Искусно держа руку на пульсе геополитической динамики, сам польско-католический Костёл в Беларуси планомерно продолжает свою многовековую деятельность в соответствии с изначальными установками с конца XIV века – полонизации и окатоличивания древней западнорусской земли и её православного (с конца X века) русского народа. Как говорилось ранее, в этом своём порыве он полностью един с англосаксонским масонством, с которым боролся до конца XIX века, но который сам же в течение Средневековья вместе с протестантизмом и породил (обмирщением, рационализмом, вольным мистицизмом). Вместе они образуют собою западную цивилизацию, сущность которой состоит в уходе от богоцентричных мировоззрения и жизнедеятельности (Христианства) к антропоцентричным (либеральный гуманизм) и далее демоноцентричным (постгуманизм).
Разумеется, в центре надежд здесь стоит возрождаемый в Белоруссии и родной для папы Франциска орден иезуитов. Пока идут переговоры о совместных «миротворческих инициативах» Республики Беларусь и Ватикана, назначается новый глава ордена иезуитов в Беларуси, центром которого решено было сделать Витебск, привязав это решение к попыткам возродить культ вероотступника и униатского изверга Язафата Кунцевича, погибшего из-за своих злодеяний в Витебске. Демонстративное примеривание на себя вышиванки этим орденским собратом и личным ставленником папы-иезуита Франциска (который, к слову, проявляет особое внимание к белорусским униатам) недвусмысленно говорит о ближайших планах древнего «чёрного ордена» – как и надежды экс-нунция Йозича на конкордат с Беларусью и пересмотр ею своей «национальной идентичности на карте больших мировых игроков».
Как верно напоминается здесь же, «именно иезуиты на западнорусских землях (в Белоруссии и Малороссии) были вдохновителями и проводниками Люблинской и особенно Брестской уний, при помощи которых был совершен религиозный, национальный и социально-экономический этноцид русского народа, и которые лежат в основании всего современного русофобского национализма на западнорусских землях, всех попыток формирования на них “нерусских наций”, одна из которых – украинский проект – достиг весомых успехов». Ими же (или по их лекалам с кураторством из Рима) осуществлялись и проекты «беларусизации» польской шляхты и полонизации белорусского языка и культуры для раскола единства белорусов с великороссами и малороссами. Несколько позже в Витебске прошли торжества в честь основателя ордена иезуитов и сакрального покровителя их главной парафии Игнасия Лойолы – иудея-марана из выкрестов, официально принявших веру под угрозой инквизиции, но тайно сохранявших приверженность иудаизму, принципы которого и были привнесены в католический Костёл в XVI веке для его спасения (но уже как политической партии, а не церкви) в условиях тотального разложения и массового продвижения Реформации.
Разумеется, никоим образом не будет забыто в Беларуси такое детище иезуитов, как униатство. Напротив, папа Франциск и польско-католический Костёл в Беларуси уделяют униатству всё большее внимание. На сей раз в отдельную когорту выделена «Греко-католическая “капля” на Будславском фесте-2024» – крупнейшем ежегодном католическом фестивале. Напомним, что нынешние униаты имеют мало общего с униатами XVII-XIX вв., которые, за исключением базилианского ордена (куда активно вступали католические монахи для борьбы с Православием через Унию и латинизации самой Унии – ещё один иезуитский проект), были в большинстве своём русофилами и неизменно стремились сохранить православную обрядность и затем органично воссоединились с Русской Церковью. Но, возглавляемые коренным поляком-католиком, «перешедшим» в Унию и отрастившим русскую бороду, архимандритом Сергеем Гаеком, являются таким же ватиканско-националистическим орденом, как и их нынешние галицко-украинские собратья. Белорусские неоуниаты-католики носят ту же идеологию, что и украинские, десятилетиями принимают активнейшее участие в оппозиционной деятельности и периодических попытках Майдана и в основном кадрово пополняются за счёт националистической гуманитарной интеллигенции (православной по крещению), охмурённой литвинско-украинской мифологией и не ведущей церковного образа жизни. То есть, речь идёт не о христианской церкви, а политической партии (или даже секте).
