников».

Разоблачение негодяев предполагает определенные, вполне логичные действия – обращения в церковный и государственный суд.

Конечно, так может быть, что честный человек узнает о вопиющих безобразиях, которые происходят в сообществе, к которому он принадлежит и которое ценит. Он, наконец, решает исполнить свой тяжелый долг и предать безобразия гласности. Такой человек может быть очень трагической, но достойной фигурой.

Но разоблачение негодяев предполагает определенные само собой разумеющиеся действия – обращения в церковный и государственный суд, к Патриарху, наконец, прямое обращение к общественности с показаниями свидетелей и жертв безобразий.  Если мне достоверно известно о тяжком преступлении против личности, и я не желаю открыть детали, которые помогут торжеству правосудия, то я делаюсь сообщником, а борцом с преступниками.

Но именно это Кураев отказывался сделать годами и отказывается до сих пор. Сам же бывший диакон аргументирует свой отказ тем, что «...письменное обращение в суд требует документальной подтвержденности. Значит, я должен был бы раскрыть имена потерпевших, зная, что их личные данные и рассказы неизбежно станут известны их священномучителям. А вот действенная реакция суда вовсе не гарантирована» Отговорка, которая с самого начала выглядела странно. 

Хорошо, допустим суд начнет выгораживать злодеев, но ему придется делать это на глазах у всего интернета, что уже разрушит атмосферу секретности, в которой и процветают безобразия. А показания людей в наше время очень просто записать на любой смартфон и выложить в сеть.

Но после первых «разоблачений» Кураева люди ждали, что эти неназываемые потерпевшие вот-вот явятся, чтобы подтвердить его слова. Ждать пришлось долго. Уже больше семи лет прошло с первых заявлений, но до сих пор потерпевшие не объявились. Верить в то, что они есть, но прячутся, становится все труднее. Тем более, что если, как об этом говорит Кураев, 40 (из 130) епископов Русской Православной Церкви являются гомосексуалистами, пострадавших должно быть много, очень много – сотни. Что никто из них, видя гонения на своего единственного заступника, не захотел выступить ему на помощь, выглядит не слишком вероятным. Это ставит нас перед вопросом о том, а существовали ли эти люди вообще.

Доброе имя ближнего – это ценность, разрушать которую есть великое зло. Клевета – это серьезное преступление.

Заповедь «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» (Исх.20:16) напоминает нам о том, что доброе имя ближнего – это ценность, разрушать которую есть великое зло. Клевета – это серьезное преступление.

Но дело не только в том, что Кураев годами отказывается предъявить своих свидетелей – что выглядит очень странно для человека, желающего вывести предполагаемых развратников на чистую воду. Дело в определенном отношении к Церкви. И бессердечная грубость в отношении почившего собрата – только одно из его проявлений.

Образ, который часто появлялся у самого о.Андрея – образ зеркала троллей из «Снежной Королевы». Осколки этого зеркала, которые попадали в глаза людям, побуждали их видеть все в искаженном и уродливом свете. Однако образ аллегорический оптического искажения не учитывает один важный аспект – волю человека.

Обычно мы бываем глубоко огорчены, когда узнаем что-то плохое о людях вообще и о людях Церкви особенно. Мы надеемся, что это неправда. Мы радуемся, если это оказывается просто сплетней. Нас глубоко ранит, если человек, которому мы доверяли, и которого ценили, на самом деле вел двойную жизнь. Это вполне естественно. Но, это нежелание верить плохому о людях иногда может иметь и темную сторону – когда люди не хотят признать ясные свидетельства вины того, кто был им дорог.

Но в целом огорчение, когда мы слышим о чужих грехах – естественная и здоровая реакция. Мы знаем, кто радуется падениям людей и хотим держаться от них подальше.

И вот осколок зеркала Троллей побуждает не только преувеличивать чужие недостатки и игнорировать достоинства, но и хотеть, чтобы другие люди были уродливы, интерпретировать их слова так, чтобы они подтверждали самые грязные подозрения, охотно верить любым сплетням и тиражировать их – лишь бы они чернили других.

Как человек, некогда бывший миссионером и защитником учения Церкви, пришел в такое разрушение?

И у Андрея Кураева, увы, мы видим именно это – желание, чтобы епископы оказались негодяями, которое удовлетворяется за счет самых странных натяжек и тиражирования самых нелепых сплетен. Пару раз он даже попадался на пранках, когда транслировал заведомо ложные сообщения о епископах, порочащие их. Язвительный, глумливый тон, который не щадит ни живых, ни мертвых, это, увы, не тон человека, который любит Церковь и желает ее очистить. Это тон нескрываемой ненависти. 

Как человек, некогда бывший миссионером и защитником учения Церкви, пришел в такое разрушение? И чему нас может научить этот печальный пример? В миру есть такое понятие, как «звездная болезнь». Человек, добившийся успеха и известности, с одной стороны, утрачивает способность к рефлексии, а с другой – желает и далее любой ценой оставаться в центре внимания. А самый простой способ это сделать – быть в центре скандала и устраивать свары. При этом градус скандала все время приходится повышать. Когда это делает будь новомодная поп-дива, это привычно и понятно – издержки профессии. Когда священнослужитель – увы, это свидетельство профнепригодности.

Другой тяжелый фактор – это формирование свиты. Мы все нуждаемся в друзьях, которые поправят нас, когда нас начинает уносить. Но бывают и ложные друзья, которые, что бы мы ни делали, будут нам поддакивать и поощрять худшие из наших наклонностей. Интернет, увы, особенно способствует формированию у известных людей свиты, которая будет не только подталкивать своего кумира дальше к краю пропасти, но иногда может и сама определять направление. В комментариях у Кураева, как легко заметить, образовалось постоянное собрание людей, по сравнению с которым Невзоров – просто светоч разума и добродетели.

Искание аплодисментов этой аудитории, готовность предлагать то, что она охотно примет, не могла не отразиться на содержании блога Кураева самым печальным образом. Нам всем надо беречься людей, которые нам аплодируют.

Однако, как бы далеко человек не был затянут в воронку – которую отчасти создал сам, отчасти поддался чужому влиянию – у него всегда есть возможность из нее выбраться. И эта возможность хорошо известна каждому верующему человеку – это покаяние. Вот и остается нам надеяться на покаяние мятущегося Андрея Кураева, пусть даже до него еще годы – когда возможности для скандалов иссякнут, а публика окончательно потеряет интерес. Но на покаяние всегда есть надежда.