Переживший страшные времена гонений, побывавший в ссылке, которая отняла у него здоровье и подорвала жизненные силы, Игумен Никон (Воробьёв) являет собой образец духовного рвения в вере и крепости духа. Евангельские слова: «Дух бодр, плоть же немощна» (Мф. 26:41) поразительно точно отражают глубокую духовную сущность отца Никона, ведь он отдал свою жизнь Богу без остатка.
Юноша в поисках истины. Никон Воробьёв (в миру Николай Николаевич Воробьёв) родился 9 мая 1894 года в крестьянской семье в селе Микшино Бежецкого уезда Тверской губернии. Он был вторым ребёнком, всего же в семье было семеро сыновей. Маленький Коля ничем, кажется, не отличался от своих братьев, разве только особой честностью, послушанием старшим и удивительной сердечностью и жалостью ко всем – эти качества он сохранил на всю жизнь.
В их селе часто появлялся и подолгу жил юродивый по имени Ванька-малый, которого охотно поддерживали родители Коли. И вот однажды, когда братья играли дома, юродивый вдруг подошёл к Коле и, указывая на него, несколько раз повторил: «Это – монах, монах». Ни на самого мальчика, ни на окружающих его слова в тот момент никакого впечатления не произвели, но впоследствии, когда именно Коля, и только он один из всех братьев, стал монахом, семья вспомнила это предсказание. А пока что юность брала своё: необходимо было получить образование и выбрать профессию.
Папа помог Николаю поступить в реальное училище в Вышнем Волочке (в реальном училище ведущая роль отдавалась предметам естественной и математической направленности – ред.). Благодаря своему трудолюбию юноша успешно справлялся с самыми разными дисциплинами: он прекрасно разбирался в математике и черчении, умело рисовал и чертил, красиво пел. Младшие братья рассказывали, что его рисунки висели в классах, как образцовые.
У родителей, живущих небогато, не было возможности оплачивать учёбу сразу всем детям, и поэтому они вынуждены были перестать помогать Николаю, когда пришла пора поступать в учебные заведения его братьям. Но будущий монах даже и не думал горевать или бросать учёбу, наоборот, он с энтузиазмом принялся за небольшое вознаграждение помогать в учёбе отстающим сокурсникам, благодаря чему смог обеспечить себя пропитанием и заплатить за образование. Более того, он даже стал помогать своему младшему брату Михаилу, несмотря на то, что порой сам был вынужден голодать.
Семья Николая была православной, в вере воспитывались и дети. Но вера эта, как и у большинства простых людей, была внешней, традиционной, не имела под собой твёрдой духовной основы и ясного понимания сущности христианства. Подобная вера, в лучшем случае, воспитывала честных людей, но, как полученная по традиции, без труда и искания, не имевшая личного опытного подтверждения, легко могла быть потеряна. Увы, так случилось и с Николаем: увлечение науками временно затмило для него Божественную истину.
Окунувшись во время учёбы в науки, он долго искал истину именно в них. В то время набирала силу атеистическая пропаганда, и Николай доверился её лживым аргументам. Из всех наук он отдавал предпочтение философии. Но в итоге, не сумев найти в этой науке ответы на столь волновавшие молодого человека вопросы (в чём смысл жизни, и что будет с нами после смерти), он окончательно разочаровался в ней.
«Изучение философии, – писал он позже, – показало, что каждый философ считал, что он нашёл истину. Но сколько их, философов, было? А истина одна. И душа стремилась к другому. Философия – это суррогат: всё равно, что вместо хлеба давать жевать резину. Питайся этой резиной, но сыт будешь? Понял я, что как наука не даёт ничего о Боге, о будущей жизни, так не даст ничего и философия. И совершенно ясен стал вывод, что надо обратиться к религии».
Начало испытаний. В 1914 году Николай окончил училище и поступил в Петроградский психо-неврологический институт. Но разочарование в науках довело молодого человека до страшного душевного потрясения – он бросил учёбу и находился в глубоком унынии, временами погружаясь в вязкие мысли о самоубийстве.
К счастью, Николай вовремя вспомнил о Боге, Которого хоть знал с детства, но Который Сам вдруг открылся ему в ответ на искреннюю молитву. «Так Господь открылся мне, – писал он позже, – что я припал к земле со словами: Господи, слава Тебе, благодарю Тебя! Даруй мне всю жизнь служить Тебе!». Так совершился у юноши полный переворот в мировоззрении: Бог явил Себя тому, кто искал Его всеми силами своей души.
