Андрей Морозов "Мурз" написал большой пост о "Добром" - https://kenigtiger.livejournal.com/2046015.html
“Добрый” погиб в ДТП.
24 октября в ДТП под Луганском погиб наш командир, командир батальона “Призрак”, Алексей Геннадьевич Марков, позывной “Добрый”, ЖЖ-юзер trueredrat.
В сети уже есть видео и с места происшествия, и, кажется, даже видео самого ДТП. Все желающие хайпануть на теме, желающие построить какие-то конспирологические теории, могут заниматься. Мне хотелось бы сказать о другом.
Миша polynkov написал после смерти “Доброго” вот такие слова: “Если Лёша действительно погиб то, можно сказать "Призрака" окончательно не стало”.
Я уже написал ему в ВК, напишу и здесь.
Вот если наш батальон сдаст украм свои позиции без боя, тогда говорите, что “Призрак” закончился”.
Или когда нас всех перебьют, тогда говорите, что “Призрака” не стало.
Шесть лет комбат жил и работал на пределе человеческих возможностей, а иногда и за этим пределом, душу вкладывал в дело, в службу. Написать, что с его смертью умер “Призрак”, - это как сказать, что он эти шесть лет ничего не делал, вообще ничего.
Миша, уже написал в ВК, что имел в виду другое, что “никого не осталось с тех времён”.
Хорошо, Миш, давай о “временах”.
Для меня нет никакой разницы между “теми” временами и “этими”. Для меня это всё, от весны 2014-го до сего дня, – одна и та же война. И я могу сказать, что вижу вокруг – для людей здесь, вокруг меня, тоже такой разницы нет. Они так же, как и раньше, находятся здесь не ради денег, должностей или званий, не потому, что им “больше некуда пойти”, а ради Победы в этой войне. Они так же самоотверженно трудятся, как это было летом 2014-го. Кто-то – с лопатой или киркой в руках, кто-то – с гаечным ключом, кто-то – с паяльником. И, когда начинается “замес”, люди не бегут с позиций, они берут в руки оружие и защищают эти позиции.
Этой зимой были дни, когда на одну только позицию “Призрака” прилетало по 200 мин и снарядов калибром от 82-мм и выше, но люди не ушли с неё. Они вылезали после обстрелов из “лисьих нор” и блиндажей, заново откапывали свои полуразрушенные траншеи и огневые точки и держали эту позицию. И после месяца таких обстрелов, когда, казалось бы, пора было уже всё бросить к чертям и уйти, отступить, бойцы “Призрака” и 4-й бригады 18 февраля выскочили из этих самых окопов в атаку и выбили обнаглевших ВСУшников с нового опорника, недавно оборудованного на нейтралке, с которого те корректировали огонь.
Не спецназ, не “зелёные человечки”, а именно те самые “ополчуги”, которые сохранили и сохраняют в себе дух “того времени”. Те самые, но уже с пятью годами военного опыта за спиной.
Для комбата Маркова не было “того времени” и “этого времени”. Он и сейчас, в 2020-м, точно так же, как тогда, в 2014-м, все свои силы и всё время отдавал делу нашей Победы, понимая, что никто не выиграет эту войну за нас, и нет для этой войны других солдат, кроме нас. Да, мы вроде как бы не настоящие солдаты, кривые-косые-больные-старые, в массе своей - сугубо гражданские до войны люди. Но нет никого другого. НЕТУ.
Для меня лично тоже нет этой разницы между “сейчас” и “тогда”. Да, многие погибли, многие разуверились, многие выбыли по самым разным причинам. И ведем мы сейчас эту войну в совсем других условиях. Но это не отменяет того, что мы должны победить в этой войне.
И вот ещё что. От очень многих людей в батальоне мне случалось слышать примерно такое “Я здесь, пока комбат здесь… Я служу, пока “Добрый” тут комбатом… Ему верю, за ним пойду куда угодно... Он уйдёт – я тоже уйду”. Хочется им сказать вот что. Теперь “Добрый” навсегда здесь, никуда он не уйдёт и никто его не сможет выгнать или убрать. Похороны во вторник, в Алчевске, на “Алее Славы”.
