Почему в Церкви не хватает священников?

В Русской Православной Церкви вновь заговорили о нехватке священников. Храмов много, а служить зачастую некому. И все меньше тех, кто готов принять сан, говорится в материале РИА Новости.

Святейший Патриарх Кирилл заявил недавно, что в зоне СВО не хватает штатных военных священников: одновременно там находится всего от 15 до 25 человек. «...Это очень мало», — подчеркнул Первосвятитель.

Дефицит кадров наметился и среди тюремного духовенства. Например, около двадцати лет назад за столичными СИЗО было закреплено примерно 70 священников. Однако со временем ситуация изменилась. Некоторые состарились и не могут по состоянию здоровья посещать заключенных. У других попросту нет времени: стали настоятелями храмов, в том числе строящихся.

Кроме того, та или иная епархия периодически сообщают о дефиците духовенства. Молодые священнослужители уезжают в крупные города, где материальные условия более благоприятные.

О кадровом голоде в Церкви заговорили пару лет назад — тогда на 38 649 храмов приходилось 35 677 священников. Среди главных причин в первую очередь называли последствия демографической ямы 1990-х. Сейчас добавился еще один немаловажный фактор: два года пандемии, унесшие жизни 200 пастырей.

Согласно последнему отчету Учебного комитета Церкви, в 2022-м на пастырское направление семинарий поступили 1143 человека. Для сравнения: в 2019-м набрали более полутора тысяч первокурсников, позже с каждым годом число абитуриентов уменьшалось приблизительно на две сотни.

Еще одна характерная черта — все более популярен заочный формат обучения. Ранее он был продолжением очной формы: студенты переводились после поставления — чтобы иметь возможность служить на приходе, а значит, и обеспечивать семью.

Теперь же все наоборот: многие предпочитают сохранить привычный образ жизни, а духовное образование получить в удаленном режиме. Из-за этого среди заочников все меньше духовенства.

«Кадровым голодом в полном смысле слова это назвать трудно. Но отрицательной тенденцией — можно. И наша задача — ее исправить», — говорит глава Учебного комитета протоиерей Максим Козлов.

По его словам, еще недавно многие епархии могли себе позволить открыть религиозный вуз. Но со временем финансово содержать учебные заведения стало сложно. Да и конкурс снижался, особенно в регионах с плохой демографией. Поэтому один из возможных путей решения проблемы — переформатировать «отстающих».

Возможно, некоторые семинарии будут давать лишь базовую богословскую подготовку, после которой студенты решат, идти в священство или нет. Кроме того, малочисленные учебные заведения смогут примыкать к более крупным. Этому, по словам главы Учкома, поспособствует дистанционный формат. «В конечном счете наша цель — не количество священников, а качество их знаний», — подчеркивает отец Максим.

О причинах нехватки священников размышляет в телефонном в интервью «Русской народной линии» настоятель храма апостолов Петра и Павла в посёлке Ропша Гатчинской епархии протоиерей Аркадий Петровцев:

Тема очень интересная и близкая для меня. В Брянской епархии я прослужил 18 лет. 10 лет из них я отдал тюремному служению, окормлял зону ИК-4 Брянской области. Один раз в неделю служил в зоне, иногда мероприятия проходили два раза в неделю. Ритм был серьёзный, поэтому я хорошо знаком с этой проблемой.

К сожалению, до сих пор не отлажена система взаимодействия ФСИН и Русской Православной Церкви. Например, перед отъездом из Брянской епархии мне предложили должность штатного сотрудника в воспитательном отделе колонии. Я согласился, но такая традиция имеет под собой непостоянный и несистемный характер. В каждой зоне складываются особые отношения начальника ИК и духовенства.

В течение 10 лет окормления тюрьмы мне не платили оклада. Я мог окормлять тюрьму, потому что у меня был хороший приход, было на что жить и что подарить заключённым. Мы привозили в ИК кресты, иконы, утварь, всё необходимое для Богослужения. И никто нас не финансировал.

В служении тюремного и военного духовенства есть прорехи: до сих пор священники не являются штатными сотрудниками ведомств. Наш батюшка, отец Константин Голубев, в прошлом офицер Флота, ныне пытается заняться решением этого вопроса. Он ищет взаимодействия с военным руководством. Отец Константин рассказывал, что до сих пор священники в зоне СВО ничего не получают. Всё держится на энтузиазме и внутренних порывах. Государство не принимает таких законов, которые позволяли бы духовенству Русской Православной Церкви сотрудничать с военным и тюремным ведомствами.

Если эта проблема решится, то и решатся все остальные. Нужно священников сделать штатными сотрудниками ведомств. Это касается и медицинских учреждений.

Теперь о проблеме нехватки священников. У нас из прихожан Ропшинского прихода, где я являюсь настоятелем, до десятка людей учатся в духовных семинариях, в основном в СПбДА. И это только с одного нашего прихода.