После этого будущего игумена перестали интересовать мирские дела: живя тогда в деревне Сосновицы (Тверская губерния) и снимая там комнату, он предался молитвенному деланию, вдумчивому чтению Евангелия и произведений Святых Отцов. Результатом непрерывного двухлетнего духовного подвига стало поступление Николая в 1917 году в Московскую Духовную академию. Время для подобного решения было далеко не самым располагающим: из-за революционных событий обучение продлилось недолго, и в 1919 году академия была закрыта.
«Затем Господь устроил так, что я ещё несколько лет прожил в Сосновицах, – рассказывал отец Никон позже. – Жил по-подвижнически: ел кусок хлеба, тарелку пустых щей, картошки почти не было. Но я весь день находился в молитве. И вот тут я понял духовную жизнь: Господь открыл действие в сердце молитвы».
На жизнь молодой человек зарабатывал тем, что преподавал в местной школе математику, но был уволен после того, как отказался заниматься с учениками на Пасху.
В 1925 году Божьим Промыслом Николай устроился трудиться псаломщиком в московский Борисоглебский храм, откуда вместе с настоятелем переехал в Минск.
Монах. Искренняя любовь к Богу подвигла Николая на решительный шаг – 23 марта 1931 года, в Вербное воскресенье, в городе Минске, в храме во имя святителя Николая Чудотворца на Козыревском кладбище, он принял монашеский постриг с наречением имени Никон. Он получил имя в честь игумена Радонежского Никона, ученика преподобного Сергия. Для принятия подобного решения в те времена надо было быть очень смелым.
Непримиримое отношение молодого иеромонаха к безбожной и антицерковной политике советской власти не могло не привлечь внимания соответствующих органов: 5 апреля 1933 года, как раз в самый день второй годовщины своего пострига, отец Никон был арестован и сослан в Сибирь «на перевоспитание». В течение пяти лет он строил будущий Комсомольск-на-Амуре. Уже будучи в преклонных годах, отец Никон прочитает книгу Солженицына «Один день Ивана Денисовича», и скажет о ней скупо: «Солженицын, видимо, сидел на курорте, а не в лагере». А ведь многие читатели были потрясены тяжёлыми условиями жизни лагерников, описанными в повести!
После освобождения, Божиим чудом досрочно состоявшегося в 1937 году, он устроился прислугой врача в Вышнем Волочке. Но и здесь отцу Никону пришлось непросто: супруга хирурга Михаила Львовича Сергиевского, Александра Ефимовна, и её сестра, Елена Ефимовна, были убеждёнными атеистками, причём весьма агрессивно настроенными по отношению к верующим. Но, как известно, во всём можно найти и свои плюсы. Резкое отношение со стороны женщин, позволявших себе грубые высказывания в адрес веры, позволило отцу Никону развить в себе добродетель кротости до таких неимоверных высот, что, наблюдая за его поведением, обе родственницы врача уверовали во Иисуса Христа. Елена Ефимовна, врач по профессии, так и вовсе тайно стала монахиней.
Служение в военное и послевоенное время. В конце 1941 года в разгар битвы за Москву по приказу Сталина над городом был совершён воздушный крестный ход – столицу облетел самолёт с иконой Богородицы. Доподлинно не удалось установить, имел ли на самом деле место этот факт, или это лишь красивая легенда, как утверждают некоторые историки. Но факт остаётся фактом: на следующий день после предполагаемого крестного хода резко пошёл сильный снег из-за чего упала видимость, а это дало возможность перегруппироваться и начать контрнаступление. Неоспоримо и то, что Сталин приказал уменьшить гонения на Церковь, были вновь открыты храмы, и даже избран новый Патриарх. Изменившаяся обстановка позволила отцу Никону вернуться к служению. В 1944 году он стал настоятелем Благовещенского храма в Козельске. На этом приходе он прослужил до 1948 года.
С 1948 года батюшка последовательно служил на приходах городов Белев, Ефремов, Смоленск и Гжатск (ныне – Гагарин) Смоленской области. Приходы были небогатыми, всё личное имущество отца Никона состояло из простенькой одежды (всюду, даже дома, батюшка носил подрясник) и нескольких алюминиевых приборов. Впрочем, он относился к этому обстоятельству ровно, полагая, что излишнее «богатство» лишь препятствует монаху в духовном делании.
