Внебрачный сын Иосифа Сталина

Были ли у Иосифа Сталина дети, кроме Якова, Василия, Светланы? Эта тема при жизни «отца всех народов» не затрагивалась. Даже всесильный Берия не мог дать ответа на этот вопрос. Но времена меняются, уходят в небытиё цари и диктаторы, а следы, оставленные ими не только в истории, но и в личной жизни, выступают из-под снега забвения и начинают будоражить, если не умы, то житейское любопытство – это точно.

Интерес к тому, что у Сталина был внебрачный сын, так сказать «ошибка молодости», стал пульсировать в обществе в 60-е годы, но потом сам собою заглох. Новой хрущёвско-брежневской партийной элите были невыгодны потомки бывших «диктаторов», хотя они и не претендовали на высокие посты. Нужно было пестовать своих, иногда и не очень даровитых, отпрысков. Детей, брачных и внебрачных, ранней советской элиты было приказано держать в тени и не выпячивать. Так оно и было. Поэтому появившаяся в «Независимой газете» от 21.07.2000 г. в разделе «Стиль жизни» статья журналистки Татьяны Земсковой «Человек тайны (В Останкино работал внебрачный сын Сталина)» не вызвала особого резонанса и была прочитана просто как интересный материал.

Беседуя как-то с писателем Виталием Гузановым, ныне покойным, о людях и судьбах, он вспомнил о Константине Степановиче Кузакове, вскользь сказав, что это сын Сталина. Я работал над материалами об Якове Джугашвили, поэтому без обиняков спросил: «Это не тот ли парень, который родился от ссыльного Сталина и проходит в истории, как легенда?» «Тот самый, но не легенда, а живой человек, – ответил Гузанов, – и мне дважды приходилось с ним сталкиваться».

В конце 1959 начале 1960 года была создана комиссия по проверке работы центрального телевидения, которое тогда размещалось на Шаболовке. В то время немало нареканий стало поступать на плохое качество передач не только от отдельных граждан, но и от общественных и правительственных организаций. Комиссия была создана на высоком уровне, возглавляли её люди из аппарата ЦК КПСС и одним из замов председателя был Кузаков Константин Степанович, заместитель председателя Комитета по кинематографии.

Комиссию составили из специалистов телевизионщиков, киношников, режиссёров и литераторов. Я попал в неё, имея уже писательский опыт, морскую военную закалку и, учась на выпускном курсе ВГИКа, писал диплом по написанию сценариев, а главное был членом парткома ВГИКа. Мне был поручен конкретный участок работы – проверка сценариев литературно-драматической редакции ТВ и подготовки режиссёров, их ставивших.

Надо признать, что ревизия ТВ была своевременной. ТВ погружалось в трясину, люди без специального образования, иногда и без высшего, в основном инородцы, но хваткие ребята, превращали это основное идеологическое оружие (второе тогда после кино, сегодня оно на первом – В.К.) в источник наживы.

Тогда была проведена основательная кадровая чистка центрального телевидения и на руководящие посты пришли люди со Старой площади, а на среднее управленческое звено были назначены рядовые члены комиссии. Поступил и на меня запрос на должность редактора сценарного отдела, но руководство ВГИКа тогда отказало телевиденью, сославшись, что оно выполнит эту просьбу после защиты мною диплома. Но судьба распорядилась по-иному. Летом 1961 года после защиты диплома тогдашний министр культуры Екатерина Фурцева направила меня быть директором Казанской киностудии. Я не стал телевизионщиком, а остался писателем. Так мне не пришлось работать с Константином Кузаковым, о котором неплохо пишет Татьяна Земскова, которую я знал лично, и с которой мне пришлось сотрудничать на другом фланге литературы.

