Диалектика соборности, русского государства и «исчерпанности ревлимита»

Правящий класс в России зачастую оказывался «страшно далёким от народа». Русичам занудно неинтересно, рутинно непразднично править собой. По летописи XII века «Повесть временных лет» они пригласили для исполнения этой менеджеровой функции иноземцев – варягов. Пропастная оторванность «верхов» от «низов» сохраняется поныне в российском социуме, несмотря на нивелирующее воздействие СВО на сглаживание возникшего вопиюшего общественного неравенства. Номенклатура в массе своей лишь вынужденно рядится в патриотические одёжки. Однако с обзорной точки зрения народного монархиста Ивана Солоневича, всё ещё «интересы русского народа – такие, какими он сам их понимает, заменены ...интересами “России”, понимаемыми преимущественно, как интересы правящего сословия».

По мнению писателя и бойца Захара Прилепина, «Путин совершенно убеждённо строил либерально-западническое государство». Напрашивается вывод. Поскольку «наша элита по-прежнему состоит из больших спрутообразных мафиозных сообществ» (З.Прилепин), то СВО – чистилище навороченного правящими ельциноидами и катализатор смены сложившейся системы АТИРОССИЯ как внутри самой России (засилие в вертикали власти «пятиколонников»), так и за её пределами (резкое отчуждение от Русского мира Украины, Казахстана, Армении…). Только восстановлением духовно-пространственной цельности и смысловой сущности Русского мира разрешится экзистенциальный гамлетовский вопрос – быть или не быть самоидентифицированной русскости в своей восстановленной суверенности. Если же власть останется чуждым «глухонемым демоном» для народа, то российская цивилизация обречена на гибель.

Пока же глубоко интегрированный в Запад истеблишмент в боязни потерять Россию как свою «дойную корову» – феодальную вотчину-кормушку, цепляется как за спасательный круг для себя за «незыблемость конституционного порядка». Зампред Совбеза Д.Медведев допускает лишь точечные изменения в Конституцию. Однако сейчас мол условий для принятия нового основного закона нет, ибо они возникают вследствие «революции, а революции нам не нужны». Но политический истеблишмент вынужден для сдерживания взрывной интенции «снизу» спускать протестные пары – допускать умеренные реформы госсистемы с целью создания видимости кардинальных перемен – для предотвращения радикально-фундаментальной самотрансформации её в подлинно пронародную систему власти. Этому правящему курсу «ни то ни сё» соответствует СРЕДНЕАРИФМЕТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА страны «и волки сыты, и овцы целы» – а-ля чубайсовый патриотизм ультралиберальных «сапог всмятку». От сложения искомых тенденций иначе и быть вряд ли может. Ведь «у президента и Александр Волошин был советником до самого начала СВО, и Анатолий Чубайс был где-то рядом...». А ведь у этой огромной разнообразной компании есть второй, третий, четвертый слои. Такова, по подполковнику Росгвардии Прилепину, путинская Россия.

Вместо полноценной исконной жизни по Богу и справедливости – органичного миропорядка национально-державного русского строя – популистское послевкусие манипулятивного «народовластия»: законничества, писанного на американском колене десуверенизатора России. Имперскому самосознанию русичей вместо своего Государя подсунут «эффективный менеджмент» Олигархата, подотчётного лишь врагам Отечества (как Центральный Банк РФ). Так что в смысле нетерпимости положения ситуация УЖЕ детонатно предреволюционная. Как повелось, «верхи» демагогирует всласть, пока жареный петух не клюнет их лично в мягкое место.

Дважды – в 1917-м и 1991-м – рулящие народом ломали хребет России через колено: меняли национальную корневую или достаточно устойчивую красно-имперскую ориентацию государственности на заимствованный чужеземный образец. «Низверженцы коммунстического идола» перевыполнили планозаготову закулисы – выжгли из памяти российской нации вместе с «совком» его консолидирующую и направляющую идеологию в том числе и сталинских геополитических побед (что сказывается на поле боя СВО). Но поскольку без идеологии трудно управлять массами, пробовали в качестве таковой приспособить суррогаты её: типа «наш дом – Газпром» (идеология газовой колонки: деньги не пахнут; что хорошо газовикам – любо и стране: германский мотив «Volks-Wagen» – «народный автомобиль»), а ретроградов вполне устраивал лозунговый примитив – типа «за работу, товарищи!» (Никита Хрущев – шут гороховый при Сталине), или «будем пить по-прежнему: откопаем Брежнева» (вернём всё как было).