Что является неправильным на первом этапе призыва к священству? Наш приход имеет миссионерскую направленность. Мы принимаем любого человека, который говорит: «Батюшка, я хочу петь в хоре». Или: «Я хочу помогать в алтаре».

Мы принимаем всех молодых людей, которые хотят трудиться. В праздничные дни в алтаре бывает более 20 человек, а на клиросе – десятки поющих. Это даёт возможность привлечь молодёжь и зрелых людей к церковному служению. Между тем, на первом приходском уровне священнику или регенту проблематично подключать новых людей. Уже есть алтарник, пономарь и поющие. Это же лишняя проблема – надо понять, что за человек пришёл, а вдруг он что-то предосудительное делает. Поэтому относятся очень настороженно. По обыкновению в храмах говорят: нам никто не нужен. А вот с этого приходского уровня начинается цепочка становления будущих священников Церкви.

Среди наших воспитанников больше десятка людей, которые служат в храмах – священники, диаконы, алтарники. Подобный миссионерский подход позволяет на первом приходском этапе привлечь новых людей к служению в Церкви.

В этом году в ноябре было 25-летие моей священнической хиротонии. Поэтому я рассказываю об отлаженном механизме из своего пастырского опыта: каждый год наши прихожане и мои духовные чада поступают в Духовную семинарию. Я постоянно езжу к владыке с рекомендациями – их огромное количество.

Мои дети и прихожане учатся в Духовной академии и семинарии, поэтому мне знакома ситуация внутри учебных заведений. Протоиерей Максим Козлов сказал правильные и верные слова, что необходимо качественное обучение будущих пастырей. Но, к сожалению, этого не происходит, потому что из-за нехватки семинаристов упал качественный уровень образования.

Когда я поступил в Духовную семинарию, на первом курсе было 100 человек. До 5 курса доучились 45 человек. Остальные были отчислены, потому что была жёсткая система отчисления за слабую учёбу. А защитили дипломы только 15 человек.

Сейчас происходит с точностью наоборот. Мой сын рассказывает о массовости крайне низкого уровня знаний среди его однокурсников. В итоге руководство учебного заведения вынуждено оставлять учиться слабых студентов.

Ещё одно наблюдение. Мой второй сын Степан учится в магистратуре, на год его отправили учиться в Германию в Падерборн. Так вот он мне рассказал, как устроена учеба у католиков: католическое духовенство обучается в семинарии 8 лет, а не 4 года, как у нас.

Первый год идёт обучение подготовительное, затем 4 года – обучение, а затем – практика: социальная и богослужебная практика. На каждой практике будущий священник знакомится со всеми деталями, нюансами и особенностями служения. Ему говорят: смотри, тебе придётся трудно. На всех этапах его как бы отговаривают. В чине пострижения в монахи игумен кидает ножницы, как бы отказываясь постригать. И это символично. У человека не должно быть иллюзий о том, чем он будет заниматься. И качественно этот вопрос можно решать только так. Я в этом глубоко убеждён, иначе правильные слова отца Максима рискуют остаться только словами. Нельзя за счёт качества образования решать проблему количества священников. Но в реальности происходит совсем по-другому.

Всё начинается с приходского уровня. Нужно рекомендовать учебным заведениям составлять методички. Духовенству всех епархий на курсах повышения квалификации предлагать и показывать, каким образом осуществлять миссионерскую деятельность на приходах.

Одно дело выпустить плакаты, которые нам присылают из учебных заведений: приглашаем учиться! Но этот призыв не привлечёт студентов в семинарию. Нужно работать с духовенством, настоятелями храмов, чтобы они проводили миссионерскую деятельность на приходах и привлекали к Богослужению интересующих людей.

Обязательно нужно держать определенный образовательный уровень, иначе быть беде. Мы можем получить таких священников, которые запросто оставят священство, столкнувшись с житейскими трудностями.

Ещё есть важный момент, который мы обсуждали с преподавателями в духовной семинарии: после окончания учёбы все хотят рукоположиться и стать священниками на благополучном приходе. Многие идут в академию, магистратуру, аспирантуру для того, чтобы их с учёной степенью взяли на хороший приход. Человек, уже отучившись, готов 3-5 лет ждать хорошего места.

Как можно решить эту проблему? Думаю, стоило бы направлять выпускников семинарий на практику в бедные приходы, потому что люди панически боятся оказаться где-нибудь в деревне. Городские люди совершенно не знают сельской приходской жизни – там, где каждый человек ценен, должно быть особое отношение к людям. В деревне священник вынужден быть миссионером – он каждого человека ценит.

А в городе, где идёт людской поток, семинарист не видит миссионерского предназначения. Ведь в храмы городские люди приходят независимо от качеств священника. Подобная практика могла бы дать будущему священнику раскрыться, посмотреть на мир с иной стороны, кто и как живёт. После окончания учёбы кто-то поехал бы и в сёла и деревни, а кто-то хотя бы вынес для себя бесценный опыт деревенской жизни и общения с прихожанами сельского храма.