“Добрый” останется с нами. “Призрак” останется “Призраком”.
So say we all.
PS
Напишу специально и отдельно для тех, кто не знал лично “Доброго”, не общался с ним, для тех, кто, сегодня, может быть, впервые о нём услышал, как о погибшем легендарном командире этой войны. Не таком известном, как "Гиви" или "Моторола", "но тоже местная знаменитость".
Сегодня же, моментально, сразу после первых постов о случившемся в ВК, побежали по комментариям граждане с закрытых анонимных аккаунтов, рассказывающие удивительные истории о том, что “Добрый” причастен к гибели Мозгового, что он якобы воровал гуманитарку и не воевал на передовой, а “командовал из штаба”, из бункера.
Я не буду никому “не советовать это читать”, не побегу требовать у анонимов “Представься, мразь!”. Я расскажу то, что видел я и что знаю я. А вы уж сами решайте, за кем правда.
Я знал “Доброго” с 2005-го года, когда у него был ещё первый аккаунт в ЖЖ – redrat. Если кто-то уже во время войны мне говорил или писал где-то, что “коммунисты все – говно и приспособленцы”, “коммунист значит русофоб”, “нет больше настоящих коммунистов”, я всегда указывал им на “Доброго” - “Вот живой, настоящий русский коммунист. Не жалеющий жизни за дело, которому служит. И заткнитесь, пожалуйста, если вам не трудно”.
Его война началась в мае 2014 года, когда знакомые из Стаханова, организовавшие один из первых отрядов ополчения, попросили его помочь со снаряжением. Он отдал всё, что у него было, все свои скромные сбережения. Потом обратился за помощью к друзьям и единомышленникам, и с этого начался Координационный Центр Помощи Новороссии. Всё время до отъезда на войну рядовым бойцом Добровольческого Коммунистического Отряда осенью 2014-го года он продолжал каждый день ходить на работу, которая у него была в получасе ходьбы от его квартиры на улице Рабочей. Вот только после работы он шёл не домой, а в небольшой сарайчик рядом с офисом, на территории предприятия, который ему разрешили использовать для приема и сортировки грузов. И из приезжавших партий снаряжения начинал формировать адресные посылки - мешки, коробки, тюки, подписывая их названиями подразделений, городами, позывными командиров.
Когда я сам впервые зашёл в этот сарайчик, там, на нескольких сдвинутых вместе палетах лежала гора бэушных бронежилетов – без малого тонна. Он сумел найти и выкупить для ополчения Новороссии всё, что было доступно в Москве и области. В выходные все, кто мог, приходили ему помогать формировать и упаковывать посылки, чтобы в воскресенье могла уехать на Донбасс ещё одна машина со снаряжением, а он, соответственно, серый лицом, с темными мешками под глазами, мог немного поспать.
Через этого человека в тот период проходили многие миллионы рублей. Он не взял себе ни копейки. Собственно, именно поэтому они и проходили через него – люди знали его и доверяли ему. Множество людей. В узком кругу ходила шутка, что с каждым годом войны злопыхатели, распускающие слухи про “Доброго”, добавляют по этажу к его якобы “строящемуся в Подмосковье шикарному коттеджу”. Три этажа, четыре, пять…
Пока они в глубоком тылу чесали языками, “Добрый” в своей застиранной и заношенной добела “горке” лазал под пулями, ходил в разведку, перечитывал с видавшей виды электронной “читалки” еськовского “Последнего кольценосца” под ночную канонаду в исполнении украинской артиллерии.
Ему, лично ему, от друзей, от частных лиц и организаций постоянно приходили посылки с самым различным военным шмотом и снаряжением. Но он всё раздавал разведке, пехоте, всем, кто больше него и чаще него лазал по передовой. Однажды он прискакал по густой муляке на передовой узел связи на одной ноге – подошва на берце отлетела, и связисты выдали ему кирзачи. Жаловался тогда - "Если не трудно, можете найти нам в Москве нормальные шнурки на берцы. Тут в продаже тряпичные только, они гниют и рвутся быстро"(Это я не сейчас придумываю, "для красного словца", вот отчёт с теми шнурками, я и привозил).
