Чем завершится для Турции ближневосточная «вторая Ялта»

Турция окончательно запуталась в определении   для себя  главного «врага». Первоначально она  отказывалось  принимать участие в международной коалиции против ИГИЛ под предлогом захвата сотрудников ее консульства в Мосуле, обещая  ей только  передачу  разведданных и участие в логистике. Когда авиации США нанесла первый  удар по территории Сирии,  источник  в  турецком правительстве   сообщил, что «Анкара не позволит международной коалиции совершать авиаудары по боевикам ИГИЛ с ее баз». Источник уточнял: «Турция также не станет участвовать в военной операции против ИГИЛ, а сосредоточится на оказании гуманитарной помощи жителям подвергшихся нападению ИГИЛ регионов соседних государств».

Мотивация такого решения   просматривалась в следующем. Первое:  ИГИЛ в ответ на участие Турции в коалиции может расправиться с заложниками в Мосуле. Второе: участие Турции в сирийских событиях  может иметь обоснование только в «необходимости  борьбы с диктаторским режимом в  Дамаске».  Но проблема заключается в том, что с согласно  проведенным в стране социологическим опросам, около 60% граждан  страны не поддерживали стремление Анкары  начать войну против Сирии, а терроризм в их сознании в большей степени ассоциировался с деятельность объявленной вне закона Курдской рабочей парии ( РПК) , но никак не с различными исламисткими группировками, со многими из которых, по данным западной и турецкой печати, Анкара негласно поддерживала контакты.

Сотрудников турецкого консульства в Мосуле  «неожиданно» освободили. После этого, как отмечало французское издание  Atlantico ,  у Турции отпал главный аргумент, позволявший  ей держаться  в стороне от  коалиции  и избегать  серьезной критики в адрес  ИГИЛ. Как пишет Atlantico , «Эрдоган оказалась в очень сложной ситуации». С одной стороны, его стали выводить  на фронтовые рубежи  в битве с ИГИЛ,  нивелируя при этом  не только созданный образ «умеренного покровителя исламистов  на Ближнем Востоке», но и отбирая у него накануне парламентских выборов   мощный исламистский электорат внутри страны. С другой-  в ситуации, когда новый кабинет министров во главе с Ахметом Давутоглу объявил о своей главной стратегической цели- интеграция в ЕС-  Эрдогану  дали понять, что  отказ от участия в коалиции будет  восприниматься как « официальный  отказ Анкары  от  вступления в ЕС». В итоге, находясь с визитом в Нью-Йорке,  Эрдоган  заявил, что «не исключает возможности направления своих войск в Сирию». По его словам, «логика, в соответствии с которой Турция не занимает боевую позицию, неправильна и турецкая армия могла бы оказать содействие в установлении зоны безопасности  в рамках международного соглашения по беженцам, которые спасаются от боевиков группировки ИГИЛ».

Но он  сразу натолкнулся на противодействие США  в трактовке «нюансов». Так  председатель комитета начальников штабов  вооруженных сил США генерал Мартин  Демпси  дал понять, что «неправы те страны - участники коалиции,  которые  считают, что «сначала  будет борьба  с ИГИЛ, а затем с режимом в Дамаске». Демпси  подчеркнул, что США не планируют создание на севере Сирии «буферных структур и  объявлять  бесполётную зону на приграничной с  Сирией  территории».  К тому же по данным газеты New York Times, рассчитанная на три года военная кампания США по уничтожению ИГИЛ,  состоит  из трех стадий. Первая стадия заключается в нанесении авиаударов по силам джихадистов.  Вторая  направлена на тренировку и снабжение обмундированием иракских и курдских вооруженных сил. И только третья стадия предполагает уничтожение  ИГИЛ  на территории  Сирии.

