«Самое интересное для человека – это "что случится в будущем". Что происходит сейчас – все более-менее знают. Но почему произошло так, а не иначе, и что будет дальше – это лучше бы предполагать, представляя себе планы действующих лиц. Правда, планов строится много, и не все из них публичны», - пишет известный писатель Андрей Петрович Паршев в статье «Планы Бжезинского до сих пор живут», опубликованной на сайте «Партия дела».
«В 1997 году вышла знаменитая книга Збигнева Бжезинского "Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы" (автор – многолетний советник по внешней политике нескольких американских президентов, занимал много важных постов, возглавлял, в частности, Совет национальной безопасности), - напомнил писатель. - Ценность книги в том, что, хотя о намерениях этой сверхдержавы можно судить по её поведению, до того времени, да и после того, таких откровенных и достоверных источников по теме не было. "Утечки" были и раньше, но они всегда объявлялись фейками или искажениями, а здесь открытая публикация при жизни автора (другой вопрос, всю ли правду автор изложил)».
«В основном автор пишет о перспективах сохранения гегемонии США в Евразии на период примерно 50 лет (считая от 1997), но, читая книгу, легко выделить основную задачу, которой подчинены все остальные – как не допустить восстановления силы Российского государства и добиться его окончательной дезинтеграции, - отметил он. - Императив этот формулируется так:
"Ввиду колоссальных размеров и неоднородности страны децентрализованная политическая система на основе рыночной экономики скорее всего высвободила бы творческий потенциал народа России и её богатые природные ресурсы. В свою очередь, такая, в большей степени децентрализованная, Россия была бы не столь восприимчива к призывам объединиться в империю. России, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть России, Сибирская республика и Дальневосточная республика, было бы легче развивать более тесные экономические связи с Европой, с новыми государствами Центральной Азии и с Востоком, что тем самым ускорило бы развитие самой России. Каждый из этих трёх членов конфедерации имел бы более широкие возможности для использования местного творческого потенциала, на протяжении веков подавлявшегося тяжёлой рукой московской бюрократии". (Глава 6, "Геостратегическая адаптация Америки")».
«Как же автор предлагает "высвободить богатые природные ресурсы"? – задаётся Андрей Паршев вопросом. - Например, так: "Участие Китая и Японии в развитии Восточной Сибири может аналогичным образом помочь усилить региональную стабильность. Эти общие интересы следует выяснить путём длительного стратегического диалога".
А с кем, собственно, предлагается Китаю вести этот самый "стратегический диалог"? Оказывается, с США».
И о таких попытках Бжезинский сам же и пишет: «Во время встречи в 1996 году с высшими представителями национальной безопасности и обороны Китая я установил (используя время от времени намеренно туманные формулировки) следующие области взаимных стратегических интересов в качестве основы для такого диалога:
…7) экономически динамичная и международно кроткая Япония;
8) стабильная, но не очень сильная Россия».
«Понятно, - продолжил он, - что мотивом этого было не "освобождение природных ресурсов" и даже не бескорыстная забота об экономическом развитии КНР, а попытка привлечь Китай к американской политике по ослаблению России, предлагая "косточку" и успокаивая насчёт усиления Японии. Стоит обратить внимание на состав китайской стороны – это явно были не политики, а высокопоставленные разведчики.
Кстати, результатом тех переговоров 1996 года было улучшение отношений КНР и РФ и подписание соответствующей декларации – китайцы разобрались в шахматной комбинации Бжезинского. Трудно сказать, насколько они заинтересованы в доступе к ресурсам Сибири, но уж точно они задались простым вопросом "а американцы-то тут причём?"»
Андрей Паршев заметил, что «по отношению к Китаю и к главной проблеме в отношениях Китай-США – Тайваньской проблеме – план Бжезинского прост и простодушен, он описывается тремя пунктами (два записаны, третий подразумевается):
Силового объединения Тайваня с материковым Китаем Америка не допустит.
Мирное объединение, конечно, будет, но только при продвижении Китая по пути демократизации.
Насколько Китай продвинется по пути демократизации, судить будет Америка».
«Понятно, - продолжил эксперт, - что особой любви к такой политике у китайцев нет и не будет. Тем не менее, опасность реализации планов США того времени в отношении России существует и до сих пор. А тогда, в середине 90-х, эта опасность была выпуклой и объёмной. Например, кандидат в президенты, а впоследствии секретарь Совета Безопасности Александр Лебедь в 1996 году публикует программную статью "Закат империи или возрождение России?" ("Сегодня", была такая газета, подконтрольная Гусинскому), "в которой говорилось о необходимости отказа от имперских амбиций и сосредоточении на региональном развитии страны". Содержание статьи сейчас почему-то не находится даже в Интернете, но Бжезинский отзывается о ней в высшей степени положительно (название только немного искажено вследствие обратного перевода). Видимо, считая её содержание соответствующим американскому императиву. И до того, и после того, вплоть до нашего времени, различные западные структуры продолжают продвигать идеи разного рода сепаратизма, «Сибирской республики», «Уральской республики» и т.д., обеспечивая это дело соответствующими грантами».
«Бжезинский всей своей деятельностью создал для нас массу проблем, - констатировал писатель. - Он стоял за планами втягивания СССР в Афганистан, он после развала Союза определял политику в отношении Украины (нынешние события – результат той политики), да много чего. И он не был каким-то маргинальным деятелем, весь круг высказанных им идей был результатом консенсуса правящих элит. Но сформулировал их он. Он разработал систему приоритетов для внешней политики США на десятки лет вперёд, и можно сказать, что многое им удалось осуществить.
Но вред от его деятельности в значительной степени уравновешивается пользой от его публикаций, в другие исторические периоды вряд ли возможных. Конечно, тут сказалось упоение американской силой, эйфория от победы в Холодной войне, и американцы, видимо, не считали, что от их откровенности будет какой-то вред, а похвастаться успехами хотелось».
«Тем не менее, принцип "кто предупреждён, тот вооружён" никто не отменял. Монография Бжезинского была оперативно переведена и в 1998 году издана издательством "Международные отношения", и несколько раз перепечатана другими издательствами, так что читайте, перечитывайте, делайте выводы», - призвал Андрей Паршев.