Когда один широко известный в узких кругах питерский волонтер, приехавший в батальон в январе 2019-го, узнал о том, какая это проблема, “одеть комбата”, он затребовал – “Поймайте его, снимите мерку, оденем человека нормально!” Все только засмеялись. Невозможно, забудь. Это Дзержинский и картошка с салом. Только недавно какому-то доброму человеку это удалось.
Это было не показное. Будничное, ежедневное, рефлекторное, если хотите. Достать последнее и отдать тому, кому сейчас нужнее. Единственный “неприкосновенный запас”, который у него был, - вечная двадцатилитровая канистра с бензином за диваном в кабинете, чтобы при любом, самом лютом, безденежье, можно было как минимум один раз доехать до Луганска, по вызову начальства, и вернуться обратно. А единственное, что он привёз в Москву с этой войны – два баула подаренных книжек с автографами авторов в диапазоне от Ниенны и Веры Камши до Вадима Степанцова. Всё.
Он не умел работать на войне, как это умеют профессиональные военные и штабисты, по режиму – подъем, завтрак, работа, работа, обед, работа, ужин, сон… Он, мирный человек, айтишник, жил войной с 2014-го года, жил её требованиями, её законами. В один и тот же день он утром мог объехать позиции, днём – перелопатить кучу документов, вечером – отработать со свежими облётами, привезёнными оператором квадрокоптера, ночью – списаться со всеми знакомыми, которые могут чем-то помочь батальону - что именно нужно, сколько нужно, кому передать. Где-то в районе обеда, проходя через столовую и пожелав приятного аппетита бойцам из наряда, он, бывало, вспоминал, что сам не завтракал. Иногда, в самые запарки, завтракал ужином.
Что вам сказать, не знавшим его, как ещё описать этого человека всего каких-то парой страниц текста? Невозможно. Первая "движущаяся картинка" с его участием, сохранившаяся у меня в памяти, такая - 2005-й год, осень, зашли ко мне домой, я включаю компьютер, чтобы перекинуть ему какую-то полезную информацию, и он, заметив мои запасы DVD-болванок с военно-историческими фильмами, спрашивает - не попадался ли мне на торрентах или ещё где-то советский фильм "Отряд". Это его любимый фильм про войну, который изредка показывали по телевидению. Мол, сам он ищет уже давно, но не может найти. Я вспоминаю этот фильм, и понимаю, что тоже хочу его себе в фильмотеку.
Это кино про небольшую группу советских солдат, которых отправили 21 июня 1941-го года заготавливать лес, и утром 22-го они не успели вернуться в часть. Оказавшись с пилами и топорами среди волн немецкой армии, затапливающих Прибалтику, они поначалу только и могут, что прятаться по лесам, пытаясь добыть оружие и пробиться к своим. Разные люди разных судеб и взглядов, они не сдаются и сражаются с врагом при малейшей возможности. Фильм малоизвестный, грустный и очень реалистичный.
Сейчас этот фильм "Отряд", 1984 года, есть везде, и вы можете зайти на ютуб, выставить движок на 1:02:35 и посмотреть ту сцену разговора окруженцев с бывшим сельским учителем, “первым парнем на деревне”, который сбежал из Красной армии во время разгрома июня-июля 1941 года и вернулся в свою деревню. Ради этой сцены, по большому счёту, и сделан весь фильм.
“Сейчас враг силён, и вы растерялись. И страшнее смерти ничего не видите. Но я, командир Красной Армии, говорю вам – есть в России другие люди, для которых выше смерти долг и совесть”.
Так уж получается, что у нас, в России, всегда находятся эти “другие люди”, такие как комбат Марков, которые “всем умным мира, чьи морды в сале, чье право свято…” всегда ломают очередные планы покорения нас. Ну и всего мира заодно. Такой народ.
"Мурз" добавил: Всем, кто по каким-то внеслужебным вопросам, связанным с войной или с батальоном “Призрак” взаимодействовал с комбатом, и у кого эти вопросы остались нерешенными – пишите на mail@kcpn.info, координаторы КЦПН постараются довести все дела до конца.