Уже работая в секретариате Правления Союза Писателей РСФСР у Михалкова Сергея Владимировича в 1985 году, я получил к исполнению одну бумагу, подписанную К.С.Кузаков, которая заканчивалась так: «Убедительно прошу Вас, уважаемый Сергей Владимирович, регулярно высылать на мой адрес и адрес зав. Отделом литературы Земсковой Т.С. (т. 217-71-28) материалы, касающиеся главных событий литературной жизни России: тематические планы отдела пропаганды СП РСФСР и другие информационные материалы. Если Вы сочтёте возможным, прошу назначить сотрудника аппарата СП РСФСР Гузанова В.Г., который бы поддерживал постоянный контакт с творческой группой «Литературного альманаха».

Надеюсь на Ваше содействие и помощь. С уважением. (подпись) К.С.Кузаков».

Прошло 25 лет, а он вспомнил про меня. Действительно сталинская память, а главное хватка. Помнишь из сталинских времён, когда вдруг неизвестный рядовой человек, но весьма талантливый, появлялся у власти. Это значит, что он в своё время чем-то привлёк внимание «вождя» и он не забыл его. Что не говори, а у Сталина была феноменальная память и она, не сомневаюсь, передалась и внебрачному сыну.

В 70-80-е годы прошлого столетия имя Кузакова знали не только деятели литературы и культуры, но и широкие круги телезрителей, мало кто, вникая, что он сын самого Сталина. Эту тайну раскрыла своей статьёй Татьяна, много лет проработавшая под его непосредственным руководством. Жизнь этого человека, даже не беря его родства с «отцом всех народов», весьма интересна и плодотворна, но, к сожалению, серьёзной исследовательской работы по его жизни и деятельности нет до сих пор. Великие умели хранить тайны не только государственные, но и семейные.

В октябре этого года исполняется девять лет со дня смерти этого человека, немало сделавшего не только для становления нашего телевидения, но и отдельных маститых писателей советского времени, других деятелей культуры. Но даже на похоронах и на поминках никто не обмолвился и словом, что ушёл из жизни, хотя и внебрачный, но сын Иосифа Сталина.

Я выше несколько упомянул о писателях. Сталин недаром считал их «инженерами человеческих душ», к ним было повышенное внимание как сверху, так и снизу. Народ верил им, как проповедникам, поэтому и не допускалось в их среде инакомыслие от «направляющей линии партии». Во все советские времена к писателям были особые требования, но и забота о них была немалая, не то, что сейчас – каждый выживает в одиночку и больше пишет в стол, надеясь на будущее. Но пока для серьёзной литературы не видно «света в конце туннеля», а это значит, что многие, возможно и новый роман, подобный «Войне и миру», так и не увидят света, исчезнут на помойках выброшенных серьёзных, а не детективных книг.

В брежневские времена, литература действительно была всем. Не только политическая, а именно художественная литератур была: «религией, философией, «чудом, тайной, авторитетом». Недаром «сам» бросился в «написание» художественных воспоминаний о Малой и Целинных землях. К писателю, а не к политику, обращались как к священнику – с исповедью и за проповедью. И телевидение всё это использовало. В самые смотровые часы вечера каждую неделю передавались встречи с писателями из Останкино. Телевидение усиливало авторитет писательского труда, умножало воздействие сказанного и написанного, соединяя слово и образ в единое целое. Возможно ли сегодня такое, когда на ТВ опять правят инородцы, для которых Бог деньги, а не духовное воспитание народа.

Но вернёмся к Кузакову. Вот как о нём вспоминает Татьяна Земскова: «В конце 70-х в недрах редакции был создан и показан по первой программе двух серийный фильм о Михаиле Булгакове, что, по тем временам, считалось, чуть ли не сенсацией. Кузаков казался руководителем независимым, и авторитет имел непререкаемый. В редакции были у него фавориты и парии, но практически со всеми сотрудниками держал он дистанцию, не приближая к себе никого. Эдакий барин, маленький царёк, диктатор: если миловал, так миловал, а если казнил, то сурово. Со временем к нему привыкли и по-своему зауважали. Никто в редакции уже не вспоминал о том, что Кузаков – якобы сын Сталина. Лишь изредка люди, люто его ненавидевшие, а такие были среди сотрудников, в раздражении бросали, обсуждая тот или иной его поступок: «Конечно. Это же вылитый Сталин!»