Интригующий ход сделал и Дамаск. Конечно, авиаудары по территории  Сирии без санкции Совбеза ООН  можно считать  «актом агрессии».  В то же время глава МИД Сирии Валид Муаллем призвал  США «наносить авиаудары не только по ИГИЛ, но и по позициям других террористических группировок» . При этом он  считает, что  Дамаск фактически оказался на одной стороне с международной коалицией против «Исламского государства», и что  «у Дамаска не будет претензий к США, пока целью их авиаударов остаются только позиции экстремистов». Правда, в остальном-  особенно по части желания США снабжать  оружием и деньгами, подготовки  сил  светской сирийской оппозиции -  Муаллем обвинил их  в «двойных стандартах».

Так что выходит,  что на  данном этапе участие Турции в коалиции против ИГИЛ объективно превращает ее в союзника Сирии, что создает  для Эрдогана - помимо вывода его на линию фронта борьбы с джихадистами-   еще один неожиданный геополитический парадокс. Он  оказался  перед дилеммой: с одной стороны,  вроде бы  продолжает поддерживать  силы светской сирийской оппозиции, с другой должен  вести борьбы  с новым  региональным врагом,  ИГИЛ, в становлении которого сам принимал участие. Вот почему выступление Эрдогана перед парламентом  1 октября носило растерянный, неопределенный характер. Прежде всего, он отметил, что «Турция не та страна, которая в поисках временных решений даст себя использовать». Затем он обозначил  главную цель в борьбе:  устранение  нынешней  власти  в Сирии, «поощрение создания в Сирии конституционной, парламентской системы власти», «несмотря на готовность воевать против ИГИЛ». Смена ориентиров в новом кризисе на Ближнем Востоке может означать-  либо всего лишь  пассивное участие Турции в коалиции, либо выбор сценариев для выхода из нее с учетом  возможностей для осуществления самостоятельной политики.

 И тут вновь появился повод  для принятия определенных решений. Вблизи Алеппо  ИГИЛ захватил усыпальницу деда османского султана Османа I, которая   соответствии с договором от 1921  объявлена турецким анклавом  и охранялась  несколькими  турецкими   военнослужащими. Зачем  турецкие солдаты охраны  понадобились ИГИЛ -  еще одна загадка.  Тем не менее, они  оказались в заложниках  у джихадистов,  и в случае   активного участия Турции в действиях коалиции  этим людям, как некогда сотрудникам турецкого консульства в Мосуле,  может угрожать физическая расправа.  В этой связи вице-премьер Турции Бюлент Арынч  отметил, что  «Турция считает территорию усыпальницы своей и считает своим правом защищать ее от любых угроз».Но бросается в глаза то, что эта акция была осуществлена накануне решения парламента о выдаче  правительству  мандата  по использованию военной силы на территории Сирии и Ирака. 

Пока же Турция подтянула к границам с Сирией воинские части и танковые подразделения. В свою очередь новый генсек НАТО Йенс Столтенберг заявил, Североатлантический альянс готов защищать Турцию «в случае осуществления атаки на нее». Понятно, что такая атака со стороны сирийской правительственной армии маловероятна и Турцию фактически выводят на прямую линию вооруженного противостояния с силами ИГИЛ.  Все идет к тому, что  отныне ей за каждый свой дальнейший шаг  придется платить очень высокую политическую и геополитическую  цену. Нельзя исключать и того, что  после нагнетания напряженности на сирийско-турецкой границе  коалиция  станет осуществлять проект  по  созданию в северном Ираке независимого  курдского государства и  образования специальной зоны  в  контролируемой  курдами северной  Сирии,  чтобы выстроить  буфер между Турцией и  ИГИЛ.  К тому же Турция  стала терять инициативу в курдском вопросе,  поскольку Эбриль  уже не выступает в качестве  самостоятельного  игрока  и действует только по сценариям коалиции, а турецкие курды открыто блокируются со своими сирийскими собратьями.  В результате, как пишет Milli Gazete,  вместо  проекта создания  исламского военно-политического союза, Турция   оказывается в «кольце различных фронтов» и все более дрейфует в сторону трансформации от  статуса субъекта в положение  объекта  в процессах , которые  именуют ближневосточной  «второй Ялтой».

Источник