Источник: деловая газета ВЗГЛЯД
Как сообщает ряд новостных агентств, президент Чехии Петр Павел подписал закон, который фактически блокирует на неопределенный срок получение чешского гражданства россиянами. Живущие в Чехии россияне, образовавшие инициативную группу Jsme lide («Мы тоже люди»), обращают внимание на то, что он ударит по вполне лояльным и интегрированным иммигрантам из России, многие из которых откровенно шокированы: «мы уезжали в европейскую страну, где права человека защищены, и не ожидали, что когда-либо столкнемся с таким отношением».
Что ж, для многих это было действительно неожиданным. За решением многих эмигрантов покинуть Россию стоял определенный моральный пафос – вера в то, что они совершают выбор в пользу «глобального добра», «цивилизации», мира и законности. Этот выбор представлялся героическим актом преданности идеалам, которые ассоциировались с Западом, и протеста против действий властей России. Люди шли на лишения, связанные с переездом в чужую страну, чтобы «не быть частью российской экономики», и удалиться туда, где они видели сплошное добро и свет – на Запад.
Они часто видели себя в качестве диссидентов советской эпохи – когда любого, кому удавалось убежать на Запад, встречали с почестями как героя и горячо хвалили во всех газетах: вот молодец какой, выбрал свободу. Это работало в обе стороны – западные товарищи, поверившие в коммунизм и присягнувшие делу СССР, тоже высоко ценились.
Для любой стороны холодной войны человек, перешедший к ней от противника, был ценным пропагандистским приобретением – он своим примером «прозревшего» укреплял веру в ее идеалы.
Однако времена изменились.
Конечно, с рациональной точки зрения беглецов надо было принимать если не с поддержкой, которую на всех не хватит, то хотя бы с теплыми словами – слагать стихи и песни, снимать героическое кино. Выражать всем противникам российских властей свое восхищение и горячую поддержку.
Холодный расчет диктовал бы именно такую линию поведения: мы, мол, высоко ценим вашу позицию, продолжайте в том же духе, приводите друзей. Психологически люди нуждаются в одобрении со стороны значимых для них других и готовы на многое ради этого пойти.
Во времена Майдана огромную роль сыграла подчеркнуто восторженная реакция западных властей и прессы: ах, какие вы молодцы! Ах, как смело вы поднялись за свободу и достоинство! Весь мир с вами! А на миру, как говорит очень точная поговорка, и смерть красна.
Однако отношение к российским западникам оказалось совсем другим. Ослепляюще озлобленная, как струя перца из баллончика, реакция украинских патриотов на русских либералов была шокирующей – и этот шок остается. Но такая реакция характерна не только для них. Чешский закон – только одно из проявлений того, что Европе (особенно Восточной) не нужны русские либералы. Происхождение из России – важно, причем в отчетливо негативном смысле, а вот личная политическая позиция – нет.
Я знал одного человека, который всегда выражал самое резкое несогласие с властями России, и на почве этого несогласия перебрался в Литву, где устроился преподавателем. Одна местная патриотическая активистка, тщательно исследовав его записи в социальных сетях, установила, что годы назад он посещал Крым, а в какой-то из старых публикаций употребил не тот термин в отношении присоединения прибалтийских республик к СССР – и всё, его выгнали с работы, его вид на жительство повис в воздухе.
Люди пытаются усиленно каяться в преступлениях «российского империализма» начиная, по крайней мере, с князя Андрея Боголюбского, полагая, что в прошлый раз покаялись недостаточно полным, усердным и душераздирающим образом. Но тщетно. Тот же чешский закон ни минуты не интересуется политической позицией людей – только происхождением.
Почему это так? Этому можно предположить несколько причин, но одна из важных, видимо, состоит в том, что для каждого конкретного европейского политика или чиновника очень важно выказать себя решительным патриотом – именно выказать, а не принести реальную пользу своей стране. Для такой демонстрации очень эффективно выделить группу «враждебных чужаков» и развернуть борьбу против них.
Для одного известного европейского политика первой половины ХХ века такой группой были евреи – и то, что многие из них были глубоко ассимилированы, лояльны или даже горячо патриотичны, им ничуть не помогло.
А в наши дни подходящей группой «враждебных чужаков» являются русские. Многие уехавшие оказались, таким образом, между молотом и наковальней – они поссорились с властями своей страны и оказались отвергнуты на чужбине.
Как мы могли бы отреагировать на это?
Отъезд какого-то количества людей (большинство из них – работники и специалисты) нанес определенный ущерб нашей экономике. И если бы восточноевропейские политики думали о том, как ослабить Россию, а не как сыграть на ксенофобских страхах в своих личных интересах, они бы только поощряли этот процесс. Их русофобия, напротив, может помочь нам вернуть этих людей в нашу экономику.
Дефицит кадров в России сохранится надолго – по оценке правительства, до 2030 года стране будет не хватать 3,1 млн занятых. За людей, которые безрассудно покинули страну, стоит побороться – и дать им возможность вернуться.
Многие из них понаговорили (и понаписали в сетях) такого, что теперь опасаются ступать на российскую почву, помня о печальной судьбе певца Шарлота, который за свою неудачную клоунаду получил пять лет колонии. Но люди меняются – а неласковый прием за границей особенно побуждает их к переоценке своих поступков. В этой ситуации амнистия тех, кто не отметился ничем, кроме негодных речей в тщетной попытке понравиться, была бы не просто актом милосердия – но мудрым политическим шагом.
Военные действия приближаются к завершению, победа России в этом конфликте выглядит убедительной – а победителям уместно быть великодушными. Пример людей, которые возвратились на Родину и были ей прощены и приняты, был бы очень важен – и для нашего настоящего, и для нашего будущего.