“Добрый” погиб в ДТП.
24 октября в ДТП под Луганском погиб наш командир, командир батальона “Призрак”, Алексей Геннадьевич Марков, позывной “Добрый”, ЖЖ-юзер trueredrat.
В сети уже есть видео и с места происшествия, и, кажется, даже видео самого ДТП. Все желающие хайпануть на теме, желающие построить какие-то конспирологические теории, могут заниматься. Мне хотелось бы сказать о другом.
Миша polynkov написал после смерти “Доброго” вот такие слова: “Если Лёша действительно погиб то, можно сказать "Призрака" окончательно не стало”.
Я уже написал ему в ВК, напишу и здесь.
Вот если наш батальон сдаст украм свои позиции без боя, тогда говорите, что “Призрак” закончился”.
Или когда нас всех перебьют, тогда говорите, что “Призрака” не стало.
Шесть лет комбат жил и работал на пределе человеческих возможностей, а иногда и за этим пределом, душу вкладывал в дело, в службу. Написать, что с его смертью умер “Призрак”, - это как сказать, что он эти шесть лет ничего не делал, вообще ничего.
Миша, уже написал в ВК, что имел в виду другое, что “никого не осталось с тех времён”.
Хорошо, Миш, давай о “временах”.
Для меня нет никакой разницы между “теми” временами и “этими”. Для меня это всё, от весны 2014-го до сего дня, – одна и та же война. И я могу сказать, что вижу вокруг – для людей здесь, вокруг меня, тоже такой разницы нет. Они так же, как и раньше, находятся здесь не ради денег, должностей или званий, не потому, что им “больше некуда пойти”, а ради Победы в этой войне. Они так же самоотверженно трудятся, как это было летом 2014-го. Кто-то – с лопатой или киркой в руках, кто-то – с гаечным ключом, кто-то – с паяльником. И, когда начинается “замес”, люди не бегут с позиций, они берут в руки оружие и защищают эти позиции.
Этой зимой были дни, когда на одну только позицию “Призрака” прилетало по 200 мин и снарядов калибром от 82-мм и выше, но люди не ушли с неё. Они вылезали после обстрелов из “лисьих нор” и блиндажей, заново откапывали свои полуразрушенные траншеи и огневые точки и держали эту позицию. И после месяца таких обстрелов, когда, казалось бы, пора было уже всё бросить к чертям и уйти, отступить, бойцы “Призрака” и 4-й бригады 18 февраля выскочили из этих самых окопов в атаку и выбили обнаглевших ВСУшников с нового опорника, недавно оборудованного на нейтралке, с которого те корректировали огонь.
Не спецназ, не “зелёные человечки”, а именно те самые “ополчуги”, которые сохранили и сохраняют в себе дух “того времени”. Те самые, но уже с пятью годами военного опыта за спиной.
Для комбата Маркова не было “того времени” и “этого времени”. Он и сейчас, в 2020-м, точно так же, как тогда, в 2014-м, все свои силы и всё время отдавал делу нашей Победы, понимая, что никто не выиграет эту войну за нас, и нет для этой войны других солдат, кроме нас. Да, мы вроде как бы не настоящие солдаты, кривые-косые-больные-старые, в массе своей - сугубо гражданские до войны люди. Но нет никого другого. НЕТУ.
Для меня лично тоже нет этой разницы между “сейчас” и “тогда”. Да, многие погибли, многие разуверились, многие выбыли по самым разным причинам. И ведем мы сейчас эту войну в совсем других условиях. Но это не отменяет того, что мы должны победить в этой войне.
И вот ещё что. От очень многих людей в батальоне мне случалось слышать примерно такое “Я здесь, пока комбат здесь… Я служу, пока “Добрый” тут комбатом… Ему верю, за ним пойду куда угодно... Он уйдёт – я тоже уйду”. Хочется им сказать вот что. Теперь “Добрый” навсегда здесь, никуда он не уйдёт и никто его не сможет выгнать или убрать. Похороны во вторник, в Алчевске, на “Алее Славы”.
