С 24 на 25 марта (по старому стилю с 11 на 12) марта 220 лет назад в 1801 году в Михайловском замке в своей опочивальне был злодейски убит кучкой заговорщиков Государь Император Павел Петрович, став предшественником царя-мученика Николая Александровича с семьей.
Убиенный император Павел Первый сразу же стал почитаться в народе как мученик царского престола, как небесный ратоборец против революционной стихии. На его гробе происходили чудеса и исцеления, с его именем связаны пророческие знамения и видения.
Недавно я нашел удивительное свидетельство о том, как за два месяца до «отречения» Императора Николая Александровича Павел Первый несколько раз являлся поэту Рюрику Ивневу, о чём тот по горячим следам записал в своём дневнике, недавно расшифрованном и опубликованном.
Рюрик Ивнев (1891–1981) — известный русский поэт серебряного века, прозаик, драматург и мемуарист. В 1917 году вместе с А.Блоком и В.Маяковским пришёл в Смольный. В 1920 году возглавил Всероссийский Союз поэтов. В дальнейшем отошёл от политической деятельности и занимался творчеством и журналистикой. Ивнев никогда не был идеологом революции, никогда не воспевал её идеи и идеалы. Он был лириком и руководствовался исключительно сердечным наитием.
Его дневник раскрывает ощущение надвигающейся беды над Россией, как стихи этого времени.
Ощущение тревоги посещает поэта при взгляде на небо и облака:
«11 октября. Взглянул на серебряные облака, взгромоздившиеся на небе (это было днём) и подумал о "будущем". Господи, Господи, не оставь меня».
Поэта переполняют вопросы о грядущем:
«19 ноября, после вечера в университете. Что делается! Что делается! Боже мой, что будет с Россией?»
В свои 25 лет он думает о смерти:
«23 нояб. ночь с 22-го нояб. Дома. Ведь не страшно же засыпать, почему же страшно умереть?..»
Ему верующему стало трудно и стыдно перекреститься:
«26 ноября вечером. У часовенки на Моховой встретил группу молодежи (вероятно из Тенишевского шли после лекции). Хотел, как всегда, перекреститься, и стало вдруг перед молодежью "стыдно", неловко. И рука не поднялась. И почему я думал, что "молодежи" была бы смешна и жалка крестящаяся рука?»
Запись 5 декабря состоит всего из трех слов:
«Господи, не оставь меня!».
Его душа жаждет подвигов:
«6 ½ ч<асов> вечера Васильевский остров. 14 дек. Теперь для меня стало ясно, что единственное спасение мое — пойти пешком по России и утешать несчастных и обиженных. Господи! Господи! Господи! Укрепи меня! Дай мне силы выполнить мою волю и прибавить хоть одну душу к сонму Ангелов Твоих!».
На фоне этого желания его поражает всеобщее ликование в обществе об убийстве Распутина:
«17 дек. Вечер. Дома. Все радуются убийству Распутина, ликуют, а я спать не мог всю ночь. Не могу, не могу радоваться убийству. Может быть, он был вреден, может быть, Россия спасена, но не могу, не могу радоваться убийству».
Все эти переживания в чувствительной душе молодого поэта неожиданно соединяются в образе убиенного Павла Первого. В его творческом сознании рождается замысел рассказа, который он кратко записывает в дневнике:
«23 дек. Рассказ: фантастический, вроде "Носа".
В Петербурге чиновник добился должности, "состоящего при Павле I". Вся должность состояла в том, чтобы в парадной форме каждый день приезжать к гробнице Императора и находиться в ней 5 часов, причем всё это делается тайно от посторонних. И вот наступают беспорядки (революция) и чиновника (в форме времен Павла) тянут уличные хулиганы по петербургским улицам. Ветер, снег, букли развеваются, парик падает, он лепечет: "Ваше Величество! Ваше Величество!" Его считают сумасшедшим, бьют, смеются, а он всё лепечет: "Государь батюшка Павел Петрович! Спаси меня!"».
До революции остаётся всего два месяца.
Образ «бедного Павла» столь глубоко проникает в душу поэта, что Император является ему во сне, который поэт подробно записал в дневнике:
«Сон (ночь с 23 на 24 дек.).
Огромное пространство, всюду синие твёрдые куски атмосферы. Идёшь, и хрустит под ногами, как стекло. Чувствуется, что всё это происходит там, наверху, в воздушных пространствах. И вдруг идёт навстречу мне страничек, и в нём я узнаю Императора Павла. У него над головой сияние, и весь он тихий и светлый, и грустный... Я молча падаю на колени, и слышу как хрустят синие твёрдые кусочки атмосферы. И вдруг всё меняется, то — есть все остается голубым, но вокруг уже не "твердый воздух", а море, и Император идёт по морю прямо ко мне… Он указывает на венец, сияющий вокруг его головы, и говорит: "Сим победиши", — и я уже ничего не слышу, только чувствую, будто он и не говорил мне, а внушал это "Сим победиши".