В отношении богослужений батюшка проявлял определённую строгость: сам служил просто и сдержанно, того же требовал и от других. Был даже случай, когда он прервал службу из-за того, что чтец увлёкся театральностью. Дочитывал Шестопсалмие (часть утренней службы, состоящая из шести Псалмов) уже другой чтец. Также батюшка не одобрял практику чрезмерно спешного чтения, поскольку вполне обоснованно считал, что молитвы необходимо читать вдумчиво. Особое же внимание отца Никона неизменно было обращено на то, как и в чём каются прихожане. Ему решительно не нравилось, когда люди формально перечисляли на Исповеди свои грехи, акцентируя внимание не на нарушении Божиих Заповедей, а на внешние дела вроде «все ли правила вычитаны» и «не выпито ли молочка в пост». Он и своим собратьям-священникам не раз говорил о невозможности подмены Таинства Покаяния «обрядом отпущения грехов».
В атеистические времена проповеди были запрещены властями, но во все воскресные и праздничные дни отец Никон всё равно неукоснительно проповедовал. В общении же батюшка был чрезвычайно прост: с ним было легко разговаривать, даже несмотря на разницу в возрасте, и он был рад, когда ему задавали вопросы по существу, особенно о духовной жизни.
Проявляя весьма умеренную требовательность к другим, отец Никон был невероятно строг в отношении себя самого. Ложился поздно, вставал рано, ел мало, много молился. Он много читал духовной и житийной литературы, любил литературу классическую, в особенности произведения Фёдора Михайловича Достоевского, восхищаясь глубиной его знания человеческой души. А ещё отец Никон много занимался физическим трудом и никогда не позволял никому помогать ему по дому, несмотря на то, что лагерное прошлое ощутимо пошатнуло его здоровье. Он был уверен в том, что без крайней нужды пользоваться трудом другого человека грешно. Не вынося праздности, он много трудился, порой до полного изнеможения: во всех местах, где он жил, батюшка насаживал сады, урожай от которых раздавал всем желающим.
Христианская кончина. В конце 1962 года самочувствие отца Никона резко ухудшилось, но ни один человек ни разу не слышал от батюшки жалоб. Купили на смерть тапочки. Примерил с улыбкой: «Вот хороши». Сделали покрывало на гроб – посмотрел и нашёл ошибку в написании. Увидел, как понесли гроб для него – был доволен, что всё готово. Так умирают истинные христиане. Спокойствие и мужество, с которыми он шёл к смертному часу, у многих вызывали слёзы.
За два месяца до кончины он перестал есть. Однако же всё это время он провёл на ногах и слёг лишь за несколько дней до смерти. В эти дни, не имея уже возможности посещать храм, он причащался Святых Христовых Таин дома. До самого конца отец Никон оставался в ясном сознании, продолжая наставлять окружающих и завещая хранить веру всемерным исполнением заповедей Божиих и избегать опустошающей душу суеты.
Почил отец Никон 7 сентября 1963 года. Храм в день погребения батюшки был переполнен – множество людей пришло молитвенно проводить в вечность своего любимого наставника. Игумен Никон (Воробьёв) похоронен за алтарём Вознесенского храма, в котором прослужил 15 лет.
Сохранился текст прощального обращения игумена Никона к прихожанам (приводим в сокращении): «Всё время я старался от всей души наставить вас на правильный путь. Большинство не понимает христианства. Но некоторые поняли: самое главное – понуждать себя к деланию заповедей Христовых и каяться в своих недостатках и нарушениях заповедей. Вот вам завет умирающего: кайтесь, считайте себя, как мытарь, грешниками, умоляйте о милости Божией и жалейте друг друга».
Отец Никон (Воробьёв) сумел передать свою горячую ревность в вере своим духовным чадам – одним из них является известный в наши дни богослов, профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов. В память о своём духовном отце Алексей Ильич составил прекрасную книгу «Игумен Никон (Воробьёв). О началах жизни», предисловие к которой написал он сам. Книга содержит жизнеописание игумена Никона, воспоминания о нём духовных чад, проповеди и беседы батюшки, письма и мысли по тому или иному случаю, суждения о добродетелях и пороках.
