Источник: Союз православных журналистов
Фото: podvorie-sofia.bg
К вопросу о том, как совершать причастие во время эпидемий и моров – комментарий преподобного Никодима Святогорца на 28-е правило Трулльского Вселенского Собора.
В спорах о том, допустимо ли изменять практику преподания Таинств из-за эпидемии коронавируса, часто ссылаются на авторитетный канонический сборник «Пидалион». В нем якобы поощряется практика причащения заразных больных из отдельных церковных сосудов.
СПЖ предлагает перевод статьи греческого богослова Василиоса Тулумциса, который показывает, что обращение к комментарию преподобного Никодима Святогорца на 28-е правило Трулльского Собора в «Пидалионе» с целью обосновать возможность передачи инфекции через Святое Причастие – явно неверное истолкование буквы и духа преподобного Никодима.
* * *
В эти дни из-за общей суматохи вокруг коронавируса среди прочего возникла дискуссия о том, должна ли церковная власть изменить образ преподания Святого Причастия. Слышатся различные мнения, комментирование которых не входит в задачи настоящей статьи. Я прекрасно понимаю, что все то, что звучит и предлагается, преследует определенную цель, особенно то, что происходит из широкой журналистской и политической среды. Впрочем, даже те предложения, которые представляются как богословские, бесплодно муссируются в среде внутреннего потребления, и, к счастью, не имеют никакого воздействия на церковное тело.
Я хотел бы обратиться к одному конкретному тексту, который распространяется в двух вариантах и содержит комментарий преподобного Никодима Святогорца на 28-е правило Трулльского Вселенского Собора. Очевидно, второй вариант этого текста некритически воспроизводит результаты первого.
В целом, церковные тексты нельзя изучать вне их исторического контекста и духа канонов, поскольку существует явная опасность неверного толкования. Я полагаю, что вырывание комментария преподобного Никодима из контекста толкуемого им правила, приводит к явно неверному истолкованию буквы и духа преподобного Никодима.
В частности, в тексте, опубликованном первым, автор приходит к выводу, что преподобный Никодим побуждает священников и архиереев причащать больных чумой из отдельной Святой Чаши. Этот сосуд вместе с лжицей после их использования следует омыть уксусом, а уксус затем вылить в алтарный колодец. Исходя из этого факта, заимствованного из церковной традиции, исподволь утверждается идея о возможности передачи вируса через Божественное Причастие, что якобы заставило преподобный Никодима вернуть более древнюю литургическую практику и предложить дезинфицирующие меры гигиены святых сосудов.
Вырывание комментария преподобного Никодима из контекста толкуемого им правила, приводит к явно неверному истолкованию буквы и духа преподобного Никодима.
«Другими словами, больные чумой не причащаются из общей Святой Чаши, но из отдельного сосуда, из которого затем священник не потребляет, но просто омывает его уксусом. Зачем же такая практика? Разве не в целях профилактики и предотвращения заболевания?» (sic). Таков вывод из чтения данного вырванного из контекста комментария преподобного Никодима. Поэтому я хотел бы представить другую точку зрения исходя из контекста соответствующих правил.
28-е правило Трулльского Собора повторяет содержание 3-го и 4-го Апостольских Правил. Эти правила говорят о запрете на приношение других веществ и плодов для совершения бескровной Божественной Евхаристии помимо тех, которые для этого установлены.
«Если какой-либо епископ или пресвитер, вопреки установлению Господа о жертвоприношении, принесет в алтарь что-либо иное: мед, молоко или приготовленный сикер вместо вина, птицу, каких-нибудь животных или овощи, вопреки установлению, да будет извержен из сана. Исключение составляют молодые зерна и виноград, приносимые в подобающее время. Да не будет позволено доставлять в алтарь что-либо иное, кроме елея для светильника и фимиама, ко времени святого приношения» (3-е Апостольское Правило) (Πηδάλιον τῆς νοητῆς νηὸς τῆς Μιᾶς Ἁγίας Καθολοκῆς καὶ Ἀποστολικῆς τῶν Ὀρθοδόξων Ἐκκλησίας ἤτοι ἅπαντες οἱ Ἱεροὶ καὶ Θείοι Κανόνες παρὰ Ἀγαπίου Ἱερομονάχου καὶ Νικοδήμου μοναχοῦ. Ἀθῆναι: Ἀστήρ, 1957. Σ. 4. Русский перевод: Пидалион: Правила Православной Церкви с толкованиями: в 4 т.: пер. с греч. Екатеринбург: Изд-во Александро-Невского Ново-Тихвинского женского монастыря, 2019. Т. 1. С. 186).
Все остальное, будь то начатки плодов или приносимое в качестве даров, остается вне святого алтаря и там благословляется.
