Пасха всегда с нами

Источник: Покров

О том, как выйти из замкнутого круга страстей в радость Пасхи, рассказывает настоятель храмов Покрова Пресвятой Богородицы и Новомучеников и Исповедников Церкви Русской в Акулове митрофорный протоиерей Валериан Кречетов.

– Отец Валериан, почему люди вместо того, чтобы радоваться, часто сегодня унывают?

– Про преподобного Серафима Саровского в псальме поется: «Вот он, в скорбях, как мы в счастье, ликующий, душу готовый отдать за других!..» Корень всех страстей – гордыня. Это когда человек что-то мнит о себе, что не соответствует действительности. Считает себя умнее других, например. А когда правда хотя бы только приоткрывается, что он на самом деле не таков, – унывает. Это он даже не в себе разочаровался, а в своих фантазиях на свой счет. Потому-то Господь часто и не открывает человеку все его ничтожество, чтобы он не пришел в отчаяние.

– Да, совсем другое дело от исповеди к исповеди пытаться увидеть себя таким, какой ты есть, перед Крестом и Евангелием на аналое, уповая в своем спасении – на Господа, а не на свои «заслуги».

– О себе вообще лучше высоко не думать. Есть такое сравнение: человек подобен дроби, числитель – это то, что ты собой на самом деле представляешь, а знаменатель – это что ты о себе думаешь; чем больше ты о себе воображаешь, тем меньше величина дроби. Если страсти произрастают из гордыни, то основа всех добродетелей – смирение. Святитель Феофан Затворник говорил: «Если смиришься, больше половины скорбей перестанет в жизни существовать».

– Исчезнут или просто их уже замечать не будешь?

– И то и другое. Сказано: древо крестное произрастает на почве нашего сердца. Древо «при исходищах вод»(Пс. 1:3) – то есть тех страстей, что бурлят в моем сердце. Как ни тяжел наш крест, но древо, из которого он сделан, мы взрастили сами. И посылается крест мне для того, чтобы душа моя очистилась. Как только скорбь или болезнь принесла внутреннюю духовную пользу, Господь может снять или облегчить крест. Да и относиться к скорбям мы будем уже совсем по-другому. Отец Иоанн (Крестьянкин) говорил: «Настало такое время, что только скорбями и спасается человек. Так каждой скорби надо в ножки поклониться и ручку облобызать».

– Пасхе предшествует Великий пост. Люди нецерковные ужасаются: «Это что же, и телевизор не посмотреть? Ни вкусного тебе, ни развлечений?!» Мол, как же тут не «заунывать»?

– Наоборот, пост умножает радость! Есть в Уставе дни строго поста – это особое покаянное время, а покаяния без радости не бывает. А вот тебе уже пищу с растительным маслом можно, человек даже этого не замечает, а радости прибавляется. Потом, глядишь, уже и рыба разрешена – снова радость! А разговение – велие утешение, то есть большое.

Раньше и без поста дома не всегда было то же растительное масло. А сейчас как пост начинается: «Что же это одну только кашу есть?» – возмущаются люди. Да раньше, особенно в последние годы войны, если бы кашу предложили, человек бы уже, что называется, наверху блаженства себя ощущал. «Один хлеб, что ли, есть?» – недоумевают в наши дни. Да когда-то и краюха хлеба была радость! Вот мы и ходили всегда радостные! Что-то есть, и то слава Богу!

А непостящиеся да всем пресыщенные даже и не догадываются, почему они унылые такие. Это и супружеской жизни касается. Если воздерживаться время от времени, то любящие всегда будут желанны друг другу.

Греки, кстати, слово «уныние» как «любопытство» переводят. Наш русский мыслитель Иван Ильин отмечал, что любопытство, как пылесос, затягивает все подряд, не разбирая, что именно, лишь бы что-то новое. «Каждый миг, – пишет он про любопытного, – его надо чем-то новым утешить, чем-то новым обнадежить. Напряженно всматривается и вслушивается он в мир: не промелькнет ли там что-нибудь новое. Что? Неважно! Что-нибудь неизвестное, неиспытанное, неслыханное. Иначе – иначе грозит скука…»

– «Уныние – скуке внука, а лени – дочь», – приговаривал преподобный Амвросий Оптинский.

– Да и лень, как кто-то подметил, двигатель прогресса. Но и она же – его результат. Вот сейчас во дни Великого поста молитва преподобного Ефрема Сирина читается: «Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми…» Действительно: сначала праздность, а потом и уныние за ним идет.

– А про уныние святые отцы говорили, что оно есть расслабление души и тела…

– У молодежи сейчас такое слово даже популярно: «расслабиться». Боже упаси! Чтобы расслабленными быть?! Вот и унывают.

– Какой-то замкнутый круг. Есть же такое выражение «бес крутит». Хотя, говорят, и бывает уныние под маской кипучей деятельности, но она же тоже вся какая-то пустая, это точно центрифуга, когда человек уже не осознает, что делает, зачем. «Бумажки с места на место перекладывать?» – так негодует, бывает, схиархимандрит Илий (Ноздрин) на погружение в московскую суету, благословляя людей возвращаться к земле.