И снова всё исчезает, и я уже иду один по широкой дороге и сознание такое, что я под Москвой, и будто вокруг меня много народа, а я всем говорю: "Всё будет хорошо, всё будет хорошо, Павел печётся о вас, святой Павел печётся о вас" — и как только я произношу "святой Павел", как мне становится вдруг так хорошо, светло, и, поднимая к небу глаза, я встречаюсь с его взором, тихим, светлым. Ощущение такое, будто он руководит мной, и показывает мне куда идти, и я всё куда-то дальше, дальше иду и кому-то <нрб> и кому-то говорю о Павле тихом и светлом, а он направляет меня всё дальше и мне так светло.
На меня потрясающее впечатление произвел этот сон.
Я утром был у гробницы Павла и долго стоял там в тишине и светлом покое…».
Государь открывает поэту свою святость и указывает на Крест как символ победы, подобно тому, как Господь явил славу Креста святому царю Константину.
Видение Императора Павла повторяется в тот же день, то есть накануне Рождества Христова:
«24 дек. Днём дома. Снова видел во сне Императора Павла. Он обнял меня и молча указал на большую дорогу. Мы стояли где-то наверху, на чём — не знаю, но нам были видны сверху деревушки и города, и огромная белая дорога (пыль? или снег?) И над головой у него было сияние… Что мне делать? Что мне делать? Я ясно чувствую, что со мной совершается что-то новое и восхитительное. Но вместе с тем тревожное… Я хочу пойти к настоятелю Петропавловского собора и рассказать ему обо всём…»
Поэт чувствует, что его сны носят чудесный характер откровения и он желает свидетельствовать о нём.
Как известно, в Петропавловском соборе была особая книга, в которую записывали чудеса и случаи небесной помощи Императора Павла. Поэт сразу вспоминает о том, что у гроба Павла Петровича ведется летопись его чудесных знамений. Пошёл ли Ивнев к настоятелю Петропавловского собора? Записал ли своё видение в книгу чудес императора Павла? Мы не знаем. Но главное, что он записал это в своём дневнике. И это сохранилось. К сожалению, та павловская надгробная книга утрачена, скорее всего, была уничтожена в революционную эпоху после 1917 года. Но сегодня мы имеем возможность как бы заглянуть в неё и прочесть одно из свидетельств для неё.
Сон о Павле повторился трижды. Последний раз Император Павел явился поэту уже после Рождества на Святках за три дня до начала трагического 1917 года, который полностью изменил бытие Русской земли.
«1916. 27 дек. Большой пр. Петерб. Стороны. (Сон с 26 на 27 дек.).
Снова тот же сон, снова светлый, тихий с сиянием вокруг головы предстал передо мной Павел… Я падаю на колени и спрашиваю: "Что мне делать? Что делать?" Светлое лицо Павла немного насупилось: "Или ты не понимаешь, что надо тебе делать. Или жизни своей ты не хочешь посвятить мне, как я посвятил жизнь своему народу". Я чувствую, как мне делается больно и грустно, я хочу что-то сказать, спросить, но ничего не могу выговорить. И такое ужасное состояние, хочется кинуться к Павлу, поцеловать его руку, его лоб, над котором видно сияние, и точно окаменение напало. Ничего не могу сделать, не могу пальцем пошевельнуть… Вдруг Павел совсем близко подходит, наклоняется и задушевно так говорит: "Скажи своему государю, что он и Россия будут спасены через меня, ступай во все концы России и беседуй обо мне и прожигай живым словом людские сердца. Понял теперь? Теперь понял? И эти последние слова прозвучали для меня так явственно, будто не во сне мне их говорят, а наяву. Проснулся — было еще темно».
Рюрик Ивнев полностью погружается в чтение жизни Императора Павла, проникается его духом, становится как бы его верноподданным, желает послужить ему и России, так же как послужил сам Император Павел.
«27 дек. Перечитываю жизнь Павла Петровича. Я бы всё отдал за него, всё отдал. Читаю с душевной болью о его горестях и ясно, ясно виден мне его светлый непорочный лик. Как его замучили! Ведь каждый день его жизни — был трагедией. Сколько мучений. Сколько мучений на одного человека!».
На этом откровение закончилось. Более Император Павел никогда не напоминал поэту о себе. Всё, что он хотел сказать и открыть, он сказал.
Далее в 1917 году последовали страшные события революции. Поэт блуждает во тьме времени. Те потрясения, о которых предсказывал Павел I, поэт вскоре увидел своими глазами...
Об Императоре Павле он больше никогда не вспоминал.
О нём в этот день вспоминаем мы, чтобы не забыть завет Императора Павла!
Протоиерей Геннадий Беловолов, научный сотрудник Литературно-мемориального музея Ф.М.Достоевского, директор мемориальной квартиры-музея Иоанна Кронштадтского в Кронштадте, настоятель храма свв. апп. Петра и Павла в с. Сомино
Впервые опубликовано на странице отца Геннадия в ВКонтакте
1.