Роман Павла Тихомирова «Камешек в башмаке» имеет внешние черты антиутопии, но, по моему мнению, таковой не является. Классические антиутопии подрывали идиллический образ светлого будущего, который вдохновлял и направлял большинство людей в недавнем прошлом. На этом и был основан «шоковый эффект» антиутопии. Антиутопия Тихомирова – это лишь немного гиперболизированная современность.
Мир «Камешка в башмаке» - это реальность современной модели глобализма, достигшая лишь большей степени инфернальности в виде тотального цифрового контроля и лютующего трансгуманизма фармкомпаний, опускающего достоинство человека до уровня вещи или звена системы.
В изображении главных героев автор неслучайно отсылает нас к повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Этим показывается характер современных постмодернистских симулякров, которые могут внешне воспроизводить некие идиллические образы-символы прошлого. Хоть фрикам из НИИЧАВО и поставлена задача спасения мира, в доблестного дона Румату или Максима Камеррера им не суждено было превратиться. Они были вовремя остановлены. До того, как их усилиями мир, погрязший в посткапитализме и трансгуманизме, мог бы обратиться в хаос. Автор подчёркивает, что спасение души возможно и в таком мире.
Одной из ключевых идей романа является демонстрация того, как трансгуманизм убивает в человеке всё человеческое. Проблема клонирования «на запчасти» уже почти так же актуальна, как и цифровая идентификация личности, вокруг коей ныне идут баталии как в сети, так и в высоких кабинетах или уже на улицах. Мы были уже практически убеждены, что конфликт религии и науки есть мнимый. Долго этот конфликт действительно не ощущался. Сейчас же мы упорно наблюдаем, как существующая модель прогресса вплотную приводит нас к расчеловечиванию. Что наводит на мысли, является ли данная модель безальтернативной?
Споры о создании клонов «на запчасти» для своих заказчиков, описанные в романе, есть прямое отражение споров об этичности массового и принудительного использования до конца неизученных вакцин на населении Земного Шара, которое происходит на наших глазах. В обоих случаях это есть вопрос о неких «малых жертвах» во имя абстрактного «всеобщего» блага.
Отдельной интереснейшей линией романа «Камешек в башмаке» является восстановление Библии в правах серьезного исторического источника, а не только Священного Писания. Интерпретация мегалитических сооружений, как следов допотопной цивилизации, снимает те трудности, которые современная наука вынуждена заметать под ковёр для сохранения доминирования сциентистского мифа, совершенно необоснованно отметающего возможностей древнего человека преобразовывать материю недоступным для нас, нематериальным способом, который был впоследствии утрачен.
Идея «знания имён, логосов» имеет ветхозаветное происхождение, однако следы её встречаются и в греческой философии в виде платоновской «теории идей». Но осмысление данного подхода возможно лишь при условии признания тварности мира и существования Высшего Разума, превосходящего человеческий.
Размытая грань между истиной и мистификацией в вопросе мегалитов роднит «Камешек в башмаке» с романом Умберто Эко «Маятник Фуко», где таким же образом сюжет строится вокруг тайны ордена Тамплиеров и их сокровищ.
«Камешек» не лишён изрядной доли сатиры на современную «ковидную» эпоху, когда противоэпидемические меры граничат с абсурдом и банальным произволом системы.
Роман Павла Тихомирова, таким образом, является безусловным продолжением доброй традиции советской диссидентской прозы и самиздата в новых, вполне тоталитарных, реалиях.
Алексей Николаевич Ощепков, историк, член Пермского отделения «Русского Собрания»