К последним политическим продуманным ходам Костёла в Беларуси следует отнести и назначение новых бискупов. В почти полностью православной Брестской области их уже стало больше, чем православных епископов. Викарным бискупом Пинской епархии папой Франциском был назначен ксёндз Андрей Зноско: «В 2023 г. Зноско задержали белорусские правоохранители, позже он был отпущен. Польские СМИ расценивают назначение Зноско как шаг Ватикана по защите позиций Католической церкви в республике в условиях идеологического противостояния с официальным Минском. Польша служит посредником между Святым Престолом и Католической церковью Белоруссии. Польская католическая церковь оказывает всемерную поддержку белорусским ксендзам, настроенным враждебно к белорусским властям. Назначение викарным епископом человека, заслужившего лестные отзывы в польской печати, указывает на намерения Ватикана и далее следовать конфронтационным курсом в отношении Белоруссии».
Весьма характерно, что новый «воин папы» в многовекторный «период с 2015 по 2018 год изучал каноническое право в Университете кардинала Стефана Вышинского в Варшаве» (типичный пункт досье почти у всех белорусских ксендзов) и, более того, при бискупском посвящении получил «титулярное звание Скардоны – исторической диоцезии на территории современной Хорватии». Не нужно быть тонким конспирологом и специалистом по психологии иезуитов, чтобы увидеть в этом весьма странном для белорусского бискупа хорватском титуле сигнал «своим» из недр Лондона и Ватикана о хорватском же сценарии, «успешно» реализованном соотечественниками папского экс-нунция в Беларуси Йозича в Югославии (дважды – в 1940-е и 1990-е), о котором грезили с 2014-го и на Украине.
Само собою разумеется, что католический Костёл ни в коем случае не оставит борьбу за историческую память и самосознание белорусов. Через них можно проникнуть и внутрь православных белорусов и окатоличить их изнутри (в том числе через униатство), привязав душой к польско-католической культуре, выдав её за «национальную белорусскую». И у Костёла для этого есть богатая почва в виде гуманитарной интеллигенции, пропитанной криптопольским «белорусским» национализмом в предреволюционную и особенно в советскую эпоху в рамках большевистской доктрины борьбы с «великорусским шовинизмом», которая закономерно искала «выдающихся представителей белорусской нации» среди врагов Православной Церкви и Российской державы. Немалая часть культурного польско-католического наследия (в частности, шляхетства), привнесённого на Белую Русь завоевателями с Запада, нынче интегрирована в белорусское культурное пространство в качестве «национального» и изнутри пытается себе его полностью подчинить, покорить самосознание белорусов и подорвать духовное, историко-идентификационное и политическое единство белорусов (между собою и с другими ветвями русского народа, особенно великороссами и самой Россией). Подчеркнём: не само польско-католическое наследие и, тем более, не поднятие данного острого вопроса («разжигание розни» и т.п., как это хочется представить самим религиозным и политическим иезуитам и униатам), а именно его мимикрирование под «самобытное белорусское» и тихое просачивание в самосознание белорусов.