В печати при жизни Кузакова иногда появлялись статьи о мнимом внебрачном сыне Сталина, якобы брошенном им в одной из ссылок. Статьи носили отвлечённый характер, имели много домыслов и предположений, всяких необоснованных выводов. В них прямо имя Константина Степановича не называлось, и он на них не реагировал.

Однако за год до смерти в 1995 году Кузаков публично подтвердил своё родство со Сталиным. Но это признание прошло незамеченным. В те годы было не до таких мелочей – кто чей родственник – шла борьба за власть и вся страна была поглощена выборными и перевыборными кампаниями. Какие там семейные истории.

Кузаков рассказал о своей матери Марии Прокопьевне – женщине красивой и строгой, весьма неглупой, родившейся в семье дьякона. Она-то и поселила в Сольвычегодской квартире ссыльного грузина Иосифа. А через какое-то время у неё родился мальчик, отличавшийся от прочих детей чёрными-пречёрными волосами. Настоящий муж Марии умер за два года до рождения Константина, но отчество он получил его. Уже в юном возрасте Костя, увлекаясь футболом, присутствовал на одном из матчей, где к нему подошёл один из бывших ссыльных, долго его рассматривал, а потом спросил: «Так это ты сын Сталина? Похож, похож…». Мальчик испугался, стал расспрашивать мать, но та строго сказала: «Никого не слушай. Ты мой сын. Об остальном не спрашивай». Надо сказать, что к этому времени они жили уже в Ленинграде.

А дальше судьба Кузакова складывалась, словно в сказке. Ленинградский финансово-экономический институт, преподавательская работа, потом обком партии, знакомство со Ждановым, перевод в Москву в отдел агитации и пропаганды ЦК, где Кузаков занимался редактированием политических речей. В течение многих лет Сталин незримо вёл внебрачного сына по жизни, и даже спас от услужливого Берии, который в 47-м году обвинил Кузакова в причастности к «атомному шпионажу». «Меня судили судом чести ЦК (тогда в моде были суды чести во всех коллективах. – В.К.) за потерю бдительности, – вспоминал Константин Степанович. – Исключили из партии, сняли со всех постов. Но Сталин меня спас. Как рассказал мне позднее Жданов, Берия вынес этот вопрос на Политбюро, требовал моего ареста. Сталин долго ходил вдоль стола, курил, все ждали его слова, потом сказал: «Для ареста Кузакова я не вижу оснований». В партии меня восстановили в тот день, когда арестовали самого Берию. Председатель Комитета партийного контроля Шверник показал мне моё персональное дело. Многие из тех, кого я считал друзьями, написали на меня страшные доносы…».

Возможно, это открытие сделало Константина Степановича, на взгляд многих, работавших с ним, скрытным человеком, как назвала его Татьяна Земскова «Человеком тайны», то есть он стал жить по поговорке – «Спаси нас Бог от неверных друзей, а с врагами я справлюсь и сам!». К сожалению, эта поговорка верна и в наши, так называемые «свободные времена».

Была у него и ещё не очень положительная черта – он не любил деревню и писателей, писавших о ней, окрещённых «деревенщиками». Эта черта была присуща и Сталину, который считал крестьян только поставщиками капитала для развития промышленности. Гегемония пролетариата была краеугольным камнем всего его мышления.

Хотя лично Константин Степанович не чурался работы на земле: косил сено, копал грядки на своей даче и выполнял прочие сельхоз работы, но вот отрицательное отношение к писателям, воспевающим крестьянский труд, у него присутствовало.

