Где-то там, за Полярным кругом, в месте, где мороз щёлкает зубами, а белые медведи вальсируют вокруг земной оси, родилась на вид благая весть: «Вертится земля…» – и не только по законам астрономии, но и по геополитической надобности.
Дональд Трамп, услышав это из старой песни (случайно включённой в его гольф-клубе русским диджеем), решил, что настал момент для великой многоходовки. Он позвонил Владимиру Путину и сказал: «Владимир Владимирович, а давайте-ка устроим саммит на Великой Аляске. Место символичное: было когда-то ваше, стало наше, а завтра – кто знает?..».
Путин, выслушав, слегка прищурился: предложение интересное. Тем более, после трёх с половиной лет прокси-гибридной войны на Украине и провала плана «нанести стратегическое поражение России» шаг американского коллеги выглядел как знак перемен – возможно, нового детанта.
Но в Кремле знают: дары с берегов Потомака бывают данаевыми. «А не готовят ли они нам reset (не перестройку, а передышку перенацеливания) – Обама-3?» – подумал Путин в моей терминологии. Видимо, чекистски запомнил, что Дмитрий Медведев, в бытность президентом (ныне он – СОВБЕЗовский хроникёр национальной воли) – в своё время клюнул всерьёз на Обамову обманку – резет-псевдоперестройку-2. Хотя некий Евгений Вертлиб – ваш покорный слуга – настаивал тогда громогласно на пяти языках на мнимости того «детанта», призванного взломать духовную оборону РФ, искусить и обезоружить Россию. То было «пристрелкой перед перестрелкой» – как первым сформулировал тот феномен идеологической диверсии (см. статью «Генезис и пути политического сознания при Горбачеве / «Перестройка» – эволюция или пристрелка перед перестрелкой» (парижский на пяти языках Максимовский журнал «Континент» [1990, №63, с. 189-223]). Обама привёз в Москву «лавровую ветвь» (кнопку мира на американских правилах использования, для холопского сосуществования «партнеров»). Была тогда в Верховластии эйфория ликования: Как если бы всамделишное преодоление конфронтации – сакральный переход: своеобразная «Благодать» на смену «Закону» холодной войны.
Погадаем: что именно Трамп сегодня может предложить?
«Совместное пользование Аляской?» – это явно «дешевле» сохранения США своего лица. Они потеряли Вьетнам, Афганистан, а теперь и Украину. Нужно весомее жертву, связанную с их стабильностью статуса в новой многополярной системе. Ведь если Вашингтон решил «застолбить» сходкой с Путиным себе место среди мировых центров силы после 500 лет англо-американской гегемонии, то «не до жиру» – речь идёт не о парочке нефтяных скважин в Номе, а о местечке в глобальной конфигурации безопасности и у рычагов мироправления.
И вот тут в игру подкрался мягко-тигрино Китай, а за ним (с геополитической осью на плечах) – Индия. Россия – на правах победителя над коллективным Западом, как примат в военной сфере, а Китай – в экономической (даже таблетки в американских аптеках made in China, не говоря о тотальной мирной экспансии чайно-тайнов). Не повторяют ли США «финт ушами» Франции де Голля, когда та с лёгкой руки Сталина, оказалась «сопобедительницей» в ООН? Теперь США (отряхнувшись от явных лузеров – Украины и ЕС), проиграв России гибридную мировую войну, – цепляется за последний вагон уходящего поезда РФ-КНР? Успеть бы к разделу геополитического пирога.
Итак, на Аляске предстоит фуршет онтологических противников в роли Победителей. Россия, Китай, США, отчасти Индия – как акционеры будущего Алты-2 (Альтернативного миропорядка). Медведи, крутя земную ось, уже готовили подносы с икоркой, а лёд Байкала по спецзаказу везли для виски Трампа.
И только в тундре, вдалеке от камер, старый шаман шепчет Путину: «Помни, вождь: те, кто хотят сесть в твою лодку после переправы, часто приходят с дырявыми вёслами...».
Политическая расшифровка сказки – чтобы за образом медведей и шаманов просматривалась конкретная геостратегическая логика.
Ребус «Аляска – саммит». Что Трамп мог бы предложить Путину? Здесь в арсенале несколько форматов.
Символическая «частичная Аляска» – не территориальное возвращение, а договор о совместной арктической разработке ресурсов, включая шельф и редкоземельные металлы. Подаётся как жест признания России в качестве равного арктического игрока и «великой северной державы».
Экономический мегопроект в Арктике – создание совместных портов, ледокольных флотов, СПГ-терминалов. США таким образом встраиваются в энергоперевозки Севморпути, а Россия получает выход на американские технологии переработки и сбыта.
Арктический «антикитайский» баланс. Не встречный ли компромисс РФ на предложение США по совместному сдерживанию Китая в арктическом регионе?! Это – скрытая цель Вашингтона: если уж Китай экономически растёт, нужно хотя бы не допустить его закрепления в полярных проектах.