– Преподобный Серафим Вырицкий говорил: «Россия будет жить от земли». Нам вот раньше некогда было ни скучать, ни лениться, от того и не унывали! Когда росли, нам и воду таскать надо было, и дрова колоть, а как весна – так копать, сажать, поливать, потом полоть, окучивать, после – собирать урожай. Не потопаешь – не полопаешь. Мы так и привыкли трудиться. Я и сейчас не понимаю: какое вообще уныние может быть? Мне вот времени не хватает! Когда унывать-то? Некогда! Это когда время «не знаешь куда деть» – заунываешь, конечно, а если некогда, то не до уныния будет!

Сегодня уже до того додумались, что «лентяйку» придумали: чтобы включить телевизор, даже с дивана не слезают. Теленаркомания обычным явлением стала. Люди, к сожалению, забыли первоначальное название кинематографа – «иллюзион», то есть это иллюзии. Вот и живут какими-то призраками, миражами. Отсутствие реальной жизни и заставляет современников накручивать несуществующие проблемы: то не так, это не эдак – и постоянно чувствовать себя несчастными…

– Говорят же, враг действует через воображение.

– Святые отцы и называют его «художником», он картины перед мысленным взором человека малюет. Бывает, что-то из прошлого начинает напоминать, подстрекая на злопамятство. Или по большей части о будущем заставляет грезить. Причем знает, кому что подсунуть. Одним страхи нагоняет. Молодежь в основном мечтательностью о какой-то несбыточно роскошной жизни, полной феерических удовольствий, соблазняет, чтобы они потом, обманутые, как раз-таки заунывали. Сказано: две вещи люди делают безумно – мучаются тем, что уже прошло, или тем, что еще не наступило.

– Но это же все тоже по гордыне, когда человек себя обвиняет: «Да как я мог?!» (а кто ты, собственно, такой, чтобы не падать?) – или с какими-то обстоятельствами не может примириться: «За что?» – или страшится их.

– Надо помнить: то, что мы получаем в жизни, это еще не по грехам нашим. Скажи человеку, что по грехам ему что-то послано, он еще больше заунывает, пожалуй. Нет, в Писании сказано: «Не по беззаконием нашим сотворил есть нам, ниже по грехом нашим воздал есть нам» (Пс. 102:10). То есть то, что в жизни происходит, это мы по милости получаем, а не по грехам! По грехам-то нашим могло быть и хуже.

У нас в Акулове у храма погребен владыка Стефан (Никитин), он три года провел в лагерях, потом Господь сподобил его епископства, а скончался он в 1963 г. в Неделю жен-мироносиц во время проповеди. Господь сподобил меня, грешного, с ним беседовать. Он спрашивает: «А ты знаешь, кто такой судия неправедный (см.: Лк. 18:1–8)»? –«Ну, какой-то неправедный судья, – отвечаю я, – который все-таки не выдержал…» – «Да нет. Это Бог». – «Как Бог?! Ведь судья-то неправедный!» – «Да, конечно, – говорит владыка, – Господь – Судия неправды, потому что если бы Он был Судия правды, то вынужден был бы всех нас казнить. А Он нас милует. Он судит нас «по велицей милости Своей»(Пс. 50:3)». А по правде-то – так не судят!

– Преподобный Паисий Святогорец как раз говорил: «Противоядие от уныния – славословить Бога»!

– А то, бывает, причитают: «Ох, жизнь такая тяжелая!» Спрашиваю: «А аборты у вас были?» – «Да, да…» – «Знаете, за одно только убийство собственного ребенка (а это убийство!) по земным законам раньше давали 25 лет каторги. А сроки еще и суммируют: за два убийства – 50 лет, за три убийства – 75 лет каторги. А вы на свободе…»

– Святитель Игнатий (Брянчанинов) отмечал, что уныние бывает от неправильного взгляда на скорби, когда человек «засматривается» на них, как на нечто непреходящее. Но если трезво оценить свои грехи, то получается…

– Святые отцы, зная, что за терпение скорбей Господь прощает грехи, сами искали от кого бы что потерпеть. Нам-то зачастую и искать не надо. Просто потерпи того, кто рядом, это ж благодетель твой! Сам Господь дает так тебе возможность простить: ты простил – тебе какой-то бывший грех простился. Так твоя задолженность будет хотя бы отчасти списываться. А когда осознаем, насколько наш собственный долг велик, то всеми силами будем стараться «прибылью» его гасить: «…Любите враги ваша, благословите кленущыя вы, добро творите ненавидящым вас и молитеся за творящих вам напасть и изгоняющыя вы»(Мф. 5:44).

– Но не каждая же скорбь посылается нам за грехи? У святого Марка Подвижника есть такие слова.

– Ко мне вот один раб Божий привел сына: «Батюшка, он переживает из-за того, что его в школе дразнят». «Деточка, – обращаюсь я к ребенку, – есть такое изречение: кто не обижается на оскорбление, тот великий человек, а кому не приносит вреда похвала, тот свят. Поскольку ты еще не святой, они из тебя хотят сделать великого».

– У верующих, получается, что ни случись – повод радоваться, благодарить, прощать, воскресать. Пасха постоянная. Все по слову апостола: «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите»(1 Сол. 5:16). Даже когда согрешаем, а согрешаем мы постоянно, ведь покаяться можем, – тоже радость!

– Сказано же: «С нами Бог, разумейте, языцы, и покаряйтеся, яко с нами Бог»(Ис. 8:9). Мы при таком покровительстве просто не имеем права унывать! Уныние от того, что забываем Бога.

Беседовала Ольга Орлова

Источник: Покров