Именно поэтому католическая парафия Могилёва была посвящена польской королеве Ядвиге, которую лишь недавно канонизировал ультраобновленческий папа-поляк Иоанн Павел II. Особая заслуга Ядвиги перед Ватиканом и польским Костёлом состоит в том, что именно её выдачей замуж за литовского князя Ягайло, отрекшегося от своей православной веры и даже имени Иакова и принявшего католицизм с именем Владислав, произошла почти мгновенная инкорпорация Польшей Литвы и подчинённых ей огромных западнорусских земель ВКЛиР, и началась многовековая экспансия достаточно скромного Польского королевства и, через него, романо-германского Костёла на православно-славянскую Западную Русь. Именно поэтому в Могилёве ныне развёрнут целый культ польской королевы Ядвиги: «Доминиканцы расширяют культ святой Ядвиги и популяризируют ее личность в Беларуси, чтобы в будущем – если на это будет Божья воля – здесь появился Санктуарий святой, которая имеет особую связь с Могилевом. Дело в том, что она получила город и окрестности в качестве брачного подарка от своего мужа, короля Владислава Ягайло. Чтобы лучше познакомиться с личностью святой покровительницы и вместе с тем довериться ее заступничеству, в приходе в течение года было проведено девять ночей бдения, а непосредственно перед праздником в июле – девятидневная новенна». Несомненно, планы на Белоруссию у польского Костёла и ныне простираются до самого Могилёва, если не до Смоленска – под королевскими знамёнами Ягайло и Ядвиги, преемники которых будут рады вновь получить белорусские города «брачными подарками».
Борьбу за перестройку исторической памяти польского Костёла в Беларуси мы затрагивали и ранее (и не раз). В частности, говорилось о том же культе Ягайло, который положил начало роду Ягеллонов и аж четырехсотлетнему господству над Белой Русью польско-католических королей и их бискупско-шляхетского окружения. В «беларусизаторской» логике Костёла это звучит так: «Владислав Ягайло, как и весь род Ягеллонов, внес великий вклад в строительство государственности будущей Беларуси». Там же были отмечены особые заслуги экс-нунция Йозича на стезях борьбы за историческую память белорусов: культивация мифа о Куропатах как якобы «места массового расстрела белорусов советскими мучителями из НКВД» (своего рода «белорусский Голодомор»); мифа о миссии равноапостольных просветителей славян Кирилла и Мефодия по поручению папы Римского до «разделения Церквей»; такие же иезуитские мифы о том, что-де «в XVI веке монахи бернардинцы, или францисканцы, несли свет Евангелия остававшимся во тьме язычества отдельным народностям Великого Княжества Литовского, и таким образом территория нынешней Беларуси стала благословенной землёй встречи двух великих христианских традиций – восточной и западной», а также о «многовековом опыте мирного сосуществования» конфессий на Белой Руси.
Другими примерами борьбы за польско-католическую версию «белорусской идентичности» могут служить апология Костёлом уже после Евромайдана-2020 БЧБ-символики и гимна «Магутны божа» (которые и родились в среде католических коллаборационистов во время двух германских оккупаций Белоруссии), «почитание памяти жертв советского террора» в День народного единства 17 сентября (воссоединения с БССР оккупированной Польшей Западной Беларуси), восхваление униатского митрополита Андрея Шептицкого – автора проектов геноцида галицких русин в австрийских концлагерях Талергофе и Терезине, украинизации всех малороссийских земель, духовника дивизии СС Галичина; торжественное отмечание Брестской унии, положившей начало террористическому уничтожению Православной Церкви на белорусских землях (аналогичного проекту ПЦУ в 2019-м), и культ её фанатичного насадителя Язафата Кунцевича.
Примером ещё одного такого тонкого историко-идеологического маяка можно считать посвящение катехизаторского колледжа в Барановичах Зигмунду Лозинскому. Дабы было понятно, о чём идёт речь, вспомним основную канву этого рыцаря польского Костёла: он принадлежал к элите II Речи Посполитой при Пилсудском во время политики санации и этноцида белорусов на Всходних Кресах в 1921-1939 гг. и был одним из главных деятелей окатоличивания на Западной Белоруссии. В частности, он был инициатором ревиндикации – присвоения польско-католическим Костёлом белорусских православных храмов, которые были якобы насильственно переданы властями Российской Империи православным, а на самом деле просто возвращены им в городах и сёлах с православным белорусским населением, которое дотоле построило их для польских панов, позже принимавших участие в антирусских восстаниях. Очевидно, Зигмунд Лозинский вкупе с Ягайлой, Ядвигой, Игнасием Лойолой, Петром Скаргой, Львом Сапегой, Стефаном Баторием, Янушем Радзивиллом и ещё множеством подобных исторических деятелей, образуют собою ряд не просто лиц, но идей, призванных в планах Костёла воплотиться вновь уже в наши дни.