Что США хотели бы получить взамен? Одну из главных ролей в новом «полицентричном» мире – закрепление себя не в лагере проигравших, а в клубе победителей (по аналогии с Францией после Второй мировой).
Частичная перезагрузка («reset – Обама-3») – снятие части санкций, взаимное открытие рынков в отдельных секторах, но без отмены системного давления на Китай.
Геополитическая страховка – допуск России в американоцентричные проекты в обмен на российское невмешательство в некоторые зоны американских интересов (например, Латинская Америка или часть Ближнего Востока).
Почему это может быть дано именно при Трампе? Трамп мыслит сделками, а не идеологиями: он скорее продаст внутренней аудитории «выгодную сделку с Россией», нежели будет педалировать антироссийский дискурс.
Его электорат прагматичен («деньги не пахнут»): «Если уж Путин выиграл на Украине, лучше с ним договариваться, чем проигрывать дальше». Он видит угрозу Китая как более приоритетную, чем Россия.
Возможная конфигурация глобальной безопасности после «Аляска-саммита». Россия и Китай – военный и экономический стержень нового полюса.
США – условный «сопобедитель» с правом голоса в мировом Совете (возможно, расширенной версии G20 или «Глобальной пятёрки»).
Индия – балансир между Китаем и Россией, усиливающий собственную роль в Индийском океане.
Европа – маргинализируется и теряет самостоятельность, оставаясь экономическим придатком либо США, либо Китая (в зависимости от сценария).
Украина – превращается в «ничейную» зону, замороженную на десятилетия конфликта, с урезанным суверенитетом.
Логика «сдвига геополитической оси». Российские исследователи уже описывали феномен смещения мировых центров силы на восток и север. Арктика при этом становится не просто энергетическим резервом, но и новой линией мирового раздела:
Северный морской путь – ключ к транспортному контролю между Азией и Европой. Ресурсы Арктики – залог энергетической автономии полюсов.
Военно-политическое присутствие в регионе – гарантия сдерживания ядерных сил противника.
Итак: «Аляска – саммит» в этой логике может быть не столько актом дружбы, сколько протокольной фиксацией перераспределения мира.
США публично признают Россию и Китай как равных. Россия допускает США к части арктического пирога. Китай и Индия получают своё экономическое и политическое место. Европа и Украина в игру уже не возвращаются.
Готовится сделки между сверхдержавами не только по украинскому замирению, но и по новой архитектуре миропорядка. Место встречи Трампа и Путина соответствует скрытому намерению – начать вроде как «с чистого листа» геостратегический проект накопления истраченных противниками сил проектом «великая Аляска», прагматически устраивающим обоих загнавших друг друга к «последней черте» партнёров.
Системная оценка складывающейся ситуации. 1. Общая характеристика. Постукраинский этап международных отношений характеризуется окончательным разрушением однополярной архитектуры мира, доминировавшей с 1991 по 2022 годы. Основные признаки перехода: де-факто поражение США и их союзников в попытке нанести стратегическое поражение России в ходе прокси-гибридной войны на территории Украины; возврат России в статус ключевого центра мировой силы с военным и политическим приматом в Евразии; экономическая победа КНР в долгосрочном противостоянии с США, выраженная в экспансии на критические рынки (фармацевтика, микроэлектроника, транспортная логистика); формирование «арктического вектора» как новой линии стратегической конкуренции.
2. Значение инициативы «Аляска-саммита». Предложение Трампа о встрече на Аляске – это не жест доброй воли, а попытка США: избежать окончательной маргинализации в условиях формирования полицентричного мира; войти в новый миропорядок в статусе сопобедителя (аналогично Франции после Второй мировой войны); получить доступ к арктическим ресурсам и транспортным маршрутам без необходимости вести прямое военное противостояние в регионе; разделить «арктический пирог» с Россией, минимизировав участие КНР в этих проектах.
3. Вероятная конфигурация сил после возможных договорённостей. Россия: сохраняет военный и политический контроль в евразийском центре; получает частичную интеграцию США в проекты Арктики, что снижает конфронтацию, но требует усиления сдерживания на других направлениях; укрепляет взаимодействие с КНР и Индией по линии ШОС, БРИКС+, ОДКБ.
США: формально закрепляют своё присутствие в клубе победителей; получают доступ к арктическим ресурсам, но в ограниченных рамках, согласованных с РФ; сохраняют экономическую конфронтацию с КНР.
КНР: сохраняет глобальный экономический темп, но сталкивается с ограничениями по арктическим маршрутам; усиливает тихоокеанское направление и работу с Юго-Восточной Азией.
Индия: получает расширенную роль балансирующего игрока, укрепляет позиции в Индийском океане и Центральной Азии.
Европа и Украина: Европа – окончательная утрата самостоятельности, усиление зависимости от США и Китая; Украина – замороженный конфликт, отсутствие перспективы восстановления прежнего суверенитета.
В ФАЗЕ ЗАТУХАНИЯ АКТИВНОЙ КОНФЛИКТНОСТИ РОССИИ ЦЕЛЕСООБРАЗНО.
