«Линия фронта на Донбассе - это гнойник. Вопрос лишь в том, как он прорвется»

Алексей Зотьев, президент Региональной общественной организации «Русская община» (Ростов), член Союза журналистов России - в интервью beinenson.news рассказал о том, как ростовчане помогли беженцам с Донбасса, какую помощь оказали наши соотечественники за рубежа и том, что происходит сейчас на Донбассе.

- Алексей, Вы живете в Ростове - российском регионе, который граничит с Донбассом. Ростов и Ростовская область, что называется, приняли на себя удар последствий гуманитарной катастрофы (я имею ввиду беженцев, но не только) в 2014-м году.

Как это было? Я знаю, что Вы многое видели своими глазами.

- По началу, первые гуманитарные операции мы проводили еще в марте 2014 года, понимания масштабов надвигающейся трагедии еще не было. Несмотря на то, что население Луганской и Донецкой областей уже поднялось против киевской власти, ситуация в регионах была относительно стабильной. Работали предприятия, население получало пенсии и социальные выплаты, налоги исправно шли в Киев. Проблема была с рядом специфических заведений, в основном детских, о которых забыли и которые сняли с финансирования. Им и помогали. правда для этого приходилось предпринимать попытки пересечения границы, которые заканчивались, в основном, неудачно.

- Вам препятствовали украинские пограничники?

- Да, в основном нас задерживали, досматривали, допрашивали, и несмотря на гуманитарный характер груза выдворяли на территорию России.

- А отношение со стороны пограничников каким было?

- У нас просто забирали паспорта и документы на машины, а потом шла бесконечная череда допросов. выдворяли обычно по надуманным причинам. Обычно выдавали справку о том, что у нас нет с собой необходимой суммы денежных средств, которые необходимы для пребывания на территории Украины.

Но сами пограничники, таможенники и сотрудники СБУ, как люди, вели себя, в общем, лояльно.

- Алексей, а когда стали понятны истинные масштабы трагедии?

- В мае 2014 года. Славянск уже был окружен и испытывал острую нужду в медикаментах и продуктах питания. Именно этот город и являлся в то время основным получателем гуманитарной помощи.

Мы работали как напрямую, что было крайне опасно, так и через Краматорск, который принимал грузы для Славянска. В осажденные города отправляли продукты, медикаменты и бытовую химию, а из Краматорска и Славянска в Россию направлялся плотный поток беженцев.

Самый тяжелый период - май-июль 2014 года. В сутки границу с Россией переходило от 7 000 человек. Всех их встречали и временно размещали на территории Ростовской области. Поток беженцев казался нескончаемым. Я видел вереницы людей у КПП которые растягивались на 5 километров.

- А кто это был? Как бы Вы их описали?

- «Стандартный набор» - женщины, дети, старики. Реже выезжали полные семьи. Люди бежали от войны взяв с собой лишь самое необходимое.

Багаж был минимальным. Некоторые просто не успели собрать вещи, некоторые потеряли все свое имущество, о были и те, кто не верил в происходящее и считал, что уезжает максимум на неделю, а потом все наладится.

В тот непростой период мы были вынуждены так же заниматься эвакуацией людей из зоны боевых действий. Нанимали автобусы и вывозили женщин и детей из Славянска и Краматорска. Многие были не в состоянии выехать самостоятельно, многие боялись. выезжать колонной в те времена было безопаснее. В дальнейшем этих людей мы переправляли в другие регионы.

Благо некоторые губернаторы активно нам помогали. Были и такие которые сами присылали автобусы к границе. От нас требовалось только вывезти людей с территории боевых действий.

- Что-то из того периода особенно запомнилось?

- Сложно что-то выделить, так как в то время каждый день чем-то да поражал.

Больше всего наверное запомнился автобус из Славянска, который мы успели вывести буквально перед тем, как кольцо окружения замкнулось. В нем не было мужчин - женщины и дети. Часть детей имели ранения. Легкие такие, поверхностные.

Кого-то посекло осколками, кого-то отбросило взрывной волной и он банально несколько метров проехал по асфальту, кто-то пострадал при разрушении дома. Дико было смотреть на эти ссадины на маленьких тельцах, бинты, зеленку. И самое страшное, что их совсем не волновало в какой город Российской Федерации их отвезут - все равно, лишь бы подальше от войны.

- Какова была реакция ростовчан на прибытие беженцев?

- Близость с Украиной так сроднила наши народы, что мы здесь, в Ростовской области, никогда не относились к жителям Донецкой и Луганской областей как к гражданам другого государства. Большое количество людей выразило готовность оказать посильную помощь беженцам.

Мне звонили совершенно незнакомые люди и предлагали жилье для семей, которые поспешно бежали из зоны боевых действий.

Постоянно кто-то подвозил медикаменты, одежду и продукты. Но нагрузка на Ростовскую область была столь велика, что самостоятельно мы бы вряд ли справились. Вовремя подключились другие регионы. Все дело в том, что в определенный момент к нам пришло понимание того, что нужно помогать не только тем, кто находится в зоне АТО, но и тем, кто прибыл на территорию Ростовской области без элементарных вещей и денег.