Отдельную иезуитскую политтехнологию образует язык Костёла. Как известно, начиная с Люблинской унии 1569 года, польские оккупационные власти вначале мягко, а потом всё более настойчиво уничтожали древний язык местного западнорусского народа (от преподобной Ефросинии Полоцкой и святителя Кирилла Туровского до Петра Мстиславца и преподобномученика Афанасия Брестского). Это был русский язык в его западнорусском наречии, которое можно назвать и старобелорусским, – но с тем пояснением, что к нынешней полонизированной мове Богушевича в.п. XIX в. он не имеет почти никакого отношения. В 1696 году на Варшавском сейме родной для всего белорусского народа западнорусский язык от Гродно и Бельска до Витебска и Хотимска был запрещён и установлена монополия польского оккупационного языка. Белорусский язык продолжал существовать только на уровне мужицких говоров, а католические ксендзы и паны относились к нему с презрением, называя хлопской (или даже собачьей) мовой. Белорусское возрождение в составе Российской Империи, вышедшее на пик при графе Михаиле Муравьёве-Виленском (создавшем белорусское народное образование и историографию), вынудило их начать маневрировать «мягкой силой», включая языковые игры: был запущен проект под руководством польского шовиниста и мятежника Франциска Богушевича по созданию полонизированной версии «нацыянальнай беларускай мовы», якобы родной для белорусов в отличие от якобы насаждённого русского языка.
Данная история тянется по сей самый день и служит одним из главных доноров псевдобелорусского национализма. Тем не менее до революции Костёл внутри себя сохранял полное господство латыни и польского языка. И только упомянутый ранее Зигмунд Лозинский 6 декабря 1918 года в условиях германской оккупации, следуя общей стратегии униатско-полонофильского БЧБ-национализма БНР, впервые в истории провёл католическую мессу на «беларускай мове» – в сущности (особенно до наркомовской реформы), диалекте польского же языка (с латинским алфавитом). В составе же II Речи Посполитой иезуитские языковые игры для Костёла стали бессмысленными и его «беларусизацию» мгновенно свернули (как это сделали и с белорусами Подляшья после развала СССР). Ближе же к краху СССР и особенно в суверенной Беларуси Костёл ожидаемо вернулся к «беларускаму» проекту и сделал мову Богушевича основной – как для месс, так и для проповеди, что ясно видно и по главному сайту Костёла в Беларуси. Иезуиты закономерно возжелали возглавить «беларускае нацаянальнае адраджэнне», выставив Костёл (а в идеале – Унию) в виде авангарда «белорусской» идентичности, предлагающего себя государству для проведения «суверенной» гуманитарной политики (отличения от русскости), одновременно влияя и подчиняя её себе. Что с немалым успехом и делают доселе, а особенно до 2020-го года и преизрядно – в сфере культуры и исторической памяти. Ровно то же самое делали они и на Украине, сформировав украинскую идентичность как политическое униатство.
Однако польская идентичность (в том числе языковая) костёла, скрываясь за «беларускай», живёт, культивируется (в частности, через обучение в Польше всех белорусских ксендзов) и служит поддержанию и усилению привязки самóй национально-культурной идентичности Белоруссии к польско-католической и отчуждению её от исконной русско-православной, восходящей к Крещению Руси. В качестве последних примеров можно рассматривать служение многолетнего руководителя Костёла в Беларуси (а серого кардинала – в буквальном смысле фразеологизма – и доселе), рыцаря Мальтийского ордена, польского бискупа Тадеуша Кондрусевича в своём родном селе на границе с Польшей под польским транспарантом. Или конфирмацию гродненским бискупом Кашкевичем ивьевской католической молодёжи с польскими именными лентами. Напротив, как отмечается Костёлом, «ровно четыре года назад в Москве возобновились богослужения на белорусском языке». Почему 4, а не 5, 14 или 24? Потому, что произошло это ровно через 9 дней после начала криптоуниатской БЧБ-революции и сразу после того, как стало ясно, что ей не достигнуть своей цели.
