Состоявшийся визит в Москву премьер-министра Японии Синдзо Абэ - первый приезд главы страны с третьей экономикой мира к нам за долгие десять лет. Стратегическая цель наших островных соседей ни для кого секрета не представляет - это получение Курил, а если повезет, то и Сахалина. Время вносит коррективы лишь в тактику японцев.
Результаты визита в Москве и Токио трактуют совершенно по-разному. Для Японии поездка - реализация сделанного еще в феврале обещания многоопытного политика С. Абэ открыть «новую главу в истории развития отношений с Москвой». Понятно, что слова эти предназначались для внутреннего потребления и сигнализировали согражданам премьера о том, что он нашел способ «получить острова».
Москва - Токио: «мирные маневры» " hspace="9" vspace="9" width="250" height="166" align="right" />Лексикон этот объясняется, по большей части, внутриполитическими
причинами. Главная из них - продолжающиеся неурядицы в экономике. После
аварии в марте 2011 года на АЭС «Фукусима» некогда высокопрофицитный
внешнеторговый баланс страны довольно быстро скатился в минус, главным
образом из-за стремительного увеличения объемов ввоза нефти и
нефтепродуктов. Создавшаяся ситуация напоминала цугцванг - какой ход ни
делай, все равно будет только хуже. Пойдешь навстречу пожеланиям
населения - получишь зияющую брешь в энергобалансе и впридачу -
отрицательное сальдо внешней торговли. Заявишь, даже в осторожной форме,
о необходимости возрождения атомной энергетики - рискуешь получить бурю
протестов сограждан. Поэтому высшие японские политики вынуждены
метаться.
Не возымел эффекта и ряд экономических мер. В первую голову, это касается девальвации, то есть снижения курса иены, что, как ожидалось, откроет зеленую улицу экспорту. Практически то же самое можно сказать и о введении налога с продаж. А тут еще весьма некстати и не слишком большие успехи в территориальных спорах с Китаем и Южной Кореей. Вашингтон не очень активно поддерживает одного из самых верных своих союзников в напряженном споре с Пекином за острова Сенкаку (Дяоюйтао), и всячески удерживает Токио от резких шагов в нескончаемой дискуссии с Сеулом за группу крошечных островов Такэсима (Токто) в Японском море.
Так что единственная возможность придать положительную динамику внутриполитической жизни, по мнению японского руководства - «получение» Курильских островов.
Японцы рассуждают следующим образом. Дмитрий Медведев в период своего президентства в ноябре 2010 году впервые посетил южные Курилы, а затем там периодически высаживался целый десант высоких должностных лиц из Москвы. А нынешний глава российского государства давал оценку советско-японской Совместной декларации 1956 года. В ней, как известно, Н.С. Хрущев зафиксировал желание возвратить Токио два острова - но только в обмен на вывод американских войск с территории Японии. Президент РФ назвал декларацию «одним из важнейших документов, составляющих базу развития российско-японских отношений сегодня». При этом особо отметив, что она зафиксировала прекращение состояния войны между двумя странами и создала основу для установления дипломатических отношений и развития этих отношений между нашими странами. В качестве основной цели, сказал В. Путин, документ зафиксировал необходимость подписания мирного договора с окончательным урегулированием всех вопросов, связанных с пограничным размежеванием.
Не более того. Однако наши соседи считают, что заставить Москву склониться к более тесному сотрудничеству с Токио и, в конечном итоге, «прогнуться», должен страх перед экспансией Пекина.
В Японии крайне встревожены растущей мощью Китая и полагают, что Россия также разделяет эти опасения.
Планы Токио расширять экономическое взаимодействие с нашей страной имеют отношение к ее стратегии регионального сдерживания Китая. Япония - не самый большой наш партнер, объем нашей двусторонней торговли в прошлом году составил 32 миллиарда долларов, а вот с Китаем превысил 80 миллиардов и растет. С другой стороны, японцы инвестировали в Россию 11 миллиардов долларов, китайцы - три с половиной. Пекин вложил в нашу экономику лишь на миллиард больше, нежели южнокорейцы. При этом японские инвестиции в российскую экономику означают появление высокотехнологичных производств у нас в стране. Например, в России будет построен Центр диагностики и лечения рака с использованием японских технологий: наши соседи очень продвинулись в борьбе со злокачественными опухолями. В состав делегации, сопровождавшей С. Абэ, включили более 120 глав компаний и организаций, уже реализующих или намеревающихся реализовать в нашей стране экономические проекты. Прибавим сюда еще и создание фонда размером в миллиард долларов для страхования инвестиционных проектов.
Это и был, по замыслу японцев, «таран», способный заставить Москву пойти на уступки в «территориальном вопросе». Токио казалось, что столь весомые экономические аргументы и перспективы сотрудничества прорвут глубоко эшелонированную дипломатическую оборону России на «курильском фронте». Японцы уже было заговорили о том, что по итогам визита С. Абэ можно готовить совместное заявление, где была бы зафиксирована приверженность идее решения «территориальной проблемы»...
