13 сентября по новому стилю Церковь отмечает память новомучеников Ясеновацких. В условиях немыслимых страданий они явили пример великого христианского мужества и верности Господу. Имена этих сербских святых внесены в месяцеслов и Русской Православной Церкви.
Ясеновац стал символом страдания сербского народа во Второй мировой войне и самой страшной сербской трагедии всего XX века. Так назывался концентрационный лагерь смерти, созданный в 1941 году хорватскими усташами вблизи железнодорожной станции Ясеновац на линии Загреб – Белград у впадения реки Уны в Саву. Он занимал территорию в 240 кв. км, представляя собой целый комплекс лагерей, управляемых усташами. Само понятие «усташи» не означает национальности: их объединения строились не по национальному признаку (известны случаи, когда на их стороне действовали боснийские мусульмане), но складывались на основе осознанного, а часто и безотчетного, подсознательного протеста и ненависти, объектом которой были сербы – их культура, традиции, их вера и устройство национальной жизни.
Усташи представляли собой военизированные формирования, которые в годы войны стремились с помощью внешних сил добиться выхода Хорватии из состава тогдашней Югославии. Они сотрудничали с немецкими и итальянскими оккупантами и при их содействии создали марионеточное государственное образование под названием «Независимое Государство Хорватия» (НГХ). В его состав вошли сербские земли, на которых проживало без малого два миллиона сербского православного населения. Еще совсем недавно в районе горного массива Козара, что в Боснии, можно было встретить женщин в траурном черном одеянии, которое они носили всю свою жизнь в память о трагедии Ясеновца. Ведь именно здесь в 1942 году была предпринята тотальная зачистка сербского населения, по несчастью оказавшегося в составе новообразованного усташского государства. Сербский вопрос усташи решали, руководствуясь страшным призывом министра образования и религии того времени Миле Будака, который настаивал, что с православными сербами следует поступать следующим образом: «Треть сербов изгнать, треть – уничтожить, остальных – окатоличить».
Эта установка стала руководством к действию. Усташи осуществляли беспрецедентный геноцид мирного сербского населения в годы Второй мировой войны и отличались чудовищной, иррациональной жестокостью по отношению к православным сербам. Даже немецкие офицеры Вермахта называли их методы преступными, а порой и карали усташей за их неслыханные жестокости. Все действия усташей вписывались в заранее намеченный план, предусматривающий любое развитие событий. Так, они заранее заручились негласным одобрением со стороны высшего руководства Югославской коммунистической партии в лице Иосифа Тито и идеолога его политики Моше Пияде.
В архиве Военно-исторического института в Белграде хранится документ коммуно-усташского договора. Его подписали Миле Будак и Моше Пияде. Эти договорённости вполне соответствовали идеологическим установкам Моше Пияде, который цинично выдвигал следующий лозунг: «Сломать хребет сербству и православной церкви!». Позже, уже в послевоенные годы, коммунистическая партия вынуждена была признать сам факт неслыханного геноцида православных сербов со стороны усташей, однако о его реальных масштабах всегда умалчивалось. Власти распорядились тайно забетонировать огромные ямы-котлованы в Боснии, сербской Краине и в Далмации с тем, чтобы сербы никогда не узнали ни мест массовых захоронений, ни точного числа зверских убитых и замученных. Перезахоронения останков жертв усташского террора по православному обряду совершились уже в 90-е гг. XX века по инициативе и при активном участии Святейшего Патриарха Сербского Павла.
Только по официальным данным за неполных четыре года существования концлагеря в нем было уничтожено более восьмисот тысяч человек – из них более семисот тысяч составляли православные сербы, включая женщин, детей и даже младенцев, которых мучили на глазах у их матерей. Здесь же существовал и отдельный лагерь для детей. Жестокости Ясеновца не подлежат никакому пониманию. Их можно сравнить разве только с изуверствами, которые описывает в своих воспоминаниях о первых годах революции князь Н.Д. Жевахов. В числе самых распространенных орудий убийства были ножи, топоры, молоты. Людей, еще живых, закапывали в несчетных ямах.