Одна история, происшедшая с писателем Фёдором Абрамовым на ТВ, очень характеризует этот факт. Это было уже в 80-е годы. На встречу в Концертную студию Останкино Абрамов приехал из Ленинграда. Этот писатель был очень артистичен на публике. «Я горжусь, что вышел из деревни. Деревенский человек всегда нагонит горожанина. А горожанину деревенского жителя в познаниях и богатстве чувств не нагнать» – с невероятной силой произносил писатель.

Вечер Абрамова сразу захотел посмотреть Кузаков. Полтора часа он сидел с неподвижным лицом, когда же пошли последние кадры, сказал, чуть ли не с отвращением: «Портянкой пахнет! В эфир это не может идти».

В начале перестройки Кузаков с почётом ушёл на пенсию. После его ухода литературно-драматическая редакция развалилась на куски. Когда Кузаков иногда заходил на ТВ, все почему-то несказанно радовались ему. Он потерял былую свою значительность, но стал ещё таинственнее. Много рассказывал эпизодов из своей жизни, связанных в основном с известными актёрами, режиссёрами, писателями и художниками. Все советовали ему писать мемуары, на что он загадочно отвечал: «Нет, мемуары я писать не буду».

Так и не оставил этот в общем-то незаурядный человек, после себя воспоминаний, только краем приоткрыв тайну своей жизни. Что самое интересное – отец и сын, находясь почти рядом, ни разу не виделись с глазу на глаз и не сказали друг другу ни слова. Это ли не сюжет для романа!?

Своей статьёй я не претендую на какое-то исследование жизни Константина Степановича Кузакова, но хочу побудить людей лично знавших его и работавших с ним, а таких ещё много в живых, вспомнить об этом человеке, у него были достойные дела.

Р.S. Небольшая справка.

В феврале 1913 г. Сталин был арестован в Петербурге и выслан в Туруханский край (станция Курейка), откуда вернулся 12 марта 1917 года после февральской революции. Этот период жизни Сталина наиболее загадочен и в своё время газеты муссировали его, приписывая ему рождение сына от малограмотной женщины-аборигенки. Потом эта версия заглохла, не получив достаточно доказательств и больше не поднималась. А вот Сольвычегодские ссылки Сталина, которых было две, мало кем исследовались и афишировались. Даже в БСЭ издания 1957 года, том 40 о сроках ссылок есть противоречия, которые я проиллюстрирую ниже:

В марте 1908 г. С. был арестован и выслан в Вологодскую губернию в Сольвычегодск. В июне 1909 года он бежал из ссылки и возвратился в Баку.

В марте 1910 г. С. вновь был арестован и отправлен в ссылку опять в Сольвычегодск. В феврале 1912 года он бежал из ссылки.

СОЛЬВЫЧЕГОДСК с 1796 г. – уездный город Вологодской губернии. Сольвычегодск являлся местом царской ссылки. С февраля по июнь 1909 года и с октября 1910 г. по июль 1911 года в Сольвычегодске отбывал ссылку И.В. Сталин.

Что это? Небрежность редактора или специальное упущение? Даже, в таких простых вопросах, есть свои тайны. А уж о выше рассказанной и думать нечего…

В фундаментальной краткой биографии «Иосиф Виссарионович Сталин», Москва, 1950 года, изданной тиражом 4 875 000 экз., а ныне ставшей библиографической редкостью, о ссылках Сталина сказано весьма скромно: «25 марта 1908 года Сталина арестовывают и после почти восьми месяцев тюремного заключения высылают на два года в Вологодскую губернию, в Сольвычегодск. Уже 24 июня 1909 года Сталин совершает побег из ссылки…».

И так про другие ссылки – был арестован, сослан, бежал – одним словом, герой и никаких гвоздей! А что было в этих ссылках – тайна и табу.

Вадим Тимофеевич Кулинченко, капитан 1 ранга запаса, ветеран-подводник, публицист