Столь явно волюнтаристское решение изъять стержень консолидации нации, игнорирующее объективную реальность, уже три десятилетия ждёт надлежащей коррекции. Пробовали снова с помощью заморской подсказки навязать России чужебесные идеолого-строительные готовые блоки (монтируй и правь). Так «в начале 90-х, – пишет американский ученый профессор Владимир Лефевр, – ко мне в Ирвайн (США) приезжал академик из России (не помню его имени). Он рассказал, что создаётся новая идеология, и просил помочь. Я ответил, что идеологию нельзя создать. Идеология – это то, что возникает, а не то, что создают».

Забыли доморощенные мудрецы национально мудрую русскую заповедь «диктатора совести» Ивана Солоневича, автора «Народной монархии»: «Никакие мерки, рецепты, программы и идеологии, заимствованные извне неприменимы для русской государственности и русской культуры». Да верни хотя бы аналог знаковой для русичей Уваровской триады «Православие, Самодержавие, Народность», или поручи «сварганить» нужный России концепт единства церкви, государства и народа, такому как православному умнице философу Сергею Михееву: вместо заморских политтехнологов двудонных «хитрых штучек» по манипуляции массовым сознанием. Конечно, Лефевр обучил бы российскую номенклатуру технологии власти в модели американского лидерства. Но ведь РФ не США, да и сия схема мирового доминирования изрядно скомпрометирована и потрёпана в глахах большинства мирового содружества. И не работает дома у себя: США бурлят в Трампо-Байденовой схлёстке тектоники второй Гражданской войны.

Так что операция внедрения чуждого «нате, Боже, что нам не гоже» – не состоялась из-за технического сбоя: учёный муж заартачился (на диалектику вещей сослался), да и рулящим сайентологам и прочим дурмано-тетеретикам вряд ли удалось бы охмурить народ чужой заготовкой чуждого идейного вторсырья. Но приниматели госрешений в РФ вообще чураются имперскости, пугающе обзываемой «националистической» (желая иной – травоядной и выхолощенно бесполой!). Ищут не глубинно прорусского надёжного центрального конягу – коренника, а гнедых служак правящего режима, инстинктивно косящих в стороны Запада, двурушничая и лицемеря со своим онтологически чуждым народом. Посему дальше лжепатриотического словоблудия самотворение идеологии и не идёт. От смешения всё ещё господствующей компрадор-олигархической системы в «недосуверенитетной» РФ и самоотверженной героики СВО на приукраинском ТВД – получается намётка идеологии «сапог всмятку». Или, образно выражаясь: дуализм «портянок СССР-2» и «либеральный сволочизм» (словечко Достоевского).

Стержневая же стратегическая всесвязующая победная идеология государства исподволь вызревает. Рождественский призыв Путина верить в великий русский (российский) народ и работать на его пользу – если не поза, то проклёв нации в суверенитет. Своеобразное воплощение в жизненное преначертание поэзо-мандельштамовой логики «скоро ль истиной народа станет истина моя?». Похоже, что именно пробуждения этой функции ВОСТАНОВИТЕЛЯ ОТЕЧЕСТВА в духе и географии и ждал три десятилетия народ. Этот прообраз идеологии русской экзистенции вытек самоходом как следствие СВО – самоочевидная истина. Но препятствием к доработке выдвинутой намётки всеобъемлющей национальной идеи являются метастазы ельцинского наследия: последствия «парада суверенитетов» ценой децентрализации страны. Слишком самостийно национальны национальности, за счёт планомерной денацификации русских (отголоска разногласий между Лениным и Сталиным по национальному вопросу). «Национальное единство предполагает доминанту коренной нации, а в России сейчас нет сильной коренной нации. Поэтому о единстве говорить нельзя. В лучшем случае идею не примут этнические меньшинства, в худшем она приведет к конфликтам и дискриминации. Может быть, лучше так – “Реализация для каждого”?» – допускает ученый В.Лефевр снижение пафоса до утилитарной идеи. Хотел как лучше, а выходит как всегда. Эта идеологема, пожалуй, ныне наилучшее из худшего. Согласно скептическим перспективам, у РФ два выхода – плохой и очень плохой: слишком нажать в реформах – разбегутся окраины, а не нажмёшь или вяло постфактумно среагируешь – они заменят собой центр (как ползучая исламизация Франции). Но не до жиру стране с «ограниченным суверенитетом». Применение сталинской железной метлы – ареста процентов семидесяти нынешних коррумпированных депутатов, министров, силовиков – возможно погрузило бы РФ в пучину Гражданской войны. Да и сил осуществить столь масштабные чистки нет у правящих. Поэтому «по Сеньке шапка»: трансформируется российское общество потихоньку. Какое ни на есть самоочищение системы прочерчено Путиным и посильно реализуется тихой сапой.