Известный сербский богослов и родолюб, ныне покойный епископ Афанасий (Евтич) всю свою жизнь глубоко лично переживал трагедию своих невинноубиенных братьев и сестер, многие из которых были его ровесниками. В предисловии к книге о мучениках Ясеновца он писал: «Великомученический лагерь Ясеновац – наше самое большое Кладбище, новое сербское Косово, наш самый большой город под землей». Известно также, что усташи и их приспешники топили людей в реке Саве, предварительно привязав к ним грузы. Жертв было так много, что река становилась красной от крови. Это настолько глубоко запечатлелось в памяти и сознании очевидцев, что упоминание об этом занесено в текст церковных песнопений, посвященных сербским новомученикам.
О тенденции замалчивания западными властными центрами трагедии Ясеновца писал и современный русский писатель и публицист Ю.М. Лощиц в своей работе «Ясеновац во мгле. Город мёртвых, нежелательный к упоминанию». Он указывал, что, несмотря на то, что это был третий по жестокости и количеству преступлений концентрационный лагерь в Европе, в архиве Организации Объединенных Наций о Ясеновце нет никаких данных. Ему на ум пришло сравнение: «Впечатление такое: взорвали атомную бомбу над городом с почти миллионным населением, но распространяться об этом событии не рекомендуется». И действительно, если в мировых СМИ мы и встретим упоминание о Ясеновце, то в нем привычно умолчат о страдании православных сербов, которые составляли подавляющее большинство в этом страшном лагере.
Несколько лет назад мне пришлось побывать на месте бывшего концлагеря Освенцим, где в настоящее время развернута большая мемориальная экспозиция. На одном из информационных стендов – краткие сведения и о Ясеновце как об одном из многочисленных лагерей времен Второй мировой войны в оккупированной Европе. Однако о том, что в нем пострадали преимущественно сербы, не было упомянуто ни слова. Между тем Ясеновац создавался именно для православных сербов, в то время как присутствие узников разных других национальностей служило прикрытием для усташей, которые просто выслуживались перед Гитлером. Они не щадили даже своих соотечественников хорватов, заподозренных в симпатии к сербам.
Геноцид сербов в Ясеновце и в целом ряде других лагерей времен Второй мировой войны на территории бывшей Югославии осуществлялся с ведома и негласного одобрения Ватикана. И это еще одно обстоятельство, из-за которого все послевоенные годы чудовищные страдания сербов в Ясеновце предавались забвению. Верхи римской курии безоговорочно поддержали усташский режим, а после войны даже участвовали в организации спасения известных преступников-усташей. Сугубая ответственность за все, происходившее в Ясеновце, лежит на первоиерархе усташской Хорватии – католическом архиепископе Алоизие Степинце, всецело поддержавшем человеконенавистническую идеологию усташского движения.
Глава НГХ Анте Павелич наградил во время войны одиннадцать епископов и более ста католических священников. Многие из них даже лично участвовали в расправах над сербами, включая насильственное крещение в католическую веру. Каждый раз эти обряды оборачивались очередными издевательствами и глумлением. Позже, уже в конце войны, более пятисот человек из числа католического духовенства бежали на Запад, опасаясь возмездия. Католическая пресса время от времени пытается героизировать их как «борцов с коммунистической чумой, ползшей на Европу с Востока».
По мнению Ю.М. Лощица, изложенному им в вышеупомянутой работе о Ясеновце, подобного рода иезуитское лукавство помогает католической цензуре снимать с обсуждения вопрос об ответственности за преступления против православных сербов, считая его второстепенным и малозначимым. Продолжением такого отношения стала беатификация Алоизия Степинца, осуществленная в 1998 году по инициативе римского папы Иоанна Павла II, что стало первым шагом к последующей канонизации. Такое решение вызвало немалый резонанс в славянском и христианском мире. Против дальнейших мер по подготовке канонизации Степинца высказались многие видные иерархи Сербской Православной Церкви.