“Добрый” останется с нами. “Призрак” останется “Призраком”.
So say we all.
PS
Напишу специально и отдельно для тех, кто не знал лично “Доброго”, не общался с ним, для тех, кто, сегодня, может быть, впервые о нём услышал, как о погибшем легендарном командире этой войны. Не таком известном, как "Гиви" или "Моторола", "но тоже местная знаменитость".
Сегодня же, моментально, сразу после первых постов о случившемся в ВК, побежали по комментариям граждане с закрытых анонимных аккаунтов, рассказывающие удивительные истории о том, что “Добрый” причастен к гибели Мозгового, что он якобы воровал гуманитарку и не воевал на передовой, а “командовал из штаба”, из бункера.
Я не буду никому “не советовать это читать”, не побегу требовать у анонимов “Представься, мразь!”. Я расскажу то, что видел я и что знаю я. А вы уж сами решайте, за кем правда.
Я знал “Доброго” с 2005-го года, когда у него был ещё первый аккаунт в ЖЖ – redrat. Если кто-то уже во время войны мне говорил или писал где-то, что “коммунисты все – говно и приспособленцы”, “коммунист значит русофоб”, “нет больше настоящих коммунистов”, я всегда указывал им на “Доброго” - “Вот живой, настоящий русский коммунист. Не жалеющий жизни за дело, которому служит. И заткнитесь, пожалуйста, если вам не трудно”.
Его война началась в мае 2014 года, когда знакомые из Стаханова, организовавшие один из первых отрядов ополчения, попросили его помочь со снаряжением. Он отдал всё, что у него было, все свои скромные сбережения. Потом обратился за помощью к друзьям и единомышленникам, и с этого начался Координационный Центр Помощи Новороссии. Всё время до отъезда на войну рядовым бойцом Добровольческого Коммунистического Отряда осенью 2014-го года он продолжал каждый день ходить на работу, которая у него была в получасе ходьбы от его квартиры на улице Рабочей. Вот только после работы он шёл не домой, а в небольшой сарайчик рядом с офисом, на территории предприятия, который ему разрешили использовать для приема и сортировки грузов. И из приезжавших партий снаряжения начинал формировать адресные посылки - мешки, коробки, тюки, подписывая их названиями подразделений, городами, позывными командиров.
Когда я сам впервые зашёл в этот сарайчик, там, на нескольких сдвинутых вместе палетах лежала гора бэушных бронежилетов – без малого тонна. Он сумел найти и выкупить для ополчения Новороссии всё, что было доступно в Москве и области. В выходные все, кто мог, приходили ему помогать формировать и упаковывать посылки, чтобы в воскресенье могла уехать на Донбасс ещё одна машина со снаряжением, а он, соответственно, серый лицом, с темными мешками под глазами, мог немного поспать.
Через этого человека в тот период проходили многие миллионы рублей. Он не взял себе ни копейки. Собственно, именно поэтому они и проходили через него – люди знали его и доверяли ему. Множество людей. В узком кругу ходила шутка, что с каждым годом войны злопыхатели, распускающие слухи про “Доброго”, добавляют по этажу к его якобы “строящемуся в Подмосковье шикарному коттеджу”. Три этажа, четыре, пять…
Пока они в глубоком тылу чесали языками, “Добрый” в своей застиранной и заношенной добела “горке” лазал под пулями, ходил в разведку, перечитывал с видавшей виды электронной “читалки” еськовского “Последнего кольценосца” под ночную канонаду в исполнении украинской артиллерии.
Ему, лично ему, от друзей, от частных лиц и организаций постоянно приходили посылки с самым различным военным шмотом и снаряжением. Но он всё раздавал разведке, пехоте, всем, кто больше него и чаще него лазал по передовой. Однажды он прискакал по густой муляке на передовой узел связи на одной ноге – подошва на берце отлетела, и связисты выдали ему кирзачи. Жаловался тогда - "Если не трудно, можете найти нам в Москве нормальные шнурки на берцы. Тут в продаже тряпичные только, они гниют и рвутся быстро"(Это я не сейчас придумываю, "для красного словца", вот отчёт с теми шнурками, я и привозил).