В пользу сдержанных перемен высказался и Святейший Патриарх Кирилл на пленарном заседании XXV Всемирного русского народного собора «Настоящее и будущее Русского мира». В целом всё понятно. Разве что не совсем ясно, ежели Россия определилась аксиологически как православная держава, то почему РПЦ всё ещё конституционно отделена от государства? Поскольку роль Церкви в реформировании социума центральная, важнейшим становится вопрос о взаимоотношении её с государством. Председатель Русского Собрания историк Анатолий Степанов выражает несогласие с одним из пунктов выстраиваемых церковно-государственных отношений: «Сохранение большевистской нормы в Конституции, которая юридически отделяет Церковь от Государства, я считаю неправильным и требующим отмены, церковно-государственные отношения нуждающимися в юридическом оформлении».

По мне, так в позиции Патриарха также резковато расподобляются идеология и мировоззрение. Ведь речь идёт не о времянке – идеологии верховенства партии КПСС или ЕдРоссии, а о ВЕЧНОЙ (бытийной или подспудной) имперской идеологии русской стержневой основы многонационального конструкта. Да, зачастую идеологемы «успешных менеджеров» – будучи служанками «временных оккупационных режимов» – могут меняться «как перчатки», но не основополагающая константа русской национальной экзистенции – ИДЕОЛОГИЯ РУССКОГО НАРОДА. Ну а без «искренней любви и преданности Родине», конечно же, и говорить не о чем. Помимо этого, в патриаршем тезисе «тем, кто по-настоящему любит страну, свой народ и культуру, не нужна никакая идеология» – уместен вопрос об уместности расширительного уподобления величин. Ведь идеология архетипа русскости избирательна в типе любви к Отечеству – допускает даже аввакумову беспощадную ОЗДОРОВИТЕЛЬНУЮ критику во исцеление от недугов. Не лгать же во имя буквы стабилизации стагнации!

Отрадно, что от политики государственного атеизма отворачивается постбеловежская Россия. Но нет уверенности, что не во имя служению установкам режимных новых веяний. Иначе зачем бы понадобилось вдруг из «оплота православия» – Псково-Печерского монастыря по сути ссылать настоящего умнейшего патриота Митрополита Тихона в Крым – «на Колыму»? Такие «ротации – оптимизации» уже проходили. Так что, хотя президент РФ и первоиерарх «выступают символами и осями всей цивилизации, магнитом притяжения и ядром сложной и нелинейной общности народов, культур», не лишне дугинское пояснение контента: Русская идея – базовая основа Русского мира. «Русский мир основан на Русской идее. И это Идея, безусловно, имеет своеобразные и уникальные черты. Ее конструкция определяется традиционными ценностями, вбирающими в себя исторический опыт народа. Идея не может быть выдумана или разработана, она произрастает из глубины нашего общественного самосознания, вызревает в народной глубине, ищет выхода в прозрениях и шедеврах гениев, полководцев, правителей, святых, подвижников, тружеников, простых семей. Русская Идея распространяется на всех». Русский мир – «соцветие этносов и культур, духовный исторический космос, объединенный веками вокруг ядра русского народа. Быть частью Русского мира в таком понимании – значит разделять дух и культуру, проявляющиеся во всем великолепии в многомерных и многополярных формах исторического созидания, охватывающего политику, экономику, искусство, промышленность, этику... Президент Путин однажды ответил на вопрос, где кончается Россия, и в этом случае под "Россией" имелся в виду именно Русский мир: там, докуда сможет дойти русский человек, где мы вынуждены будем остановиться. И совершенно очевидно, что мы не остановимся прежде, чем восстановим интегральность наших всемирно-русских земель, естественные контуры и гармоничные (пусть и сложные) фронтиры нашей цивилизации» – заключает философ А.Дугин.