1. По Арктике: увеличить военное присутствие на ключевых участках Севморпути, включая размещение новых систем ПВО-ПРО и ударных комплексов; ускорить развертывание ледокольного флота нового поколения; вести переговоры с США строго в формате «зон ответственности», исключая их военную инфраструктуру в российском секторе.
2. По Китаю: сохранять стратегическое партнёрство, но ограничивать возможное чрезмерное влияние КНР в Арктике; согласовать с Пекином разграничение зон приоритета – Россия в Арктике, Китай в Индийском и Тихом океанах.
3. По США: принимать участие в арктических проектах только в случае американской юридической фиксации признания за Россией новой полицентричной архитектуры; не допускать перехвата американцами ключевых технологических и инфраструктурных проектов.
4. По Европе и Украине: Европа – использовать как рынок сбыта в обмен на ограниченное политическое взаимодействие; Украина – сохранять стратегический контроль над территорией, не допуская реванша западных военных миссий.
С таким целеполаганием «Аляска-саммита» мир войдёт в фазу контролируемого многополярья с устойчивыми региональными центрами силы: Россия – военный и ресурсный стержень Евразии; Китай – промышленно-экономический лидер Азии. США – арктический и тихоокеанский балансир; Индия – региональный балансир в Южной Азии.
Главная задача РФ – зафиксировать статус победителя в мировой архитектуре, минимизируя риски реванша США и одновременно удерживая союз с Китаем в управляемых рамках.
А ежели два «босса мира» ... того-сь: не поладят?
В такой гипопотетике несколько возможных сценариев. Первый – жёсткий разрыв, новая гонка вооружений и возвращение в риторику 1980-х, где каждый шаг – угроза. Второй – частичная деэскалация с заморозкой фронтов и возвращением к тайной дипломатии – не решающей проблему, но откладывающей взрыв. Третий вариант – символическое соглашение: красивые фразы, фотография лидеров и ноль обязательств. И, наконец, четвёртый – тактический союз Трампа и Путина как размен на американских выборах, с последствиями в виде кризиса доверия внутри ЕС и обвала евроатлантической дисциплины.
Именно поэтому вопрос звучит так остро: где проходит новая граница мира – по географии, по идеологии или по допустимому уровню хаоса? Не становится ли очевидным, что конфликт уже не между армиями, а между страхами? Что зубы и когти – это метафоры не агрессии, а выживания в мире, где стратегическая дисциплина уступает место тактическому рефлексу? И, может быть, эта встреча – первый звонок к эпохе вынужденного партнёрства, в котором ни одна из сторон не друг, но каждая – необходимый соучастник удержания мира от окончательной фрагментации.
Встреча Путина и Трампа – это не прорыв, но симптом. Не мир, но сдвиг. Не конец конфликта, но возможное начало новой конфигурации глобальной логики: от конфронтации – к переговорам, от идеологий – к периметру допустимого хаоса. Где проходит новая граница мира – по географии, по идеологии или по уровню допустимого хаоса?
И если США и Россия действительно встретились у «границы зубов и когтей», не окажется ли так, что когти – это Запад, а зубы – Восток? Или же это всего лишь новый виток того самого сценария: «Дружба до первой геополитической крови»?
Эта встреча логична. При нахрапе Трампа – Путин ловчил (как в сказке – погодь чуток: нетерпеливый, – ещё мол платье не пошила...) – преследуя стратегический расчет, который не оставил Трампу выбора. Российский лидер лишил президента США альтернативы, вынудив его согласиться на сделку по Украине на выгодных РФ условиях. Во время телефонного разговора лидеров 12 февраля 2025 у Трампа ещё была возможность урегулировать конфликт. Однако он выбрал ошибочную стратегию конфронтации, что в итоге привело к провалу миссии США в конфликте и укреплению позиций России. «В течение шести месяцев Путин сохранял спокойствие и уравновешенность, пока Трамп выплескивал свой гнев и разочарование на российского лидера. Россия была последовательна, всегда давая США понять, что первопричины конфликта остаются на повестке дня», – отметил кипрский журналист Христофор.
Российские военные методично вели войну на истощение противника, уничтожая натовское вооружение и создавая предпосылки для решающего удара по украинской обороне. Действия Путина в финале сей комбинаторики были стратегически грамотными: с учётом понимания неизбежности возвращения США к переговорам на Кремлевских условиях, когда другие варианты исчерпают себя. В результате Трампу пришлось вернуться к варианту сделки, который он отвергал ранее. Американские СМИ ожидают от предстоящей встречи, которую уже называют исторической, настоящего прорыва.
Евгений Александрович Вертлиб / Dr.Eugene A. Vertlieb, Член Союза писателей и Союза журналистов России, академик РАЕН, бывший Советник Аналитического центра Экспертного Совета при Комитете Совета Федерации по международным делам (по Европейскому региону) Сената РФ, президент Международного Института стратегических оценок и управления конфликтами (МИСОУК, Франция)