Когда один широко известный в узких кругах питерский волонтер, приехавший в батальон в январе 2019-го, узнал о том, какая это проблема, “одеть комбата”, он затребовал – “Поймайте его, снимите мерку, оденем человека нормально!” Все только засмеялись. Невозможно, забудь. Это Дзержинский и картошка с салом. Только недавно какому-то доброму человеку это удалось.
Это было не показное. Будничное, ежедневное, рефлекторное, если хотите. Достать последнее и отдать тому, кому сейчас нужнее. Единственный “неприкосновенный запас”, который у него был, - вечная двадцатилитровая канистра с бензином за диваном в кабинете, чтобы при любом, самом лютом, безденежье, можно было как минимум один раз доехать до Луганска, по вызову начальства, и вернуться обратно. А единственное, что он привёз в Москву с этой войны – два баула подаренных книжек с автографами авторов в диапазоне от Ниенны и Веры Камши до Вадима Степанцова. Всё.
Он не умел работать на войне, как это умеют профессиональные военные и штабисты, по режиму – подъем, завтрак, работа, работа, обед, работа, ужин, сон… Он, мирный человек, айтишник, жил войной с 2014-го года, жил её требованиями, её законами. В один и тот же день он утром мог объехать позиции, днём – перелопатить кучу документов, вечером – отработать со свежими облётами, привезёнными оператором квадрокоптера, ночью – списаться со всеми знакомыми, которые могут чем-то помочь батальону - что именно нужно, сколько нужно, кому передать. Где-то в районе обеда, проходя через столовую и пожелав приятного аппетита бойцам из наряда, он, бывало, вспоминал, что сам не завтракал. Иногда, в самые запарки, завтракал ужином.
Что вам сказать, не знавшим его, как ещё описать этого человека всего каких-то парой страниц текста? Невозможно. Первая "движущаяся картинка" с его участием, сохранившаяся у меня в памяти, такая - 2005-й год, осень, зашли ко мне домой, я включаю компьютер, чтобы перекинуть ему какую-то полезную информацию, и он, заметив мои запасы DVD-болванок с военно-историческими фильмами, спрашивает - не попадался ли мне на торрентах или ещё где-то советский фильм "Отряд". Это его любимый фильм про войну, который изредка показывали по телевидению. Мол, сам он ищет уже давно, но не может найти. Я вспоминаю этот фильм, и понимаю, что тоже хочу его себе в фильмотеку.
Это кино про небольшую группу советских солдат, которых отправили 21 июня 1941-го года заготавливать лес, и утром 22-го они не успели вернуться в часть. Оказавшись с пилами и топорами среди волн немецкой армии, затапливающих Прибалтику, они поначалу только и могут, что прятаться по лесам, пытаясь добыть оружие и пробиться к своим. Разные люди разных судеб и взглядов, они не сдаются и сражаются с врагом при малейшей возможности. Фильм малоизвестный, грустный и очень реалистичный.
Сейчас этот фильм "Отряд", 1984 года, есть везде, и вы можете зайти на ютуб, выставить движок на 1:02:35 и посмотреть ту сцену разговора окруженцев с бывшим сельским учителем, “первым парнем на деревне”, который сбежал из Красной армии во время разгрома июня-июля 1941 года и вернулся в свою деревню. Ради этой сцены, по большому счёту, и сделан весь фильм.
“Сейчас враг силён, и вы растерялись. И страшнее смерти ничего не видите. Но я, командир Красной Армии, говорю вам – есть в России другие люди, для которых выше смерти долг и совесть”.
Так уж получается, что у нас, в России, всегда находятся эти “другие люди”, такие как комбат Марков, которые “всем умным мира, чьи морды в сале, чье право свято…” всегда ломают очередные планы покорения нас. Ну и всего мира заодно. Такой народ.
"Мурз" добавил: Всем, кто по каким-то внеслужебным вопросам, связанным с войной или с батальоном “Призрак” взаимодействовал с комбатом, и у кого эти вопросы остались нерешенными – пишите на mail@kcpn.info, координаторы КЦПН постараются довести все дела до конца.