Этому имперскому внутреннему и внешнему самодвижению мешает цепляние за неприкосновенность 13-й статьи внеидеологичной Конституции. Неоднократное при этом наступление на те же грабли – этого табу – порождает скептицизм в народе, зато радует «элитки» тем, что никакой национальной идеи или идеологии в РФ нет и не предвидится. Ибо «любые попытки хоть как-нибудь конкретизировать, уточнить, отчеканить Русскую Идею постоянно срываются в общие слова о «вселенской всеотзывчивости русской души», с неизбежным перечислением целой вереницы русских религиозных философов, включая таких «великодержавных патриотов», как Владимир Соловьев или Николай Бердяев, а то и такого весьма аполитичного неокантианца как Гессена. Такое забалтывание вопросов национальной идеологии уже и перестаёт возмущать.

Так что не Промысл Божий ли перед нами – поскольку «уж лучше никакой идеологии вообще, чем безоговорочное установление тех идеологических моделей, которые наиболее активны сегодня в своей борьбе за идейную власть – от всевозможных изводов неосоветизма до евразийства»? Да и само Православие в доспехах золотой атрибутики напоминает здравым циникам пир во время чумы – вырождение в этнографического реликта.

Так что риск насаждения неправильной идеологии весьма высок. Вместо написанной консервативной идеологической программы пока «лишь набор тех минимальных конвенциональных ценностей, которые составляют мейнстрим сегодняшнего русского консерватизма как хоть сколько-нибудь целостного явления». Пока вызревает нечто идеологическое, востребованное русской нацией, на Русь безмерной потребой олигархата дешевизны рабсилы напущенна лавина чужекультурных мигрантов, ослабляющая, размывающая и замещающая русский народ. Ибо власть Олигархата РФ панически боится своего могильщика – именно «этого народа». Не ритуальный ли очередной разворот власти и церковных иерархов к «национальной русской теме» – прояснится скоро: народ на мякине больше не проведёшь. В пафосном словоговорении допущено даже крамольное словцо «этнос», то есть речь о русских с точки зрения генетики и крови. Что по меркам российских дискуссий чуть не фашизм в советском понимании слова. Насколько же церковь с народом или властью – решать не архиереям Собора епископов, а высшей церковной властью – Поместным Собором. Так и живёт страна без ПОЛНОГО НАЦИОНАЛЬНОГО СУВЕРЕНИТЕТА и БЕЗ ОСНОВНОГО БАЗИСА – СТРАТЕГИИ: вбрасыванием в массы популистских инициатив – указами и установками не «настоящих Соборов».

В явленных госпрожектах симбиоза государства и церкви эклектика смеси идей народовластия, «Русского мира», осовеченного Евразийства и неизменное поношение широко трактуемого «укронацизма»... Постельцинский класс начальников не спешит национализироваться и присягать на пожизненную верность «субъекту истории» – русскому многонационально-многострадальному трисущностному народу, за который решено, что ему, как исчерпавшему свой революционный лимит, не нужна идеология…

В своем интервью 1978 года корреспонденту «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» академик Игорь Шафаревич четко сформулировал «альтернативу» существующей системе: «Нужен возврат к Богу и к своему народу, ощущение общенациональных целей и чувство ответственности перед историей и будущим своей страны».

Евгений Александрович Вертлиб, член Союзов писателей и журналистов России, академик РАЕН, президент Международного Института стратегических оценок и управления конфликтами» (Франция)

Е.А. Вертлиб и И.Р. Шафаревич