В тот момент мы начали оказывать помощь лагерям беженцев, расположенных на границе с Украиной, каждый из которых вмещал до 2 000 переселенцев. Мы привозили продукты, необходимость в них была минимальной, но все же была, средства личной гигиены, которых не хватало, медикаменты и воду. Питьевая бутилированная вода была самым востребованным продуктом. Возили грузовыми машинами.

- Помните состояние беженцев?

- Беженцы, конечно, прибывали в состоянии шока. Многие, как я уже говорил, тешили себя надеждой, что через пару дней все закончится и можно будет вернуться, но после нескольких часов пребывания в лагере временного размещения, где им удавалось пообщаться с жителями других населенных пунктов, все иллюзии рушились.

Они не знали что делать, они не понимали, как будут развиваться события в дальнейшем и самое главное, они не верили что такое вообще могло произойти. Армия убивала свое же население. Убивала умышленно.

Люди бежали в Россию не за хорошей жизнью, они спасались от неминуемой гибели. А государство тут же от них отказывалось, записывая их в предатели. Ни одного украинского политического или общественного деятеля на территории пунктов временного размещения я не встретил.

Они просто вычеркнули этих людей из списка граждан Украины, несмотря на то, что те оставались ими и де-юре и де-факто.

Печально было смотреть на то, как Украина буквально выплюнула без малого миллион своих граждан.

- Как изменилась ситуация в Ростовской области сейчас?

- После заключения Минских соглашений, когда уже стало понятно, какие территории остаются за республиками, а какие подконтрольны Киеву, определенная часть беженцев покинула Россию. но многие остались.

Они без особых проблем интегрировались в российскую действительность, нашли себе работу и обеспечили себя жильем. Таких довольно немало. О возвращении в Украину они даже не помышляют. Слишком многое пришлось пережить.

Как таковые беженцы на территорию России уже не поступают. Ситуация пришла в какое-то пусть шаткое, но все же равновесие. Люди научились жить в условиях этого бесконечного противостояния.

- Вернемся чуть назад. Вы, как уже было сказано, участвовали в организации гуманитарной помощи для Донбасса. А какова была Ваша мотивация?

- В том момент никто не думал о мотивации. Определенное количество людей поехало на Донбасс чтобы встать с оружием в руках на защиту русскоязычных регионов, они считали что это их долг. Те, кто начал возить в охваченные войной города гуманитарную помощь и эвакуировать людей и раненых, они тоже считали, что это их долг. Я отношу себя к вторым.

Учитывая что в то время я руководил довольно развитой общественной структурой, организовать крупную логистическую сеть мы смогли без особого труда и в максимально короткие сроки. Это была своеобразная проверка на эффективность.

Многие общественные организации так и не смогли уйти дальше красивых разговоров и пламенных призывов. Мы же смогли показать себя на практике и вовлечь в это большое количество неравнодушных людей из разных регионов. Именно тогда мы поверили в то, что наш многонациональный народ может быть един.

Тысячи тонн гуманитарных грузов, тысячи детей, женщин и стариков, эвакуированных с территории боевых действий. И не просто эвакуированных, но еще устроенных и обеспеченных всем необходимым. И это за какой-то год с минимальным количеством ресурсов. Несмотря на то, что я стоял во главе этой системы, лично моя заслуга во всем этом минимальна.

Помощь от населения регионов России приходила буквально круглосуточно. Активно участвовали соотечественники, проживающие за рубежом - мы получали грузы из Японии, Германии, США, Израиля, Канады, Франции, Словакии, Сербии и еще целого ряда стран. Каждый из тех, кто жертвовал частью своего имущества, считал, что помочь своим собратьям, оказавшимся в беде, это его долг. Наверное, это и можно назвать мотивацией.

- Я слышал от некоторых своих знакомых на Донбассе (в том, числе от тех, кто выходил в 2014-м году на референдумы) о том, что «Россия их слила». «Мы хотели, как в Крыму, а получили Сталинград». Что Вы думаете по этому поводу?

- О «сливе» Новороссии в 2014 году говорили по нескольку раз в месяц. Но республики до сих пор независимы. В 2015 году всевозможные аналитики так же предсказывали «слив» Донбасса не реже чем раз в месяц. Но республики до сих пор существуют.

В текущем году о «сливе» ДНР и ЛНР говорят реже, но все же говорят. Я считаю что республики состоялись.

Не в том виде конечно, в котором мы их хотели видеть, но все же состоялись. Сегодня они настолько глубоко интегрированы в политическое, военное и экономическое пространство России, что говорить о том, что они вернутся в состав Украины, глупо. Другое дело что процесс признания независимости двух новых субъектов будет длительным и болезненным. И это нужно понимать.

Сейчас мало что зависит от военных, судьба республик сейчас находится в руках политиков, а их мотивы и планы нам не всегда понятны. Зона разграничения, организованная на линии фронта, между позициями ВСУ и ополченцами - это своеобразный гнойник, который рано или поздно неизбежно прорвётся.

Вопрос лишь в том, что за этим последует - операция по принуждению Украины к миру, которую «не заметит» Западный мир, или полномасштабный военный конфликт между Россией и НАТО.

- Не очень понятно, что сейчас происходит в зоне разграничения.

- Сейчас все спокойно, пропускные пункты работают в штатном режиме. Периодические очаги напряжения вспыхивают, а точнее они не затухают, лишь в зоне соприкосновения. Но это уже совсем другая история.

Вопросы задавал Аркадий Бейненсон

Источник