В целом же, политика польско-католического Костёла в Беларуси сохраняется (и будет сохраняться) ровно такой же, какой она была в 1380-е годы, когда папа Римский, Краковский бискуп Петр Выш и польская шляхта при помощи 12-летней принцессы Ядвигу (разорвав её помолвку аж с самим австрийским герцогом Вильгельмом, притом её возлюбленным) и посула европейской короны уловили тщеславного вероотступника великого литовского князя Ягайло: двуединой политикой полонизации и окатоличивания Белой Руси, в которой одно используется для другого. Методы этой политики многообразны и нередко находятся в полном противоречии друг с другом, но подчинены единой цели – строго по канонам иезуитов, господствующим в Костёле на Беларуси с XVI века и миссии их «первоапостола» из Польши Петра Скарги, которого Костёл также продвигает в «великие белорусы», как и главного покровителя иезуитов – великого врага русского народа, венгерского короля Речи Посполитой Стефана Батория (в честь которого в Гродно уже после БЧБ-Майдана восстановлен Старый Замок (построенный ещё Рюриковичами) и названа центральная площадь города). Чередование полонизации и «беларусизации» (пропольской), строгого папизма (вплоть до жёсткого окатоличивания смешанных православно-католических семей) и экуменической «межконфессиональной дружбы», откровенной пропольской оппозиционности и показного лоялизма – вплоть до поздравления главы государства с молитвенным обращением к «небесному заступнику святому Александру» (уточнение имя Невского, грозы католических экспансионистов на Русь, по-иезуитски скромно опущено).
Между тем, в статье «Полонизаторская деятельность католического костела в Беларуси в 1990-х гг.: взгляд интеллектуалов Польши» учёный историк Олег Казак ясно показал, что спор среди польско-католических стратегов и внутри самого католического Костёла шёл и продолжает идти не о том, полонизировать ли белорусов и Белоруссию или нет, а о том, как именно это делать, притом с неизменной враждебностью к русскости Белой Руси: «Стратегическая цель оставалась неизменной – включение Беларуси в орбиту культурного и общественно-политического влияния Польши, “переформатирование” сознания белорусов с целью привития чуждых большинству из них русофобских настроений». И многое удалось (хотя не так, как на Украине)! Общая же линия стратегии понятна и без погружения в изыскания польско-католических интеллектуалов: укрепление в Беларуси польской идентичности среди поляков, продвижение литвинской идентичности (в том числе под видом «беларусизации») среди белорусов-католиков (а, по возможности, и православных) и вкупе – борьба с русской идентичностью белорусов. Опираясь при этом на сильно литвинизированную по идентичности в рамках большевистской русофобской политики «беларусизации» гуманитарную «свядомую» интеллигенцию и пользуясь ложными опасениями части белорусского правящего класса русской идентичности белорусов как якобы несущей угрозу суверенитету (в том числе классовому).
Единственно правильной государственно-патриотической стратегией противодействия данной политике, проводимой не только польскими интеллектуалами и католическим Костёлом Польши и Беларуси, но и всеми западными элитами (во главе с масонами-англосаксами), является отказ от тщетных и деструктивных попыток «приручить крокодила» и «перекрасить черного пуделя в белый цвет» (или белого орла – в красно-зелёный), сделать многовековой польский Костёл «беларуским», «беларусизировав» польско-католических проповедников и выдающихся исторических персонажей всех веков, включая Радзивиллов и Пацей, ополяченных Сапег и Огинских, Мицкевича и Дунин-Мартинкевича, Костюшко и Калиновского, Сырокомлю и Чечота, Монюшко и Домейко, Богушевича и Тарашкевича, и в целом всю «белорусскую шляхту», «белорусских бискупов и ксендзов», «белорусских иезуитов», «белорусских лыцарей и крылатых гусар», – якобы для достижения «межнационально-межконфессионального единства и согласия», а на самом деле – наоборот, для подрыва подлинного единства белорусского народа и вкупе этно-религиозных меньшинств-диаспор, белорусского исторического самосознания, формирования гибридной идентичности для вирусного просачивания и пролиферации бчб-мировоззрения в духовно-гуманитарное пространство Белой Руси.