Надо пояснить: в глазах токийских политиков термины «декларация» и «заявление» наделены поистине сакральным смыслом. Речь не только о документе 1956 года. Были в наших отношениях и Токийская декларация о российско-японских отношениях 1993 года и Иркутское заявление 2001 года президента России и премьер-министра Японии о дальнейшем продолжении переговоров по проблеме мирного договора. Все они трактуются соседями как выигрыш японской дипломатии...
Понятно, что на подготовку нынешней встречи были брошены наши лучшие силы.
По информации из хорошо осведомленных источников, работа над заявлением, потребовавшая, в том числе, и нескольких незапланированных визитов заместителей глав внешнеполитических ведомств, заняла около трех месяцев, и стоила больших нервов - как российским, так и японским дипломатам.
В целом нынешнее Совместное заявление получилось все же больше «накрененным» в нашу сторону - в нем зафиксированы пожелания Москвы о расширении взаимодействия в области ведения городского хозяйства, медицины, фармацевтики. Наши интересы проглядывают и в усилении обменов в военной области, интенсификации борьбы с терроризмом и морским пиратством. То же самое можно сказать и о пассажах насчет продвижения взаимодействия в регионах Восточной Сибири и Дальнего Востока. Здесь японские инвестиции станут значительным вкладом в реализацию недавно принятой у нас государственной программы «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона». Замечу: в интерпретации Токио это не только и не столько помощь Москве, сколько камень в китайский огород.
Заставили мы плясать японцев под нашу дудку, и записав слова о необходимости политического диалога в Сирии между властью и оппозицией, а также центральной роли в мировой политике ООН.
Последнее, между прочим, означает отказ от каких-либо действий на мировой арене в обход этой организации. Положения Совместной декларации о проведении в 2014 году года боевых искусств - понятно, какими будут главные, и об усилении культурных обменов нейтральны. Это - общий фон, неизбежно присутствующий в любых международных документах, когда нет возможности наполнить их конкретным содержанием. Японцы истолковывают слова об организации культурных центров в свою пользу, однако на самом деле это лишь легализация данных институтов, давно, но без особых на то юридических оснований действующих на нашей территории.
Реверансом Москвы в сторону партнеров можно считать лишь осуждение КНДР, «вопреки призывам международного сообщества упорно не желающей отказываться от создания ядерного оружия и баллистических ракет». Для нас все подобные северокорейские телодвижения несут угрозу чисто теоретически, для Токио, в силу географической близости и «добрых» отношений с Северной Кореей, дело обстоит как раз наоборот. С другой стороны, наши слова о понимании «гуманитарного аспекта проблемы похищенных японских граждан» северокорейскими спецслужбами могут сильно осложнить наши отношения с Пхеньяном, которые сейчас переживают далеко не лучшие времена.
Но политика - это искусство возможного, одним приходится жертвовать ради другого, более важного. Видимо, на данном этапе для нас важнее Токио, о завтрашнем дне подумаем позже.
При этом в глазах японцев нынешние переговоры на высшем уровне расцениваются как победа. Прежде всего, их вдохновили слова В. Путина о том, что положение в территориальном споре сейчас напоминает ничью. Президент сказал, что на Курилах «проживают такие же граждане Российской Федерации, как и все другие наши граждане». Мы поняли эти слова так: Курилы - российская территория, просим этот вопрос больше не затрагивать. Однако японцы интерпретировали высказывание В. Путина следующим образом: мы уважаем позицию Токио, коль скоро не говорим напрямую о том, что Курилы являются российской территорией.
Отправная точка для подобных пересудов - в том, что мы согласились говорить о мирном договоре,Токио рассматривает это как нашу готовность пойти на уступки. При этом наши партнеры готовы проявлять гибкость, но весьма своеобразную. По словам бывшего премьера Есиды Мори, его страна может пойти на следующий компромисс: пока Япония соглашается на два острова, но затем все равно должно быть «отдано» четыре.
Естественно, это не входит в наши планы. Мы попросту тянем время - ради получения экономических дивидендов от сотрудничества с Японией. А также стремимся не допустить слепого следования Токио в фарватере политики Вашингтона. Однако наше сближение с Японией может стать сильнейшим раздражителем для Китая. Так что нам предстоит очень аккуратно балансировать. До той поры, пока мы окончательно не укрепим наш восточный фланг.
В конце концов, нам удалось вымарать из проекта Совместного заявления упоминания о территориальном вопросе.
Остались лишь слова о стремлении заключить мирный договор, отсутствие которого в течение шестидесяти семи лет после окончания боевых действий признано ненормальным. Некоторые уже уверяют, что искать пути решения «территориальной проблемы» будут министры обороны и иностранных дел двух государств. Скажем так: выдают желаемое за действительное, в документе лишь говорится об их встречах без уточнения содержания.