Письма к духовным чадам. Сам Никон (Воробьёв) не трудился над созданием книг, но написал огромное количество писем, в которых делится опытом и даёт ценнейшие советы своим духовным чадам. Батюшка тщательно изучал творения Святых Отцов, что превращает его послания в настоящее духовное сокровище. Письма написаны простым языком, ведь они предназначались для обычных прихожан. Позже они были выпущены в виде сборников: «О началах жизни» (об этой книге мы рассказали выше), «Внимай себе», «Письма духовным детям», «Письма о духовной жизни», «Путь духовной жизни», «Как жить сегодня», «Путь ко спасению – покаяние», «Нам оставлено покаяние», «Духовная жизнь», «Духовник», “Молитва», «Господи, откройся мне», «Болезни и скорби», «О пьянстве» и другие.
Ниже приведены два письма отца Никона из книги «Нам оставлено покаяние» с небольшими сокращениями. Всё издание изобилует подлинными жемчужинами духовной мудрости, чтение каждой из них занимает совсем немного времени, при этом неся огромную пользу для души.
– Дорогая! Господь хочет спасения каждому человеку. Но не каждый человек хочет спасения на деле. На словах все хотят спастись, а на деле отвергают спасение. Чем отвергают? Не грехами, ибо были великие грешники, как разбойник, как Мария Египетская и другие. Они покаялись в своих грехах, и Господь простил их; таким образом они получили спасение. А погибает тот, кто грешит и не кается, а сам себя оправдывает в грехах. Это самое ужасное, самое гибельное.
Господь говорит: «Я пришёл призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9:13). Что это значит? Слово Божие говорит, что «Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного» (Пс. 52:4). Все грешны, и чем святее человек, тем больше он видит в себе грехов. Господь и пришёл призвать к покаянию и через покаяние спасти грешников, то есть тех, кто сознает свои грехи, кается пред Господом, просит прощения. А кто или не видит своих грехов, или сам себя оправдывает лукаво, тех отметает от Себя Господь. Так отверг Господь и осудил ещё на земле фарисеев, которые считали себя праведниками, даже примером для других. Страшно такое состояние. Избави Бог от этого каждого человека.
Преподобный Сисой Великий просил пришедших за его душой Ангелов помолиться, чтобы Господь дал ему ещё пожить для покаяния. Преподобный Пимен Великий говорил: “Поверьте, братия, где будет сатана, туда и я буду ввергнут”. А он воскрешал мертвых. Так и все угодники до самой смерти оплакивали свои грехи, свой неоплатный долг пред Богом.
А мы из-за самолюбия скрываем грехи свои, оправдываемся, лукавим, когда одной ногой стоим уже в гробу. Ещё раз говорю: просмотри всю свою жизнь, покайся во всем, что сознаешь. Проси со слезами, как просит Церковь, с земными поклонами: «Даруй ми зрети моя прегрешения». Если человек не видит своих грехов, это не значит, что их нет у него. Это значит, что человек не только во грехах, но ещё и в слепоте духовной. И если духовник или вообще посторонний человек обвиняет нас во грехах, то не оправдываться нам надо, а умолять Господа, чтобы Он открыл нам наши грехи, дал покаяться в них до прихода смерти и получить здесь, на земле, прощение.
А вот и другое письмо:
– Дорогая! Чаще думай о смерти и о том, кто тебя там встретит. Могут встретить Ангелы светлые, а могут окружить мрачные, злобные демоны. От одного взгляда на них можно сойти с ума. Наше спасение в том и состоит, чтобы спастись, то есть не попасть в руки демонов, а избавиться от них и войти в Царствие Божие, в бесконечную, непостижимую здесь радость и блаженство. Стоит здесь потрудиться, есть из-за чего. Демоны горды и овладевают гордецами, значит, надо нам смириться. Демоны гневливы, значит, надо нам приобретать кротость, чтобы они не овладели нами, как своими по душе. Демоны злопамятны, немилосердны, значит, нам надо скорее прощать и мириться с обидевшими и быть ко всем милостивыми. И так во всем.
Надо подавлять в своей душе бесовские свойства, а насаждать ангельские, которые указаны в Евангелии. Если после смерти будет в душе нашей больше бесовского, то бесы овладеют нами. Если же мы ещё здесь осознаем свои бесовские качества, будем просить за них прощения от Господа и сами всем будем прощать, то Господь простит нам, уничтожит в нас всё дурное и не даст в руки бесов. Если мы здесь не будем никого осуждать, то и Господь нас не осудит там.
Будем же жить в мире, прощая друг друга, мирясь скорее друг с другом, будем во всем каяться пред Богом и просить Его милости и спасения от бесов и вечных мук, пока ещё есть время. Не будем играть своей вечной участью. Господь да вразумит тебя. Аминь.
Александр Александрович Рогов, православный публицист