Однако, как говорил святой благоверный князь Александр Невский, не в силе Бог, а в правде! Потому и рядовые честные католики, в том числе и хорваты, признают геноцид, совершенный над православными сербами в годы Второй мировой войны, и даже способствуют открытию истины в этом вопросе. Стоит упомянуть, например, хорватского публициста, общественного деятеля и теолога Драго Пилселя, который участвовал в перезахоронении убитых сербов в районе сербского приморского региона Лика, а также публиковал обращения блаженнопочившего патриарха сербского Иренея к римскому папе Франциску, где говорилось о недопустимости канонизации Степинца, одобрявшего убийства сотен тысяч православных христиан, включая детей. В 2011 году на русском языке вышла книга итальянского историка Марко Ривелли «Архиепископ геноцида: Монсеньор Степинац, Ватикан и усташская диктатура в Хорватии 1941–1945 гг.».
Святой Вукашин Ясеновацкий
Фото из личного архива автора
В соборе новомучеников Ясеновацких – православные христиане разного возраста, звания и сословия: малые дети, селяне, святители, замученные за веру Христову. В тяжелейших испытаниях они стяжали душевный мир и явили непоколебимые стойкость и мужество, верность Христу «даже до смерти». И Господь укреплял их, посылая им силу переносить мучения. Широко известен пример святого мученика Вукашина из герцеговинского села Клепци. Уже в преклонных годах, он, как и многие его односельчане, оказался в лагере смерти Ясеновац, где был замучен в 1942 году (по другим данным – в январе 1943 года).
Один из усташских палачей, который в страшном упоении соревновался с другими по количеству убитых людей, обратил внимание на старца Вукашина. Уже изможденного Вукашина привели к нему для новых мучений. Убийца хотел заставить его выкрикивать лозунг «Да здравствует Анте Павелич!» Однако неотмирное спокойствие и безмятежный лик старца привели палача в негодование – и тот отсек Вукашину уши, затем нос, каждый раз пытаясь заставить его восхвалять Павелича. В ответ Вукашин мирно сказал ему: «Делай, чадо, свое дело!» После этих слов палач в исступлении выколол мученику глаза, пробил сердце, рассек ножом горло, а затем ногами столкнул в приготовленную яму. Но после этого сам он сошел с ума и уже не мог обрести покой ни днем, ни ночью. Его свидетельство было записано доктором, который лечил палача от помешательства.
Боль и страдания, перенесенные сербами в XX веке, не поколебали здоровой основы национального духа, не вытравили жизнеутверждающего начала из сербской культуры. По слову учителя и писателя раннехристианского времени Тертулиана, кровь мучеников есть семя христианства. К сонму мучеников первых веков, сербских воинов и мучеников Косовских присоединилось в Царствии Небесном несчетное множество новомучеников, возглавляемых сербскими пастырями и архипастырями. В их числе – священномученик Петр (Зимонич), митрополит Дабробосанский, священномученик Иоанникий (Липовац), митрополит Черногорский и Приморский, исповедник Досифей (Васич), митрополит Загребский, епископ Платон Банялуцкий и многие другие. Известный сербский богослов и церковный гимнограф, святитель Николай (Велимирович) составил канон в честь сербских новомучеников, где есть такие слова: «Вы испытали муки и боли тяжкие, ныне пребываете в Царстве и свете мира, мученики сербские, сыны витязей. Вы пережили образы ужаса и срама, каковых свет не видел со дней Нерона. Вода зарумянилась, а снег покраснел от премногой крови сербских мучеников. О Воскресший Христе, о Царю царей, осуши наши слезы, прими сербские жертвы в обители, где живут вечно и воспевают тебя непрестанно».
Елена Аркадьевна Осипова, кандидат филологических наук, председатель Общества Русско-Сербской дружбы