Создание такой гибридно-эклектической межконфессионально-межнациональной «белорусской идентичности» было проектом ещё в 1880-е польской группы «Гомон» (ветви террористической «Народной воли»), позже в 1900-1910-е их преемников «Краёвцев» и непосредственно ксендза Адама Станкевича, активного участника националистического движения, сооснователя «Белорусской христианской демократии» (нынешней межконфессиональной религиозной платформы БЧБ-национализма во главе с Павлом Северинцем), реанимацию идей которого в русле «Как построить свободную Беларусь?» предложил директор того самого Барановического катехизаторского колледжа им. З.Лозинского ксёндз Юрий Дрозд.
Необходимо же, напротив, просто позволить польским католикам Белоруссии (составляющих 3% от населения Беларуси или почти половину от членов местного католического Костёла) оставаться собою, польско-католической диаспорой в Беларуси, от которой требуется лишь смиренного принятия своего статуса законопослушной польско-католической диаспоры, забыть о Всходних Кресах и возрождении Речи Посполитой, об Унии и окатоличивании, которые и в XIV-XVI вв., и в XX в. устанавливались и проводились на Белой Руси исключительно путём «огня и меча», а также иезуитской лжи и подлого использования для установления своего господства сложных периодов в исторической жизни белорусов и Православной Церкви (XIV, XVI, XX вв.). Католикам-белорусам же (3-4% от населения) следует предоставить право спокойно и осознанно разбираться в собственных исторических корнях и делать выбор в пользу несовместимых между собою греко-русским (восточнославянским) православным и романо-германским католическо-протестантским духовными мирами, цивилизациями (в Белоруссии проживают и диаспоры других, в том числе далёких цивилизаций).
Эти два духовных мира несоединимы никакой Унией, которая неизменно есть форма не органического их сочетания, но доминирования одной из них – последовательного окатоличивания православных и ополячивания белорусов. Никакие униатские самовнушения (о «единстве») не могут отменить противостояния принципиально разновекторных цивилизаций – католическо-ренессансной (неоязыческого гуманизима) и ортодоксально-христианской – и тысячелетнего стремления первой к господству над второй. Сам Ватикан, почти лишившийся остатков Христианства, живёт и дышит этим стремлением и никогда от него не откажется.
При этом и польских, и особенно белорусских католиков необходимо обеспечить возможностью самопознания (в частности, в отношении славянского мира и наследия святых равноапостольных Мефодия и Кирилла, просветителей всех славян) и исключительно добровольного (и на основе правдивого просвещения) приобщения к исконной православной западнорусской (белорусской) идентичности, византийско-славянскому миру, что, помимо прочего, обеспечивало бы и их свободу и независимость от западного цивилизационно-политического влияния и манипуляций, обеспечивало бы их подлинную (а не имитационную и ситуативную, до очередного кризиса) лояльность белорусскому государству и власти. Идейные последователи Ягайло, Сигизмундов, Скарги, Кунцевича, Батория, Януша и прочих Радзивиллов, Костюшко, Мицкевича, Калиновского, Богушевича, Пилсудского, Кондрусевича будут несомненными сторонниками украинизации Беларуси и восстановления Речи Посполитой как неотъемлемой части западной цивилизации, объединённых под естественным (а отнюдь не принудительным) современным протекторатом США.
Дмитрий Валерьевич Куницкий, магистр философских наук, православный публицист
 Патриаршее служение в праздник Сретения Владимирской иконы кв.jpg)