В том же духе составлено и 28-е правило Трулльского Собора[1], повторяющее тот же запрет широко распространенной практики, поскольку «некоторые люди приносили на святую трапезу виноград, а иереи смешивали его с Пречистыми Тайнами и преподавали народу то и другое вместе, постольку настоящее правило предписывает отныне и впредь ни одному иерею так не делать, но Святое Причастие преподавать отдельно тем, кто достоин, для отпущения их грехов и оживотворения. Виноград же как первый урожай благословлять особой молитвой и преподавать людям, с тем чтобы они воздавали благодарение Богу, дающему такие плоды, питаясь которыми возрастают и укрепляются наши тела» (Πηδάλιον. Σ. 243. Русский перевод: Пидалион. Т. 2. С. 239–240).
Если бы преподобный Никодим имел склонность к микробофобии, как некоторые из наших современников относительно Святой Чаши, он, несомненно, сделал бы свои предписания по дезинфекции общими.
Преподобный Никодим толкует это правило и, помимо самого толкования, желая исправить современную ему неправильную литургическую практику, пользуется удобным случаем и добавляет следующий комментарий: «Следовательно, и иереям, и архиереям во время чумы следует употреблять для причащения больных такой способ, какой не противоречит этому правилу. Они должны класть Святой Хлеб не в изюмину, а в какой-нибудь священный сосуд, из которого находящиеся при смерти или больные могут принимать его посредством лжицы. Сосуд и лжицу следует затем погружать в уксус, а уксус выливать в алтарный колодец. Или же они могут причащать каким угодно другим, более надежным и каноническим способом».
Прежде всего следует разъяснить, что комментарий преподобного Никодима относится к особому случаю причащения больных, которое происходит не в рамках Божественной Литургии, совершаемой в храме, но вне его, в незапланированное время, в тех известных случаях, когда священник берет из дарохранительницы частицу высушенного Хлеба, освященного в Великий Четверток, и приносит его лежачему или любому больному, неспособному прийти для участия в общей Божественной Евхаристии. (Для тех, кто, возможно, не знает, разъясняем, что поскольку эти случаи возникают в любое время (утром, днем, ночью), а священник не всегда имеет возможность потребить Дары, он употребляет необходимое количество Причастия, а избыток, если таковой останется, помещает не потребляя в дарохранительницу на святом престоле).
Следовательно, в любом случае неуместно использовать этот комментарий для того, чтобы утверждать о необходимости принятия мер по предотвращению распространения инфекционных заболеваний через Божественное Причастие, когда совершается Божественная Евхаристия. Преподобный Никодим, очевидно, имеет в виду духовных лиц, которые по маловерию не причащали больных чумой обычным способом, но приходили к ним домой или в медицинские учреждения, где они были изолированы, помещали преждеосвященный Хлеб (Тело и Кровь Христовы) в изюмину, которую и давали больным, чтобы избежать любого контакта между последними и священными сосудами.
Итак, этих священников и архиереев, которые в нарушение вышеупомянутых правил примешивали к Божественному Причастию другие вещества (в данном случае изюм), преподобный Никодим побуждает причащать больных исключительно обычным способом с помощью лжицы, снисходя к их маловерию позволением после использования омывать священные сосуды уксусом, чтобы через это успокоить возникающий у них помысл.
Преподобный Никодим ни в коем случае не сомневается и не боится возможности передачи болезней через Божественное Причастие.
Если бы преподобный Никодим имел склонность к микробофобии, как некоторые из наших современников относительно Святой Чаши, он, несомненно, сделал бы свои предписания по дезинфекции общими, а не адресовал бы их только маловерным священникам, которые использовали изюм. К тому же он пространно разобрал бы этот вопрос, а не ограничился бы лишь одним кратким комментарием.
Итак, становится понятно, что центр тяжести того, о чем говорит преподобный Никодим – не преподание Таин из отдельной Чаши и затем ее дезинфекция, как ошибочно утверждается современными комментаторами, а то, чтобы не примешивать лишние плоды или другие вещества к Божественному Причастию. Ясно, что он пытается подчеркнуть необходимость причащать больных установленным способом, борясь с импровизированными антиканоническими практиками некоторых священников.
Это подтверждается также заключительным предложением: «Или же они могут причащать каким угодно другим, более надежным и каноническим способом». То есть, он напоминает малообразованным и маловерным служителям о канонических нормах. Преподобный Никодим, глубокий знаток, систематический исследователь и толкователь священных правил прекрасно знает о каноническом способе совершения и преподания Таинств, который он стремится донести через свои комментарии, связывая его с современными ему реалиями и практиками.
Итак, преподобный Никодим ни в коем случае не сомневается и не боится возможности передачи болезней через Божественное Причастие. Церковное Предание, подлинным носителем которого в данном случае выступает преподобный Никодим, эта похвала афонского монашества, утверждает обратное. Действительно, даже в современной священнической практике любое омовение священных сосудов после Божественного Причастия носит исключительно характер благочестия, чтобы предотвратить возможность того, что в них останется хотя бы малейшая частица Пречистых Таин, и никогда никто не говорил о возможности передачи заболеваний.
Все сказанное выше является лишь простой попыткой восстановить истину посредством систематического, а не поверхностного подхода к текстам нашего Предания.
